Литература нужна в XXI веке, потому что она помогает человеку развиваться, расширять свой кругозор, лучше понимать себя и окружающих. Нобелевская, разнообразные международные и национальные. Литература нужна в XXI веке, потому что она помогает человеку развиваться, расширять свой кругозор, лучше понимать себя и окружающих. Современную литературу нужно читать, чтобы понять, куда мы движемся и зачем. Литература может быть и документальной.
5 преимуществ чтения художественной литературы
| Пушкин – «наше всё». Зачем читать книги? | Предназначение литературы открывается в каждом человеке по-своему, чем больше читаешь разностороннюю литературу, тем больше это понимаешь. |
| Зачем людям литература | Если это так, то зачем читать современные романы, особенно если мы можем купить огромное количество классических произведений по бросовым ценам или скачать их в интернете совершенно бесплатно? |
| Сочинение ЕГЭ в наше время чтение художественной литературы | Литература может быть и документальной. |
Зачем читать художественную литературу?
Если мы читаем, что герой оказывается в страшном месте, то тут же переносимся в свою холодящую дух фантазию. Каждую деталь мы достаем из своей головы и придаем ей знакомый вид. Включаем воображение на полную, и это делает нашу жизнь гораздо увлекательнее. Культурные коды История нашего мира — это миллионы культурных кодов, спрятанных в искусстве, литературе, кино, музыке и всех сферах жизни. Узнавать, отыскивать и замечать их — это занятие, которое расширяет кругозор и приносит невероятное удовольствие. Например, увидев где-нибудь на обложке старуху и подозрительного человека с топором, вы вспомните «Преступление и наказание». Женщина и паровоз станет ассоциацией с «Анной Карениной».
Классические персонажи, вроде Робинзона Крузо, Дон Кихота и Одиссея, тоже наверняка будут вам понятны. Все эти вещи нужны вовсе не для того, чтобы пощеголять знаниями в музее или на вечеринке. Скорее это минимум, который помогает видеть мир объемнее, интереснее, разнообразнее. Понимать отсылки, смеяться над шутками, видеть, как жизнь меняется или, напротив, остается прежней. Словарный запас Художественная литература — пожалуй, самый приятный способ сделать свой словарный запас больше и разнообразнее. Избавиться от канцеляризмов и шаблонных фраз.
Быстро формулировать мысли и без труда писать тексты.
Надо попытаться проникнуть в тайны замысла, знать предысторию создания сочинения. Литература развивает разум и чувства. Она — наш учитель, наставник, проводник. Проводник в мир реального и нереального. Способность выражать мысли в слове есть отличительная черта человека. Слова есть зеркало, в котором ясно отражается степень духовного развития. Всё то, что входит в нашу душу извне, отпечатывается в наших чувствах, мыслях, и в самом способе их выражения.
В творениях одного писателя мы встречаем смеющиеся картины, живописные изображения: это потому, что дух его воспитывался на лоне природы, там, где она щедрой рукой рассыпает дары свои. Другой воспевает на лире своей битвы и сражения, ужасы, печальные явления страждущей жизни: это оттого, что душа творца знала много стонов. В произведениях третьего природа человеческая является в самом жалком противоречии с идеей прекрасного: потому, что, с одной стороны, — зло, вечно враждующее с благом, с другой — неверие в высокое назначение человека, ожесточили владеющего пером. Литература многогранна, её создатели очень разные. Она развивается и сейчас.
