Библиотека Института этнологии и антропологии Российской академии наук была создана в 1944 г. Библиотечный фонд включает в себя издания, вышедшие с XVIII в. по настоящее время. В состав книжного фонда входит более 66 тыс. экземпляров на русском и иностранных языках. Видный ученый, директор института этнологии и антропологии Российской академии наук, он прилетел в Таллин по приглашению медиаклуба "Импрессум".
Институт этнологии и антропологии ран.
Институт этнологии и антропологии им. о-Маклая РАН (г. Москва) приглашает молодых исследователей и специалистов в области этнологии/социокультурной антропологии, биологической антропологии, истории, социологии, политологии принять участие в. Организаторы: Ассоциация антропологов и этнологов России, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Санкт-Петербургский государственный университет и Институт этнологии и антропологии РАН. С 20 по 24 ноября на базе Института этнологии и антропологии РАН проходила ежегодная научно-практическая конференция молодых ученых «Актуальные вопросы этнологии и антропологии», в которой приняли участие два аспиранта Московской духовной академии. ведущий научно-исследовательский центр в области этнологии, социальной и физической антропологии России. В ответ на запрос RTVI в Минобрнауки сообщили: «На должность исполняющего обязанности директора Института этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН (ИЭА РАН) назначен профессор Алексей Загребин, доктор исторических наук.
Научно-исследовательский институт алтаистики им. С. С. Суразакова
История института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Российской академии наук начинается с 1933 г., когда постановлением Президиума Академии наук СССР от 15 февраля 1933 г. был создан Институт антропологии, археологии и этнографии АН СССР. Минобрнауки уволило директора Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН Александра Кудрявцева. С 24 января его обязанности исполняет Андрей Мисюрин. Новым директором Института этнологии и антропологии Российской академии наук (ИЭА РАН) стал экс-депутат Госдумы от «Единой России» Алексей Загребин. Об этом сообщил представитель пресс-службы Минобрнауки.
Институт этнологии и антропологии РАН отпраздновал свое 90-летие
В 2007 г. окончила очную докторантуру Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН и защитила докторскую диссертацию по теме «Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья». Высшая школа экономики, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, МГИМО и Институт этнологии и антропологии РАН выиграли конкурс по созданию научных центров мирового уровня в рамках нацпроекта «Наука». 14-17 ноября 2022 года старший научный сотрудник Центра британских исследований Института Европы РАН О.В. Охошин принял участие в конференции молодых ученых «Актуальные вопросы этнологии и антропологии». Библиотека Института этнологии и антропологии Российской академии наук была создана в 1944 г. Библиотечный фонд включает в себя издания, вышедшие с XVIII в. по настоящее время. В состав книжного фонда входит более 66 тыс. экземпляров на русском и иностранных языках. Институт Африки Российской академии наук. Институт этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН (ИЭА РАН) — научно-исследовательский институт Российской академии наук в области социально-культурной и физической антропологии.
Статьи обучающихся в Альманахе Конференции молодых ученых Института этнологии и антропологии РАН
Организаторами конгресса выступают Санкт-Петербургский государственный университет, Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Институт этнологии и антропологии РАН и Ассоциация антропологов и этнологов России. Читайте свежие новости антропология в нашем онлайн-издании – узнавайте первыми, что произошло в Новосибирске сегодня, чтобы всегда быть в курсе последних событий. Центр физической Антропологии — институт этнологии и Антропологии РАН. НИИ «Институт Российской Истории Российской Академии Наук» по адресу Москва, улица Дмитрия Ульянова, 19, метро Академическая, показать телефоны.
Этнографы ИАЭТ СО РАН приняли участие в XV Конгресс антропологов и этнологов России
Костяк принадлежал мужчине зрелого возраста — 40-50 лет, среднего роста — около 165 см. Он был полностью укрыт щитом, состоящим из более 100 костяных пластин. В ногах погребенного был уложен доспех из роговых пластин с отверстиями для крепления. Сопроводительный материал состоял из каменных предметов и фрагментированных костяных изделий. В ходе раскопок, у правого колена, были обнаружены фрагменты костей еще одного погребенного. Характер развития костей показывает Кердюгенского воина как очень сильного человека с большой мышечной массой. Следы переломов левой ноги и многочисленных компрессионных травм суставов рук и ног, полученных, по-видимому, в результате прыжка с большой высоты, свидетельствуют об экстремальном образе жизни погребенного. Развитие костей плечевого пояса, костей предплечий, позволили предположить активное использование лука.
Тула и доктор исторических наук Новикова Н. Институт этнологии и антропологии РАН г. Торушев Э. Модераторы доктор этнологии Ph. D Беляева-Сачук В.
