Алексей Викторович Иванов (род. 23 ноября 1969, Горький) — русский писатель и сценарист. Алексей Иванов Последние новинки книг автора 2024 года. Скачивайте или читайте онлайн на сайте Литрес.
Проблема романа "Бронепароходы" в людях. Большинство из них мелькают как некие функции
- Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - 63.ру
- Организации в тренде
- Известный пермский писатель Алексей Иванов закончил работу над новой книгой
- О Башкирии
- Иванов Алексей Викторович
Алексей Иванов
| Павел Иванов | Аудио статьи – Telegram | о Гражданской войне. |
| Писатель Алексей Иванов планирует выпустить книгу о Калининградской области в январе | История вокруг романа Алексея Иванова «Сердце Пармы» развивалась стремительно. Началось все с того, что продюсер писателя Юлия Зайцева сообщила в своих соцсетях: «Караул, грабят!». |
| Алексей Иванов — новинки книг | Скачать или читать онлайн новые книги автора | Культура - 9 октября 2023 - Новости Тюмени - |
Алексей Иванов: «Когда форма победила содержание»
Культура - 9 октября 2023 - Новости Оренбурга - Алексей Иванов в историю Гражданской войны вплетает войну компаний Shell и «Нобель» за нефтедобывающие технологии. Писатель Алексей Иванов соберет екатеринбуржцев на заводе, чтобы рассказать о новом романе. Писатель Алексей Иванов пообщается со свердловчанами, презентует им новый роман «Бронепароходы» и раздаст автографы в Сысерти. Писатель Алексей Иванов в середине февраля презентовал в Екатеринбурге новый роман «Бронепароходы».
«Верить мне на 100% нельзя»
- Алексей Иванов написал новый исторический роман
- Регистрация
- Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - 60.ру
- Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - Е1.ру
- Алексей Иванов – биография, фото, семья, творчество 2024 | Узнай Всё
Алексей Иванов работает над новой книгой
Иванов не забывает рассказать нам, с фантастической иронией, о бравурном стахановском движении, а потом и о трагических страницах ГУЛАГа. В войну скольких людей спасли, эвакуировав по рекам, а еще и вывезли заводы. Отдельная большая и больная тема — это строительство гидроэлектростанций и проект «Большая Волга» — сталинский план преобразования природы. Соединения Волги с Доном было заветной мечтой российских государей, но реализовать ее удалось Сталину. Канал был готов в 1952. Водный путь длиной 101 километр протянулся от Сталинграда на Волге до города Калач-на-Дону. Сегодня речной флот переживает не лучшие времена. Он угасает.
Владимир за всех, кто перевел средства, а это несколько сотен человек со всей страны, поставил свечки за здравие ваше в Церкви. Ряд крупных русских каналов, к сожалению, отказал мне в просьбе репоста. Впереди Пасха.
Прошу всех добрых людей, давайте поможем Владимиру, которому самарские власти в Год семьи отказали в жилье, собрать нужную сумму на дом!
Россия стремительно индустриализуется, а людям приходится подстраиваться под новые правила жизни. Многие главные герои списаны с реальных людей — Троцкий, Колчак. Например, солдатик Вишневский — будущий драматург Всеволод Вишневский. В книге много исторических ловушек. Разбирайтесь сами», — рассказывает о своем романе Алексей Иванов. Во время написания романа автор погружался в исторические документы, читал произведения начала XX века, изучал личности прототипов героев. Подлинное будущее всегда неизвестно, но для него должно быть место, это место надо расчищать.
Весь роман об этике сохранения будущего». Кстати, по мнению Алексея Иванова, профессия «писатель» может помочь решить некоторые личные проблемы. Алексей Иванов признался, что любит все свои романы, но не перечитывает их. Предпочтение он отдает аудиокнигам, иногда переслушивает некоторые фрагменты. По мнению писателя, аудиокнига позволяет погрузиться в сюжет и не отрываться от него. С бумажной версией происходит иначе. Если читатель видит незнакомое слово, то может взять паузу на поиск его значения, тем самым он выходит из сюжета и не может глубоко в него погрузиться. Фильм по последнему роману продержался на вершине рейтинга российского кинопроката больше месяца.
Читатели спросили у писателя, смотрел ли он фильм, который превзошел рекорд «Сердца Пармы», и как воспринял перемену в рейтинге.
