Председатель Учебного комитета РПЦ протоиерей Максим Козлов дал интервью порталу «Пастырь», в котором рассказал о современной ситуации с духовным образованием. Максим родился 19 сентября в селе Хрущевка Липецкого района. В 2019 и 2020 годах выполнял специальные задачи в Сирийской Арабской Республике. Копировать данные для диагностики. Начальник службы пожаротушения Главного управления МЧС России по Томской области Максим Козлов. Смотрите видео онлайн «НОВАЯ ЭЛИТА, ИДЕАЛЬНАЯ РОССИЯ И НАСЛЕДИЕ СВЯТЫХ ОТЦОВ / ПРОТОИЕРЕЙ МАКСИМ КОЗЛОВ» на канале «Телеканал СПАС» в хорошем качестве и. Максим Евгеньевич Козлов (род. 1963), митрофорный протоиерей, настоятель Московского храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной в Москва-Сити.
Протоиерей Максим Козлов: Рождество Богородицы напоминает, что личный выбор немаловажен
Сайт функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. Ответственность за содержание любых рекламных материалов, размещенных на портале, несет рекламодатель. Новости, аналитика, прогнозы и другие материалы, представленные на данном сайте, не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов.
Максим Козлов добавил, что рождение Богородицы в неприметном месте показывает людям важность частной жизни и то, что люди никогда не знают — через кого действует Бог. Он рассказал, что такая традиция появилась при советской власти. По его словам, люди стали ходить не в церковь, а на кладбище, потому что там можно было молиться и креститься. Последние новости.
Понятно, что открыть двери для каждого, но должна ли она заявлять позицию свою? Максим — Я не уверен, что сейчас, я не уверен лично и тем более не правомочен заявлять что-то по этому вопросу более, чем свою личную точку зрения, ни к учебному комитету, ни к официальной позиции Русской Церкви в этом смысле не имеющей никакого непосредственного отношения, что что-то могут сейчас определить официальные заявления Церкви, скорее, важно засвидетельствовать это на уровне тех десятков тысяч приходов, которые у нас есть по всей стране, что мы действительно Церковь, как единство верующего народа, а в свою среду не допустить этого разделения, что мы не будем делить на своих и чужих по принципу идеологии и это главное, я повторю, не только с точки зрения, что вот скажут архиереи или будет ли какое-то заявление Синода, а как каждая конкретная община, не только клирики, но и миряне в ней будут себя вести. Аркалова — По примеру соседних стран можно наблюдать, как политический раскол трещинами проходит даже по внутрисемейным отношениям, поскольку одни за одних, другие за других, иногда это происходит и внутри Церкви, так вот что вы скажете тем семьям, которые сейчас находятся в подобной ситуации и что можете сказать о том, если случаются такие моменты внутри Церкви, как быть? Максим — Я попросил бы и детей, и родителей смотреть друг на друга, как на мать и отца, сына и дочь, брата и сестру, пусть не согласных с тобой, но родных людей. Это ощущение родного человека, за которого ты, может быть, болезнуешь и с которым не соглашаешься, но который родной очень важно сохранить и начать жить не только в противопоставлении ему, это уж какая-то зарница гражданской войны, но и в равнодушии: «ну мне и все равно, если он так думает, то он для меня как бы не существует, с этими его взглядами и поступками». Взрослых, старших людей, с одной стороны делиться опытом, накопленным за жизнь, а с другой стороны, избегать авторитаризма и попытки вот прямо экстраполировать свой опыт на молодое поколение — это никогда не получалось, не получится и теперь. Рассказать о том, что я накопил и постараться предупредить — одно, попытаться заставить — это другое и почти всегда тупик. Молодых людей — помнить о том, что родители — это не застаревшие «предки», которые всего боятся и не видят действительность такой, какая она есть, люди, накопившие за жизнь много опыта и даже если не обладающие вашими навыками работы в социальных сетях и владением компьютерной техникой, то от этого не ставшие глупее вас, а, может быть, даже вовсе наоборот. В Церкви, мне кажется, то же самое, каждому из нас, священнослужителей, важно, начиная с себя, а потом, если мы видим это и в приходе, стараться преодолевать вот эти тенденции к обособлению от кого-то, кто рядом с тобой. Сейчас же все приходы общаются часто не только в храме, но и в социальных сетях, есть какие-то чаты, приходские варианты общения, все это сформировалось, в особенности, в ковидную среду очень интенсивно. Известно последствие социальных сетей, что там люди часто действуют и поступают с пониженным барьером ответственности, одно дело — мы так сидим с вами, разговариваем и внутренне понимаем, что нельзя обидеть человека, который рядом со мной, а написать буковки, нажать кнопочку «отправлено сообщение» значительно проще, а пожинать обиды при разделении придется, может быть, потом очень долго. Вот следить, в том числе, и за тем, что и как мы говорим и делаем в социальных сетях, в средствах массовой информации, на тех или иных ресурсах православных, тем более общественно-политических, помнить, что христианин по заповеди Спасителя прежде всего — миротворец, «блаженны миротворцы», а не блаженны разжигатели конфликтов и искатели разделений, Евангелие-то мы должны помнить. Аркалова — Известно, я уже говорила, что объявлены даты следующих «мирных» митингов, выходов, вот как вам кажется ближайшая перспектива, что будет, чем это может закончится и как долго это продлится? Максим — Видите, мы тоже расходимся в терминах иной раз: вы говорите слово «мирный», подбирая его тщательно, а кто-то бы другой сказал: «несанкционированный», тоже уже исходя из эпитета, который мы употребим, уже разные люди употребляют разные прилагательные в этой ситуации, уже возникнет некое оценочное суждение в данном случае. По-человечески, как отцу и дедушке, мне бы хотелось, чтобы обошлось без конфликтов, человеческих жертв, даже на уровне мелких и средних телесных повреждений, без заключений людей, пусть на короткие сроки, никому не хорошо находится в СИЗО или в иных местах.