Тогда и представить было невозможно, что миллионные тиражи года через два упадут так, что не будут набирать и тысячи… Литература на глазах современного поколения перестает быть сферой национального самосознания, национальной саморефлексии. Сейчас литература утратила важнейшую свою функцию — ориентировать человека в историческом пространстве, определять его бытийные ориентиры. Она превратилась в форму занимательного и необязательного досуга, чтение перестало быть престижным занятием. В результате книжный рынок заполнился продуктами совершенно иного рода, предлагающие в качестве культурных героев современности Дашу Васильеву, доморощенного детектива из сериала Донцовой, или же Фандорина из псевдоисторического романного проекта Акунина. В результате утраты литературой присущего ей на протяжении трех последних столетий высокого статуса в русской культуре, традиционно литературоцентричной, возник ощутимый вакуум, заполнить который пока нечем. Можно ли связывать подобную ситуацию бытийного вакуума с утратой культурного литератуцроцентризма? Думается, что да. Утрата литературой своего традиционного статуса и потеря прежних функций не могла оказаться безболезненной. И здесь мы с неизбежностью говорим о роли государства в поддержании или же в полном небрежении художественного слова и его воздействия на современника. Оглянемся на времена советские. Прошло время бранить соцреализм, советскую власть, искоренение инакомыслия в литературе. Негативные воздействия на словесность того процесса, который в современном литературоведении получил название «огосударствление» литературы, хорошо известны. Его жертвой пали и отдельные писатели, и целые литературные направления новокрестьянская литература, представленная именами С. Есенина, П. Васильева, С. Клюева, А. Хармса, К. Вагинова, А. Но не только лишь к уничтожению писателей и литературных направлений сводилось внимание государства к литературе. Первый съезд советских писателей 1934 ознаменовал принципиально новый характер отношений литературы и власти, когда словесность становится государственным делом, а писательский труд — востребованным и общественно значимым. Создается Союз писателей, формируется впервые в мировой истории Литературный институт, готовящий профессиональных литераторов, организован академический Институт мировой литературы им. И все эти события становятся объектом колоссального общественного внимания, воспринимаются людьми тридцатых годов так же остро и с той же гордостью, как перелет в США через Северный полюс и эпопея спасения челюскинцев. Иногда, правда, приходится слышать следующее: массовое открытие литературных изданий, поддержка Литинститута, Союза писателей и др. Мы полагаем, что это не так. В данном случае речь идет о разнонаправленных и даже противоречивых векторах советской системы и советской политики, которая несла в себе как глубочайший гуманизм и любовь к человеку примеры известны, среди них — ликвидация беспризорности, сплошная грамотность, отсутствие бездомных, поголовное среднее образование, всеобщий доступ к медицинскому обслуживанию и многое другое , так и людоедство ГУЛАГА и всего, что с ним было связано. Один вектор почти не пересекался с другим, они будто существовали в разных измерениях, поэтому об одной эпохе написан и «Василий Теркин», и пронзительная повесть К. Воробьева «Это мы, Господи! А позитивная роль литературы, какую она играла в советские годы, была обусловлена именно государственным вниманием и поддержкой. Именно в результате государственного влияния и поддержки возникло явление, которое получило название социалистического реализма. Не понятое в советской время из-за неизбежной идеологизации любого его филологического исследования , осмеянное в постсоветское, сейчас оно все более привлекает внимание исследователей. Постепенно становится ясным, что социалистический реализм удовлетворял очень важной общественной потребности. Когда революцией были уничтожены прежние социальные институты, общественные связи нарушены, мораль, основанная на общечеловеческих принципах, объявлялась буржуазной, религия трактовалась как опиум для народа, а Церковь подвергалась невиданным гонениям, — общество нуждалось в слове, способном организовать распадающийся мир, лишившийся прежних связей и структур и не обретший новых. Литература могла сказать такое слово и говорила его. Именно социалистический реализм стал тем литературным направлением, которое сумело показать человеку, выбитому из прежних социальных ячеек, его место в становящемся мире. Литература объясняла читателю новый мир, творящийся на его глазах, структурировала его, указывала личности место в новых социальных структурах, формировала представления о частных, социальных, исторических задачах, указывала место в мироздании. Это было органичное, идущее изнутри литературы стремление. Литература брала на себя функцию организации общества, лишенного бытийных, онтологических, религиозных ориентиров и исконных нравственных ценностей. Иными словами, литература структурировала пореволюционный хаос, превращала его в новый послереволюционный космос, придавала ему черты гармонии и высшей разумности, вписывая в него читателя, объясняя ему, в чем состоят результаты грандиозной исторической ломки, пережитой в прошлом десятилетии. Утратив прежнюю мифологию, общество нуждалось в новых мифах, способных представить революцию как эпоху первотворения, результатом которой является современное мироздание. И литература ответила на эту общественную потребность, создала художественную мифологию, которая формировала у читателя картину мира, светлого и преображенного, устремленного к несомненным и очевидным историческим перспективам. Советская мифология, созданная литературой социалистического реализма, конструировала категории мышления строителя прекрасного коммунистического завтра. Литература рождала миф о Революции как о грандиозном историческом преображении космических масштабов, приведшем к сотворению Нового Мира. Основные константы этого мифа оформились в исторической эпопее А. Толстого «Петр Первый», в романе Н. Островского «Как закалялась сталь», в колхозном эпосе М. Шолохова «Поднятая целина». Рядом с этим мифом и одновременно с ним творился миф о Новом Человеке, герое-демиурге. Его воплощением стал Левинсон «Разгром» А. Фадеева , Павел Корчагин «Как закалялась сталь» Н. Островского , Курилов «Дорога на Океан» Л.