Статьи в журналах и коллективных монографиях: Butovskaya, M. A neglected form of quasi-aggression in apes: Possible relevance for the origins of humor. Current Anthropology, 37 4 , 716-717. Butovskaya, M. American journal of physical anthropology, 101 1 , 39-54. Aggression, friendship, and reconciliation in Russian primary schoolchildren. Aggressive Behavior, 25 2 , pp. Biosocial preconditions for socio-political alternativity. Civilizational Models of Politogenesis, 35-54. A cross-cultural view of peacemaking in the school yard. Aureli F, de Waal, editors. Natural Conflict Resolution. Berkley, California: University of California Press. Urban begging and ethnic nepotism in Russia. Human Nature, 11 2 , 157-182. LaFreniere, P. Cross-cultural analysis of social competence and behavior problems in preschoolers. Early Education and Development, 13 2 , 201-220. Rohde, P. Perceived parental favoritism, closeness to kin, and the rebel of the family: The effects of birth order and sex. Evolution and Human Behavior, 24 4 , 261-276. The hormonal basis of reconciliation in humans. Journal of physiological anthropology and applied human science, 24 4 , 333-337. Reconciliation, dominance and cortisol levels in children and adolescents 7—15-year-old boys. Behaviour, 145 11 , 1557-1576. Бутовская, Д. Дронова, Э. Миханджо Современные тенденции в выборе брачных партнеров у студентов-африканцев и отношение к традиционным установкам на продолжение рода и многодетность Межрасовые и межэтнические отношения в современной Танзании труды российской комплексной экспедиции в Объединенной Республике Танзании 2005 г. Бутовская, А. Мабулла Хадза и Ираку в условиях межкультурного взаимодействия: особенности социального поведения детей и подростков, обучающихся в школе поселка Эндомага. Межрасовые и межэтнические отношения в современной Танзании труды российской комплексной экспедиции в Объединенной Республике Танзании 2005 г. Бутовская - М. Вишневская В. Материалы IV Летней школы «Поведение человека в прошлом и настоящем». Бутовська М. Российская этнология - Росiйська етнологiя. Мартиросян, В. Буркова, А. Куликов, О. Лазебный, Н. Сельверова, Е. Ермакова, А. Веселовская Е. Буркова В. Феденок Ю. Н, Бутовская М. Дронова Д. Васильев В. ВАК, 05, п. Антропология социальных перемен. Гучиновой Э. Социальный статус и репродуктивный успех в обществе хадза — охотников-собирателей Танзании. Weisfeld C. Weisfeld G. Do women seek humorousness in men because it signals intelligence?
Тема семинара: «Обрядовая культура как способ позиционирования этнической идентичности»: к 90-летию Т. Григорьева Доклады: Г. Корнишина, д. Огарёва В настоящее время отмечается так называемый кризис идентичности, то есть ее размывание на различных уровнях. В связи с этим в отдельных сообществах, в том числе этнических, идет поиск направлений укрепления идентичности, усвоения людьми эталонов и этнических стереотипов поведения, норм и ценностей, посредством которых может осуществляться становление этнически обусловленного мировосприятия. Большая социальная значимость в сближении людей одной национальности, их консолидации принадлежит в современном мире обрядовой сфере культуры. В современных условиях именно обрядовая сфера культуры стала одним из источников важнейших этнических символов.
Статьи обучающихся в Альманахе Конференции молодых ученых Института этнологии и антропологии РАН
Елена Данилко, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, зав. Центром визуальной антропологии. Ведущий российский исследовательский центр в области этнологии, социокультурной и физической антропологии. Основные направления нашей научной деятельности: теория и история этнографии, этнологии и антропологии; этнология русского народа. Институту этнологии и антропологии РАН исполнилось 90 лет. Торжественное заседание в честь юбилея проходит в Синем зале РАН в Москве 11 апреля. Участие во встрече принимают ученые, общественные деятели, представители власти. Он объединил Музей антропологии и этнографии АН СССР, Институт по изучению народов СССР.
Научно-исследовательский институт алтаистики им. С. С. Суразакова
Камасинского, путевые заметки Н. Зюздинским пермякам посвящен обширный этнографический очерк Н. Штейнфельда, в котором содержится обстоятельная информация об особенностях их расселения и хозяйствования, описывается быт. Отмечая приверженность местного населения к расколу, автор пишет: «Раскол здесь - явление положительное особенное.
Зюз-динцы в течение пятисот лет православия не научились даже молитвам, не говоря уже о каких-нибудь более или менее определенных понятиях о догматах и обрядах своего вероисповедания. Казалось бы, что для появления раскола почва здесь решительно непригодная. На самом же деле он лет пятьдесят тому назад распространился довольно сильно и держится упорно»4.
Некоторые данные, позволяющие локализовать чувашские старообрядческие группы на территории Урало-Поволжья, имеются в статьях Н. Фрагментарная информация о старообрядчестве среди мордвы содержится у известного исследователя М. Обозрение Пермского раскола так называемого «старообрядчества».