Максим, те акции протеста, которые сейчас бурно проходят в Украине, насколько они могут повлиять на ситуацию? Для того чтобы он не состоялся, нужно некое действие промысла Божиего или некоторые государственные - на самом высшем уровне - шаги и действия, которых опять же вряд ли сейчас можно ожидать. Тем не менее свидетельства неприятия не только со стороны иерархии, но и стороны церковного народа очень важно было принести, и в этом смысле чем более массовыми будут эти акции, чем более там будет не только тех, кто как бы по долгу службы должен принимать в них участие и о ком можно сказать, что вот этот епископ или этот клирик не хочет визита Папы, потому что это нанесет урон ему как представителю конкурирующей конфессии, борющейся за души тех же украинцев, как пишут наши оппоненты. А чтобы сам верующий церковный народ русский, украинский, засвидетельствовал свое нежелание визита римского понтифика. В этом смысле я душой всячески поддерживаю эти акции и надеюсь, что они имели и будут иметь достаточно массовый характер. Автономия и самостоятельность Украинской Церкви в эти годы только последовательно расширялись, де- факто, Украинская Церковь живет сейчас в организационно-экономическом и каноническом смысле фактически самостоятельно, ни какой-либо экономической поддержки Москвы со стороны украинских епархий, и вмешательства во внутреннее бытие Украинской Церкви со стороны Синода не происходит, архиереи выбираются на местных украинских Соборах, они выбираются из граждан Украины. Фактически внутренняя самостоятельность де-факто предоставлена. Вопрос же об автокефалии, то есть о такого рода мере самостоятельного бытия, которые подразумевает пусть и близкие, но все же уже не такие тесные связи с Матерью-Церковью, которые были на протяжении минувших десятилетий, был отклонен не раз самим церковным народом Украины, и епископами, и священниками, и мирянами, которые во множестве - сейчас не сосчитать, большинство их или меньшинство, - но во множестве свительствовали, что в случае предоставления автокефалии они будут проситься в Московский Патриархат на каком угодно статусе - патриарших подворий, отдельных ли приходов. Они не хотят этого разрыва с Матерью-Церковью, и позиция нашего Священоначалия - это позиция, прежде всего, учитывающая действительные настроения православных людей в Украине, а не украинских политиков. Что же касается позиции по отношению к Константинополю, то я позволю себе сказать то, что, наверное, вряд ли может быть высказано на официальном уровне, но чем вот конкретный клирик может поделиться. Наверное, у нас есть подспудное ощущение недоверия Константинополю, такое же, какое было у русских, скажем, после Ферраро-Флорентийского Собора. Ощущение того, что там уж нет православия, но мера компромиссов и мера выхождения навстречу тому же римскому католицизму и экуменизму слишком велика, чтобы мы вот так могли со спокойной совестью сказать: действительно, какая разница, какие будут епархии в Эстонии, наши или константинопольские? Вот это ощущение того, что что-то не то делается в Стамбуле и на Фанаре, оно, конечно, присутствует и побуждает нас особенно беречь те части вселенского православия, которые промыслом Божием были вверены попечению Русской Церкви. Оглядываясь на историю вселенского православия, мы объективно должны сказать, что как бы ни болезненны были схизмы, скажем, схизмы XIX века, балканские схизмы или в истории нашей Церкви - первой половины XX столетия, нужно искать пути к уврачеванию раскола, ибо это слишком кровоточащая рана на теле вселенского православия, чтобы можно было исходить только из оценки тех или иных персоналий и не видеть, что объективно за ними есть иные люди, отнюдь не так виноватые, как виноват бывший митрополит Филарет и окружающая его верхушка автокефального раскола. Поэтому принципиальный поиск решения этой ситуации, несомненно, нужно вести. Другое дело, что, конечно же, как, скажем, при преодолении обновленческого раскола при проявлении той или иной икономии по отношению к конкретным людям должны быть сохранены важнейшие канонические принципы, это воссоединение может произойти только в лоне законной юрисдикции и только при соответствующем покаянии со стороны оказавшихся в расколе. Как это было с обновленцами: в конце концов, Церковь их не оттолкнула в послевоенные годы, даже тех, кто занимал достаточно активную антицерковную позицию в 1920-1930-е годы, тем, кто из них приносил покаяние, находилось место и на церковном корабле и даже в разряде священно-церковно служителей. Как бы на нее отреагировали в ватиканской администрации? Мы как бы помимо политических реалий и общественно-социальных реалий живем некоторыми другими упованиями, более основательными, и помимо общих евангельских слов о том, что врата адовы не одолеют истинной Церкви, мы ведь знаем, что не поддержкой тех или иных политических сил и не закулисными переговорами, но внутренней своей правдой стоит Православная Церковь. И мне кажется, что в итоге может произойти даже нечто позитивное, в том смысле, что всякие двусмысленности, иллюзии по отношению к роли Ватикана, все это отпадет окончательно после этого визита. Мы окажемся в позиции, когда некоторое лукавство или внутренняя неправда, которая была в православно-католических отношениях начиная с эпохи II Ватиканского Собора, когда все говорили не то, что думали, оставляя собственное свое мировоззрение для внутреннего потребления, а для диалога - некое специальное дипломатическое экуменическое богословие. Все это отойдет в сторону. Мы окажемся на позициях реальной оценки друг друга. Прежде всего, это важно для нас, православных, православного взгляда на католицизм. В этом при прочих отрицательных позициях я вижу и позитивный возможный результат всех этих событий. По отношению к католикам, я думаю, в данном случае довольно четко выразился Архиерейский Собор 2000 года, который в постановлении об инославии, как в принципиальном выражении отношения православия к инославию, так и по отношению к Католической Церкви конкретно, а именно: мы, конечно же, исходим из практики трех чиноприемов, в том виде в ней выражение веры Церкви, идущей от эпохи Вселенских Соборов в том, что не за видимыми вратами Церкви сразу кончается церковность и христианство как таковое, и лишь по отношению к тем, кого мы принимаем первым чином через таинство крещения, мы должны свидетельствовать, что они не христиане вовсе.