За последние два года по его книгам сняли сериал «Пищеблок» и фильм «Сердце пармы», а до этого были «Географ глобус пропил», «Тобол», «Общага» и другие. Наши коллеги из 74. RU встретились с Алексеем Ивановым и поговорили с ним о том, как живется в современной России, о нежелании уезжать из нее, о критике государства и возможных последствиях.
Время новых: Алексей Иванов (Краснодар)
Последний на 2022 год роман писателя — «Тени тевтонов» — вышел в январе 2021-го. Практически все большие произведения Иванова были экранизированы: «Географ глобус пропил» с Константином Хабенским в главной роли был тепло встречен критиками и получил несколько призов «Кинотавра»; «Пищеблок» лег в основу одноименного сериала, вышедшего на стриминговой платформе в 2021 году; фильм «Сердце пармы» осенью 2022-го долгое время оставался лидером в российском прокате; а экранизацию «Тобола» 2017 года Иванов не одобрил и даже попросил убрать его имя из титров.
Вы делаете это автоматически, так функционирует человеческий организм. Для меня писательство — форма функционирования моей личности. Например, если вы прирожденный фотограф, то для вас вся жизнь — фотоснимки. Если журналист — то череда новостей. Если вы по натуре борец, то что бы вы не делали, вы всегда боретесь: на работе — с начальством, дома — с женой, с детьми, с котом.
Боретесь с самим собой, когда просыпаетесь вовремя, когда идете на пробежку, когда учите английский. Я по призванию писатель, рассказывание историй для меня естественно и органично, и мне не нужен мотив, чтобы быть самим собой. Публикация не играет никакой роли. Хотя, конечно, очень хотелось бы, чтобы публиковали. Усилие над собой требовалось не для того, чтобы продолжать писать, а для того, чтобы бросить это дело, но я не видел смысла ломать себя. Вы упоминали, что практически все ваши книги экранизированы. Но как вы относитесь к тому, что режиссеры уходят порой очень далеко от ваших задумок?
Например, фильм «Царь» вам не понравился, несмотря на благосклонные оценки критиков. А где для вас грань удачи и неудачи в экранизации? Если не хочешь рисковать, не продавай права на экранизацию, вот и все. А заранее предугадать результат невозможно, и повлиять на процесс тоже невозможно. Очень наивно полагать, что автор первоисточника редактирует сценарий, выбирает режиссера и актеров. Автор имеет дело только с продюсерской компанией. Если компания считает необходимым, она советуется с автором, но его мнение не решающее.
Тогда получается, что для писателя на одной чаше весов доход от экранизации, а на другой — репутация. Ведь зритель не будет разбираться, почему фильм не получился: режиссер сплоховал или писатель написал скучно. И как в таком случае быть с репутационными рисками? Деньги для меня не являются чем-то определяющим. Для меня важно расширение аудитории. В иных случаях я соглашался на меньший доход, но работал с той компанией, у которой, как мне казалось, был больший потенциал. Понятно, что зритель не будет разбираться, кто там завалил кино — писатель, сценарист, режиссер или актеры.
Но это издержки профессии. Приходится принимать упреки, которых не заслужил. Однако, повторюсь: таковы правила игры. Не согласен — не играй. Кто не играет, тот не проигрывает, но и победа ему не светит никогда. У ваших книг есть общая черта — практически все они про прошлое. И кажется, чем прошлое глубже, тем для писателя Иванова удобнее.
Так ли это? Да и романы на историческом материале тоже отвечают на вызовы нашей эпохи. В литературе нет прошлого, настоящего и будущего по времени действия, есть только художественное мышление. Если оно у тебя современное, то неважно, о какой эпохе ты пишешь, ты все равно пишешь о современности. Если же ты завяз в прошлом, то и роман твой будет старомодным: актуальность темы его не спасет. Вот, например, роман «Пищеблок» — о пионерах 1980 года, но на самом деле он о вампирской сути идеологии. Или роман «Тени тевтонов» о Тевтонском ордене — но на самом деле о том, что конспирологическое объяснение жизни лишает нас гуманности.