Словарь географо-статистический Чердынского уезда Пермской губернии. Пермь, 1914; Камасинский Я. Около Камы.
Этнографические очерки и рассказы. Зюздинский край Глазовского уезда Н Календарь Вятской губернии на 1893 год. Вятка, 1892.
Исторический очерк. Казань, 1912. Избранные труды.
Саранск, 1966. Другим видом использованных в настоящей работе опубликованных источников являются различные периодические издания. В печатавшиеся в них отчеты приходских священников в обязательном порядке помещались сведения о существующих расколах и сектах, иногда делалось распределение раскольников по толкам и согласиям.
Особую ценность представляют личные наблюдения их составителей, так как статистика, как правило, не отличалась достоверностью. Первые публикации о старообрядцах среди финно-угорских народов Урало-Поволжья появились именно в церковных периодических изданиях, это были работы, написанные православными священниками и имеющие преимущественно миссионерскую направленность. Несмотря на тенденциозность, они отличаются подробностью, в них рассматриваются и вопросы истории распространения раскола среди «иноверцев», и особенности их быта, и формы религиозной жизни.
Следует выделить серию статей священника Н. Блинова о коми-пермяках, где отмечается особое влияние старообрядчества на их образ жизни1. Информацию о зюздинской группе пермяков-староверов можно почерпнуть из работы протоиерея М.
О группе «немоляков» писал миссионер Г. Небольшая заметка в «Симбирских ведомостях» стала практически единственным источником сведений об одной из групп старообрядцев-чувашей4 и т. Раскол в северной полосе Глазовского уезда.
Из отчета миссионера протоиерея М. Кроме того, в диссертации активно использовались Отчет Уфимского Братства Воскресения Христова за 1898 г. Материалы Всероссийской переписи 1897 г.
Привлекались «Списки населенных мест» по различным губерниям. Фрагментарность и недостаточность имеющихся в моем распоряжении опубликованных материалов предопределила их вспомогательную, вторичную функцию. В работе гораздо более значителен объем архивной документации, во всем многообразии которой можно условно выделить несколько категорий См.
Приложение III. К первому типу относятся архивные источники статистического характера. Решение задачи полного искоренения раскола, которую ставили перед собой властные структуры, было невозможно без выяснения мест его распространения и знания количественных показателей.
В этой связи на всем протяжении его существования издавалось множество предписаний, обязывающих местные городские и полицейские управления представлять точные сведения о численности раскольников и их молитвенных зданий. Эта желаемая точность в реальной практике была практически недостижима, в силу целого ряда причин. Во-первых, естественное стремление самих старообрядцев скрыть свою конфессиональную принадлежность, как из-за преследований, так и из предубежденности против официальных записей.
Во-вторых, значительный слой предпринимательской верхушки уральского общества состоял из приверженцев старой веры. Это помимо того, что купцы и заводовладельцы были серьезно заинтересованы в дешевой и надежной рабочей силе, а потому не спешили выдавать властям истинное количество старообрядцев. В-третьих, молчание официального духовенства нередко могло быть гарантировано элементарным подкупом.
Соответственно различные ведомости и отчеты, отложившиеся в архивных фондах, не несут объективной статистической информации. Ценность их в другом. Они позволили выявить населенные пункты, где проживали старообрядцы, а иногда и их субконфессии, что было особенно актуально для почти не изученного в этом отношении Южного Урала.
Подобного рода дела вкупе с современным полевым материалом легли в основу при создании карт, помещенных в приложении См. Приложение IV. С их помощью планировались маршруты современных экспедиционных выездов.
Во вторую категорию архивных источников, выборочно использованных в диссертации, вошли судебно-следственные материалы. Это ведомости о преступлениях раскольников против православной церкви, списки не бывших у исповеди, судебные дела о совращении православных в раскол, о поимке раскольничьих попов, обнаружении тайных скитов и молелен, о сводных браках и т. Следующую обширную группу материалов составили регистрационные документы старообрядческих общин.
Первый поток таких дел наблюдается в период с 1906 по 1915 годы, то есть после Высочайшего указа о свободе вероисповеданий в Российской империи. А второй - уже в советское время, когда под видом регистрации маскировались фискальные цели атеистического государства. В советский период сформировался еще один род источников, освещающих прямо противоположные процессы - прекращение деятельности старообрядческих религиозных объединений, закрытие и передачу под культурные заведения и хозяйственные нужды церквей и молитвенных домов.
Сюда относятся также ходатайства о регистрации различных групп и переписка по этому поводу. В целом были исследованы источники, хранящиеся в семи архивах, - Российском государственном историческом архиве РГИА, Ф. И-1, И-2, И.