КОЗЛОВ МАКСИМ ЕВГЕНЬЕВИЧ
Разговор журналиста Елены Жосул с протоиереем Максимом Козловым. Протоиерей Максим Козлов дал интервью , в котором ответил на критику, которая высказывается в адрес позиции Московского Патриархата в отношении визита Папы Римского. Председатель Учебного комитета РПЦ протоиерей Максим Козлов дал интервью порталу «Пастырь», в котором рассказал о современной ситуации с духовным образованием.
Погибшего в ходе СВО липчанина посмертно представили к ордену Мужества
Владыка Никодим поблагодарил отца Максима за оценку деятельности семинарии и советы по дальнейшему развитию образовательной и воспитательной работы. Мы можем только поблагодарить Святейшего Патриарха, по благословению которого проводятся такие проверки, и отца Максима, что по многим вопросам они дают нам готовые ответы и теперь только от нас зависит как мы реализуем свой потенциал и исполним то, что необходимо для дальнейшей работы". Опубликовано: 09.
Максим — Ну а с чего бы ей не быть под угрозой обрушения, по крайней мере, части молодого поколения, когда при декларируемых государством патриотических ценностях общенациональное телевидение такое, какое оно есть? Где та основа, которую можно было бы в качестве положительной общенациональной идеологии увидеть на общенациональном телевидении? Ну, не знаю, разглядеть ее молодому человеку, как кажется, достаточно трудно. Да, в какой-то момент нацию объединило, безусловно, справедливое и правильное начало возвращения исконно крымских территорий, это действительно был момент объединения нации, за этим стояла какая-то внутренняя правда, вне зависимости от государственных юридических норм, за этим правда, эту правду душой люди почувствовали, но прошло уже больше шести лет с той поры, какая следующая большая правда за это время могла бы объединить жителей Российской Федерации — все отодвигаемые программы грядущего благосостояния, когда все будет лучше? Но очевидная, непростая внешнеполитическая ситуация, в которой, конечно, мы видим очевидную неправоту многих наших оппонентов, но, с другой стороны, многие задаются вопросом: а как так, что мы почти в изоляции? Ну как так, что мы почти в изоляции, великая страна с великой культурой, с большими достижениями? Вот это ощущение, что, может быть, трудно формулируемое отсутствие внятного позитива, но оно же молодыми людьми отчетливей переживается, кстати, вот людям моего поколения проще, ну не так много осталось, я бы даже чисто эгоистически дожил бы в ситуации, может быть, не в самой лучшей, но стабильности, но когда у тебя вся жизнь впереди хочется внятного позитивного проекта на твою жизнь для тебя.
Аркалова — Энергии у молодого поколения через край и очевидно, что если сейчас ее не направить в позитивное русло, в созидательное, то непонятно, чем это может закончиться. На ваш взгляд, в какое русло можно ее направить и что Русская Церковь может сейчас предложить молодежи? Максим — Я бы начал с ответа на второй вопрос, потому что он для меня куда как внутренне более близок, важен и переживаем. Мне представляется очень важным, чтобы Церковь и каждый конкретный храм и приход и в нынешней ситуации были безусловно не только физически открыты, но и в евангельском смысле гостеприимны для людей самых разных политических взглядов, чтобы не оказывалось так, что участники противостояния по разные стороны баррикад, какая-то из них часть ощутила бы то, что в Церкви им не рады, Церковь должна быть местом, куда на таинство Исповеди может прийти и молодой человек, участвовавший в протесте, осознавший, что он перегнул в жестокости, нежелании думать, в выплескивании своего личного бессознательного в коллективное пространство, просто в ненависти к людям по другую сторону баррикад, и куда мог бы прийти сотрудник правоохранительных органов, который, выполняя свой долг, в какой-то момент понял, что и он поступил неправильно, ну вот хрестоматийный пример, как тот полицейский, который ударил женщину в Санкт-Петербурге и нашел мужество прийти и просить у нее прощения. Мне кажется, это, на самом деле, обнадеживаюший пример, пока это возможно, пока человек, допустивший подобный поступок, как сотрудник полиции может прийти и просить прощения у человека, которого он неправомерно обидел, а этот человек может его простить — есть надежда. И вот мне кажется, если на что мы и должны ориентировать всех сограждан наших, в том числе, и молодежь — это на то, чтобы да, будучи правомочными и искренними в отстаивании тех или иных своих общественно-политических взглядов мы не допускали ненависти к тем, кто их не разделяет, чтобы мы внутри страны учились реальной возможности сосуществования, как члены единой нации, но при этом, как люди с разными общественно-политическими взглядами, вот мне кажется, это единственный путь, который сейчас реалистичен. Да, мне тоже дорого средневековое общество, которое было моноконфессиональным и моноидеологичным в значительной мере, но я понимаю, что абсолютной иллюзией было бы попыткой загнать сейчас мир и страну в подобного рода мировоззрение, что уже пример 20-го века показывает нам, что попытка создания моноидеологического общества оборачивается тоталитаризмом, мы должны учиться жить, будучи разными, но при этом в этой разности не ненавидящими друг друга. Аркалова — Вот пример Беларуссии, например, опять же, когда священнослужители и призывали к миру, и выходили на баррикады, и, в том числе, просто молились в храмах, то есть было некое такое расстроение даже внутри Церкви.
