Новости. Учителю. Международная дистанционная олимпиада «Инфоурок» весенний сезон 2024. сверхбдительный. Правильно слово пишется: сверхбдительный. Ударение падает на 2-й слог с буквой и. Всего в слове 15 букв, 4 гласных, 10 согласных, 4 слога. Несмотря на близкую полночь, народ на улицах был, и какая-то сверхбдительная сволочь стукнула в полицию, что я бегу. Плевать.
Смотрите также
- Посттравматическое стрессовое расстройство — Википедия
- сверхбдительный — Викисловарь
- Для выпускников
- Новости мира — последние и главные мировые новости сегодня на РЕН ТВ
О параноидном расстройстве личности
Такой закон подписал Владимир Путин. Документ опубликован на официальном портале правовой информации и вступает в силу 1 сентября 2024 года. Ранее в законе не было указано, какие выплаты, входящие в состав зарплаты, должны быть увеличены при оплате сверхурочных работ.
Представлен Honor 200 Lite толщиной 6,78 мм и массой 166 г: Но стоит он немало Компания Honor представила смартфон Honor 200 Lite, который изначально нацелен на глобальный рынок. Новинка оценена в 330 евро, а предзаказ до 15 мая даёт скидку в 30 евро и подарок в виде браслета Honor Band 9 и наушников Honor Choice Earbuds X5.
Эти изменения объясняют, почему пережившие травму люди становятся сверхбдительными по отношению к потенциальным угрозам, становясь более замкнутыми и сдержанными в своей повседневной жизни. Они также помогают нам понять, почему эти люди зачастую раз за разом повторяют одни и те же ошибки, оказываясь не в состоянии извлечь из них урок. Теперь нам известно, что их поведение не является следствием морального упадка, нехватки силы воли или скверного характера — это результат произошедших в мозге реальных изменений. Обширное развитие знаний о процессах, происходящих после травмы, также открыло нам новые возможности для уменьшения, а то и вовсе полного устранения нанесенного ущерба.
Мы стали разрабатывать методики, использующие присущую мозгу нейропластичность, чтобы помочь пережившим травму людям в полной мере почувствовать себя живыми и оставить неприятности в прошлом. Существует три основных направления лечения: 1 сверху-вниз, путем разговоров, установления восстановления контактов с окружающими, а также осознания человеком того, что именно с ним происходит, с попутным переосмыслением воспоминаний о полученной травме; 2 прием лекарств, блокирующих нежелательные тревожные реакции, либо применение других технологий, которые изменяют то, как наш мозг систематизирует получаемую информацию; и 3 снизу-вверх: человек позволяет своему телу испытывать ощущения, которые в корне противоречат появившимся в результате травмы беспомощности, ярости или апатии. Оптимальная методика определяется эмпирическим путем для каждого отдельного человека. Большинству людей, с которыми мне доводилось работать, понадобилось сочетание нескольких методик. Это работа всей моей жизни. В этом мне помогают мои коллеги и студенты в Центре травмы «Trauma Center». Через наши руки прошли тысячи переживших травму детей и взрослых: жертвы насилия в детском возрасте, жертвы природных катастроф, войн, несчастных случаев и торговли людьми; люди, пострадавшие от нападения близких и незнакомцев. У нас существует давняя традиция подробно обсуждать всех наших пациентов на еженедельных собраниях лечащих врачей, где мы тщательно отслеживаем, насколько эффективно различные формы лечения помогают конкретным пациентам.
Нашей первостепенной задачей всегда была забота о детях и взрослых, обратившихся к нам за лечением, однако с самого начала мы также посвятили себя исследованиям последствий посттравматического стресса на различные группы людей и определения оптимального лечения для них. На протяжении всего этого времени мы получали поддержку в виде грантов от Национального института психического здоровья, Национального центра комплементарной и альтернативной медицины, Центров контроля заболеваний, а также ряда частных фондов на проведение исследований эффективности множества различных форм лечения, от лекарств до разговоров, йоги, ДПДГ Десенсибилизация и переработка движением глаз. Задача — помочь людям обрести контроль над пережитками былой травмы и снова встать у штурвала своего корабля. Терапия помогает достичь осознания и выстроить взаимодействие, в то время как лекарства способны заглушить сверхактивную тревожную систему. Вместе с тем прошлые воспоминания можно преобразить путем физических переживаний, которые напрямую противоречат вызванному травмой ощущению беспомощности, ярости и апатии, тем самым помогая вернуть самоконтроль. У меня нет какого-то предпочтительного метода лечения, так как не существует универсальных подходов, однако я применяю в своей практике все описанные в данной книге формы лечения. Каждый из них способен приводить к значительным переменам, в зависимости от характера конкретной проблемы, а также индивидуальных особенностей человека. Я написал эту книгу в качестве руководства и призыва — призыва принять подлинную сущность травмы, изучить оптимальные пути ее лечения, а также целенаправленно использовать все возможные средства ее предотвращения на уровне всего общества.
Часть I. Переосмысление травмы Глава 1. Уроки от ветеранов Вьетнамской войны Я стал собой сегодняшним в возрасте двенадцати лет, морозным пасмурным днем зимой 1975 года… Это было давно, однако то, что говорят о прошлом, неверно… Оглядываясь назад, я понимаю, что все последние двадцать шесть лет украдкой заглядываю в этот пустынный переулок. Халед Хоссейни, «Бегущий за ветром» Жизни некоторых людей текут, словно рассказ; в моей было много остановок, после которых все начиналось сначала. Вот что делает с людьми травма. Она прерывает сценарий… Это просто случается, а затем жизнь продолжается. Никто вас к этому не готовит. Джессика Штерн, «Отрицание: воспоминания об ужасе» Четверг после Дня независимости [3] 1978 года стал моим первым днем в качестве штатного психиатра в Бостонской клинике для ветеранов.
Вешая в своем новом кабинете на стену репродукцию моей любимой картины Брейгеля «Притча о слепых», я услышал какой-то шум, доносящийся из приемной внизу по коридору. Мгновение спустя крупный взъерошенный мужчина в заляпанном костюме-тройка с журналом «Soldier of Fortune» [4] под мышкой вваливается в мой кабинет. Он был настолько возбужден и с таким очевидным похмельем, что я засомневался, смогу ли я вообще как-либо помочь этому громиле. Я попросил его присесть и спросил, что могу для него сделать. Его звали Том. Десятью годами ранее он в составе морской пехоты воевал во Вьетнаме. Он провел праздничные выходные, отсиживаясь в своей адвокатской конторе в центре Бостона, где он пил и рассматривал старые фотографии, вместо того, чтобы проводить время с семьей. По опыту прошлых лет он знал, что шум, фейерверки, жара, а также пикник на заднем дворе у его сестры на фоне густой летней листвы — все это напоминало ему о Вьетнаме — сведут его с ума.
Он боялся находиться рядом с семьей в таком состоянии, потому что вел себя словно монстр по отношению к своей жене и двум маленьким детям. От шума детских голосов он приходил в такое взволнованное состояние, что пулей вылетал из дома, чтобы не причинить им вреда. Успокаивался он, лишь напиваясь до беспамятства либо разъезжая на высокой скорости на своем «Harley-Davidson». Ночь не приносила облегчения — он постоянно просыпался от кошмаров про засаду, в которую они попали на рисовых полях во Вьетнаме, когда все солдаты его взвода были убиты или ранены.
Должно быть, где-то в глубине моего разума также затаились воспоминания о моей охваченной страхом — и зачастую пугающей — матери, которую, как я теперь понимаю, терзала ее собственная детская травма. Она имела привычку падать в обморок каждый раз, когда я спрашивал у нее про ее детство, а затем винить меня в том, что я ее расстроил. Воодушевленный моей явной заинтересованностью, Том принялся рассказывать о том, насколько напуганным и растерянным он себя чувствовал. Он боялся, что превращается в своего отца, который вечно сердился и редко разговаривал со своими детьми — разве что осуждал их, ставя в пример своих сослуживцев, пожертвовавших своими жизнями под Рождество 1944 года во время Арденнской операции [5].
Когда сеанс приблизился к завершению, я сделал то, что обычно делают врачи: сосредоточился на той части истории Тома, которая, как мне казалось, была мне понятна — его ночных кошмарах. Будучи студентом-медиком, я работал в лаборатории изучения сна, где наблюдал за циклами сна-бодрствования пациентов и писал об этом статьи. Я также принимал участие в первых исследованиях положительного применения психотропных препаратов в 1970-х. Хотя мне и не хватало знаний, чтобы охватить проблему Тома целиком, в кошмарах я хоть немного, да разбирался, и, будучи человеком, с энтузиазмом верующим в то, что химия способна сделать нашу жизнь лучше, я выписал ему препарат, который, как показывал опыт, эффективно справляется с уменьшением частоты и интенсивности ночных кошмаров. Я назначил Тому повторный прием через две недели. Когда он пришел ко мне во второй раз, я с нетерпением спросил Тома, помогли ли ему лекарства. Он сказал, что не стал пить таблетки. Пытаясь сдержать собственное раздражение, я поинтересовался, почему.