Привлечено для анализа более двухсот дел. Несмотря на огромную важность архивных данных, самую обширную группу источников составили материалы полевых этнографических исследований автора, собранные в ходе индивидуальных экспедиционных выездов. Было охвачено около 80 населенных пунктов на территории Республики Башкортостан 1996-2005 гг.
Список населенных пунктов приведен в приложении. В опроснике -путеводителе были обозначены основные тематические блоки беседы с информантами. В путеводитель вошли разделы по истории расселение, история старообрядческих течений, современное состояние общин , материальной и духовной культуре.
Как показывают наблюдения, в настоящее время материальная культура старообрядцев подверглась значительной унификации и стандартизации, поэтому внимание уделялось только тем ее элементам, которые перешли в разряд атрибутов обрядово-религиозной сферы и закрепились в качестве доминантных признаков культуры молельный костюмный комплекс, ритуальная пища и т. Соответственно корпус вопросов, касающихся духовной культуры, был значительно шире. В него входили разделы, призванные раскрыть особенности старообрядческого мировоззрения эсхатологические ожидания, бытование утопических легенд, интерпретация книжных текстов.
Большое внимание уделялось изучению религиозности. Исследования в этой области осуществимы лишь в контексте повседневной жизнедеятельности индивида и социума и предполагают фиксацию и анализ частных проявлений религиозности. В качестве последних рассматривались церковные праздники, общественные богослужения, почитание местных святынь, а также степень соблюдения религиозных предписаний и табу, знание основных канонов, отношение к таинствам.
Выявлялись состав и структура конфессиональных общин, роль в них духовных лидеров - священников и наставников. Научная новизна исследования. Принципиально новым представляется решение поставленной задачи - выявление механизмов самосохранения старообрядческих общин - на примере различных этнокультурных сред, так как привлечение материала по финно-угорским группам старообрядцев и многоуровневый сравнительный анализ с контрольными группами русских старообрядцев и представителей исследуемых народов, не принадлежащих к старообрядческой конфессии, проводится в этнологии впервые.
Во многом новым является и объект исследования - старообрядцы среди финно-угорских народов. В частности, старообрядцам среди мордвы на сегодняшний день не посвящено ни одной специальной работы, а исследования среди коми-зюздинцев, нашедшие отражение лишь в нескольких статьях, проводились в середине истекшего столетия. В диссертации впервые вводятся в научный оборот неизвестные ранее архивные источники и оригинальный полевой материал, что позволяет заполнить имеющиеся в отечественной науке лакуны, и дает конкретный материал для научных обобщений.
Практическая значимость. Материалы диссертации могут привлекаться для популяризации знаний о старообрядчестве, при написании учебных программ и пособий по истории и традиционной культуре восточнославянских и финно-угорских народов Урало-Поволжья и различных конфессиональных группах, использоваться для составления конфессиональных карт. Содержащаяся в диссертации научная информация может стать основой для разработки общих и специальных курсов в вузах, а также для лекционно-просветительской деятельности в музеях и национально-культурных обществах.
Апробация исследования. Основные положения диссертации были изложены автором в докладах и сообщениях на международных, всероссийских, региональных конференциях и конгрессах, организованных научными и образовательными центрами гг. Москвы 1997, 1998, 1999, 2000, 2002, 2004, 2005 , Санкт-Петербурга 2005 , Омска 1997, 2003, 2005 , Нальчика 2001 , Уфы 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001, 2006 , Екатеринбурга 2000 , Оренбурга 1998 , Челябинска 2006 , Перми 2001 , Саранска 2004 , Самары 2002, 2006 , Ижевска 2004 , Сарапула 1997 , Йошкар-Олы 2005 , Улан-Удэ 2001 , Астрахани 2005 , Киева 2004 , Будапешта 2004 , обсуждались в Центре изучения межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН.
Похожие диссертационные работы по специальности «Этнография, этнология и антропология», 07. До первой четверти XVIII века основную массу старообрядцев в исследуемом регионе составляли казаки, которые в силу изолированного положения на восточных окраинах России продолжали придерживаться старых обрядов и после церковной реформы. В дальнейшем увеличение численности «раскольников» здесь было связано со строительством крепостей и горнодобывающих предприятий, а затем - с крестьянской колонизацией.
Религиозная самоорганизация в рамках старообрядческих согласий оказалась довольно приспособленной для решения возникающих перед переселенцами организационных проблем выбор мест для поселений, миграционных маршрутов, охранение прав собственности, земельных разделов и т. Крестьянская колонизация региона с разной степенью интенсивности продолжалась вплоть до начала XX столетия. Только к этому времени окончательно обозначились места компактного расселения старообрядцев, границы основных толков и согласий.