Храмы в Москве ненадолго, но были зарыты для посещения прихожан.
Ну сколько у нас там было? Пара месяцев, да, там три месяца, когда храмы для решительного большинства людей были недоступны. Начался ну в значительной мере плач: как без богослужения вот тяжело. Что мы только ни делали — во всех храмах создались чаты прихожан, мы как-то старались объединять, транслировать богослужение, там вот дистанционно, да, это было хорошо. Дистанционно я там «Винни-Пуха» детям читал, там для прихода два раза в неделю, там для себя тоже перечитал — хорошая книжка, еще раз бы с огромным удовольствием. А что-нибудь поменялось потом? Ну это ладно, допустим, отпали те, кому, вот условно говоря, страшно, и которые, значит, не очень понятно, зачем ходили, если им по-прежнему страшно ходить, которым болезнь страшнее, чем оказаться вне ограды церковной. Ну и даже те, которые вот тогда так рвались, за месяц насытились и вернулись к тому же графику — я уже не говорю, церковных активностей, но главного — посещения богослужений. Вот и я вам честно говорю: я не знаю, что вот с этим сейчас можно сделать.
Вот как? Ну вроде бы уж такое было напоминание: вот вы можете всего этого лишиться, вот к чему вы за эти годы, десятилетия, можете лишиться. Даже не в силу внешних гонений, а вот такого рода как бы, мало ли чего может случиться еще в нашей жизни. И не побудило. И этим, конечно, мне кажется, мы отличаемся сейчас от того, что было там лет 25, 30, 40 назад. Не знаю, что с этим делать, делюсь просто со скорбью. Мацан — А та пассивность, о которой вы сказали? Вот, с одной стороны, вы говорите, что не знаете, что с этим делать. А она не часть вообще просто общей пассивности общества?
Не читают же не только православные свою литературу, люди в целом, как говорят, меньше читают книжек. Протоиерей Максим — Ну что же нам, так сказать, сериалы что ли снимать про православную жизнь? Ну у нас и так уже есть, ну по аналогии с некоторыми ранее возникшими передачами, в каком-то смысле трансляция богослужений. Ну что же, еще транслировать из трапезной что ли, что разговоры клириков и церковного актива для тех, кому неохота дойти, а хочется как-то подпитаться около церковными обстоятельствами? Ну там Телеграм-каналов для этого хватает всякого рода, из которых можно таким образом подпитаться. Ну да, тут есть, конечно, определенная вот эта проблема виртуализации жизни, когда люди переходят из реальной действительности в виртуальную. Когда в целом неадекватно большое место в жизни огромного количества наших современников занимает пребывание в смартфоне, а не в реальной жизни. Вот эти всем известные картинки там, не знаю, ну про себя же знаем, когда семья сидит там, завтракает или ужинает, люди не общаются, прости, Господи, а только что не переписываются еще между собой, вместо того чтобы сказать по-человечески. Не нашлось пока и в церковной, и вообще в нормальной жизни адекватного ответа на это: как вытащить нас всех вместе из смартфона.
Я думаю, это огромная победа врага рода человеческого на сегодня — увод людей из коммуникации с теми, кто в твоей жизни фактически присутствует, на умозрительную коммуникацию с теми, таким образом, которые одним нажатием кнопки может быть отключен и перестанет быть, и станет фикцией — этого нет, вот нет и все. Я бы вообще собирал на всякий случай, даже тем, кому сейчас трудно читать, какую-то библиотеку из необходимых книг на всякий случай дома. Бумажных книг. Конечно, не «451 градус по Фаренгейту», но мало ли что может случиться. В каком-то таком компактном размере лучше бы держать дома и на даче второй комплект на всякий случай. Мацан — У американского фантаста Айзека Азимова был рассказ, который по-английски назывался «The fun they had» — то есть «радость, которую они пережили, испытали» — про двух детей, которые случайно обнаружили бумажные книги в век, когда их давно уже нет, и какую-то дикую радость, щенячью просто, испытали, удивление, восхищение от того, что такое бывает. Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Протоиерей Максим Козлов, председатель Учебного комитета Русской Православной Церкви, настоятель храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной, сегодня нами и с вами в программе «Светлый вечер». В студии моя коллега Марина Борисова и я, Константин Мацан.
Не переключайтесь. Мацан — «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. В гостях у нас сегодня протоиерей Максим Козлов, председатель Учебного комитета Русской Православной Церкви, настоятель храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной. Мы продолжаем наш разговор. Борисова — Отец Максим, вот до сих пор мы говорили о каких-то разделениях поколенческих, культурных, в силу изменившейся жизни и образа жизни. Но есть еще последнее время такой не очень приятный момент в нашей православной жизни, когда политические воззрения священников делят паству. Получается так, что вот батюшка в соцсетях высказывает какие-то воззрения, не относящиеся к церковной жизни, мне близкие, и, значит, во всем остальном он тоже прав. Получается разделение не такое, как у Коринфян, а какое-то совершенно иное.