Тогда и представить было невозможно, что миллионные тиражи года через два упадут так, что не будут набирать и тысячи… Литература на глазах современного поколения перестает быть сферой национального самосознания, национальной саморефлексии. Сейчас литература утратила важнейшую свою функцию — ориентировать человека в историческом пространстве, определять его бытийные ориентиры. Она превратилась в форму занимательного и необязательного досуга, чтение перестало быть престижным занятием. В результате книжный рынок заполнился продуктами совершенно иного рода, предлагающие в качестве культурных героев современности Дашу Васильеву, доморощенного детектива из сериала Донцовой, или же Фандорина из псевдоисторического романного проекта Акунина. В результате утраты литературой присущего ей на протяжении трех последних столетий высокого статуса в русской культуре, традиционно литературоцентричной, возник ощутимый вакуум, заполнить который пока нечем. Можно ли связывать подобную ситуацию бытийного вакуума с утратой культурного литератуцроцентризма? Думается, что да. Утрата литературой своего традиционного статуса и потеря прежних функций не могла оказаться безболезненной. И здесь мы с неизбежностью говорим о роли государства в поддержании или же в полном небрежении художественного слова и его воздействия на современника. Оглянемся на времена советские. Прошло время бранить соцреализм, советскую власть, искоренение инакомыслия в литературе. Негативные воздействия на словесность того процесса, который в современном литературоведении получил название «огосударствление» литературы, хорошо известны. Его жертвой пали и отдельные писатели, и целые литературные направления новокрестьянская литература, представленная именами С. Есенина, П. Васильева, С. Клюева, А. Хармса, К. Вагинова, А. Но не только лишь к уничтожению писателей и литературных направлений сводилось внимание государства к литературе. Первый съезд советских писателей 1934 ознаменовал принципиально новый характер отношений литературы и власти, когда словесность становится государственным делом, а писательский труд — востребованным и общественно значимым. Создается Союз писателей, формируется впервые в мировой истории Литературный институт, готовящий профессиональных литераторов, организован академический Институт мировой литературы им. И все эти события становятся объектом колоссального общественного внимания, воспринимаются людьми тридцатых годов так же остро и с той же гордостью, как перелет в США через Северный полюс и эпопея спасения челюскинцев. Иногда, правда, приходится слышать следующее: массовое открытие литературных изданий, поддержка Литинститута, Союза писателей и др. Мы полагаем, что это не так. В данном случае речь идет о разнонаправленных и даже противоречивых векторах советской системы и советской политики, которая несла в себе как глубочайший гуманизм и любовь к человеку примеры известны, среди них — ликвидация беспризорности, сплошная грамотность, отсутствие бездомных, поголовное среднее образование, всеобщий доступ к медицинскому обслуживанию и многое другое , так и людоедство ГУЛАГА и всего, что с ним было связано. Один вектор почти не пересекался с другим, они будто существовали в разных измерениях, поэтому об одной эпохе написан и «Василий Теркин», и пронзительная повесть К. Воробьева «Это мы, Господи! А позитивная роль литературы, какую она играла в советские годы, была обусловлена именно государственным вниманием и поддержкой. Именно в результате государственного влияния и поддержки возникло явление, которое получило название социалистического реализма. Не понятое в советской время из-за неизбежной идеологизации любого его филологического исследования , осмеянное в постсоветское, сейчас оно все более привлекает внимание исследователей. Постепенно становится ясным, что социалистический реализм удовлетворял очень важной общественной потребности. Когда революцией были уничтожены прежние социальные институты, общественные связи нарушены, мораль, основанная на общечеловеческих