Я должен хранить в себе воспоминания о тех, кто погиб во Вьетнаме». Я был потрясен: преданность Тома мертвым не давала ему жить собственной жизнью, как это в точности было с его отцом. Пережитая травма лишила и отца, и сына смысла жизни. Как это случилось и что можно с этим поделать? В то утро я осознал, что, скорее всего, посвящу всю свою оставшуюся карьеру разгадке тайны психологической травмы. Как именно внушающие ужас воспоминания приводят к тому, что люди оказываются безнадежно застрявшими в прошлом? Что такого происходит в голове у людей, из-за чего они застревают в том месте, из которого им отчаянно хочется сбежать? Почему война для этого человека не подошла к концу в феврале 1969-го, когда его родители обняли его в бостонском международном аэропорту Логан по его возвращении из Дананга?
Потребность Тома жить с вечной памятью о своих товарищах дала мне понять, что он страдал от куда более серьезной и сложной проблемы, чем просто неприятные воспоминания или нарушенные химические процессы в мозге — ну или поврежденный нейронный контур [6] , отвечающий за страх. До той злополучной засады в рисовых полях Том был преданным и любящим другом, который умел наслаждаться жизнью и получать от нее удовольствие. Но в один момент ужасная травма все раз и навсегда изменила. За время работы в клинике для ветеранов мне довелось повстречать многих людей с похожей реакцией. Столкнувшись даже с малейшей фрустрацией [7] , наши ветераны мгновенно впадают в крайнюю ярость. Стены клиники испещрены следами от их кулаков на штукатурке, а охрана постоянно вынуждена защищать от их нападок агентов по претензиям и администраторов. Разумеется, поведение ветеранов нас пугало, однако у меня оно также и вызывало любопытство. Мы с женой сталкивались с похожими проблемами у наших детей, которые постоянно гневно капризничали, когда их заставляли есть шпинат или надевать теплые носки.
Почему же я совершенно не переживал по поводу их незрелого поведения, однако чрезвычайно беспокоился из-за происходящего с ветеранами разумеется, если не брать во внимание масштабы ущерба, который способен нанести взрослый человек по сравнению с маленьким ребенком? Причина была в моей полной уверенности в том, что при правильном воспитании и заботе мои дети постепенно научатся справляться с фрустрацией и разочарованием, однако сильно сомневался, что смогу помочь нашим ветеранам вновь обрести потерянный на войне самоконтроль. К сожалению, моя подготовка в психиатрии никак не научила меня справляться с проблемами, наблюдавшимися у Тома и других ветеранов. Я отправился в медицинскую библиотеку на поиски книг о неврозе военного времени, боевой психической травме, контузии, а также информации обо всех остальных диагнозах и определениях, которые, как мне казалось, могли помочь пролить свет на состояние моих пациентов. К моему удивлению, в библиотеке клиники для ветеранов не оказалось ни одной книги, касающейся подобных проблем. Спустя пять лет после того, как Вьетнам покинул последний американский солдат, проблема боевой психологической травмы по-прежнему не получила огласки. Наконец, в библиотеке Гарвардской медицинской школы я обнаружил книгу «Травматические неврозы военного времени», опубликованную в 1941 году психиатром по имени Абрам Кардинер. В ней описывались наблюдения Кардинера за ветеранами Первой мировой войны, и она была опубликована в преддверии ожидаемого наплыва контуженых и перенесших психологические травмы солдат, ставших жертвами Второй мировой войны 2.
Кардинер рассказывал о том же самом явлении, с которым столкнулся и я: после войны его пациенты были охвачены чувством опустошения; они становились замкнутыми и отстраненными, даже если раньше вели активную жизнь. То, что Кардинер называл «травматическими неврозами», сегодня мы именуем посттравматическим стрессовым расстройством — ПТСР. Кардинер отметил, что у жертв травматических неврозов развивались хроническая бдительность и чувствительность к угрозе. Мое особое внимание привлек подведенный им итог: «корнем невроза является физионевроз» введенный самим Кардинером термин.
сверхбдительный
Это новый уровень болотных вкусняшек. Новости СВЕРХ СМЕХДЕРЖАВЫ. В реакциях все восхищаются таким "щедрым подгоном", одна орко-хуйня даже аплодирует. счастливо шагали до проходной, где сверхбдительные физиономисты-билетерши четко отсекали новоявленных родственников, не оставляя другого выхода. Звонок бдительного гражданина в редакцию ТВК – в Сосновке ломают памятник участникам войны. Sky News Australia: США допустили ненужную войну на Украине, проигнорировав предупреждения Путина. Главные новости дня из Твери и Тверской области на региональном портале ТИА. События дня и последнего часа, аналитика, комментарии и видео.
Стало известно о переброске под Часов Яр спецназа ГУР Украины
- Главные новости
- Индия и РФ обсуждают совместный проект в Арктике, сравнимый по значимости с МКС
- 28 апреля 2024
- Новые Известия - новости России и мира сегодня
О параноидном расстройстве личности
Собака, пережив травму, может стать тревожной и сверхбдительной, бояться ситуаций, напоминающих о травматическом событии, неотступно следовать за. Выпишите эти слова, вставив пропущенную букву. 1) ние, (урок) 2) , (мяч) 3) ли, ный 4) ьный, под. Новости, которые мы заслужили. Новости, статьи, фотографии, видео. Семь дней в неделю, 24 часа в сутки. # Правоохранительные органы призвали всех жителей района стать еще более бдительными и наблюдательными, а также рассказали об основных правилах.
Сверх бдительный раз езд под язычный
Все пациенты с избегающим паттерном в напряженные моменты аналитической работы склонны время от времени уходить в инкапсуляцию, что не остается без последствий. Каждый такой уход стирает границу между сознанием и бессознательным, а связь с внешним миром ослабевает. Проблемы терминологии Как показывает практика, с обозначением феномена и диагностикой шизоидной структуры характера у клиницистов возникают некоторые трудности и расхождения. Во-первых, повод для этого дает сам термин, происходящий от слов «schism» схизма, раскол и «schizo» расщепление, разделение. Таким образом, термин «шизоидный» может описывать разные явления. Но чаще всего его используют в значении «раскола» между «я» и внешним миром. Во-вторых, существует множество диагностических категорий, которые включают определение «шизоидный». Уже начиная с публикации DSM-III American Psychiatric Association, 1980 в целях дифференциации моделей поведения, ранее входивших в один континуум шизоидности, было введенотри отдельных диагноза. Это «шизоидная личность» асоциальная форма адаптации ; «избегающая личность» адаптация в форме ухода и «шизотипическая личность» эксцентрическая форма адаптация. Наш практический опыт показывает, что такое разделение точно передает поведенческие особенности, но мало помогает в распознавании динамики и объяснении шизоидного характера.
В DSM-IV психотические уровни шизоидной организации включены в диагнозы шизофрении, шизофреноподобного и шизоаффективного расстройства. Мы оставляем эти классификации в стороне, рассматривая шизоидный характер как проявление непсихотического варианта шизоидного континуума. В-третьих, существует регулярная путаница в отношении диагнозов «шизоидное расстройство личности» и «шизофрения». С одной стороны, первое действительно часто предшествует второму; а с другой, человек с шизоидным расстройством или шизоидной структурой характера подвержен психозу ничуть не в большей степени, чем имеющий любую другую структуру характера. В-четвертых, затруднения в диагностике шизоидной структуры характера или шизоидных анклавов связаны с намерением носителя этого характера оставаться незаметным или даже «исчезнуть» из поля взаимодействия с окружающими, скрывшись в защитной инкапсуляции. Следует отметить, что наличие дезориентирующего множества диагностических терминов по данной теме приводит к тому, что клиницисты нередко считают, что шизоидные структуры характера встречаются исключительно у психически недееспособных людей. В результате эти характерологические проблемы остаются недоисследованными и у пациентов, и у терапевтов, да и в обществе в целом. Мы приводим несколько клинических случаев, иллюстрирующих шизоидную динамику более подробно. Клинические случаи представляют собой комбинированные истории, в них изменены реальные имена и обстоятельства.
Кларк: безупречный, замороженный и одинокий семьянин Некоторые шизоидные пациенты очень разговорчивы и охотно делятся своими историями, снами и образами. Другие, напротив, молчаливы; за час не произнесут ни слова. Молодой хирург по имени Кларк, обратившийся за терапевтической помощью, относился как раз ко второй категории. Пациент состоял в браке и воспитывал троих дочерей. На первых сессиях царило молчание, и физически ощущался страх, о котором вслух не говорилось. Отзеркаливание этого бессознательного страха не дало никаких результатов; Кларк не осознавал этого состояния в самом себе. Так мы сидели часами. Внешне он являл собой эталон безупречного профессионала; его персона была безукоризненна, но в ней не было жизни. Движения были выверенными и очень скованными.