Протоиерей Максим — Но я-то вот что по этому поводу думаю. Знаете, к счастью, его в Церкви меньше, чем где бы то ни было. Это касается все же в основном некоторого неширокого, в каком-то смысле это пленочного по отношению к общей массе духовенства и тем более верующих, слоя медиа-клириков. И даже не всего, безусловно, этого слоя, а тех из них, кто еще как-то активно позиционирует свои общественно-политические взгляды. Именно не церковные, а общественно-политические. Ну и много ли таких людей, по большому счету? В абсолютном большинстве приходов это, мне кажется, не является кардинальной проблемой. Ну да, вот просто на слуху те имена. Ну вот такой-то батюшка у нас что-нибудь сказал за оппозицию — ну да, конечно, его сразу распиарили: для одних — свет в окошке, для других — предатель в рясе.
А для меня — он просто зря это делает. Потому что если ты священник, то ты должен понимать, что если ты озвучиваешь общественно-политическую позицию, то она будет ассоциироваться не только с тобой лично, но по крайней мере с храмом, в котором ты служишь. И человеку с очевидно иными взглядами трудно будет к тебе ходить, да, потому что а вдруг ты с амвона будешь что-нибудь такое озвучивать, а это, конечно, не радует. И здесь — да, я убежден, священник не должен позиционировать себя в общественно-политическом пространстве как побудитель прихожан или побудитель людей к тому, чтобы держаться тех или иных политических воззрений, поддерживать ту или иную силу. Это дело мирян. Безусловно, вот все мы граждане тех государств, в которых живем, и эти активности всегда имели место, и что же им сейчас не иметь места. Но вот, наверное же, неслучайно вот все попытки даже на этом уровне создать какую-то «православную» партию всегда имели какое-то такое ну минималистическое значение для церковной жизни, никогда не привели ни к созданию никакой церковной серьезной организации, в этом смысле не нашли отклика в полноте Церкви. Ну вот нет внутри Церкви запроса на создание общественно-политической силы, которая бы вот позиционировала себя как — ну в кавычках, «православная» партия. И, наверное, это правильно.
Церковь вне вот в этом смысле партийной жизни. Она не вне общества, она не вне государства, естественно, находится, но вне вот политической жизни в этом смысле слова. Другое дело, что многие хотели бы видеть, прямо или косвенно, какие-то подходы Церкви, которые бы их порадовали с их точки зрения совпадения с их собственными взглядами. И вот какая-то доля критики, которую мы сейчас слышим по отношению к церковным иерархам и официальной церковной позиции, она — не знаю, от многих или не многих, но от части церковной полноты исходит, оттого что у них иные политические взгляды, и они это чувствуют. Но в этом смысле, мне кажется, мы должны видеть ту очень ответственную срединную позицию, которую занимает священноначалие и Святейший Патриарх. Да, конечно, вполне понимая, что сотрудничество с теми или иными ответственными государственными институциями просто необходимо — мы бы огромного количества вопросов не решили, если бы почему-либо дистанцировались от такого рода сотрудничества и соработничества — у нас были бы другие законы, у нас в области образования, налогообложения, чего угодно, если бы этого сотрудничества не было. Но при всем при том там, где речь заходит о каких-то именно политически выраженных взглядах, эта позиция умеренная, средняя и не отталкивающая других людей. И я думаю, что мы за это должны быть очень благодарны Святейшему Патриарху. Борисова — Да, но бывают же вот печальные примеры, когда приходится священноначалию долго бороться с очагами раскола, которые возникали, ну вот как с Сергием Романовым, которые возникали много лет: формировалась какая-то община, какие-то люди туда притекали, какая-то была жизнь.
А случилось то, что случилось. В общем, все церковные люди более-менее в курсе этих событий. Но вот люди-то остались. Эти люди, они как-то себя позиционируют в Церкви. Протоиерей Максим — Нет, ну погодите, с Сергием Романовым — начать с того, что там другая ситуация. Сергия Романова просто нельзя было рукополагать. Это было элементарное нарушение церковной дисциплины. Вот человека с его прошлым просто нельзя было как бы — а рукополагать, и уж тем более — б ставить во главе приметной церковной институции. Это моя, не близкая географически и административно, точка зрения на произошедшую ситуацию.
Борисова — Но беда-то в том, что ну как, с людьми, которые инициируют это все, священноначалие может разобраться, но остается очень много людей, которые поверили этим людям, вот они внутри Церкви остаются. И ну даже не берем такие громкие одиозные случаи, все равно есть какие-то священники, может быть, они ошибаются, вокруг них формируется какая-то группа людей, они потом остаются в Церкви, и остаются уверенными, что вот их батюшка — мученик, и он был прав.
На каждом втором занятии мы обсуждаем со студентами реальные случаи, отвечаем на реальные вопросы, иные из которых получены через Интернет. Семинарист должен дать ответ, причем от первого лица. Такая учебная форма дает навык внутреннего реагирования, отклика, умения говорить с человеком лично и конкретно, а не предлагать рецепты, которые являются правильными вообще. После этого мы рассматриваем ответ, который дал священник, и делаем выводы. Я думаю, такие практические занятия весьма полезны для будущих пастырей. Это опыт душепопечения и пастырской любви, пастырского окормления.
