Его знаменитое «Я — русский фашист», произнесённое им в 1927-ом году, во время участия Шульгина в работе Евразийского союза и «Школе фашизма» при союзе монархистов.
Свастика над Харбином. Как борцы с большевизмом стали русскими фашистами
Подобный антилиберализм не следует смешивать с классическим фашизмом или парафашизмом. Это не реакционная идеология, призывающая к возврату в прошлое, а скорее постмодернистская и постлиберальная концепция, отражающая и эксплуатирующая нынешние повсеместные сомнения в глобализации. Это также не идеология революционной утопии, призывающая создать новое человечество с чистого листа ключевой компонент фашизма. Напротив, она утверждает необходимость более традиционного национального государства nation state , предоставляющего социальные услуги, и коллективной национальной идентичности, которая была бы не столь космополитичной и ограниченно ориентированной на индивидуальные права и права меньшинств. Более того, путинский режим придерживается довольно ортодоксальной либеральной экономической политики и как правило терпимо относится к либеральным личным если не политическим свободам. То же самое можно сказать и о поддержке российским государством европейских ультраправых. Эта часть российско-европейских связей является одновременно и «браком по расчёту», и отражением более глубоких долгосрочных идеологических союзов [42]. Тем не менее подобные отношения достаточно фундаментальны, чтобы быть чисто тактическими. Они опираются на глубокие, общие идеологические основы. Их враги чётко определены: мировой либеральный порядок, «рыхлый консенсус» парламентской демократии, наднациональное строительство ЕС, а также то, что они называют культурным марксизмом, то есть индивидуализм, продвижение феминизма и прав меньшинств.
Таким образом, за несколько лет Москве удалось оформить русофилию и евроскептицизм как две стороны одной медали, позиционируя Россию как противоположность Брюсселю и Вашингтону — поставщика честного анализа слабостей и внутренних противоречий Запада. На фоне медийной шумихи вокруг влияния России на американский и европейский внутренний ландшафт стоит заметить: подъём ультраправых и антилиберальных нарративов и партий в Европе и США бесспорен, но причины глубоко эндогенны и заложены в фундаменте общества этих стран. Россия играет внешнюю роль: она пользуется новыми голосами, флиртует с ними и пытается их усилить, но не она породила эту динамику и реального влияния она на неё не оказывает. Россия выступает не как инициатор социальной трансформации, а как эхо-камера собственных сомнений и трансформаций европейского и американского обществ. Где искать «фашизм» в России? Из множества ключевых признаков фашизма российский режим демонстрирует только один: устоявшуюся военизированную культуру, которую прямо поддерживают государственные институты. Социология этой военизированной субкультуры ещё не написана. Её носители — несколько сотен тысяч активистов, она далека от маргинальной. В рядах Росгвардии числится около 250 тысяч человек; частная охранная индустрия представлена почти 23 тысячами зарегистрированных фирм, в которых занято около 700 тысяч человек [43].
Казачьи войска, действующие под эгидой государства, представляют около 100 тысяч человек. Около 400 тысяч молодых людей так или иначе участвовали в Юнармии [44] , а несколько сотен тысяч являются членами более широкой сети патриотических военизированных тренировочных и экстремальных спортивных клубов. К этому следует добавить и более малочисленные движения: православное «Сорок сороков», политизированные байкерские клубы вроде «Ночных волков», а также широкую сеть ассоциаций ветеранов войны, активно работающих в гуманитарной и полувоенной сферах. Рост служб безопасности и возрождение молодёжной военной подготовки подпитывают традиционные формы мужественности, которая формируется под воздействием физической подготовки, мужского товарищества, чувства самопожертвования ради нации, способности переносить боль, а в некоторых случаях и идеи возрождения через насилие. В этой среде игра с оружием становится эрзацем фаллических ритуалов. На такой благоприятной почве могут процветать группировки, чей идеологический язык непринуждённо сочетается с фашистским образным рядом и эстетикой языка тела. Этот военизированный мир сочетает в себе отсылки как к военным традициям и нормам спецслужб, так и к субкультуре криминального мира. Бандистская субкультура, вышедшая из зон из лагерей ГУЛАГа и обычных тюрем , пропитала культуру позднего советского и постсоветского периода, что особенно проявилось в кинематографе: криминальный сленг стал новым lingua franca, насилие рассматривается как путь к успеху, а ощущение братства и «понятия» очень ценятся. Проникнув в правоохранительные органы и службы безопасности [45] , эта бандитская субкультура стала частью общего культурного мейнстрима.