В некотором смысле он казался неживым. Прошло немало почти бессловесных сессий, прежде чем между нами установилось какое-то доверие. История Кларка раскрывалась очень медленно. Я узнала, что он начал терапию из-за того, что на работе у него уже не раз возникали стычки с коллегами, и это указывало на определенные разногласия, которые он не желал замечать. Накопившиеся на столе у заведующего «докладные» свидетельствовали о его неспособности наладить отношения с сослуживцами. Такое явное подтверждение его неадекватности стало для Кларка горьким прозрением; ему всегда легко давались и учеба, и карьера. И, похоже, у него действительно не было опыта, который позволил бы ему задуматься над имевшимися у него проблемами в межличностных отношениях. Он сказал мне, что его злит несогласие другого, содержащее оценочный подтекст, при этом его гнев был каким-то «бесплотным» и интеллектуализированным. Согласно его представлениям о нормах общения, гнев был нормальной реакцией, возникающей в рабочих ситуациях.
Хотя он и мог описать свой гнев, слова сами по себе были пусты. Зато он беспрестанно говорил о том, какими «пустыми, бесполезными, поверхностными» казались ему отношения с заведующим отделением. Это ощущение пустоты и бесполезности было ему хорошо знакомо. Анализ длился уже год, когда Кларк несмело признался в том, что его жена не удовлетворена их отношениями, о чем она не так давно сообщила ему. Жена Кларка состояла в правлении нескольких благотворительных организаций. Некоторое время тому назад она посетила несколько семинаров по личностному росту и почувствовала потребность в эмоциональной близости, которая, по ее ощущению, отсутствовала в их браке. Кларк встревожился: брак был важен для него. Когда я спросила, что же, по его мнению, имела в виду жена, он предположил, что речь, скорее всего, шла об их сексуальной жизни. Сексом они занимались регулярно, но как-то механически.
Он подозревал, что и здесь причину проблем следовало искать в его эмоциональной «закрытости». Адаптация в форме изоляции порождала у него крайне амбивалентное отношение к чувству близости. Следует отметить, что очень важно удерживать фокус внимания на происходящем внутри терапевтической пары. Поскольку в работе с шизоидными пациентами аффект проявляется очень скудно, то возникает соблазн сместить терапевтический фокус с трудных взаимодействий, происходящих в ходе сессии, на проблемы, с которыми пациенты сталкиваются в отношениях с другими. Человек с избегающим паттерном испытывает такую же потребность в зависимости, как и любой другой человек, но, оказываясь в ситуациях, предполагающих близость или интимность, он переживает страх поглощения и дезинтеграции. Может показаться, что, сместив фокус с терапевтического взаимодействия на личное, выходящее за пределы аналитического контейнера, терапевт испытает чувство облегчения, однако следует помнить, что у таких пациентов трудности в отношениях обусловлены шизоидной защитой, которая как раз и проявляется в уходе и непроницаемости, а именно она и нуждается в непосредственной проработке, чтобы процесс формирования психической структуры мог возобновиться. Иногда отношение Кларка ко мне было сверхбдительным, а иногда я чувствовала себя предметом комнатной обстановки. Работая с детьми, британский аналитик Френсис Тастин заметила, что часто для инкапсулированных детей, за которыми она наблюдала, она была «пустым местом». Когда мы обращаемся к нашим пациентам, а наши слова пропускают мимо ушей, чрезвычайно важно не позволить им стереть, уничтожить нас таким образом.
Нам необходимо найти способ обозначить свое присутствие, снова привлечь внимание пациента, чтобы сессия была заземлена в реальности терапевтических отношений, а не только в содержании его бессознательного. Поскольку я удерживала фокус на взаимодействиях, разворачивающихся в комнате, а не переключалась на проблемы его брака, Кларк стал все охотнее рассказывать о себе и своей жизни. Неважно, наполняло ли кабинет молчание или рассказы о никчемных, пустых отношениях, для меня все равно оставалось в нем совсем мало места. Кларк был далеким и отстраненным и тогда, когда молчал, и тогда, когда говорил. На этом этапе терапии я уже распознала и смогла описать Кларку, каким образом он отстраняется от контакта. И этот уход я интерпретировала как защиту. Часто он выказывал откровенное безразличие к моим комментариям. Часто, как мне казалось, он пребывал в состоянии транса, его внимание, очевидно, было захвачено бессознательным. Со временем я стала останавливать его, если во время своих монологов он игнорировал мои комментарии, и спрашивала, что, по его мнению, только что произошло между нами.
Поначалу он говорил, что не знает. Но я неустанно задавала этот вопрос на протяжении нескольких месяцев. Часто он отвечал, что даже не слышит моих слов. Иногда признавался, что ему было неинтересно то, что выносилось мной на обсуждение; но постепенно в нем все же проснулось любопытство к моим словам. У нас сложилась определенная модель взаимодействия: когда он говорил, не обращая на меня внимания, я намеренно постукивала по ручке стула, приговаривая: «Кларк, в этой комнате два человека». Сначала эти моменты вызывали напряжение, но затем приняли форму шутливого противоборства. Казалось, что благодаря схеме «вызов—соединение» инкапсуляция Кларка в достаточной степени ослабевала и мы становились более реальными друг для друга. Он стал чаще видеть сны, начал понимать, насколько был отгорожен от окружающих. Постепенно Кларк научился отслеживать моменты, когда ощущал, что отрезан от самого себя, закрыт для контакта, когда действует, как «пустая бездушная машина».
Когда он приходил на сессии, имея более серьезный настрой и намерение, то признавался, что чувствует себя все более незащищенным в жизни. Сейчас, по-настоящему ощутив свою ранимость, он мог описывать периоды, когда воспринимал себя нереальным или неживым. Он был потерян для мира и для самого себя. Во время длительных периодов дереализации ему обычно снилось, что он заперт в морозильной камере в педиатрическом отделении больницы, что его тело рассеяно в воздухе подземной пещеры, что он не может попасть домой и остается на подъездной дорожке в саду. На сессиях мне приходилось быть очень терпеливой и чуткой, чтобы помочь Кларку снова почувствовать себя живым и соединиться с самим собой. Напряженные периоды дереализации и деперсонализации были мучительными и пугающими для Кларка. Мы постарались выяснить, что же играло роль пусковых механизмов для этих состояний. Как обнаружил Кларк, иногда они возникали после сессий, а в ряде случаев их причиной служила неблагоприятная обстановка на работе. Сессии шли тяжело: он часто выпадал из взаимодействий, уходя в себя полностью.
Лишь после более тщательного анализа он понял, что периоды дереализации наступали, когда он неосознанно соприкасался со своей травмой. Однако самой большой неожиданностью для Кларка стало открытие, что иногда состояние оцепенения наступало вследствие близкого общения. Он начал осознавать, какой угрозой был для него близкий контакт и в жизни, и на сессиях. Как только он смог понять, в чем состояла его проблема, мы приступили к поиску источника его страхов. Выяснилось, что иногда его эмоционально замкнутое, холодное поведение было реакцией на страх быть поглощенным другими. На этом этапе терапии в его снах и фантазиях появились образы обвивающих скользких щупальцев, гигантских удушающих грудей, а затем образ его собственного тела, утратившего границы. Шизоидная личность живет с ощущением того, что ее индивидуальность и базовое чувство безопасности постоянно подвергаются угрозе со стороны внешнего мира. Шизоидный человек, чтобы защититься от окружающих, которых он часто воспринимает как требовательных и вторгающихся, использует уход от межличностного контакта и бегство в мир фантазий, потому что зрелые защиты у него не сформированы, а имеющиеся — недостаточны для сохранения целостности Эго. Коллапс неустойчивого Эго вполне реален при возникновении угрозы поглощения.
За ним может последовать период психической дезинтеграции. В отличие от поглощения покинутость воспринимается человеком с шизоидным расстройством или шизоидной структурой характера как гораздо меньшая опасность. Кларк описывал периоды утраты себя как «падение в холодную пустоту, где никого нет, ничто не имеет значения, ничто не имеет смысла». Он мог пребывать в таком состоянии неделями. Когда он научился лучше распознавать его и чувствовал, что снова в него погружается, то сразу обращался ко мне за помощью. За несколько лет терапии длительность периодов, когда он ощущал себя потерянным, значительно сократилась. При разрушении шизоидной защиты архетипическая угроза для пациента существенно возрастает. Когда частота обращения к инкапсуляции уменьшается, начинают проявляться неопосредованные архетипические аффекты. Ранее неосознаваемые примитивные аффекты ярости, ужаса и отчаяния проступают и в анализе.