Или роман «Тобол» о Сибири времен Петра I — но на самом деле это опыт визионерского нарратива ХХI века, пришедшего из драматического сериала. Так что формальное время в романе не определяет степень его современности. Прошлое вам интереснее, чем настоящее? В соцсетях мы знакомимся, дружим, враждуем, влюбляемся, расстаемся, мстим, совершаем подвиги. А внешне это выглядит просто никак: человек сидит перед монитором, нажимает на кнопки, и ничего больше не происходит. Я помню, как один продюсер жаловался, что сейчас очень сложно снимать детективы: весь фильм люди говорят по телефону, а в конце на кого-то надевают наручники. А где погони, перестрелки, мордобой, супружеские измены?
Все ушло в онлайн. Мне же всегда интересно, когда что-то происходит в реальности. Поэтому в своих произведениях я переношу сюжет в те эпохи, когда события еще не были виртуальными. Для литературы, понятно, сегодняшний день неудобен. А живется вам в современности комфортно? Мне нравится, как культура движется вперед, и хочется находиться на острие этого движения.
Так ли это? Да и романы на историческом материале тоже отвечают на вызовы нашей эпохи. В литературе нет прошлого, настоящего и будущего по времени действия, есть только художественное мышление. Если оно у тебя современное, то неважно, о какой эпохе ты пишешь, ты все равно пишешь о современности. Если же ты завяз в прошлом, то и роман твой будет старомодным: актуальность темы его не спасет. Вот, например, роман «Пищеблок» — о пионерах 1980 года, но на самом деле он о вампирской сути идеологии. Или роман «Тени тевтонов» о Тевтонском ордене — но на самом деле о том, что конспирологическое объяснение жизни лишает нас гуманности. Или роман «Тобол» о Сибири времен Петра I — но на самом деле это опыт визионерского нарратива ХХI века, пришедшего из драматического сериала. Так что формальное время в романе не определяет степень его современности. Прошлое вам интереснее, чем настоящее? В соцсетях мы знакомимся, дружим, враждуем, влюбляемся, расстаемся, мстим, совершаем подвиги. А внешне это выглядит просто никак: человек сидит перед монитором, нажимает на кнопки, и ничего больше не происходит. Я помню, как один продюсер жаловался, что сейчас очень сложно снимать детективы: весь фильм люди говорят по телефону, а в конце на кого-то надевают наручники. А где погони, перестрелки, мордобой, супружеские измены? Все ушло в онлайн. Мне же всегда интересно, когда что-то происходит в реальности. Поэтому в своих произведениях я переношу сюжет в те эпохи, когда события еще не были виртуальными. Для литературы, понятно, сегодняшний день неудобен. А живется вам в современности комфортно? Мне нравится, как культура движется вперед, и хочется находиться на острие этого движения. Поэтому сейчас я сотрудничаю с киноплатформами, а не с каналами и студиями. Пандемия — благодатнейший драматургический материал, по большому счету еще не отрефлексированный. Как вам кажется, есть ли у него перспектива осмысления в искусстве? По-моему, пандемия вполне масштабно присутствует в культуре: ее постоянно обсуждают. И я не считаю пандемию современностью, я считаю ее актуальностью. Между современностью и актуальностью большая разница. Актуальность — то интересное, что происходит здесь и сейчас. А современность — воплощение истории в сегодняшнем дне. Россия очень любит обсуждать актуальность и совершенно игнорирует современность. Это огромная беда российской культуры. Скажем, главный вопрос нашей жизни — свобода. Она безусловно очень важна для российского общества. Но проблема свободы — актуальная, а не современная, потому что мир давно уже решил этот вопрос: все выводы о свободе уже сделаны, и не надо изобретать велосипед. И пандемия — тоже актуальность, а не современность. Лично меня актуальность не цепляет. Скажите, вы ведь наверняка для себя определили: Россия — это Азия или Европа? Но рассуждать об этом уже дурной тон. Нет никакого русского духа и русского характера. Есть, конечно, русская версия европейского мира, но это просто версия, а мир все равно европейский. У России нет какого-то собственного пути, есть особенности развития. И ответ на этот вопрос дал не я, а еще академик Лихачев, который сказал: «Национальное — это оттенки, а не содержание». Я веду вас к тому, что может ли сегодня русский писатель жить не в России, а там, где ему удобно? Где он при этом будет жить и на какие шиши — абсолютно не важно. Внимание к месту жительства писателя обусловлено нашим конспирологическим видением мира, а не качеством текстов писателя. А как в вашем случае? Сейчас, например, я пишу про речной флот, поэтому пожил в Нижнем Новгороде и Казани. Незадолго до этого я писал про Тевтонский орден и жил в Гданьске и Калининграде. Если по текстам не определить, где жил автор, то место его жительства роли не играет. И последний вопрос: что вас провоцирует на творчество, на создание очень разных по тематике и стилистике произведений? Что бы такой писатель ни сочинял, он всегда окучивает одну-единственную титаническую идею, чаще всего это идеи величия русского народа, страдания русского народа или злодеяний российской власти. Такой писатель может быть достойным художником, но это не мой путь. Я принадлежу к другому типу, к типу буржуазных интеллектуалов. Такие писатели своими произведениями отвечают на основные раздражители эпохи.