Личный образ Владимира Путина также способствовал широкому распространению маскулинных гендерных клише и утверждению роли мужчины-защитника при этом общество трактуется как расширенная семья. Развитие российских и восточных боевых искусств было одним из самых долгосрочных «домашних» проектов Путина. Особенности утверждения мужественности в постсоветском контексте, таким образом, представляют собой недостаточно изученную область то же можно сказать и о проблеме мобилизации ультраправых «самооборонцев-вигилантов» в ответ на общественный прессинг, под который попало понятие мужественности в США. Однако её необходимо исследовать, чтобы понимать пристрастие к некоторым аспектам фашистской идеологии и телесной эстетики в современной России. Фашизм как индикатор Желание стран Центральной и Восточной Европы укрепить своё чувство принадлежности к Европе и добиться большего уважения к их памяти о второй половине ХХ века более чем законно. Сочинение новой историографии для нации — всегда непростое дело, особенно когда приходится сочетать противоречивые сегменты прошлого: как можно давать слово тем соотечественникам, кто сотрудничал с нацистской Германией, а также тем, кто защищал советский режим? Как построить нацию, в исторической памяти которой найдётся место и для «коллаборационистов», и для коммунистических «попутчиков», и для антифашистских движений? Как адекватно отразить все оттенки прошлого в общем представлении о нём? Образ России как абсолютного «чужого», угрожающего онтологической идентичности Европы, не является решением.
Риски политизации прошлого не исчерпываются историографическими или мемориальными проблемами. Умаление и тривиализация холокоста с целью выставить Россию равнозначным злом — опасно политически и нравственно. Антитоталитарная философия при таком подходе становится инструментом продвижения геополитических расширение НАТО , а также политических и экономических неолиберализм целей. Не то чтобы они были нелегитимными, но эти идеи должны завоёвывать сердца и умы открыто и конкурировать с другими легитимными представлениями о мировом порядке например, более левого толка , не прячась под маской борьбы с химерами, воплощёнными путинской Россией. Надо отметить, что среди тех, кто активно изображает Россию тоталитарным врагом Запада, видное место занимают власти Польши и Прибалтики, которые гораздо более этнонационалистичны, чем путинский режим. Кроме того, США поддерживают действительно авторитарные режимы — Саудовскую Аравию или Египет времен Сиси, не выставляя их «традиционалистскими» врагами прогрессивного Запада. С другой стороны, уклонение России от истинного покаяния за сталинские преступления пусть пакт Молотова — Риббентропа и можно стратегически оправдать в предвоенном контексте создаёт проблему как внутри страны власти не склонны, например, приносить извинения за насилие со стороны государства , так и на международной арене Россия не признаёт злодеяния, совершённые на оккупированных территориях во время войны. Стратегия властей заключалась в том, чтобы снизить напряжённость вокруг интерпретации этого ключевого момента советской истории и «нормализовать» её. Как метко заметила политолог Мария Липман, Кремль правде предпочёл примирение [46].
Для внешнего наблюдателя или историка это может показаться неверным выбором, но для главы государства, пришедшего к власти после десятилетия глубоких разногласий, похоже, расчёт оказался верным. Тем не менее это не способствует укреплению авторитета Москвы на международной арене. Подведём итоги. Ярлык фашизма стал центральным элементом сложного диалога между Россией и странами Центральной и Восточной Европы. Конфликт вокруг исторической памяти постепенно расширился, охватывая европейские институты, и распространился в некоторых академических и околонаучных кругах. Восприятие России в качестве «чужого» по-прежнему опирается в основном на осуждение страны как авторитарной, коррумпированной и клептократической. В свою очередь, Россия в основном обвиняет Запад в нормативном империализме и фальшивом идеализме.