Одновременно с появлением грубых аффектов тело все больше наполняется примитивной энергией и становится отзывчивым. Пробуждение таких физических ощущений, как боль и удовольствие, может сильно осложнить жизнь человека, который прежде был инкапсулирован. Неожиданно высвободившаяся сексуальность, запущенные проблемы со здоровьем и способность совершать деструктивные действия вышли на первый план в моей работе с Кларком. Чувствовать ожившее тело — и страшно, и интересно. Выдержав вместе все аффективные и соматические бури, мы заметно продвинулись вперед в нашей работе. Кларк осознал, насколько важны были для него наши отношения. Из-за нехватки связного переживания себя он начал проецировать на меня свое пока еще не пробудившееся ощущение целостности, а также способность жить полнокровной, содержательной жизнью. Он воспринимал меня как воплощение надежности. И так как я приобретала для него все большую значимость, у него появился страх потерять меня.
Ему приснилось, что, придя в мой офис, он обнаружил, что я съехала. В сновидениях офис его нового аналитика располагался в пустом подвале, а у самого терапевта были длинные острые ногти и колючие волосы. Эту ригидную защиту можно разрушить, научив пациента признавать эмоциональную потребность в обращении к другому. Кларка постепенно заинтересовала перспектива курировать интернов в больнице. Медленно в нем пробуждался интерес и к самому себе: кто он и что ему важно. Он решил изменить эстетический облик своего дома, что удивило и обрадовало его. Он всегда перекладывал заботы о доме и детях на жену, но, как оказалось, у него были собственные представления о том, как можно разнообразить их жизнь. Обретая способность принимать свои чувства и понимать ощущения, он сумел наладить отношения в семье. Жена и дочери были довольны.
По-прежнему переживая периоды дереализации, он хотя и маленькими шажками, но продвигался глубже в пространство людей. Его жизнь обогатилась благодаря тому, что он отважился войти в мир домашних и семейных отношений. Открыв свои сокровища свету, он позволил солнцу согреть их. Терапевтические размышления: инкапсуляция, довербальный ужас и защитные паттерны Подстраиваться под изменчивый ритм отношений в работе с Кларком было нелегко. Казалось, что сейчас он здесь, а в следующий момент уже «исчез». Гарри Гантрип описывает шизоидный паттерн как «программу входа-выхода» Guntrip, 1969, р. Хотя Кларк научился достаточно быстро откликаться на мое присутствие и комментарии, он мог свалиться в переживание пустоты, если мне не удавалось вовремя отреагировать.
Мгновение спустя крупный взъерошенный мужчина в заляпанном костюме-тройка с журналом «Soldier of Fortune» [4] под мышкой вваливается в мой кабинет. Он был настолько возбужден и с таким очевидным похмельем, что я засомневался, смогу ли я вообще как-либо помочь этому громиле. Я попросил его присесть и спросил, что могу для него сделать.
Его звали Том. Десятью годами ранее он в составе морской пехоты воевал во Вьетнаме. Он провел праздничные выходные, отсиживаясь в своей адвокатской конторе в центре Бостона, где он пил и рассматривал старые фотографии, вместо того, чтобы проводить время с семьей. По опыту прошлых лет он знал, что шум, фейерверки, жара, а также пикник на заднем дворе у его сестры на фоне густой летней листвы — все это напоминало ему о Вьетнаме — сведут его с ума. Он боялся находиться рядом с семьей в таком состоянии, потому что вел себя словно монстр по отношению к своей жене и двум маленьким детям. От шума детских голосов он приходил в такое взволнованное состояние, что пулей вылетал из дома, чтобы не причинить им вреда. Успокаивался он, лишь напиваясь до беспамятства либо разъезжая на высокой скорости на своем «Harley-Davidson». Ночь не приносила облегчения — он постоянно просыпался от кошмаров про засаду, в которую они попали на рисовых полях во Вьетнаме, когда все солдаты его взвода были убиты или ранены. Он мысленно переносился в прошлое, видя перед глазами мертвых вьетнамских детей. Кошмары были настолько ужасными, что он боялся засыпать и частенько большую часть ночи не смыкал глаз, продолжая напиваться.
Утром жена заставала его в отключке на диване в гостиной, и ей вместе с детьми приходилось ходить вокруг него на цыпочках, пока она готовила им завтрак и собирала в школу. Поведав мне эту предысторию, Том рассказал, что закончил школу в 1965 году лучшим выпускником своего класса. Следуя семейной традиции, он сразу же записался добровольцем в корпус морской пехоты. Его отец служил во время Второй мировой войны в армии генерала Паттона, и Том никогда не сомневался в том, что тоже пойдет на службу. Будучи крепким, умным, с лидерскими качествами, Том после окончания базовой военной подготовки чувствовал себя полностью готовым к службе и всем ее сюрпризам. Во Вьетнаме он быстро стал командиром взвода, и в его подчинении оказались восемь других морских пехотинцев. Когда людям удается выжить, пробираясь сквозь грязь под пулеметным огнем, они зачастую испытывают гордость за себя и своих сослуживцев. Когда срок службы подошел к концу, Том был с почестями отправлен в запас, и все, что ему хотелось, — это оставить Вьетнам в прошлом. Внешне, казалось, именно так он и поступил. Воспользовавшись положенными ему льготами по закону о правах военнослужащих, он поступил в колледж, получил юридическое образование, женился на своей школьной возлюбленной и обзавелся двумя сыновьями.
Тому было не по себе от того, насколько сложно ему оказалось испытывать реальные чувства к своей жене, несмотря на все ее письма, которые поддерживали его во время творившегося в джунглях безумия. Том притворялся, всячески стараясь вести нормальную жизнь, в надежде, что это поможет ему снова стать собой. К этому времени у него были успешная адвокатская практика и идеальная семья, однако он чувствовал, что с ним далеко не все в порядке: внутри него словно все умерло. Хотя Том и стал первым ветераном, с которым мне довелось столкнуться в работе, многие аспекты его истории были мне прекрасно знакомы. Я вырос в Голландии в послевоенные годы, играл в разбомбленных зданиях, а мой отец был настолько ярым противником нацистов, что его отправили в концентрационный лагерь. Он никогда не говорил со мной о войне, однако временами поддавался вспышкам безудержного гнева, которые повергали меня в детстве в шок. Как у человека, который каждое утро тихонько спускался по лестнице на первый этаж, чтобы помолиться и почитать Библию, пока его семья спит, мог быть столь свирепый нрав? Как человек, посвятивший свою жизнь борьбе за социальную справедливость, мог быть наполнен такой злобой? Я становился свидетелем такого же необъяснимого поведения и у своего дяди, которого взяли в плен японцы в голландской Ост-Индии ныне Индонезия , а затем отправили рабом в Бирму ныне Мьянма. Он тоже редко когда заводил разговоры про войну и так же частенько впадал в приступы неконтролируемой ярости.
Слушая Тома, я думал о том, мучили ли моего отца и моего дядю подобные болезненные воспоминания и ночные кошмары — не оберегали ли они своих близких, лишив себя возможности обрести настоящую радость в жизни. Должно быть, где-то в глубине моего разума также затаились воспоминания о моей охваченной страхом — и зачастую пугающей — матери, которую, как я теперь понимаю, терзала ее собственная детская травма. Она имела привычку падать в обморок каждый раз, когда я спрашивал у нее про ее детство, а затем винить меня в том, что я ее расстроил. Воодушевленный моей явной заинтересованностью, Том принялся рассказывать о том, насколько напуганным и растерянным он себя чувствовал. Он боялся, что превращается в своего отца, который вечно сердился и редко разговаривал со своими детьми — разве что осуждал их, ставя в пример своих сослуживцев, пожертвовавших своими жизнями под Рождество 1944 года во время Арденнской операции [5]. Когда сеанс приблизился к завершению, я сделал то, что обычно делают врачи: сосредоточился на той части истории Тома, которая, как мне казалось, была мне понятна — его ночных кошмарах. Будучи студентом-медиком, я работал в лаборатории изучения сна, где наблюдал за циклами сна-бодрствования пациентов и писал об этом статьи.