По объёму его новая книга приближается к 700-страничному «Золоту бунта» 2005 и «Бронепароходам» 2023. В последней самой свежей масштабной истории автора львиная доля повествования также была уделена речному судоходству, только в период Гражданской войны. Про этот роман мы недавно писали. Text: Дарья Колганова.
Писатель эпохи комьюнити. Интервью с Алексеем Ивановым
Презентация пройдет 16 февраля в екатеринбургском «Ельцин-центре». Роман уже можно найти в продаже. Почему он достоин прочтения? Писатель Алексей Иванов. Он и практику проходил на кораблях, и вообще родился в семье инженеров-кораблестроителей. Новый роман — семисотстраничный эпос про противостояние нефтяных бизнесов, убийство Михаила Романова и речные пароходы. В книге много малоизвестных страниц Гражданской войны. Сегодня как таковая громкая презентация книги — явление относительно редкое, особенно учитывая, что многие известные писатели, которые любили проводить такие презентации, уехали из страны. Но в октябре Евгений Водолазкин представил свой роман «Чагин». А теперь презентация Иванова.
Я предпочитаю первое. Я не историк, не сижу в архивах, не езжу в археологические экспедиции, но пользуюсь трудами историков. Если кто-то находит в моих произведениях какие-то несоответствия исторической правде, то это - отголоски разборок между историками. Я как автор вынужден принимать ту или иную сторону. Мои работы не исторические, а культурологические, но история в них представлена наиболее полно и объективно. Например, в книге "Вилы" рассказывается о Пугачевском бунте с культурологической точки зрения. Писатель объяснил, что очень серьезно относится к стилистике. Для каждого произведения разрабатывает свой собственный лексикон, словари.
Для "Золота бунта" составил словарь сплавщиков. Для "Тобола" даже несколько: "Петровского новояза", словари раскольников, инородцев, артиллеристов. Также для каждого романа формируются сборники идиом, характерных для определенной страты. Если ты этого не делаешь, то работаешь непрофессионально, - подчеркнул Алексей Иванов. Факты и фантазия - Я люблю присочинить, если это идет на пользу делу, и, разумеется, делаю это только в романах, а не в книгах нон-фикшн, где прочно опираюсь на документы. В романах могу додумывать, представлять гипотезу в виде факта, - признается писатель. Кстати, именно на это обратила внимание в новом романе "Бронепароходы" уфимка Далия Хабибова. Одна из сюжетных линий разворачивается вокруг Арланского месторождения в 1918 году. Я посчитал, что одна лишь история бронефлотилий будет недостаточна для романа, ее надо усилить сюжетами про Великого князя Михаила, про "золото Колчака" и про борьбу Нобелей и "Шелл" точнее, пароходств.
Такое расширение свяжет тему речного флота с темой промышленного развития России, а я писал роман о прогрессе, точнее, об этике сохранения неизвестного будущего".
И всегда хотел сам о нем рассказывать. Как только я стал писателем, сразу понял, что рано или поздно напишу книгу про речной флот, - поделился Алексей Иванов. Урал и Екатеринбург всегда занимали значительную часть в его произведениях. Например, в основу одного из самых известных романов Иванова «Ненастье» легла история группы афганцев, произошедшая в Екатеринбурге в начале 90-х годов. В разговоре с «КП-Екатеринбург» писатель рассказал, какие еще темы, связанные с историей столицы Урала, хотел бы осветить в своих произведениях. Работа екатеринбургских камнерезов того времени, с новыми веяниями, мастерами, техниками и новыми геологами, - говорит писатель.