принципах, объявлялась буржуазной, религия трактовалась как опиум для народа, а Церковь подвергалась невиданным гонениям, — общество нуждалось в слове, способном организовать распадающийся мир, лишившийся прежних связей и структур и не обретший новых. Литература могла сказать такое слово и говорила его. Именно социалистический реализм стал тем литературным направлением, которое сумело показать человеку, выбитому из прежних социальных ячеек, его место в становящемся мире. Литература объясняла читателю новый мир, творящийся на его глазах, структурировала его, указывала личности место в новых социальных структурах, формировала представления о частных, социальных, исторических задачах, указывала место в мироздании. Это было органичное, идущее изнутри литературы стремление. Литература брала на себя функцию организации общества, лишенного бытийных, онтологических, религиозных ориентиров и исконных нравственных ценностей. Иными словами, литература структурировала пореволюционный хаос, превращала его в новый послереволюционный космос, придавала ему черты гармонии и высшей разумности, вписывая в него читателя, объясняя ему, в чем состоят результаты грандиозной исторической ломки, пережитой в прошлом десятилетии. Утратив прежнюю мифологию, общество нуждалось в новых мифах, способных представить революцию как эпоху первотворения, результатом которой является современное мироздание. И литература ответила на эту общественную потребность, создала художественную мифологию, которая формировала у читателя картину мира, светлого и преображенного, устремленного к несомненным и очевидным историческим перспективам. Советская мифология, созданная литературой социалистического реализма, конструировала категории мышления строителя прекрасного коммунистического завтра. Литература рождала миф о Революции как о грандиозном историческом преображении космических масштабов, приведшем к сотворению Нового Мира. Основные константы этого мифа оформились в исторической эпопее А. Толстого «Петр Первый», в романе Н. Островского «Как закалялась сталь», в колхозном эпосе М. Шолохова «Поднятая целина». Рядом с этим мифом и одновременно с ним творился миф о Новом Человеке, герое-демиурге. Его воплощением стал Левинсон «Разгром» А. Фадеева , Павел Корчагин «Как закалялась сталь» Н. Островского , Курилов «Дорога на Океан» Л.
Зачем людям литература - фото сборник
Зачем нужна литература человеку. Все эти вещи нужны вовсе не для того, чтобы пощеголять знаниями в музее или на вечеринке. Зачем нужна литература человеку. В нашей сегодняшней публикации мы расскажем, зачем нужно читать классическую литературу и что нам это дает.
Зачем нужно читать книги?
Поскольку герои литературных произведений наделены самыми разнообразными качествами, чтение дает нам возможность узнать об уникальных характерах и судьбах. Зачем нужна нам всем литература? Современная литература. Почему нужно изучать литературу. Зачем нужна литература человеку.
Пушкин – «наше всё». Зачем читать книги?
И мы можем припомнить не только бездеятельных Обломова с Онегиным, но и героев совсем другого склада: Чацкого, Петрушу Гринева, Татьяну Ларину, князя Андрея, Николая Ростова, лесковских Левшу и атамана Платова… Целую галерею образов праведников, созданных Николаем Лесковым в одноименном цикле. Функцией литературы в условиях литературоцентризма русской культуры было формирование национально значимых образов культурных героев, с которыми и по сей день самоидентифицируется любой грамотный человек. Они «обживают» историю, делают ее понятной, близкой и «домашней», создают алгоритмы поведения в разнообразных жизненных ситуациях, формируют систему бытовых и онтологических ценностей. Образы литературных героев, перешедших с книжных страниц в национальное сознательное и бессознательное, ставших национально значимыми архетипами, категориями национального сознания, которыми мыслил русский человек еще совсем недавно, сформированы литературой предшествующих столетий. Конечно, русской литературе ХХ века история неизбежно предъявит и свой счет.