В-третьих, русский является государственным и официальным языком в Белоруссии, а также в частично признанной Южной Осетии и в пока официально не признанной Приднестровской Молдавской Республике. Он считается официальным языком государственных учреждений в Казахстане и Киргизии, а также в частично признанной Абхазии. В ряде административных единиц Молдавии и Румынии русский признан одним из официальных языков. Кое-где русский имеет ещё некоторые очень даже официальные функции. Так, в Таджикистане русский язык является по Конституции "языком межнационального общения" и официально используется в законотворчестве. В некоторых округах штата Нью-Йорк на русский язык переводятся документы, связанные с выборами. По данным исследования W3Techs, в марте 2013 года русский язык вышел на второе место по использованию в интернете и с тех пор прочно удерживает эту позицию. И поэтому эстонец и монгол, чеченец и афганец, пожилой поляк и молодой бурят будут говорить между собой исключительно на русском. Как мы уже писали выше, даже некоторым лидерам африканских стран удобнее общаться между собой по-русски, чем на местных языках и диалектах. А, собственно, какие варианты для лингва франка есть в Евразии? Английский исключён, он нигде, кроме Индии и Пакистана, не используется, да и там с каждым годом всё больше вытесняется автохтонными индоевропейскими или даже дравидийскими языками. Варианта ровно три: китайский хань , тюркские языки и русский. Китай замкнут на себя и имеет сложнейшую иероглифическую письменность, которая и является языковой основой, он малопонятен без глубокого погружения в китайскую культуру, а главное, китайцы не собираются предлагать его в качестве языка международного общения, он для них — настоящее внутреннее таинство. Логичен некий тюркский, общее число говорящих — более 195 млн человек, его будут использовать более чем в 30 странах и регионах Евразии. Но проблема только в одном: среди этих стран на более-менее лидирующие позиции по разным аспектам человеческой деятельности, по уровню развития экономики, технологий, культуры и, конечно, военной мощи пробилась одна Турция, да и то с большим отставанием от лидеров — Китая и России. Поэтому единственным лингва франка Евразийской экономико-технологической зоны может быть только русский, который по факту и так является языком общения половины данной протозоны. Искомая зона с населением более полумиллиарда человек самодостаточна и вполне может быть уверена в своём потенциале развития. Русский во всех этих странах, кроме Ирана и Турции, хорошо известен. Главная цель — распространение русского языка на Ближнем Востоке. В конце 2022 года "PRO русский" открыл первую в истории образовательную площадку в столице Ирана, представленную тегеранской общественности в формате "литературного кафе". Буквально через год уже более 3000 иранцев изучали русский язык с помощью преподавателей СКФУ. Постоянные посетители русского образовательного "литературного кафе" в Тегеране начали постигать азы "великого и могучего" с русской народной сказки "Репка".
На крайнем западе Подмосковья день прошел практически без осадков. В центральном округе выпало пять миллиметров. Ранее Татьяна Позднякова рассказала «Звезде», что погода «наверстывает упущенное» за прошедшие сутки.
Человеческие типы. Сущность и эннеаграмма
это самые свежие новости о знаменитостях. Аргументы и Факты — самые актуальные и последние новости России и мира сегодня. Новости Екатеринбурга и Свердловской области с видеосюжетами по всему спектру информационной палитры региона, включая официальные сообщения и собственные.
Синоптик Шувалов рассказал о похолодании в Москве
Какое тайное послание для России было завуалировано в «авторитетной» прессе западного мира, освещавшей это событие? Кто постепенно убеждает мир в том, что у «терроризма есть национальность»? И увидим ли мы когда-нибудь наказание тех, кто использует миграционную политику в своих интересах?
Доступ ведь он принял, как санкционированный.
Формальности входа соблюдены. Дежурный админ МФЦ — сразу не поверил сообщению о взломе. А когда увидел, что по сети потекла информация, попытался закрыть порты, но на это требовалось время.
Потому что пароли защиты знал только главный админ, а он в это время крепко спал дома. Значит, оставалось одно — механически выдернуть кабели между сервером и хранилищем. Слишком много этапов.
Нападавшие успели. На шестьдесят третьей секунде от момента включения ДК. Пин-код бандиты сумели расколоть, а дистанционно отключить компьютер комплекса от сети и базы админ не успевал физически.
Ему надо было переместится с одного этажа на другой, открыть несколько кодовых дверей. И теперь всем им будет огромная нахлобучка. Особенно тем, кто не сумел обеспечить защиту данных от утечки.
Как оправдывался разработчик защиты? Мне это не известно. Хватило недели ежедневных допросов в тюремном госпитале.
На записи ДК было слышно, что я пин-код не раскрыл. Я вообще не сказал ни слова. Поняв, что влип, поймал ртом угол воротника и как заправский шпион прокусил пластик капсулы.
Рот свело от жгучей горечи, а через несколько секунд я уже мешком повалился на пол. Нападавшим повезло. Это случается.
Они опытные и толковые хакеры. Их обязательно ищут. Но, как назло, камера в подъезде оказалась замазана краской еще за пару дней до захвата ДК, управляющая компания домовая об этом знала, но чистить или заменять не поспешила.
Вряд ли их разыщут. Если они не дураки, а я в этом уверен, на их одежде не было ничего маркированного кодами или чипами, лица в гриме, наверняка. Работали в перчатках и походку изменили специальной обувью.
Ищи теперь — свищи! Миллионы зарегистрированных жителей столицы попали в категорию — «Возможны дубликаты»! А это означает, что нужно постоянно отслеживать, не возник ли кто-то из этих тридцати миллионов одновременно в двух или трех местах страны.
И кто из них — настоящий? Чья элька настоящая: в Москве, в Краснодаре или во Владивостоке? Проверки между федеральными округами в непрерывном режиме не производятся, может быть случайно дается запрос из регионов в центр, если приезжий что-то крупное покупает или придет в поликлинику.
Такие совпадения в один день маловероятны. Чтобы обнаружить дубликаты — нужны специальные программы и это происходит всегда потом. Может любому человеку прийти сообщение: «подтвердите свое нахождение, такого-то там то».
Через год или два. Многие подтверждают, если не за рубежом. Потому что легче дать ложную информацию, что якобы был где-то, чем заниматься перерегистрацией эльки.
Известно, что без данных базы «госуслуг» изготовить идеальный дубликат паспорта гражданина РФ невозможно. Зачем бандитам база? Я спрашивал себя и однажды нашел ответ.
Кому-то из наших высоких начальников нужно, чтобы в базе были «пустые эльки» — это фантомы, несуществующие люди, виртуальные личности. Кому они нужны? Например разведке или каким-то спецагентам.
Эльки-фантомы искусно спрятаны в базах «госуслуг», но умельцы их находят и превращают из фантомов в живых граждан. За такую эльку готовы платить огромные деньги. Похитители не имели времени на допрос.
Я уснул. И на мокрое дело они идти не решились. За взлом федеральной базы, даже за изготовление фальшивых документов они получат десятку, и то если их найдут, а за убийство врача скорой им светит пожизненное, это если СОБР, конечно, не застрелит в момент задержания.
Так наши силовики обходят мораторий на смертную казнь, особенно для беглых осуждённых. По слухам, операм дано негласное распоряжение, при малейшем оказании сопротивления или даже неподчинения полиции сразу бить на поражение по завету моего тезки Горького: «Если враг не сдается — его уничтожают». Поэтому, мои захватчики предпочли смыться по-тихому до появления СОБРа… через чердак, предварительно кувалдой разбив маршрутизатор видеоконтроля, при этом оставили без камер весь дом.
Так что ни вход их, ни выход зарегистрирован не был. И я их описать не мог, все они были в масках. До того, как я уснул, они ничего не говорили между собой.
Я выписался через три недели. Мне вернули отобранный на вызове мобильник. Похитители его не забрали, бросили телефон и рацию в квартире в железное ведро с водой.
Смартфон мой следователи подшили к делу, пока не определили, что он именно мой. К счастью, российская техника водоустойчива в отличие от импортной, на которую чихнуть страшно. От выездной работы меня не отстранили.
Даже выговор не объявили. Как будто ничего не случилось. Я купил себе новый служебный комбез взамен порезанного Две недели на больничном — в зарплату начислена только основная ставка, это курам на смех.
Сразу после звонка маме я позвонил Свиридову, сказать, что он свинушка, не проведал меня в больнице за это время. И спросить хотел, конечно, заодно, как он устроился на работу, какие у него новости, где теперь живет? Все-таки после суда жизнь не кончилась.
Смартфона у Юры больше нет. По Юркиному городскому номеру ответил незнакомый мужской голос: — Он здесь больше не живет. Я оторопел, но, пока неизвестный не бросил трубку, успел прокричать: — Извините, а вы знаете, где он?
Позвоните в справочную Москвы. До вашего звонка я даже фамилии его не знал. Как за выселением?
Они уже уехали совсем? Связь прервалась. Справочная ЦАБ — это дорогое удовольствие.
Поэтому, вернувшись на подстанцию я, первым делом, полез в базу Москвы через ДК. Ввел домашний адрес друга с фамилией и инициалами. Ответ: «Не значится».
Это сейчас. Запросил сводку по всем Свиридовым его округа за последние три недели. Через 3 минуты на экране моего нового ДК в списке жителей я увидел надпись: «Свиридов Ю.
Свиридова С. По закону их данные через три месяца из главной базы уйдут в архив. С того момента доступ к ним станет возможным только по суду.
Они оба умерли, если верить справке. Так быстро? Впрочем, Юрка же предупреждал, что в любом случае они исчезнут.
Это произошло на следующий день после нападения на меня. По сводке раздела происшествий за эти сутки, приведена массовая автокатастрофа — маршрутный микроавтобус, перевозящий пассажиров через агрегатора «Попутчик», столкнулся с Камазом и рухнул с моста в реку Мста, в которой среди девяти погибших числились и Юрка с женой… Я отказывался поверить. Правда ли это — кто знает?..