Ведь несложно изучить и сохранить в памяти, какие есть препятствия к священству, какие могут быть искушения и проч. А душепопечение — вещь, прежде всего, опытная, в нем надо полагаться не на книги, а на то, что накоплено в душе. А у молодого человека двадцати с небольшим лет подобной опоры нет. И отсюда иной раз получается, что пастырское богословие воспринимается как высшая математика. Почему человеку бывает трудно запоминать знания абстрактного свойства? Потому что в сознании ничего не рождается. Конечно, можно все запомнить механически, но для того, чтобы запомнить внутренне, нужно, чтобы возникла ассоциация, а ее как раз может и не быть. Так и с пастырским богословием: затвердить-то в памяти можно, а ассоциировать в душе не с чем.
Рождению параллелей как раз и помогает анализ конкретных эпизодов из пастырской практики. И увеличивать их не стоит. Если бы что-то и можно было расширить, это разные формы практик, связанных с пастырским служением. Я уже вкратце рассказал об одной из них. Полезным было бы и пребывание семинаристов на тех или иных приходах или в монастырях, чтобы студент просто наблюдал за священниками, прислуживал за богослужением, перенимал опыт. Это чрезвычайно важно! Ведь далеко не каждый имеет счастье окормляться у опытного духовника, от которого многому можно научиться. Конечно, это оптинские старцы — очень помогут будущему священнику их письма.
Считаю очень ценным опыт современных греческих подвижников благочестия, которые подвизались на Афоне: старца Иосифа, старца Паисия, архимандрита Эмилиана и др. Опыт Святой Горы тем важен, что тамошняя традиция никогда не прерывалась, передаваясь из поколения в поколение. А вот у нас из-за трагедии XX века случились разрывы в традиции. Да, были мечевцы — из общины отцов Алексия и Сергия Мечевых, в Обыденском храме литургическая жизнь не прекращалась. Но это тоненькие ручейки, а там полноводная река, непрерывная традиция, а это дорогого стоит. Я бы советовал молодым священникам читать книги афонских подвижников, благо, они сейчас переводятся. Не со всем я могу согласиться у архимандритов Лазаря Абашидзе и Рафаила Карелина , но, тем не менее, они предлагают не теоретические умствования о жизни, а живой религиозный опыт. Согласитесь, когда батюшка говорит о чем-то не на основании трех брошюр, которые он прочитал, а потому, что действительно разбирается в данном вопросе, это заслуживает уважения, располагает к себе, а главное — на первых порах служит цели душепопечения.
В этих разговорах человек открывается священнику, начинает доверять ему. А по мере накопления пастырского опыта внешние заслуги отодвигаются на второй план — важным становится действительное внутреннее общение людей. Мы видим, что не все так благополучно с нынешним молодым поколением и даже с теми, кто с малолетства с конца восьмидесятых — начала девяностых годов пришел в ограду Церкви. Так ли много среди них, воспитанных без атеистического гнета, настоящих православных верующих, которые живут литургической жизнью? Или они обретаются где-то на стороне? Проблема это, несомненно, есть, она не только пастырская, но еще и педагогическая. Так, например, не секрет, что в православных семьях отношения складываются совсем не гладко. Я убежден: самая страшная ошибка, которую можно допустить, общаясь с молодежью, это проявление неискренности в главном, фальши.
Ужасно, когда молодые люди чувствуют, что взрослые, и священнослужители в том числе, обозначая нечто, проговаривая слова, не обнаруживают при этом внутреннего убеждения и решительно не склонны делать то, к чему призывают. Да, у всех есть немощи, все совершают ошибки, все иногда падают, и это простят. А вот неискренность не простят, каким бы искусным гомилетом не был батюшка, как бы он ни был образован, какими бы иными внешними дарованиями и наградами он бы ни обладал — ничего не поможет. Фальшь — это соблазнительная вещь, ракушка, в которую хочется закрыться и говорить оттуда гладкие слова, которые подходят для всех и всегда. Священник может сказать хорошую проповедь, в которой не будет ничего противного Преданию Церкви, но если эти слова не стоят за его душой, он никого ими не вылечит. Фальшь отталкивает — вот это нужно помнить пастырям. Позволю себе краткий комментарий. Есть у нас как бы два направления: за частое причащение и за редкое причащение.
Так вот, мне кажется, мы должны бороться не за какую-то одну практику, а за внутренне искреннее, глубокое и с правильным расположением причащение.
Состоялась встреча митрополита Никодима и протоиерея Максима Козлова
И после этого связи не было. Сестра также рассказала, что Максим в 2021 году вернулся со срочной службы в армии, 15 месяцев побыл дома, а потом его мобилизовали. Напомним, на прошлой неделе в Кунашаке похоронили 34-летнего мобилизованного Раифа Мухамедьярова.
Из-за неурегулированности вопросов государственной экологической экспертизы в рыболовстве предприятия в разных регионах сталкивались с проблемами. Получалось, что добытчики либо будут привлечены к ответственности за отсутствие заключения ГЭЭ, либо будут вынуждены проходить дорогостоящую процедуру. При том что даже в последнем случае оставалось множество вопросов: например, если применять требования об экологической экспертизе, то как быть с оперативностью регулирования лососевой путины. Если говорить о материалах общего допустимого улова, то они и так проходят процедуру ГЭЭ, напомнил президент Ассоциации рыбопромышленных предприятий Сахалинской области.
Проект закона, который правительство внесло на рассмотрение Госдумы, должен поставить точку в вопросе, какая документация в сфере рыболовства проходит через государственную экологическую экспертизу.