Писатель Алексей Иванов рассказал о ближайших экранизациях своих книг
Последний на 2022 год роман писателя — «Тени тевтонов» — вышел в январе 2021-го. Практически все большие произведения Иванова были экранизированы: «Географ глобус пропил» с Константином Хабенским в главной роли был тепло встречен критиками и получил несколько призов «Кинотавра»; «Пищеблок» лег в основу одноименного сериала, вышедшего на стриминговой платформе в 2021 году; фильм «Сердце пармы» осенью 2022-го долгое время оставался лидером в российском прокате; а экранизацию «Тобола» 2017 года Иванов не одобрил и даже попросил убрать его имя из титров.
Писатель рассказал, что тоже привык работать с экспертами и документами, чтобы в книгах художественный вымысел опирался на реалистичную основу. Алексей Иванов, писатель Я сразу объясняю основные темы, по которым буду собирать материал. Если мы говорим, например, о Сибири, то, скажем, тема сибирских инородцев, сибирских землепроходцев, сибирских раскольников, сибирской государственности: я беру самые авторитетные источники, чаще всего, это монографии профессиональных учёных, и вот уже на этом материале создаю свой собственный сюжет. Алексей Иванов родился в Нижнем Новгороде, когда был школьником — жил в Перми, юность прошла в Екатеринбурге. С владимирской землёй писателя связывают поездки к бабушке на лето. Она жила в селе Стёпанцево Вязниковского района. Читатели спросили, не напишет ли Иванов о Владимирской области?
Автор рассказал, что таких планов нет. Поделился Иванов и тем, как удаётся справиться с трудностями.
Поэтому я решил имя скрыть.
Издатели плакали: новое имя надо раскручивать, его не будут так покупать. Но я настоял. Увы, я поменял шило на мыло: вместо одних клише получил другие.
Если раньше я был певцом родного края, то под псевдонимом стал «неопытным писателем, которому надо еще поучиться». Опыт не удался. Потом я переиздал роман под своим именем.
Для меня он очень серьезен — это роман о том, что социальные и культурные страты не пропускают людей. Если человек решил поменять свою культурную ситуацию, то он за это несет наказание. Часто спрашивают про политику и убеждения.
Разумеется, у меня они есть. Но это убеждения кухонные — я их имею, но не могу ничем доказать, хотя лично для меня они в доказательствах не нуждаются. Но раз я не могу их доказать, то и не должен высказывать их публично, я некомпетентен.
Свое кухонное мнение я буду высказывать у себя на кухне, а если начну вещать его направо и налево, то это послужит лишь раздорам и конфликтам. Ни к чему хорошему это не приведет. Как сказал Козьма Прутков, если у тебя есть фонтан — заткни его.
Про Россию. Аршином ее не измерить, а умом понять можно, иначе — неинтересно — Способствует ли пониманию России фраза поэта Тютчева о том, что умом Россию не понять, аршином общим не измерить… — С тем, что «аршином общим не измерить» — согласен. Про то, что «умом не понять» — не согласен: Россия неплохо понимается умом.
Если бы это было не так, жить бы там было совсем неинтересно и бессмысленно. Я считаю, что Россия — это не какая-то непостижимая бездна: никакой русской души и русского духа нет, но есть некие специфики, о которых можно говорить. Как в свое время сказал академик Лихачев: «Нет русского и французского характера — есть общечеловеческий характер, а остальное — акценты.
Разумеется, есть и русский акцент, который внутри себя распадается на более мелкие акценты… — Вы говорили, что ключ к пониманию России лежит в Сибири? И не только в наше время, в СССР или петровское время. Начиная со времен Ивана Грозного, это регион с огромными ресурсами — такой гигантский бензобак, приделанный к российскому автомобилю.
Благодаря тому, что добывать эти ресурсы не очень сложно, Россия во многие периоды своей истории жила за счет сибирских ресурсов. Это позволяло ей не модернизироваться так, как требовало время, как это было в европейских странах. Опора на сибирские ресурсы позволяла российской экономике сохранять свои архаичные черты.
Для существования экономики любой страны нужно золото, звонкие монеты. В России до 1745 года не было ни одного своего золотого месторождения — все приходилось покупать извне. Какой товар могла производить Россия, чтобы он пользовался спросом в Европе?
Одной из универсальных валют Старого мира была пушнина — она ценилась наравне со специями и шелком. Еще во времена древнерусских княжеств продажа пушнины позволяла добывать золото неэкономическим путем, потому что ее добыча не зависела от состояния экономики: просто отнимаешь пушнину у сибирских инородцев — вот она и есть у государства. Так Россия долго сохранялась отсталой страной с огромным количеством феодальных пережитков.