Значит, они куда-то потом направились. На автобусе в Новгород? В Питер?
Куда — мне теперь не узнать. С другой стороны, для того, чтобы сделать новые карточки с другими именами — чьи-то дубликаты, нужно официально умереть. Так можно быть уверенным, что через три месяца нигде на регистраторе не вспыхнет надпись: «ЛК фальшивая.
Дублирование данных! Лучшего способа не придумать, чем вписаться в массовую катастрофу. Но как знать, когда и где она случится?
Если мой бывший ДК Свиридовым помог обрести новую судьбу, я не пожалею о поломанных ребрах, сотрясении… Дай Бог им счастья в новой жизни. Надеюсь, что она у них есть. Но этого ни мне и никому узнать не суждено.
Согласно приказу Роспотребнадзора, все сотрудники экстренных служб обязаны на дежурстве носить защитные комбинезоны, оберегающие нас и от грязи и от инфекций. Спасибо профсоюзу, выбившему для нас обязательный душ на подстанции и возможность приезжать и отдыхать от этих душегубок каждые четыре часа суточного дежурства. Правда, чтобы одеться, мы вынуждены были приходить на работу на час раньше.
Петя посмотрел на цепочку зеленых точек. Батарея полная. Он со щелчком загнал ее в отсек и включил прибор.
По экрану оранжевого ящика диагностического комплекса полетели строки системного рапорта. Высветилось окно: «Введите личный номер». Петя ввел.
Следом: «Введите пин-код», Петя ввел. Это стандарт. ДК проверяет не только точность введения, но и время введения.
Врач не должен тормозить, иначе подозрительно, врач ли это? Камера ДК проверяла лицо врача, но только при первом включении. На вызовах времени на это нет, там только пин.
Поэтому врач не имеет права выпускать ДК из рук от машины, где он стоит в специальной ячейке с контактами зарядки до квартиры больного, где его откроют и запустят. Как только на экране появилась надпись: «Добрый день, Петр Сергеевич! Хорошего дежурства!
Я все эти операции уже проделал и проверял комплектность МК — ящика с медикаментами. Болтать нам некогда. ДК Петрухи начал тестирование и калибровку диагностических блоков.
Для этого Петя и подключил все интерфейсы. На экране моего смартфона высветилось: 8:55! А я еще не загрузил машину оборудованием!
Мы с Петей опоздали и автоматом получили по двадцать баллов штрафа. За сотню получу штраф уже денежный, минус пять процентов от основной ставки. А это потащит и проценты надбавки, которые от нее считаются.
На конференции ничего нового. Отчеты «ночников», распоряжения от высокого начальства из Управления. Историю со Свиридовым мы не вспоминали.
Угнетала информация о его гибели. Меня больше не донимали объяснительными. От выездной работы не отстранили.
Не попрекали и дегезом. Новую ампулку достать я не спешил, помня закон: два снаряда в одну воронку не падают. Купить фентанил мало, его еще нужно особым образом приготовить.
Открыть ампулу, дать высохнуть и заново развести спиртом, упаковав раствор в пластиковую трубочку, которую уже можно незаметно вшить в ворот служебного комбинезона. Я не спешил заняться этим. Главный риск в том, что при покупке на рынке, где тусуются драгдилеры, периодически проводятся облавы, и попасться на рынке с ампулой — это получить такие проблемы, что Юркина судьба покажется счастливой.
Завподстанцией Роберт Германович, по прозвищу «Горыныч» закончил читать циркуляры Управления. Он помахал рукой, подзывая кого-то из задних рядов конференц-зала. К нему вышли трое.
Молодая женщина и двое мужчин. Врач Артемова Валентина Ивановна, Врач травматолог — Георгадзе Давид Константинович и фельдшер Самсонов Леонид Яковлевич — прошу любить по возможности, и жаловать… а так же поддерживать в освоении нашей работы. Две смены в основном изучали ее, естественно, что высокий грузин, и невысокий полноватый фельдшер мужской состав подстанции так не заинтересовали, как новенькая докторша.
Я — врач холостой, потому от основной массы не отличался и пользовался возможностью беззастенчиво рассматривать новенькую. Не супер-пупер, но весьма приятной наружности, светлая, овальное лицо, почти без макияжа… фигура хорошая… грудь, ножки… талия… все очень даже. Серо-голубая скоропомощная форма ее не красила, но и в этом наряде, она производила достойное впечатление.
Все-таки женщины на скорой — редкость. Служебный рабочий костюм-комбинезон подчеркивал в ней сексапильность. Артемова порозовела от легкого смущения, откашлялась и немного севшим голосом доложила: — В прошлом году окончила медицинский университет, год интернатуры по «скорой и неотложной помощи» в НИИ им.
Склифосовского, — она вдруг кокетливо покрутила плечами и бедрами и добавила, — не замужем, детей нет. Реплика ее произвела незамедлительное действие в рядах, мычание, покашливание, смешки и реплики «за нами не заржавеет», «мы мужчины хоть куда — в самом расцвете сил! Зав постучал костяшками по столу.
Травматолог Георгадзе и фельдшер солидного возраста, а ему на вид было больше тридцати пяти, нас не заинтересовали. По селектору выкрикнули несколько бригад на выезд, в их числе и мою. Я уехал.
Артемова не выходила из головы. Чем она мне понравилась? А вот этим: «Не замужем, детей нет».
Она явно озорница. Надеется подобрать себе парня? Вполне возможно.
Четыре вызова подряд, и я получаю «добро на подстанцию». Водитель обрадовался. Работа немного замылила впечатление от новенькой врачихи, сказывалось легкое подсасывание в желудке, намекнувшее, что время обеда уже близко.
Голод может подавить и сексуальное влечение. Все-таки, завтракал я в шесть утра. А на часах около полудня.
Я доложил о прибытии диспетчерам, хотя автоматика сделала это на три минуты раньше. Убедился, что не первый в очереди и направился в кухню. Один автомат выплюнул мне в кружку порцию раскаленного кофе с синтетическим молоком, второй уронил в ладонь шоколадный батончик с орехами.
В помещении за сдвинутыми столами трепались о жизни медики. Разговор тёк неспешный, вопрос — ответ, рассуждения, мечты и прожекты, слухи… новеньких в компании не было. Я совсем чуть-чуть расстроился, хотелось поближе познакомиться с кокетливой доктором Артемовой.
Может, еще и познакомлюсь, ведь по приказу они после перевода месяц должны работать с кем-нибудь в бригаде… Я присел с краю сдвинутых столов, не вступая в разговор, грыз подсохший батон, прихлебывал кофе… — Леха! Я поставил кружку и пальцами изобразил «весьма, весьма». Невропатологом мы его называем по привычке.
Спецбригады упразднили, всех спецов уравняли с линейными врачами. Всех, кроме травматологов. Единственный портативный рентген, который дали на бригады это компьютерный томограф для головы, похожий на ведро с проводами.
В это ведро помещается голова с инсультом. Через пять минут получаем спиральную томограмму с объемной картинкой всех тканей и сосудов головы. Где тромб, где разрыв?
Травматологи работали руками. Для них рентгена еще не создали, потому что рентген-накидка нормальной картины повреждений не давала, только намекала, тут перелом, а тут что-то воспалилось. Экспериментальный девайс.
Мокроусову скоро на пенсию. А туда же — Артемида! Почему Артемида — ясно, от фамилии.
Петя влетел и шумно принялся рассказывать о событиях на вызове, но мне это было не интересно. Селектор щелкнул. Я подчинился, оставив на столе кофе и батончик.
Если вернусь, а Петя не сожрет — будет чудо. Я усмехнулся и подумал, если Петр действительно не покусится на мой «ланч», то я сегодня обязательно познакомлюсь с этой — Артемидой. Меткое прозвище, импровизация Мокроусова, мгновенно прилепилось в моем сознании к этой красотке.
Что меня привлекло в ней? И я вспомнил, она пошла мимо меня и чуть коснулась бедром моего плеча, потом я смотрел ей в спину и невольно подметил, что она не идет, а будто летит или плывет в сантиметре над полом. В ее походке чувствовалась огромная внутренняя сила и тренированность.
Так ходят люди — мастера единоборств. В их походке, позе, взгляде есть что-то такое, что останавливает любого противника, если только он не дурак.
Будучи людьми, мы принадлежим к чрезвычайно выносливому виду. С незапамятных времен мы оправлялись от бесконечных войн, бесчисленных катастроф как природных, так и техногенных , а также от насилия и предательства в наших собственных жизнях. Ужасные события, однако, неизменно оставляют свой отпечаток, будь то в истории и культуре или в наших семьях, когда темные секреты незаметно передаются из поколения в поколение.