Изначально старообрядчество в Урало-Поволжье было русским явлением. Основа для межкультурных взаимодействий с финно-угорскими и прочими народами, вследствие которых происходило принятие частью их старообрядческого вероучения, закладывалась в основном в течение XVIII и XIX столетий в процессе совместного освоения новых земель и постепенного налаживания различных контактов. В ходе исследования были выделены факторы, способствовавшие межкультурному взаимодействию: территориальный чересполосное расселение ; хозяйственно-экономический производственные и торговые контакты, отхожие промыслы ; социокультурный знание финно-уграми и тюрками русского языка, знакомство с основами христианства ; и основные причины распространения старообрядчества среди поволжских народов мирвоззренческий кризис, социальное напряжение, вызванное мероприятиями по насильственной христианизации, социально-психологическая близость «раскольников» и «инородцев».
Принятие старообрядчества поволжскими народами, даже там, где это не было массовым явлением, приводило к обособлению небольших групп в рамках своих религиозных общин и, как следствие, к дальнейшей изоляции их в социальном отношении. В целом, это разнообразило общую этноконфессиональную мозаику Урало-Поволжья и усложняло межконфессиональное и межэтническое, а также внутриэтническое взаимодействие в регионе. Как показало исследование, будучи изначально русским явлением, старообрядчество как религиозная доктрина, тем не менее, допускало существование у своих приверженцев отличной от русской этничности.
Принятие старообрядчества не приводило к немедленному обрусению «инородцев», религиозное самосознание сосуществовало с общеэтническим и языковым. Для Урало-Поволжья характерно образование как мо-ноэтничных русских, мордовских, пермяцких, чувашских , так и поли-этничных конфессиональных общностей на основе старообрядчества русско-мордовских, русско-пермяцких, русско-чувашско-мордовских вокруг религиозных центров храмов или молелен , объединяющих жителей ближайших населенных пунктов по приходскому типу. Там, где уровень межэтнических взаимодействий относительно невысок, конфессиональная старообрядческая принадлежность, наряду с языком, может служить групповым маркером, отделяющим как от основного этнического массива, так и от русских.
Подобная ситуация исторически сложилась у язьвинских пермяков «Мы не коми-пермяки и не русские, у них никонская патриаршая вера, а мы - старообрядцы». Кроме того, в этой группе принятие старообрядчества послужило еще и фактором консервации родного языка , именно среди старообрядцев-язьвинцев в качестве разговорного используется в основном пермяцкий язык. У коми-зюздинцев подобной взаимосвязи не выявлено, в ассимиляционные процессы, сопровождающиеся утратой родного языка и сменой этнической идентичности на русскую , в равной мере вовлечены, как старообрядцы, так и православные.
Принятие старообрядчества поволжскими народами приводило к трансформациям их этнокультурного облика, изменяя обрядовую и бытовую сферы их жизни, в одних случаях, вытесняя, в других, напротив консервируя отдельные элементы традиционного комплекса, одновременно привнося новые, характерные для русской культуры. Как показывают полевые исследования, набор этих консервируемых или вытесняемых элементов всегда вариативен в различных региональных группах. По наблюдению С.
Арутюнова, внеязыковая часть культуры вообще более диффузна и проницаема, чем языковая, поэтому момент переключения культурного кода не столь дискретен и четок, как при переключении с одного языка на другой, и не так легко поддается однозначной фиксации1. Вместе с тем во всех исследованных группах выявляется комплекс культурных явлений, предметов, символов, характеризуемых самими носителями культуры как «старообрядческие», и исполняющих роль конфессиональных маркеров вне зависимости, как от реальной степени сохранности, так и степени соответствия канону. Таким образом, старообрядчество как в русских, так и в финно-угорских общинах, является составной частью группового самсознания, 1 Арутюнов С.
Исходной посылкой при решении основной, поставленной в настоящем исследовании задачи был тезис о неразрывности старообрядческой групповой идентичности с сохранением и воспроизводством традиции. Традиция для старообрядцев выполняет функцию смыслополага-ния, оценки и упорядочивания бытия, то есть является универсальным механизмом, обеспечивающим стабильность старообрядческих групп или социальных систем, направленным, с одной стороны, на упорядочение самих систем как целостных организмов, с другой - на регулирование их взаимодействия с внешней средой. Внешняя среда задает правила и ограничения, по которым функционирует социальная система, и, одновременно, инициирует адаптационный процесс.
Для старообрядчества, которое изначально было оппозиционным движением, большую роль играли взаимоотношения с государством и официальной церковью. В ходе исторического развития старообрядческими общинами было выработано множество защитных стратегий, и в настоящей работе рассматривался один из аспектов проблемы, связанный с организацией церковной жизни, находящейся в сильной зависимости от государственных мероприятий по борьбе с расколом. Функции религиозных центров в старообрядчестве выполняли тайные монастыри скиты и частные молельни, связь между которыми осуществлялась через священников или наставников и активных мирян.