В последнее время практика русских фашистов приобрела еще более опасный характер: они начали использовать террор. Но, пожалуй, самым знаковым преступлением фашистов является т. Хронология этой «войны» такова: 27 мая: убит сотрудник патрульно-постовой службы в Дальнереченском районе Приморья; 29 мая: в Яковлевском районе обстрелян милицейский автомобиль, ранен милиционер; 8 июня: ранены 2 милиционера в Спасском районе; 11 июня: банда, в которую входили скинхеды, после многочасового боя была обезврежена в Уссурийске, причем 2 милиционера получили ранения. Эта «партизанская война», удар по государственным органам, по сути является одним из первых проявлений радикальной политической борьбы скинхедов. Это качественный скачок в их методах действий хулиганские действия превратились в военно-политические. Итак, мы можем констатировать, что протофашистское движение в России развивается и в количественном, и в качественном отношении. Какова же реакция на это общества? Чтобы выявить эту реакцию, нужно провести анализ соответствующих социологических исследований. А вот здесь существуют определенные проблемы. Дело в том, что таких исследований явно недостаточно. Так, среди исследований за 2009-10 гг. Есть только несколько исследований, посвященных национализму и ксенофобии в этот период. Имеющиеся исследования русского фашизма заметно устарели: Левада-центр проводил такое исследование в 2004 г. Кроме того, стоит упомянуть работу Л. Дадиани «Фашизм в России: мифы и реалии» опубликованную в журнале «Социс» за 2002 г. За неимением более свежих данных нам придется апеллировать и к этим исследованиям. Как видим, цифры практически совпадают, правда, они в пределах статистической погрешности. Более значимые результаты получены в результате современных исследований распространения национализма в России. Но еще более интересны результаты другого опроса, в котором выявлялось отношение к лозунгу «Россия для русских! По данным Левада-центра ноябрь 2009 г. То есть более половины наших сограждан имеют националистические настроения, и потенциально это социальная база для распространения фашистской идеологии. Впрочем, конечно, при этом надо иметь в виду, что не каждый националист готов стать фашистом. Тем не менее, проблема налицо: нельзя забывать о том, что лозунг «Россия для русских! Как же проинтерпретировать полученные результаты? На наш взгляд, ответ может быть следующим. Лозунг «Россия для русских! И те, и другие поддерживают этот лозунг, но понимают его по-разному. Для фашистов он означает изгнание из России и даже истребление неугодных наций, для умеренных националистов - особое внимание к русскому народу. В итоге мы можем отметить, что сегодня в нашей стране есть, пусть небольшая, электоральная поддержка протофашистов и достаточно неопределенная, неясная в своих границах, но потенциально большая социальная база их движения. Что же необходимо сделать, чтобы не допустить реализации мрачных сценариев развития фашизма в России, и какова может быть в этом роль социологии? Прежде всего, мы исходим из того, что националистические и ксенофобские настроения в российском обществе, которые являются питательной средой для распространения русского фашизма, устранить практически невозможно, так как, во-первых, иммигрантов из ближнего и дальнего зарубежья в ближайшие годы в нашей стране не убавится, скорее наобо- рот, следовательно, проблемы в межнациональных отношениях объективно будут нарастать; во-вторых, нынешний режим, который, по-видимому, сохранится и после 2012 года, опирается на идеологию патриотизма, оборотной стороной которого является все тот же национализм, и последний, безусловно, будет воспроизводиться в массах независимо от желания высшей политической элиты. В этих условиях, с учетом не очень развитой структуры гражданского общества в России и заметного контроля со стороны власти над электронными СМИ, главным борцом с фашизмом может быть только сама эта власть можно использовать термин «просвещенная власть». Две основные задачи, которые перед ней стоят: Первая. Не допустить, чтобы значительная часть националистически настроенных граждан перешла границу между умеренным национализмом и фашизмом. Сделать это будет не так просто, так как эта граница в значительной степени размыта и завуалирована. Мы уже говорили, что русский фашизм - это протофашизм, а не его классический нацистский вариант, и, кроме того, сами фашисты часто отказываются от признания себя таковыми что понятно в стране, победившей фашизм такой страшной ценой. Отсюда сложности с идентификацией. Вероятно, эту проблему надо решать на нормативно-правовом уровне самой власти, четко определяя и запрещая соответствующую организацию. И, безусловно, нужна мощная ПР- и пропагандистская работа с населением. Необходимо всячески препятствовать интеграции политического и социально-бытового направлений русского фашизма. Здесь нужна практическая организационная деятельность соответствующих органов, направленная на разобщение существующих фашистских группировок. И в заключение отметим, что свой вклад в эту борьбу может внести и социология.