Слишком уж многие важнейшие аспекты национальной жизни оказались не запечатлены отечественными художниками слова — ни в метрополии, ни в эмиграции, ни в потаенной литературе. А стало быть, следуя русской традиции, остались хочется надеяться, до времени не осмыслены национально-историческим сознанием людей, живущих уже в начале ХХI века. Не преломленные художественно, они будто не отражены в национальной памяти. Таковы Кронштадтское восстание гарнизона города и экипажей некоторых кораблей Балтийского флота против власти большевиков, восстание крестьянской армии атамана Антонова на Тамбовщине и его подавление Красной армией под командованием Тухачевского лишь два рассказа Солженицына 1990-х годов , голод на Юге России в начале 1930-х годов лишь рассказы Тендрякова , гонение на Церковь и уничтожение священства.
Да и участие России в Первой мировой войне не нашло бы отражение в литературе, если бы не «Август Четырнадцатого» и последующие узлы «Красного Колеса» Солженицына. Так уж сложилось в последние две-три сотни лет, что всякий русский постигал исторические судьбы своей страны, обретал национальную принадлежность, впитывал культурные гены своей нации из литературы. Через литературу приобщался к образу мыслей и ощущению бытия давно ушедших поколений, обретал с ними кровную и глубоко личную связь. В этом и состояло то, что мы привычно называем литературоцентризмом русской культуры.
И это качество мы утратили. Три с лишним десятилетия назад произошла вспышки воистину всеобщего интереса к литературе. То был конец 1980-х — начало 1990-х, когда тиражи «толстых» журналов взлетели на невероятную высоту, а публикация любого «задержанного» произведения, будь то «Собачье сердце» М. Булгакова или же «Новое назначение» А.
Бека, вызывало всеобщий и самый искрений интерес. Литература восстанавливала народную историческую память, будто вклеивала вырванные и растерзанные страницы в книгу национального исторического бытия. Тогда и представить было невозможно, что миллионные тиражи года через два упадут так, что не будут набирать и тысячи… Литература перестает быть для современного поколения сферой национального самосознания, национальной саморефлексии и утрачивает важнейшую свою функцию — ориентировать человека в историческом пространстве, определять его бытийные ориентиры. Она превратилась в форму занимательного и необязательного досуга, чтение перестало быть престижным занятием.
В результате книжный рынок заполнился продуктами совершенно иного рода, предлагающими в качестве культурных героев современности Дашу Васильеву, доморощенного детектива из сериала Донцовой, или же Фандорина из псевдоисторического романного проекта Акунина. В результате утраты литературой присущего ей на протяжении трех последних столетий высокого статуса в русской культуре, традиционно литературоцентричной, возник ощутимый вакуум, заполнить который пока нечем. Можно ли связывать подобную ситуацию бытийного вакуума с утратой культурного литературоцентризма? Думается, что да.
Утрата литературой своего традиционного статуса и потеря прежних функций не могла оказаться безболезненной. И здесь мы с неизбежностью говорим о роли государства в поддержке художественного слова или же в полном небрежении им в его воздействии на современника. В самом деле, почему нынешняя власть столь открыто демонстрирует свое пренебрежение литературой? Почему, навязав обществу ЕГЭ, заставив школу отказаться от сочинения — формы экзамена, существовавшей в русской школе на протяжении без малого трехсот лет, которая обнаруживала способность человека мыслить и формулировать свои взгляды, демонстрировать навыки письменной речи, логической аргументации собственных суждений, все три министра образования путинского времени Филиппов, Фурсенко, Ливанов — последующие двое себя мало чем проявили — с упорством, достойным лучшего применения, превращали экзамен по литературе в «угадайку» и мини-эссе на тему «я так думаю»?
Чем русские писатели так уж не угодили российским политикам нынешнего поколения? Думается, своей антибуржуазностью. Неприятием ценностей «успешности», благополучия, стяжательства, которые открыто декларируются сегодня. На съезде учителей русского языка и литературы, который регулярно проводится в МГУ, выступал некий чиновник московского правительства.
Кто он и как его звать не имеет никакого значения. Появившись на трибуне с ноутбуком, он рассказывал об успешности как высшей цели школьного образования: воспитать успешного ученика, поощрить успешного учителя. Заверив аудиторию, что всегда готов к диалогу, он удалился сразу же после своей успешной речи — и то после того, как учителя, делегаты съезда, не выдержав, начали аплодировать прямо в середине его размышлений, не давая говорить. И следующий же выступающий бросил вслед убегающему чиновнику вопрос: а с неуспешными-то что делать?