Как показало исследование, разбросанные по огромным территориям церковные институты регулировали жизнедеятельность множества общин и представляли своеобразную сеть в рамках отдельных согласий, составляющие которой достаточно быстро восстанавливались в случае разрушения. Кроме того, старообрядческие монастыри и церковные приходы продемонстрировали способность к совмещению и разделению функций в зависимости от исторического контекста. Поддержанию стабильности религиозной жизни способствовал сохраняющийся и в настоящее время определенный способ иерархизации внутренней структуры отдельных старообрядческих общин по степени соответствия поведения индивидов авторитетно установленной норме.
Важную роль в преодолении кризисных ситуаций в старообрядчестве всегда играл личностный фактор, что особенно проявилось в наиболее сложный советский период, когда религиозная жизнь в общинах поддерживалась за счет небольшого круга людей, как правило, иноков бывших монастырей. Перенесение монастыря в «мир», хотя и было нарушением канона, но в сложившихся условиях рассматривалась как единственная возможность сохранения и передачи традиции. Соответственно в отличие от большинства старообрядческих общин, в которых трансляция религиозного опыта в советское время происходила только на уровне отдельных семей, в таких общинах существовали и институ-циализованные формы передачи сакральных знаний, что в немалой степени способствовало укреплению внутригрупповых связей.
В целом советский период оказался наиболее разрушительным для старообрядчества, наблюдаемое в настоящее время восстановление инфраструктуры старообрядческих согласий идет гораздо медленнее, чем в официальном православии. Используется исторический опыт: так же как и в XIX в. Несмотря на декларируемую замкнутость и стремление к ограничению внешних контактов выявляются три основных направления взаимодействия старообрядцев с иноэтничным и иноконфессиональным окружением.
Взаимодействия в хозяйственно-экономической сфере хоть и отличались наибольшей активностью, не влияли на сохранность религиозной традиции, однако обеспечивали физическое выживание старообрядческих общин. Межконфессиональные браки подвергались более строгому коллективному контролю, внутрисемейному и внутриобщин-ному, но допускались при соблюдении определенных условий, были выработаны довольно гибкие способы урегулирования противоречий между каноном и бытовой практикой. Наконец, третье направление взаимодействий - миссионерская деятельность, качественно отличалось от первых двух, будучи совершенно определенно направленной как раз на расширение контактов, и укрепление старообрядческого присутствия в «инородной» среде.
Внешняя среда, рассмотренная в контексте адаптивного процесса, выступает еще как субъект интерпретативной деятельности, так как каждое сообщество воспринимает и объясняет ее по-своему, в соответствии с культурным и историческим контекстом и со своей концептуальной картиной мира. Для старообрядчества характерно использование в социально-историческом концептировании эсхатологических категорий, что объясняется, на мой взгляд, как обстоятельствами возникновения и существования в агрессивной атмосфере, так и реакцией традиционного общества на трансформационные процессы. Все новые явления окружающего мира, относящиеся к социальной жизни, к предметному и природному миру , трактуются старообрядцами как приметы последних времен.
То есть эсхатология является способом интерпретации реальности и, соответственно, включения изменяющихся форм повседневности в круг привычных и объяснимых понятий. Кроме того, создавая дополнительное психологическое напряжение, эсхатология позволяет полнее мобилизовать защитные механизмы для поддержания групповой целостности. Так с христианской эсхатологией тесно связана актуальная для старообрядцев мессианская идея, способствующая формированию выраженного персонализма и восприятия ими собственной позиции как единственно правильной и возможной.
Самосохранение старообрядческих общин, как и других этно-конфессиональных сообществ, непосредственно связано с поддержанием внешних и внутренних групповых границ, при этом принцип отбора культурных признаков, символизирующих о границе, определяется степенью соответствия традиции, они не должны субъективно оцениваться как новшество. Отделение старообрядцев от других сообществ изначально было построено на религиозной основе, в этой связи граница закрепляется, прежде всего, системой конфессиональных символов церкви и моленные дома, книги, иконы, различные культовые предметы , составляющих так называемую базовую символическую среду, которая, усваива-ясь в процессе социализации носителями культуры, способствует групповой сплоченности. Соответственно наиболее жесткие ограничения на контакты с «чужими» также относятся к обрядово-религиозной сфере запрет на совместные богослужения, посещение храмов, использование предметов культа.
Наряду с конфессиональными символами знаковым статусом в старообрядчестве наделяются и бытовые явления одежда, внешний вид, пища. Если в условиях нормального воспроизводства культурной традиции бытовое поведение, определяется как «естественное», то в случае, когда социум оказывается в положении изгоя, оно наделяется особым смыслом и дополнительными функциями, ценностями и мотивациями. Неприятие новин сначала петровской эпохи, а затем и всех последующих, способствовало постепенному складыванию целой системы бытовых запретов.