Готов спорить, уважаемые читатели, что вы ни сном ни духом о том, кто такой этот замечательный гражданин и чем он удостоился такого почёта в республике башкиров. А ларчик открывается просто: сей персонаж, на волне революционных событий 17-го года сперва вошёл в круги высшей республиканской власти, а когда поссорился с московским руководством, обиделся, послал всех на хрен и ушёл к басмачам. В движении последних также занимал высшие руководящие посты. В середине 20-тых Валиди переехал в Европу, где активно сотрудничал с польской разведкой. Потом предлагал свою помощь немецким нацистам, но, на первоначальном этапе, был не востребован. Всё поменялось ко второй половине войны, когда Германия почуяла неладное. Он принял участие в формировании ряда мусульманских батальонов СС, в частности, занимался кадровым отбором в 13-тую горную дивизию СС «Ханджар», которую формировали из бошняков. Его привлекли потому, что собственно боснийские лидеры мусульман послали кужа подальше, и немцам был нужен кто-то, кто обосновал бы новобранцам, почему те должны умирать во имя «великой Германии». Помимо этого, Валиди принимал участие в создании СС-вского Туркестанского легиона, легиона «Идель-Урал», «Азербайджанского легиона» и боевой группы «Крым». Таков основной послужной список «героя» Башкортостана Заки Валиди. Уверен, у читателей нет никаких сомнений, что подобная личность никогда не стала бы героем в государстве, которое всегда решительно осуждает героизацию пособников нацистов в Украине, Армении или Прибалтике. А вот и нет! В Уфе есть улица, которая по просьбе патриотической общественности была переименована в 2008-ом году с «Фрунзе» в «Заки Валиди». Уфа, столица Башкирии. Улица Валиди Но, как вы понимаете, было бы глупо надеяться, что ему посвящена одна только улица в Уфе. Стерлитамак где в 1919—1922 гг. Там же, чуть ниже: «В годы Второй Мировой Войны Шкуро занимался формированием казачьих частей в составе Германской армии. Был предательски выдан англичанами Советской власти, несмотря на то, что был кавалером ордена Бани и находился под защитой английской короны». От себя добавим, что вместе с остальными пособниками нацистов вроде Краснова и Ко был доставлен в советский суд и приговорён к смерти через повешение. И этот приговор никем не отменялся хотя попытки были. То есть Шкуро был и остаётся осуждённым военным преступником и коллаборационистом. Думали это всё? А как же мемориальная плита в Москве на фото чуть выше , где фамилия Шкуро «красуется» среди прочих «героев» борьбы с красными? Или может вспомним историю с улицей имени Шкуро в пригороде Новороссийска — Борисовке? Кстати, по поводу Борисовки! Шкуро — не единственный «бриллиант» в короне казачьего коллаборационизма. Был у нас ещё один «деятель», звали его Науменко Вячеслав Григорьевич. Послужной список типичный для многих белых казачьих атаманов: воевал в Гражданскую против большевиков, был войсковым атаманом в Зарубежье, в годы Великой Отечественной присоединился к казачьим формированиям вермахта. Позднее примкнул к власовскому КОНРу. Сдался американцам. Умер в США. Жизнь, можно сказать, удалась.