В расход их, что ли? И где критерий успешности? Имеет ли он лишь финансовое выражение? Очевидно, что на смену традиционным ценностям взаимной поддержки, основанным на укорененной в национальном сознании идеологии общинности, идее соборности, чувстве коллективизма приходят ценностные ориентиры личного успеха любой ценой, в том числе и за счет ближнего, который вдруг может оказаться неуспешным.
На смену взаимной поддержке приходит конкуренция. Такая жизненная стратегия, воистину дарвиновская, когда побеждает сильнейший и правит бал естественный отбор, навязывается нам ныне! Подобного рода ценностные ориентиры, «буржуазные», как их презрительно называли представители Серебряного века, насаждаются теперь насильственно, как картошка при Екатерине. Их всегда и безоговорочно отвергала русская литература.
От них с отвращением отвернулся Достоевский, заставив Лужина излагать свои теории целых кафтанов и бедных жен; образ успешного носителя буржуазных ценностей создал Иван Бунин в рассказе «Господин из Сан — Франциско». Только столкновение с подлинным, со смертью, открывает всю бессмысленность успешности и тщету жизни, подчинённой буржуазным ценностям, поистине онтологический тупик буржуазной цивилизации. Именно своей антибуржуазностью русская литература не вписывается в современные реформы образования! Оглянемся на времена советские.
Прошли те времена, когда мы бранили соцреализм, советскую власть, искоренение инакомыслия в литературе. Негативное воздействие на словесность того процесса, который в современном литературоведении получил название «огосударствление» литературы, хорошо известно. Его жертвой пали и отдельные писатели, и целые литературные направления новокрестьянская литература, представленная С. Есениным, П.
Васильевым, С. Клюевым, А. Хармса, К. Вагинова, А.
Но не только лишь к уничтожению писателей и литературных направлений сводилось внимание государства к литературе. Создается Союз писателей, формируется впервые в мировой истории Литературный институт, готовящий профессиональных литераторов, организован академический Институт мировой литературы им. И все эти события становятся объектом колоссального общественного внимания, воспринимаются людьми 1930-х годов так же остро и с той же гордостью, как перелет в США через Северный полюс и эпопея спасения челюскинцев. Иногда, правда, приходится слышать следующее: массовое открытие литературных изданий, поддержка Литинститута, Союза писателей и др.
Мы полагаем, что это не так. В данном случае речь идет о разнонаправленных и даже противоречивых векторах советской системы и советской политики, которая несла в себе как глубочайший гуманизм и любовь к человеку примеры известны, среди них — ликвидация беспризорности, сплошная грамотность, отсутствие бездомных, поголовное среднее образование, всеобщий доступ к медицинскому обслуживанию и многое другое , так и людоедство ГУЛАГА и всего, что с ним было связано. Один вектор почти не пересекался с другим, они будто существовали в разных измерениях, поэтому об одной эпохе написан и «Василий Теркин» А. Твардовского, и пронзительная повесть К.
Воробьева «Это мы, Господи! А позитивная роль литературы, какую она играла в советские годы, была обусловлена именно государственным вниманием и поддержкой. Именно в результате государственного влияния и поддержки возникло явление, которое получило название социалистического реализма. Не понятое в советское время из-за неизбежной идеологизации любого его филологического исследования , осмеянное в постсоветское, сейчас оно все более привлекает внимание исследователей.
Постепенно становится ясно, что социалистический реализм удовлетворял очень важную общественную потребность.
И это при том, что рассказчик - простой коммивояжер в Америке в середине 20 века.... Сын главного героя не может общаться с отцом, его раздражают бесконечные выдумки, ему кажется, что отец никогда не любил его и всю жизнь посвятил вранью и приукрашиванию собственной биографии.
Но вот отец умирает. И оказывается, что не все было неправдой, что жизнь усопшего была замечательной. Полной приключений и прекрасных поступков.