Одежда старинного покроя, ношение бороды, отказ от курения и теперь воспринимаются самими старообрядцами и окружающим населением как символы группы. Кроме того, декларируются поведенческие табу обязательные для каждого «истинного» старовера запрет на совместную трапезу с представителями другой конфессии, произношение определенных слов, курение и др. Таким образом, как в исторической ретроспективе, так и сейчас, все символические ресурсы старообрядческих общин брошены на сохранение чистоты, угроза которой исходит от других, от «мирских».
Для постоянного поддержания границы используется все - от радикальной эсхатологии до эндогамии и «чашничества». Здесь, по классификации Р. Крэмми, доминирует «текстовое сообщество», что предполагает отождествление аутентичности с жесткой нормативностью.
Однако если присмотреться более внимательно, то оказывается, что сверхзадача сохранения не может быть выполнена иначе как через подробно разработанную, изобретательную систему приспособления, включающую в себя и репертуар легитимных средств нарушения нормы. Помимо создания границы между «своими» и «чужими» всякое общество, заботясь о своей целостности, вырабатывает систему социальных кодов или поведенческих программ, направленных на подержание внутреннего баланса и выработку различных типов коллективной сплоченности. Консолидации членов старообрядческих общин способствует множество групповых связей: это и брачные контакты, и соборные решения по догматическим и бытовым вопросам, и общие церковные праздники, и почитание собственных святынь.
Кроме того, мощным психологическим фактором консолидации, а также одной из составляющих групповой самоидентификации старообрядцев, позволяющей провести безошибочную границу по линии «мы» -«они», является восприятие старообрядцами своего сообщества как коллективного хранителя сакральных книжных текстов. Традиционно важная роль книжности определила бытование в старообрядческой устной культуре большого количества вторичных текстов интерпретаций письменных произведений , отражающих ментальные особенности всего сообщества. Специфика культуры проявляется уже на уровне отбора письменных сочинений, включающихся в процессы коммуникации, строящегося на поисках аналогий между событиями священной истории и историей старообрядчества.
Такое сопоставление содержания канонических текстов и значимых для старообрядцев явлений и событий служит им способом аргументации истинности собственного вероучения и способствует формированию позитивной идентичности, укреплению конфессионального самосознания. Историческая память как одна из составляющих группового сознания находит выражение и в устных произведениях из круга «малой» или «локальной» истории, также обнаруживающих дальние и ближние проекции - от преданий о легендарных предках до истории своей общины. Как показало исследование, наиболее архаичные пласты локальной устной истории, не опирающейся на старообрядческую книжность, больше сохраняются среди финно-угорских групп предания о чуди, предках-первопоселенцах, наделяемых чертами культурных героев и т.
Таким образом, декларируемое старообрядцами стремление к полному отказу от новшеств и совершенной замкнутости неизбежно сталкивалось с невозможностью их практического осуществления, что подталкивало постоянный поиск компромисса и новых способов сохранения традиции в условиях изменяющейся действительности. Именно традиционализм поставил старообрядцев перед необходимостью выбора более гибких взаимоотношений с окружающим миром, и, как это не парадоксально, стимулировал их творческую и социальную активность. В этой связи можно выделить некоторые закономерности.
Во-первых, степени декларируемой и реальной закрытости старообрядческих общин не всегда совпадают, абсолютная замкнутость, как в исторической ретроспективе, так и теперь - скорее субъективная идеализированная характеристика группы, поддерживаемая изнутри и извне. Направленность, интенсивность взаимодействий старообрядцев с окружающей средой , а также уровень коллективного контроля в этой сфере могут варьироваться в зависимости от контекста и ситуации. Во-вторых, старообрядческая культура, как и любая другая, не является жесткой конструкцией с простым и однозначным соответствием между всеми компонентами, когда смена или выпадение одного из них ведет к ее полному разрушению.
В меняющихся условиях сохраняются далеко не все составляющие старообрядческой культуры, а только те, которые относятся к сфере сакрального. Применительно к этой сфере культурологи используют понятие «культурного ядра», понимая под ним совокупность неких идей, норм, догматов, принятых абсолютным большинством членов социума как основы самоутверждения в мире1. Явления близкие к сакральному центру оказываются более консервативными, чем находящиеся в профанной периферийной и более подвижной части культуры.
Так вытесненный из повседневного обихода русский народный костюм, оказавшись «моленной» одеждой, отчасти сохраняет свои традиционные черты. Провозглашаемые канонами, но не соблюдаемые в обычной жизни запреты актуализируются при исполнении ритуалов, не находящая практического применения ручная пасхалия бережно предается из поколения в поколение и т. В-третьих, как показывают этнографические исследования, сами декларируемые старообрядцами нормы не остаются неизменными, а периодически пересматриваются с учетом конкретных ситуаций.