Они также оставляют отпечаток на нашем разуме и эмоциональном состоянии, способности испытывать радость и чувствовать близость, и даже на физиологии и иммунной системе. Травма затрагивает не только тех, кто сталкивается с ней напрямую, но и окружающих. Вернувшиеся с войны солдаты порой пугают своих близких приступами ярости и эмоциональной отрешенностью. Людям, в детстве столкнувшимся с насилием в семье, часто оказывается сложно построить стабильные доверительные отношения во взрослой жизни. Травма, по своему определению, невыносима и ужасна.
Большинство жертв насилия, солдат, участвовавших в боевых действиях, и растленных детей настолько огорчают мысли о том, что они пережили, что они стараются вытеснить их из своей памяти, делать вид, будто ничего не случилось, и оставить все в прошлом. Приходится прилагать невероятные усилия, чтобы продолжать жить с воспоминаниями об этом кошмаре и ощущением полного бессилия и уязвимости. Как бы нам всем ни хотелось оставить травму позади, часть нашего мозга, призванная обеспечивать выживание рациональный мозг , не особо хорошо справляется с отрицанием. Спустя долгое время после болезненных событий воспоминания о них могут возродиться при малейшем намеке на опасность — нарушенные нейронные контуры мозга снова активируются, провоцируя выделение огромных доз гормонов стресса. Это порождает сильные отрицательные эмоции и реальные физические ощущения, а также провоцирует импульсивные и агрессивные действия.
Есть ли у преступления наказание? В этом выпуске авторской программы «БесогонТВ» Никита Михалков предлагает поговорить о режиссёрах и исполнителях чудовищного теракта в «Крокус Сити Холле». Какое тайное послание для России было завуалировано в «авторитетной» прессе западного мира, освещавшей это событие?
Бесплатный фрагмент - Дура лекс
Профилактическая беседа «Будьте бдительны!» 28 апреля 2024, Идрисовский сельский клуб в Альшеевском районе — дата и место проведения, описание и программа мероприятия, купить. 1.8Библиография. Отобразить/Скрыть содержание. сверхбдительный. точка сбора самых интересных и актуальных новостей российских онлайн-медиа. 4) сверхбдительный, разъезд, подъязычный — в первом слове Ъ не пишется, т. к. корень начинается не с йотированной гласной; в двух других пишется. Остаток пути молодой человек проходит, оставаясь сверхбдительным, осознавая окружение и чувствуя неприятную тошноту, вызванную выбросом в кровь.
Лента новостей
происшествия, ДТП, последние экономические, социальные и политические события за день и. Смотрите самые важные и актуальные политические, экономические и социальные новости к этому часу. Последние новости в Новостях: Актуальные новости России, регионов и областей, важные и свежие новости дня.
Человеческие типы. Сущность и эннеаграмма
Угнетала информация о его гибели. Меня больше не донимали объяснительными. От выездной работы не отстранили. Не попрекали и дегезом. Новую ампулку достать я не спешил, помня закон: два снаряда в одну воронку не падают. Купить фентанил мало, его еще нужно особым образом приготовить. Открыть ампулу, дать высохнуть и заново развести спиртом, упаковав раствор в пластиковую трубочку, которую уже можно незаметно вшить в ворот служебного комбинезона.
Я не спешил заняться этим. Главный риск в том, что при покупке на рынке, где тусуются драгдилеры, периодически проводятся облавы, и попасться на рынке с ампулой — это получить такие проблемы, что Юркина судьба покажется счастливой. Завподстанцией Роберт Германович, по прозвищу «Горыныч» закончил читать циркуляры Управления. Он помахал рукой, подзывая кого-то из задних рядов конференц-зала. К нему вышли трое. Молодая женщина и двое мужчин.
Врач Артемова Валентина Ивановна, Врач травматолог — Георгадзе Давид Константинович и фельдшер Самсонов Леонид Яковлевич — прошу любить по возможности, и жаловать… а так же поддерживать в освоении нашей работы. Две смены в основном изучали ее, естественно, что высокий грузин, и невысокий полноватый фельдшер мужской состав подстанции так не заинтересовали, как новенькая докторша. Я — врач холостой, потому от основной массы не отличался и пользовался возможностью беззастенчиво рассматривать новенькую. Не супер-пупер, но весьма приятной наружности, светлая, овальное лицо, почти без макияжа… фигура хорошая… грудь, ножки… талия… все очень даже. Серо-голубая скоропомощная форма ее не красила, но и в этом наряде, она производила достойное впечатление. Все-таки женщины на скорой — редкость.
Служебный рабочий костюм-комбинезон подчеркивал в ней сексапильность. Артемова порозовела от легкого смущения, откашлялась и немного севшим голосом доложила: — В прошлом году окончила медицинский университет, год интернатуры по «скорой и неотложной помощи» в НИИ им. Склифосовского, — она вдруг кокетливо покрутила плечами и бедрами и добавила, — не замужем, детей нет. Реплика ее произвела незамедлительное действие в рядах, мычание, покашливание, смешки и реплики «за нами не заржавеет», «мы мужчины хоть куда — в самом расцвете сил! Зав постучал костяшками по столу. Травматолог Георгадзе и фельдшер солидного возраста, а ему на вид было больше тридцати пяти, нас не заинтересовали.
По селектору выкрикнули несколько бригад на выезд, в их числе и мою. Я уехал. Артемова не выходила из головы. Чем она мне понравилась? А вот этим: «Не замужем, детей нет». Она явно озорница.
Надеется подобрать себе парня? Вполне возможно. Четыре вызова подряд, и я получаю «добро на подстанцию». Водитель обрадовался. Работа немного замылила впечатление от новенькой врачихи, сказывалось легкое подсасывание в желудке, намекнувшее, что время обеда уже близко. Голод может подавить и сексуальное влечение.
Все-таки, завтракал я в шесть утра. А на часах около полудня. Я доложил о прибытии диспетчерам, хотя автоматика сделала это на три минуты раньше. Убедился, что не первый в очереди и направился в кухню. Один автомат выплюнул мне в кружку порцию раскаленного кофе с синтетическим молоком, второй уронил в ладонь шоколадный батончик с орехами. В помещении за сдвинутыми столами трепались о жизни медики.
Разговор тёк неспешный, вопрос — ответ, рассуждения, мечты и прожекты, слухи… новеньких в компании не было. Я совсем чуть-чуть расстроился, хотелось поближе познакомиться с кокетливой доктором Артемовой. Может, еще и познакомлюсь, ведь по приказу они после перевода месяц должны работать с кем-нибудь в бригаде… Я присел с краю сдвинутых столов, не вступая в разговор, грыз подсохший батон, прихлебывал кофе… — Леха! Я поставил кружку и пальцами изобразил «весьма, весьма». Невропатологом мы его называем по привычке. Спецбригады упразднили, всех спецов уравняли с линейными врачами.
Всех, кроме травматологов. Единственный портативный рентген, который дали на бригады это компьютерный томограф для головы, похожий на ведро с проводами. В это ведро помещается голова с инсультом. Через пять минут получаем спиральную томограмму с объемной картинкой всех тканей и сосудов головы. Где тромб, где разрыв? Травматологи работали руками.
Для них рентгена еще не создали, потому что рентген-накидка нормальной картины повреждений не давала, только намекала, тут перелом, а тут что-то воспалилось. Экспериментальный девайс. Мокроусову скоро на пенсию. А туда же — Артемида! Почему Артемида — ясно, от фамилии. Петя влетел и шумно принялся рассказывать о событиях на вызове, но мне это было не интересно.
Селектор щелкнул. Я подчинился, оставив на столе кофе и батончик. Если вернусь, а Петя не сожрет — будет чудо. Я усмехнулся и подумал, если Петр действительно не покусится на мой «ланч», то я сегодня обязательно познакомлюсь с этой — Артемидой. Меткое прозвище, импровизация Мокроусова, мгновенно прилепилось в моем сознании к этой красотке. Что меня привлекло в ней?
И я вспомнил, она пошла мимо меня и чуть коснулась бедром моего плеча, потом я смотрел ей в спину и невольно подметил, что она не идет, а будто летит или плывет в сантиметре над полом. В ее походке чувствовалась огромная внутренняя сила и тренированность. Так ходят люди — мастера единоборств. В их походке, позе, взгляде есть что-то такое, что останавливает любого противника, если только он не дурак. Отец, еще когда был здоров, метко заметил. Правда, потом еще добавлял, что настоящие мастера умеют сдерживать этот взгляд, потому на свете немало амбициозных дураков, считающих, что любого мастера непременно надо перемастерить.
Горыныч встретил меняв лифте у диспетчерской. Я остановился в ожидании. Почему он не вызвал к себе в кабинет? Я вопросительно приподнял одну бровь. Оплата будет, как одному и еще надбавлю учебные часы к аккредитации. Только ты ее уж отстажируй, как положено.
Прозвучало весьма двусмысленно, если наложить его выражение на мои мечты в отношении Артемиды. Все, как положено. Все инструкции, манипуляции. Ну, сам понимаешь. И это… — он поморщился, — насчет Юрки… объясни ей, чтобы на вызовах не болтать. Даже между собой.