Удивлены поддержке? Не знаю, чем мотивирован его поступок, но тем не менее. Со мной о сотрудничестве никто из них не договаривался. Авторы экскурсий про Свердловский рок решили убрать Вадима Самойлова из своих программ Здание Свердловского рок—клуба на улице Володарского, например, это не только место «Агаты Кристи». А здание УПИ и вовсе место всех студентов. Пусть именно там и состоялся когда-то наш первый концерт. И вспоминают историю, когда музыкальный критик Артемий Троицкий назвал вас «дрессированным пуделем при Суркове». Сегодня Ройзман называет вас холуем. Нет желания судиться? Я на него внимания не обращаю. Стоит еще расследовать, как фонд «Город без наркотиков», которым он руководил, появился на свет Божий. Я слышал, что он занялся фондом для того, чтобы «зачистить» цыган одной из серьезных группировок и рынок героина в целом. Мне кажется, это похоже на правду. Кинчев недавно в эмоциональной речи назвал все это лицемерием власти, когда можно идти на выборы, когда устраиваются массовые провластные фестивали, а его концерты и концерты других рокеров отменяются. Лидер «Алисы» даже отменил свой концерт в Екатеринбурге, протестуя против ввода QR—кодов. Что думаете на этот счет? Кинчев давно соблюдает посты и не особо играет концерты.
Черное зеркало фашизма
"Научный центр одного из ведущих вузов страны — победительницы фашизма не может носить имя сторонника фашистских идей". Ядро этой идеологии – православный русский национализм, который трактуется в рамках особого предназначения русского народа и России перед Богом. Поэтому идея одного из основателей русского фашизма «окончательное решение украинского вопроса» приобрела в построениях современных российских неонацистов. «Фашизм интересует нас с духовной, идеалистической стороны, как идеология, пытающаяся через обращение к национальному фактору преодолеть классовое противостояние в. • Ильин поддерживал нацизм и сотрудничал с нацистами, что делает его врагом страны-победительницы фашизма. Но настоящая проблема заключается в том, что иностранные и враждебные державы выступают за агрессивный фашизм.
Русский фашизм. Попытка вылезти за пределы песочницы.
Второй проект случился на пике украинского кризиса весной 2014 г. Но как только некоторые из этих радикальных группировок начали призывать к «русской весне», чтобы захватить не только Киев, но и сам Кремль, власть немедленно ощутила опасность революции у себя дома и взяла под контроль повстанцев и добровольцев [25]. До сих пор Кремлю удавалось консолидировать пассивную патриотическую поддержку режима и маргинализировать силы, которые оспаривали бы его власть. Это наблюдение свидетельствует о том, что в сегодняшней России отсутствует типичная для фашистских режимов мобилизация и индоктринация. Отсутствие этнонационалистической доктрины Ещё одной ключевой особенностью любого фашистского режима является ультранационализм. В этом контексте Россию нельзя приравнивать к нацизму, постулировавшему уничтожение рас, которые считались неполноценными — на этом даже нет необходимости останавливаться отдельно. Кремль никогда не оправдывал расовое уничтожение или геноцид. Не выдвигает российское государство и доктрину русского этнического превосходства [26].