Он отметил, что «сейчас наблюдаются позитивные тенденции, когда в последние несколько лет на общенациональных телевизионных каналах появляется все больше положительной информации, по крайней мере, в новостных программах. Вопрос в том, будет ли это позитив или идеология. Здесь есть тонкий момент: как бы под видом позитива не стала формироваться некая новая идеология, что «у нас все хорошо». Здесь очень тонкая грань.
С одной стороны, нужно уменьшать процент травмирующей, дестабилизирующей, вводящей в депрессию информации, с другой стороны, недопустимо принудительно «подтягивать» те или иные факты, «правильно» о чем-то рассказывать». При цитировании ссылка гиперссылка на сайт Нижегородской епархии обязательна.
У вас осталось: 1000 символов Правила комментирования на сайте В комментариях не допускается информация: 1 призывающая к уголовно наказуемым деяниям; 2 составляющая государственную или иную, специально охраняемую законом тайну; 3 содержащая публичные призывы к осуществлению террористической деятельности; 4 публично оправдывающая терроризм или содержащая иные экстремистские материалы; 5 содержащая культ насилия и жестокости; 6 содержащая нецензурную брань; 7 содержащая пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних; 8 пропагандирующая порнографию; 9 раскрывающая персональные личные данные; 10 не имеющая отношение к материалу, который Вы комментируете. При любых нарушениях данных Правил администрация сайта оставляет за собой право удалять комментарий.
Глава Мордовии встретился с представителями Учебного комитета Русской православной церкви
Пропустить Приятели зовут его «пчеловек». Максим Козлов и правда - потомственный пасечник, уверяющий, что мёд — панацея от всех болезней, лакомство для счастья, гармонии, красоты и безграничных возможностей. Ещё лет 7 назад он был рыхловатый щекастик-пухляш, но однажды попал на программу «Революция тела», сбросил 40 кг за пару месяцев, а потом фанатично увлекся экстремальным спортом, гонками на выживание.
Вообще при подготовке перечня для вычета можно было бы уйти от списка конкретных объектов промысла к видам продукции — о таком подходе уже говорили и в других регионах, отметил руководитель АРСО. Российская рыбная мука и жир необходимы для работы отечественного АПК, подчеркнул собеседник Fishnews. Для развития промысла сардины-иваси предприятия предлагали и другие стимулы, например, топливные субсидии, обратил внимание Максим Козлов. Вот тут как раз прямая связь освоения объекта с мерами поддержки», — добавил он. Источник: fishnews.
Мне представляется очень важным, чтобы Церковь и каждый конкретный храм и приход и в нынешней ситуации были безусловно не только физически открыты, но и в евангельском смысле гостеприимны для людей самых разных политических взглядов, чтобы не оказывалось так, что участники противостояния по разные стороны баррикад, какая-то из них часть ощутила бы то, что в Церкви им не рады, Церковь должна быть местом, куда на таинство Исповеди может прийти и молодой человек, участвовавший в протесте, осознавший, что он перегнул в жестокости, нежелании думать, в выплескивании своего личного бессознательного в коллективное пространство, просто в ненависти к людям по другую сторону баррикад, и куда мог бы прийти сотрудник правоохранительных органов, который, выполняя свой долг, в какой-то момент понял, что и он поступил неправильно, ну вот хрестоматийный пример, как тот полицейский, который ударил женщину в Санкт-Петербурге и нашел мужество прийти и просить у нее прощения. Мне кажется, это, на самом деле, обнадеживаюший пример, пока это возможно, пока человек, допустивший подобный поступок, как сотрудник полиции может прийти и просить прощения у человека, которого он неправомерно обидел, а этот человек может его простить — есть надежда. И вот мне кажется, если на что мы и должны ориентировать всех сограждан наших, в том числе, и молодежь — это на то, чтобы да, будучи правомочными и искренними в отстаивании тех или иных своих общественно-политических взглядов мы не допускали ненависти к тем, кто их не разделяет, чтобы мы внутри страны учились реальной возможности сосуществования, как члены единой нации, но при этом, как люди с разными общественно-политическими взглядами, вот мне кажется, это единственный путь, который сейчас реалистичен. Да, мне тоже дорого средневековое общество, которое было моноконфессиональным и моноидеологичным в значительной мере, но я понимаю, что абсолютной иллюзией было бы попыткой загнать сейчас мир и страну в подобного рода мировоззрение, что уже пример 20-го века показывает нам, что попытка создания моноидеологического общества оборачивается тоталитаризмом, мы должны учиться жить, будучи разными, но при этом в этой разности не ненавидящими друг друга. Аркалова — Вот пример Беларуссии, например, опять же, когда священнослужители и призывали к миру, и выходили на баррикады, и, в том числе, просто молились в храмах, то есть было некое такое расстроение даже внутри Церкви. Вот на ваш взгляд сегодня Церковь должна как себя поставить? Понятно, что открыть двери для каждого, но должна ли она заявлять позицию свою? Максим — Я не уверен, что сейчас, я не уверен лично и тем более не правомочен заявлять что-то по этому вопросу более, чем свою личную точку зрения, ни к учебному комитету, ни к официальной позиции Русской Церкви в этом смысле не имеющей никакого непосредственного отношения, что что-то могут сейчас определить официальные заявления Церкви, скорее, важно засвидетельствовать это на уровне тех десятков тысяч приходов, которые у нас есть по всей стране, что мы действительно Церковь, как единство