То же происходит и сейчас: наличие сибирских нефти и газа позволяет России не доводить до конца экономические и политические реформы. Это называется «сидеть на нефтяной игле». Как эта ситуация появилась в 14-15-м веках, так она в 21-м веке и продолжается.
Для России тема «нефтяной игры» — вечная. Вот почему ключ к пониманию экономики России лежит в Сибири. Или он только грядет?
Были времена, когда Россия чувствовала себя благополучно, была мировым лидером, была внутренне интересна самой себе и соседям. Можно ли такие периоды называть «золотым веком»? Не знаю.
У каждого на этот счет свое мнение. Для кого-то «золотой век» — это 70-е годы Советского союза, для кого-то — царствование Екатерины Второй, а для кого-то — времена Владимира Красно Солнышко. Это дело вкуса.
Тут ничего никому не доказать. Для меня «золотого века» не было, но есть время, которое мне наиболее интересно — это 18-й век. Есть даже хорошая поговорка: тот не жил на белом свете, кто не жил в 18-м веке.
Мне кажется, ей нет места в современности. И уж точно не должно быть места в будущем. Только не надо путать архаику и традиции.
Например, мне ужасно не нравится российский постмодернизм — он разрушает традиции. Зато нравится европейский постмодерн, который является продолжением традиций и их развитием на новом уровне. Развитие традиций — это не архаика, не слепое следование, невзирая на смену обстоятельств.
Или сквозняк устроить? При всей близости к Азии, Россия — вариант европейского мира, а ни в коем случае не азиатского. Если сильно упрощать и говорить вульгарно и профанно, то Европа — это мир, где свобода — главная ценность.
Россия — это мир, где свобода — ценность номер два или даже номер три. Азия — это мир, где свобода — вообще, не ценность. Соответственно, мы ближе к Европе, чем к Азии.
Хоть и не тождественны Европе. Поэтому для России разумнее всего поддерживать отношения с Европой, а не с Азией. С Азией тоже надо дружить и сотрудничать, но все же мы — часть европейского мира.
Идентичности бывают трех типов: либо по национальности русский, татарин, чеченец , либо корпоративная чиновник, сиделец в тюрьме, солдат, купец , либо территориальная москвич, уралец, сибиряк. В России ценность по идентичности всегда была на первом месте. Скажем, какая главная ценность для крестьянина — такая и для тебя, если ты крестьянин.
Если ты рабочий — для тебя главное рабочие ценности. А свобода — она всегда на втором месте. Россия объединена в некое сложносоставное единое целое именно общей структурой идентичностей, а для любой идентичности свобода — на втором месте.
Какой движущий девиз для России вы бы предложили десять лет спустя? На мой взгляд, никакого иного пути, кроме демократии, у России быть не может. Про прошлое и будущее.
Появление Гугла и Яндекса даже Стругацкие предугадать не смогли — Что для вас история? Есть множество концепций, что такое история, но ни одна не объясняет всех явлений до единого. Например, есть классическая концепция Карла Маркса, что история — борьба классов, по концепции Льва Толстого история — ролевое движение народа, в теории Гумилева — это всплески пассионарности у разных этносов.
Есть мимитическая теория, что история — это борьба мимитических комплексов за свое существования и сохранение. Каждая теория объясняет какие-то вещи, но остается и что-то ею не объясненное. Видимо, история — сумма совершенно разных стратегий, которая для нас, как для ее участников, выглядит явлением цельным и органичным, но внутри себя очень сложная и непонятная.
Есть наука футурология, но это лишь экстраполяция сегодняшних тенденций на будущее и представление этих тенденций, как главных. Но предугадать будущее не дано никому — ни ученым, ни пророкам.
Издательства и кинопродюсеры уже бьются за права 7 сентября 2022, 19:25 Екатерина Журавлева Продюсер писателя Юлия Зацева заявила, что никто пока даже не знает содержания книги, но права на ее издательство и экранизацию готовы купить за «много миллионов рублей».
Известна только тема нового романа Алексея Иванова — «Бронепароход и гражданская война». О том, что писатель заканчивает книгу, стало известно во время прямого эфира «Творчество и бизнес: как монетизировать свой талант. История писателя Алексея Иванова», который провел Свердловский фонд поддержки предпринимательства.