Это прекрасное кино, но речь сейчас не о нем.
Почему так произошло? Во-первых, именно эти авторы смогли создать новые литературные формы. Во-вторых, их влияние на литературу более чем очевидно, что подтверждается высказываниями писателей будущих поколений. Иными словами, классическая литература существует не для того, чтобы мы её любили. Зачем нужна классическая литература Классическая литература необходима для того, чтобы мы могли увидеть живые, противоречивые мысли людей прошлого, то, как они воспринимали те или иные события, например, войну 1812 года в эпопее Толстого.
А ещё могли понять, как именно развивалась литература, чтобы превратиться в то, что мы видим в современности. К тому же без знания классической литературы, хотя бы её базовых элементов, очень сложно понимать произведения. И речь здесь идёт не только про постмодернизм Набоков, Пинчон, Пелевин , в основе которого лежит цитатность, обращение к знаменитым сюжетам, интертекстуальность, но литература вообще. Если вы не знаете читательских интересов пушкинской эпохи, то вы не сможете по-настоящему понять поведение Татьяны Лариной в «Евгении Онегине». Если вы не знакомы с байроническим героем, то восприятие романа Лермонтова «Герой нашего времени» тоже будет неполным. Это только XIX век — век критического реализма.
Когда же мы попадаем в XX столетие, где литература сильно усложняется, то незнание классического контекста может стать проблемой. Заметьте, здесь речь идёт не о любви, а о «техническом» прочтении. Классическая литература в таком контексте существует как данность, как некий базис, который нужно знать, чтобы понимать разных авторов, эпохи и ключевые идеи.
Федор Федорович Федоров В данном произведении я наконец ответил себе на долго мучивший меня вопрос: для чего я занимаюсь литературным творчеством? Способна ли хорошая поэзия изменить жизнь к лучшему, да и на что она вообще способна?..
Стихи эти являются итогом многолетних, часто очень противоречивых, моих размышлений, моих дискуссий по этому поводу с другими людьми. В данном стихотворении я тщательно подбирал нужные слова, подчёркивал словесные оттенки для того, чтобы понять и сформулировать, в первую очередь для себя как для автора, не просто общие или даже общеизвестные принципы, суждения, а отобразить важные нюансы — умереннее, тоньше, точнее… Зачем нужна нам всем литература?
Сочинение ЕГЭ в наше время чтение художественной литературы
| Зачем нужна русская литература? | Предназначение литературы открывается в каждом человеке по-своему, чем больше читаешь разностороннюю литературу, тем больше это понимаешь. |
| Что происходит с современной русской литературой | Зачем нужна классическая литература? Этот вопрос волнует многих людей, которые не понимают, зачем читать произведения, написанные еще несколько веков назад. |
| Зачем читать классическую литературу | Другая трудность в изучении русской литературы — язык, которым написаны произведения. |
Нужна ли литература в школе
- Зачем школьникам на уроках литературы произведения, которые они не понимают
- Что дает художественная литература
- Зачем нужны литературные критики и книжные блогеры? — Реальное время
- Зачем нужно читать книги? + 10 фактов и 5 аргументов
Зачем нужны литературные произведения
Предлагаем вашему вниманию статью на тему: Нужно ли современной молодежи читать русскую классику: «за» и «против». Зачем вообще человечество придумало художественную литературу и какова польза от прочтения того, что пришло в голову другому человеку? В нашей сегодняшней публикации мы расскажем, зачем нужно читать классическую литературу и что нам это дает. Люди в двадцать первом веке считают, что произведения классической литературы — пережиток прошлого.
Популярные группы
причины почему люди не читают, преимущества чтения, удобное время когда лучше читать книги. Произведения литературы могут помочь читателям развить такие качества, как честность, справедливость, сострадание, терпимость и ответственность. Благодаря художественной литературе мы перестаём концентрироваться на себе и начинаем понимать поведение и мотивацию окружающих. Современную литературу следует изучать, несмотря на то, что множество произведений «на потребу дня» появляется, печатается и исчезает с литературного горизонта. Действительно, зачем нам нужна художественная литература, если мы можем посмотреть художественные фильмы, снятые по мотивам известных произведений, прослушать аудиокниги.