Напряжённость может возникать вокруг попыток ограничить права языковых меньшинств, особенно в Татарстане [27] , но эта тенденция в большей степени связана с институциональной и законодательной рецентрализацией системы управления, нежели с этнонационалистическим репертуаром, который был бы направлен на русификацию Федерации. Политические и экономические элиты России по-прежнему полиэтничны. Мусульманские республики, их элиты и общественное мнение являются одними из основных сторонников современной системы — они поддерживают её куда больше, чем этнически русский городской средний класс. Путин, как и ключевые фигуры в правительстве, настаивает на многонациональном и многоконфессиональном характере России. Он неоднократно называл национализм опасным: ставить одну национальность выше другой — рецепт, по которому «действовали те, кто привёл к распаду Советский Союз» [28]. Тогда как «сила России — в свободном развитии всех народов, в многообразии, гармонии и культур, и языков, и традиций» [29]. Президент России проводит политику открытых границ с государствами — членами Евразийского экономического союза, идя вразрез с общественным мнением, гораздо более ксенофобским по отношению к трудовым мигрантам.
Единственный раз Путин позитивно отозвался о национализме на заседании клуба «Валдай» в 2014 г. В том же предложении он упомянул и интересы русского народа, но из общего контекста этого и других выступлений Путина следует, что для него «националист» — синоним поборника суверенитета и антиглобалиста. Называя себя так, он подчёркивал важность противопоставления патриотизма западному либеральному порядку, способствующему вмешательству во внутренние дела [32]. Россия, бряцающая оружием? Наряду с ультранационализмом ещё одним ключевым компонентом фашистского режима, для которого насилие является естественным восстановительным механизмом, является разжигание вражды. Ни один пункт официальной позиции России в области стратегической политики и ядерного сдерживания нельзя истолковать как поощрение войны для возрождения государства. Масштабные инвестиции государства в армию, военно-промышленный комплекс и механизмы ядерного сдерживания сигнализируют о провале «перезагрузки» или «разрядки» после окончания холодной войны, результатом чего стало возвращение к международному порядку, основанному на сдерживании и балансе сил.
Враждебные отношения с Западом, особенно с Соединёнными Штатами, не свидетельствуют о стремлении к конфликту [33]. И война 2008 г. Российское понимание сфер влияния не подразумевает ни искоренения местного населения, ни отправки этнических русских на колонизацию этих территорий. Россия делает акцент на контроле стратегической ориентации соседей, чтобы избежать их вовлечения в западные институты — НАТО или Евросоюз. Более того, с самого начала государственной политики в отношении соотечественников в 2006 г. Более того, российское государство демонстрирует крайне осторожное отношение к ирредентизму: идея «русского мира» культивирует размытость в правовых отношениях между русскими за пределами России и самим российским государством. Этот нарратив скорее лежит в области «мягкой силы» или публичной дипломатии, сосредоточенной на продвижении русской культуры и истории за рубежом, а не на систематической правовой защите [37].
Официальная государственная политика России обходится без обращений к ирредентистским чаяниям русских меньшинств на Украине, в Латвии, Эстонии или Казахстане и не поддерживает идеи изменения границ в связи с присутствием этнических меньшинств [38]. За почти тридцать лет независимости России Крым — единственный и уникальный пример конкретного ирредентизма, который можно объяснить реакцией Кремля на утрату влияния на Украину и страхом потерять доступ к Севастополю, своим главным воротам в Чёрное море. И в этом случае действия Москвы были реактивными: Кремль вмешался, как только понял, что не может остановить Евромайдан и последующую геополитическую переориентацию Украины. Не случись Евромайдана, Крым оставался бы частью Украины. Таким образом, нынешняя напряжённость между Россией и Западом в основном связана с неудачным управлением ситуацией после холодной войны в европейских и средиземноморских районах. Эти особенности геополитики не имеют ничего общего с фашизмом. Российские госструктуры и ультраправые Другим признаком «фашизации» России называют наличие ультраправых групп [39].
Но маргиналы, исповедующие крайне правые идеи со ссылками или без них на исторический фашизм как таковой, не являются уникальной особенностью России. Эти группировки не могут войти в легальный политический процесс, да и социальную базу их определить очень сложно. И если, например, в США они опираются на глубоко укоренившиеся традиции рабства, сегрегации и на серьёзные электоральные группы, поддерживающие такое мировоззрение, в России дело обстоит иначе. Российские власти демонстрировали разнообразие подходов к низовым праворадикальным движениям. В зависимости от широты политического контекста их репрессировали, маргинализировали, игнорировали или кооптировали. Однако на деле взаимодействие сложнее, поскольку российское государство состоит из множества акторов и «пространств». Можно выделить около десятка политических деятелей высокого уровня, претендующих на роль влиятельных игроков и пытающихся продвигать, поддерживать, защищать или связывать радикально настроенных правых с государственной властью.