Иванов Алексей Викторович
Афиша Plus - 23 января 2023 - Новости Санкт-Петербурга - Культура - 9 октября 2023 - Новости Ханты-Мансийска - Алексей Иванов — один из самых известных современных российских писателей. Его книги издаются, переиздаются, экранизируются, по ним ставятся спектакли. В этом году пришло время романа «Общага-на-Крови» — в театре его поставил. Алексей Иванов (Aleksey Ivanov).
Писатель Алексей Иванов рассказал о ближайших экранизациях своих книг
Культура - 9 октября 2023 - Новости Ставрополя - Культура - 9 октября 2023 - Новости Оренбурга - Предлагаем вашему вниманию материал на тему: Писатель Алексей Иванов рассказал о ближайших экранизациях своих книг.
Писатель Алексей Иванов рассказал о ближайших экранизациях своих книг
Поначалу — трудно, но я с этим справился. Хотя мой пример скорее исключение, чем норма. А по поводу литтусовки… Тусовки везде, не только в литературе. Тусовка — не компания приятелей, а некое комьюнити, которое процветает на доступе к некому ресурсу.
Глянцевый костюмный экшн — безусловно, легитимное в культуре развлечение, но я придумывал драму, а не приключения в Диснейленде. Или утверждать кандидатуры артистов, режиссера? Если киношники меня спрашивают о чем-либо — я отвечаю, но не более того. На съемках «Царя» я провел только полдня, на съемках «Географа» — час, на съемки «Ненастья» вообще не приезжал. Это совсем не мое. И я не пишу сценариев по своим романам.
Все, что я хотел сказать, я сказал в романе, и переговаривать это заново мне как-то скучно. Однако работать над сценарием с нуля — задача увлекательная. После «Тобола» мне захотелось переместиться куда-нибудь поближе к собственной биографии. Я остановился на времени своего детства и на пионерском лагере. Что же до вампиров, такие истории мне нравились всегда. Кроме того, меня напрягает, что сейчас возрождается некая государственная идеология, а вампиризм — весьма плодотворная метафора идеологии вообще. В итоге я решил совместить свои нынешние опасения, любовь к вампирам и пионерские воспоминания. Получился «Пищеблок». Но там они были природной оппозицией «понаехавшим» коммунистам.
У вас же наоборот: вампиры — оплот режима. Вампиризм в моем романе — модель функционирования любой идеологии: от коммунизма до либерализма. Всегда есть люди, которым плевать на идеи, но выгодно, чтобы какая-нибудь идеология стала тотальной. Всегда есть честные и бескорыстные апологеты этой идеологии, которые согласны отдать за нее жизнь. И всегда есть бессловесные жертвы, которые подчиняются, потому что не понимают, как всё устроено. Вампиризм — злая и эгоистичная сила, которая использует любую форму для своего воплощения. Если форма безжизненна, как коммунистическая идеология на излете СССР, то она не оказывает сопротивления, и вампирам в ней удобно, как человеку-невидимке в украденной одежде. Если бы я писал про детский лагерь 2019 года, то коммунизм легко можно было бы заменить на какую-нибудь модную субкультуру. Однако у меня в романе действие разворачивается в 1980-м, и потому вампиризм использует советскую систему с ее утверждениями и ритуалами, в которые никто уже не верит.
Но кровь пьют не пионеры, а вампиры, которым удобнее выглядеть пионерами. И если уж искать в «Пищеблоке» какую-то критику строя, то она не в том, что людям в СССР жилось плохо, а в том, что вампирам там было хорошо. Я прекрасно помню свое детство, и погружение в это прошлое не стоило мне больших усилий.
Вернувшись в Пермь, Иванов сменил немало профессий: работал сторожем, школьным учителем, журналистом, преподавателем университета, а также гидом-проводником в турфирме, что привело его к увлечению краеведением. В процессе работы над романом « Сердце Пармы » организовал детский художественный краеведческий музей. В 2003 году в Перми вышла первая авторская книга. Трижды номинировался на премию «Национальный бестселлер». Лауреат литературных премий «Эврика!
Последнее занятие привело к увлечению краеведением, которое впоследствии отразилось в его творчестве. Известность Иванову как писателю принес исторический роман «Сердце пармы», вышедший в 2003 году и с тех пор неоднократно переиздававшийся. Среди ранних произведений автора — «Общага-на-Крови» и «Географ глобус пропил».