А то черт знает, что они там слышат эти больные. И держи дистанцию! Когда я вернулся в кухню, там уже никого не было, на столе меня ожидали полкружки кофе и полбатончика. Я сидел на кухне в обнимку с кружкой кофе, когда вошла доктор Артемова, и мне вспомнилось определение Мокроусова «Артемида! Я шутливо отдал честь, улыбнулся. Вы не против?
Сдерживая эмоции, а что греха таить, хотя новость уже не неожиданная, лучшего способа для знакомства, чем совместная работа, не придумаешь. Я притворно нахмурился. Знаете такого Буревестника революции? Не люблю жирных. А почему Горький? Я люблю сладкое.
Так, вы не против? Она старательно играла роль недалекой кокетки. И ей это удавалось весьма неплохо. Она приняла шутку за чистую монету, и искренне удивилась. Артемида расхохоталась. Я, не скрывая, рассматривал ее.
Ей не больше двадцати пяти, не зажатая, озорные чертики в глазах прыгают. Мелированные русые волосы до плеч, очень хорошая косметика и чувство вкуса. От нее не пахло косметическими ароматами, на губах помады нет, ага… татуаж… для работающих сутками это экономно. В глазах охотничий блеск. Она заинтересованно поглядела на меня, вытянула губы, призывные, чувственные… теперь она меня будто оценивала. Я чуть не покраснел и решил переплюнуть ее в нахальстве.
Она не отвела глаза. А вы давно страдаете телепатией? Так что расстегнутая на груди молния комбеза приоткрыла все сокровенное за пазухой. А там было на что посмотреть. Я качнулся к ней навстречу, глаза наши на расстоянии двух десятков сантиметров. Она порозовела, и я ощутил призыв.
Вот что она использует вместо духов. Нам работать до утра. Хорошо, что в столовой больше нет никого. Мы смотрели в глаза друг другу и хором расхохотались. Никогда мне не было так легко и весело. Девчонка, конечно, стервочка, но веселая… и, кажется, я ей нравлюсь.
В динамике хихикнули, — хорош любезничать, у вас вызов! Валентина подскочила. Не скажу, что и я в восторге от этого знания, но все мы давно привыкли к тому, что селектор двухсторонний и позволяет не только объявлять по громкой связи, но и прослушивать помещения. Стучат ли наши диспетчера? Нам, медикам, это безразлично. Зная, что нас могут прослушивать, мы просто никогда не ведем бесед, которые могут чем-то скомпрометировать собеседников.
Я не предупредил об этом Артемиду, не успел. А теперь просто нужно ей объяснить это как факт, как «природное явление неодолимой силы». Оно есть, его надо принять и соблюдать условия игры, тогда ты будешь или в зоне ничьей или в выигрыше, но противник-игрок об этом догадываться не должен. Я уже настолько врос в обстановку тотального шпионажа, что избегал возможности получения хоть какого-то важного компромата на меня. Это уже делалось на уровне рефлексов и инстинкта. При этом нужно было поддерживать репутацию человека начисто лишенного амбиций.
Кажется, мне это неплохо удавалось. Но почти всегда мешало в одном важном деле — создании семьи. Знакомые мои девушки не видели меня, как не видели различные контролеры. Женщины любят ярких и самобытных, а я — никакой. Во мне нет ничего выдающегося. И все романы мои заканчивались разрывом.
Причина банальна, не понимая моей индивидуальности, все подруги рано или поздно начинали ломать меня под себя. А я не ломался. Натыкаясь на сопротивление, дамы мои предпочитали расстаться сами. А я, утомившись отражать прессинг, отдыхал в обществе родителей, слушая очередную порцию упреков от мамы. Получится ли что-нибудь с Валентиной, я не знал и не загадывал. Покажет сегодняшнее дежурство.
Либо мы встретимся завтра вечером и проведем его как-то вдвоем, в меру нашей фантазии, либо я ее отстажирую, как сказал Горыныч, и на этом наши отношения закончатся. Загадывать не имеет смысла. Я не спокоен, в смысле, умеренно взволнован, но рабочая обстановка не позволяет думать о личном интересе. Я все время мысленно балансирую. Она сидит в салоне и в кабину доносится ее аромат. Не аромат духов, а ее личный.
Запах женщины. Как в фильме с Аль Пачино. В салонном зеркале я вижу только край ее фигуры, плечо, немного волос, и руки. Она собирает волосы в пучок и скрепляет их на затылке. Я не вижу, но по ее движениям догадываюсь. Водитель Сережа может ее видеть больше, но ему разглядывать Артемиду некогда.
Он, не глядя, вынимает из ящика подлокотника головную рацию-гарнитуру, проволочную дужку с наушником и микрофоном, похожие, только микрофоны, используются на телевидении. Это наша связь с машиной. Элемент безопасности. Сережа протянул рацию Артемиде. Она должна знать, для чего. Три вызова подряд.
Валентина работала очень точно. Это определение самое правильное. Ни на слово не отклонялась от инструкции. К счастью, никто на вызовах не пытался спровоцировать конфликт. Все проходило быстро: осмотр, опрос, десять минут жужжал ДК, задавая через нас дополнительные вопросы больному. Выдавалось лекарство, вводилось.
Под мою диктовку Валентина набирала «результаты осмотра врача». Если больной или родственники начинали задавать не имеющие к нашей работе вопросы: «Девушка, а где вы красили волосы? Задавайте, пожалуйста, правильные вопросы. Нас вернули на подстанцию. Мы пообедали, как обычно, продукты быстрого приготовления из автомата. Артемида не кобенилась, не критиковала «Пластмасса!
Очень демократично подмела и суп в стаканчике, и лапшу с соевым сущеным мясом. Она не комментировала ничего и не учила никого, раздавая характеристики. Мне очень нравилось это ее качество. Кажется, она принимает окружающую среду такой, как есть и не пытается ничего и никого подстроить под свои запросы и мнение. Ела она быстро, но аккуратно и даже красиво. Тому, что я наблюдаю за ней, она не придавала значения.
Будто всегда была к этому готова. Еще один плюс к ее характеристике. В ней ощущался потенциал настоящего профессионала. Такие люди быстро нарабатывают комплекс рабочих навыков и не делают ненужных, лишних движений и поступков. Это характерно для военных. Я, вдруг, почувствовал, что Артемида похожа на меня способностью приспосабливаться к меняющимся условиям.
Она не боится чужого мнения. Умеет себя подать, при этом не старается занять центр внимания. Такие люди видны тем, кто умеет смотреть и видеть суть, а не оболочку. А суть ее мне очень нравилась. Даже в мыслях, я уводил себя от главной темы. Мне все сильнее хотелось встретиться с ней завтра вечером после дежурства.
А еще я поймал себя на мысли, что неплохо бы познакомить Артемиду с родителями, и тут же осек себя. Это не просто рано, это совершенно ни к чему. Глупости не надо думать! Валентина выбросила пустые плошки в мусор, получила в автомате стакан апельсинового сока и задумчиво сказала: — На такой диете я растолстею. А если я растолстею, то не выйду замуж. Я рассмеялся.
Она оглянулась, будто удивившись, откуда я взялся? Она произносит ее всегда после еды. Обед закончился, и мы опять помчались от вызова к вызову, от вызова в больницу и из больницы опять на вызов. Копилась усталость. Артемида уже тихо дремала в салоном кресле, а я заставлял себя смотреть по сторонам в кабине. Сейчас бы кофе!
Крепкого эспрессо. Двойного из хорошей кофемашины да пятерной прожарки!.
Информация Российское информационное агентство «Новый День» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций РФ. Екатеринбург, ул. Радищева, д. Редакция РИА «Новый День» не несет ответственности за достоверность информации, содержащейся в рекламных объявлениях.
У всех членов семьи должны быть записаны номера телефонов родственников и экстренных служб, адреса электронной почты. Телефон отделения УФСБ - 8-84371-4-23-86 телефон доверия ФСБ Телефон антитеррористической комиссии в Верхнеуслонском районе 8-84379-2-18-39 Для экстренного вызова специальных служб также работает номер 112 на русском и английском языках. Позвонить на него можно при отсутствии денежных средств на вашем счету, при заблокированной или отсутствии SIM — карты. Звонок в экстренные службы является бесплатным. Помните, что от согласованности и четкости ваших действий будет зависеть жизнь и здоровье многих людей.
ООО «Домсервис», тел. Кайманова, 18, пом. Химиков, 68, пом. Бызова, 3а , специалист ОК Салтыкова М. ООО «Комфортная среда», тел. Шинников, 1 , специалист ГО Мухаметзянова Р. Мира, 40, пом. Студенческая, 34 , инженер Клюквина О. Баки Урманче, 29 , инженер Ишбулдина А. Юности, 8 , специалист по ОТ Шарафутдинова Л. Корабельная, 52, пом. Шинников, 38 , директор Усманов А. Советская, 21а , инженер Мухаметзянова Р.