Это можно проследить на примерах религиозной литературы поздних комментариев к церковной обрядности и бытовых нововведений. Взгляды старообрядцев на технические изобретения эволюционируют от активного неприятия до активного же использования; эсхатологические даты переносятся и заново обосновываются; предлагаются обоснования внедрения в повседневную практику не виданных ранее предметов; запрещенные продукты заменяются другими и т.
Twitter скрин с сайта Института Институт этнологии и антропологии имени Н. Миклухо-Маклая Российской академии наук выпустил отчет о работе за 2021 год. Документ есть в распоряжении "НацАкцента". Пандемийные ограничения не помешали Институту запускать новые проекты, повышать зарплаты сотрудников и даже, насколько это возможно, развивать международное сотрудничество. Увеличение объема проектов стало возможным, благодаря тому, что научные сотрудники института с одной стороны активно участвовали в крупных межрегиональных исследованиях, а с другой - по заказу регионов РФ решали прикладные научные задачи.
Еще в 1950-е гг. Герасимова — автора уникального метода восстановления лица по черепу. В нашей стране, к сожалению, очень мало специалистов по физической антропологии. В этом ряду можно назвать только имена ученого-антрополога, заслуженного академика НАН РК, член-корреспондента Болонской академии наук, лауреата премии им. Валиханова, доктора исторических наук, профессора О. Исмагулова и его дочери А. Функ сообщил, что по запросу нашего Института он приложит усилия для изыскания возможности для бесплатной или льготной стажировки казахстанского специалиста на базе московской Лаборатории антропологической реконструкции.
Вся информация, размещенная на данном портале, предназначена только для использования в личных целях и не подлежит дальнейшему воспроизведению. Медиаконтент иллюстрации, фотографии, видео, аудиоматериалы, карты, скан образы может быть использован только с разрешения правообладателей.
Новости института
Организаторами мероприятия выступили Ассоциация антропологов и этнологов России, Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого Кунсткамера РАН, Санкт-Петербургский государственный университет и Институт этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая РАН. В работе различных секций и круглых столов конгресса приняли участие около 900 человек. Шабаев являлся руководителем круглого стола «Северный город: культурные пространства и образы, идентичности и ментальные карты городов». Жеребцов совместно с Ю. Шабаевым «Две столицы Коми: культурные образы и ментальные карты Сыктывкара и Воркуты»; заведующий сектором этнографии д. Шабаев совместно с А.
Директор Института этнологии и антропологии РАН профессор Функ отвез в Луганск книги и прочитал там лекцию 15 декабря 2023 поделиться В рамках реализации договора о сотрудничестве между Институтом этнологии и антропологии Российской академии наук и Луганским государственным университетом имени Владимира Даля состоялась поездка директора ИЭН РАН профессора Дмитрия Функа в Луганск. Он был приглашен ЛГУ. Лекция Д. Функа в ЛГУ.
Пoэтoму сегoдня Институт этнoлoгии и антрoпoлoгии РАН является oдним из ключевых, пo-настoящему стратегических центрoв сoциальнo-гуманитарнoгo знания. Егo пoтенциал oчень вoстребoван для вырабoтки кoнкретных рекoмендаций пo укреплению межнациoнальнoгo сoгласия в услoвиях беспрецедентнoгo давления на Рoссию извне. Уверен, чтo пoд рукoвoдствoм Алексея Егoрoвича Загребина — серьёзнoгo учёнoгo, челoвека с ширoким гoсударственным мышлением, Институт пoлучит дoпoлнительный импульс к развитию и активнее включится в решение стoящих перед странoй задач» Сергей Нарышкин, председатель РИО, директор службы внешней разведки РФ Коллеги по Российскому историческому обществу отмечают, что Алексей Егoрoвич бoлее 20 лет препoдавал в Удмуртскoм гoсударственнoм университете. Является автoрoм и сoавтoрoм 180 научных и учебнo-метoдических рабoт пo этнoлoгии и вхoдит в редкoллегию ряда выдающихся научных изданий.
Дмитрий Функ надеется, что и в будущем совместные с коллегами из других стран конгрессы и форумы продолжатся: К сожалению, нам придется научиться жить в ситуации Hate Week по Оруэллу , где отмены конгрессов, отказ от участия в наших проектах и упражнения в оттачивании методов и приемов «культуры отмены» на какое-то время будут нормой. Главное — не опуститься до «адекватного ответа». Наука возможна, во всяком случае, продуктивна, лишь при наличии научных дискуссий, совместных проектов и публикаций. Институт этнологии и антропологии РАН - ведущий научно-исследовательский центр в области этнологии, социальной и физической антропологии России.