верующего народа, а в свою среду не допустить этого разделения, что мы не будем делить на своих и чужих по принципу идеологии и это главное, я повторю, не только с точки зрения, что вот скажут архиереи или будет ли какое-то заявление Синода, а как каждая конкретная община, не только клирики, но и миряне в ней будут себя вести. Аркалова — По примеру соседних стран можно наблюдать, как политический раскол трещинами проходит даже по внутрисемейным отношениям, поскольку одни за одних, другие за других, иногда это происходит и внутри Церкви, так вот что вы скажете тем семьям, которые сейчас находятся в подобной ситуации и что можете сказать о том, если случаются такие моменты внутри Церкви, как быть? Максим — Я попросил бы и детей, и родителей смотреть друг на друга, как на мать и отца, сына и дочь, брата и сестру, пусть не согласных с тобой, но родных людей. Это ощущение родного человека, за которого ты, может быть, болезнуешь и с которым не соглашаешься, но который родной очень важно сохранить и начать жить не только в противопоставлении ему, это уж какая-то зарница гражданской войны, но и в равнодушии: «ну мне и все равно, если он так думает, то он для меня как бы не существует, с этими его взглядами и поступками». Взрослых, старших людей, с одной стороны делиться опытом, накопленным за жизнь, а с другой стороны, избегать авторитаризма и попытки вот прямо экстраполировать свой опыт на молодое поколение — это никогда не получалось, не получится и теперь. Рассказать о том, что я накопил и постараться предупредить — одно, попытаться заставить — это другое и почти всегда тупик. Молодых людей — помнить о том, что родители — это не застаревшие «предки», которые всего боятся и не видят действительность такой, какая она есть, люди, накопившие за жизнь много опыта и даже если не обладающие вашими навыками работы в социальных сетях и владением компьютерной техникой, то от этого не ставшие глупее вас, а, может быть, даже вовсе наоборот. В Церкви, мне кажется, то же самое, каждому из нас, священнослужителей, важно, начиная с себя, а потом, если мы видим это и в приходе, стараться преодолевать вот эти тенденции к обособлению от кого-то, кто рядом с тобой.
Вместо того, чтобы расстрелять десятки тысяч бесов, получили жертвы в десятки миллионов. Наши не бьют целенаправленно по мирному населению, им прикрывается противник и это ОН занимается терроризмом. Жертвы мирного населения от наших снарядов могут быть только случайные, стрелять по нему, это бесполезная трата дорогостоящих снарядов, Зеленскому они достаются на халяву, а нам нет. Мы испытываем не ненависть, а "ярость благородную" и лжемиротворчество здесь не уместно, это народная война. Такого, чтобы кто-то радовался гибели гражданских, я не встречал. Министр Просвещения подолгу говорит о том, что можно выразить одним предложением, он профессионально забалтывает тему разговора, поэтому точных цитат не привожу, они слишком длинные. Была такая притча, как одноногий, однорукий и одноглазый царь пригласил художников. Один нарисовал его как есть, ему отрубили голову, другой нарисовал целиком, тоже отрубили, третий нарисовал его боком, сидящим на коне. Вот таким художником и является отец Максим , потому что изображает картину, как будто Америки, Европы, ЛГБТ-пропаганды не существует в природе. О том, что Путин не занимается убийством журналистов, сказано не было, а у нас жертв уже много. Зато душа преступника вызывает отеческую заботу. О том, за что убили, тоже не обсуждается. Сейчас всем стал известен факт, что бандеровцы были выпущены из тюрем и это имеет прямое отношение к войне. Так вот надо было их расстреливать или нет? Как можно относиться к людям, носящим наколки из свастик? Те, кто сомневается в существовании фашизма, смотрите фильм "Ваффен СС", снятый в "высшем" мире на русском языке задолго до СВО. Наткнулся на этот фильм среди украинских песен, которые люблю. К 2023 году позиция председателя Учебного Комитета меняется, он уже называет нацистов, гонящих Церковь, бандитами. Для нас это симптом успеха Вооружённых Сил России. Но того "верхнего, светлого" мира пастырь пока не отрекается, ограничивается только критикой отдельных моментов генной инженерии например , посмотрим что будет дальше. В целом его настроение пессимистично. Отец Максим говорит, что невозможно было предвидеть войну, а вот святой старец Гавриил Ургебадзе давно изрёк: "шут погубит Украину" и пророчествовал не он один.
Во время спецоперации на Украине погиб уроженец Брянска Максим Козлов
Профессор Московской духовной академии и семинарии протоиерей Максим Козлов рассказал, почему дать деньги взаймы под проценты — это грех. — Отец Максим, нынешняя Пасха — вторая в условиях пандемии коронавируса, но, насколько я понимаю, никаких строгих карантинным мер, которые бытовали в прошлом году. В статье протоиерей Максим Козлов рассказывает о роли Святейшего Патриарха в деле становления современного духовного образования и о роли образования в жизни. Протоиерей Максим Козлов о том, почему один герой фильма создавал трудности другим.
Доброволец из Курской области 31-летний Максим Козлов погиб во время спецоперации на Украине
уроженец села Удобное Горшеченского района. 27 сентября 2022 года он отправился в зону СВО в качестве добровольца. Главные новости о персоне Максим Козлов на Максим Козлов в исторической перспективе разбирает католическую догматику (акцентируя внимание на папизме) с православных позиций. Максим Козлов родился в 1998 году в Брянске, но с девятого класса переехал в Курск, где учился в школе №55. Об изменениях в жизни ОЦАД рассказывает ректор протоиерей Максим Козлов.