Тем не менее этот список представляет незначительную часть российской политической элиты. Единичные исключения свободного и безнаказанного самовыражения ультраконсервативных и ультраправых фигур вроде Дугина подтверждают правило. Фашистское «дерево» составляет мизерную часть идеологического леса России, а чрезмерное внимание к маргинальным явлениям скрывает другие части широкого идейного спектра. Между тем они вполне доступны и выявляют уникальность России куда более традиционными способами, обращаясь к национальной истории и культуре, православию или какой-либо форме ностальгии по Советскому Союзу. Классический фашизм в виде отсылок к историческому европейскому опыту или превосходству белой расы по-прежнему вызывает в российском общественном мнении презрение и отторжение, а власти подавляют и репрессируют фашистскую идеологию. Гораздо меньшему давлению подвергается то, что я называю парафашизмом, то есть доктрины, отрефлексированные через русскую культуру: черносотенство, евразийство, национал-большевизм, мистический сталинизм. Им присущи некоторые концептуальные черты — вера в метаидеологию и просвещённую элиту, призыв к массовой индоктринации и государственному насилию, утопия возрождения нации через войну, которые имеют нечто общее с фашизмом.
Но им в России предоставлено право на существование в качестве радикальных вариаций более широкого спектра приемлемых доктрин, которые входят в фонд идей классического русского национализма или консерватизма. Черносотенство считается пиковой формой идей, направленных на реабилитацию царизма, евразийство — крайним проявлением веры в Россию как стержень Евразии, мистический сталинизм и национал-большевизм — экстремальным видом ностальгии по советскому величию. Эти доктрины, которым позволяют существовать благодаря заступничеству некоторых могущественных покровителей, остаются, однако, далеко за рамками идей, которыми руководствуются власти на повседневном уровне государственного управления.
Вышеупомянутый Бабич был лидером неоязыческой общины Киева «Перунова рать». В 2016 году на базе полка «Азов» под Мариуполем был установлен деревянный идол Перуна, туда для совершения языческих обрядов приезжали так называемые волхвы. Ряд неоязычников из «Велесова круга» также сбежали на Украину и вступили в «Азов». Другие поддерживают укронацистов дистанционно. Например, один из лидеров «Велесова круга», «волхв» Дмитрий Мелаш, который также выводил колонны родноверов на «русский марш», воевать за Украину не поехал.
Но свою поддержку «Азову» и другим нацбатам выражал недвусмысленно и публично. В Сети можно найти множество фоток зигующего Мелаша. Казалось бы, русские нацисты должны ненавидеть украинских. Но нет, они прекрасно сотрудничают. У них общие кураторы — западные спецслужбы, которые действуют через свои местные «прокладки» типа Авакова и Буданова, и один идеологический источник — немецкий национал-социализм. Конечно, весь этот бред насчет Перуна, Одина, «солярных символов» и Вальхаллы существует для заполнения пустых голов рядовых участников националистического «движа». Лидеры преследуют вполне прагматические цели. Тот же «Боцман» стал на Украине очень богатым человеком.
Последний утверждал, что «Боцман» помог ему перебраться на Украину. Родился в Москве. В 2001 году, когда ему было 17 лет, эмигрировал с родителями в Германию как «еврейский беженец». Впрочем, его мать в беседе с немецкими журналистами утверждала, что она «русская женщина». В Германии он получил вид на жительство, но сохранил российское гражданство. Его родители живут в Кельне, в районе Хорвайлер. По данным немецкого издания Der Spiegel, вскоре после эмиграции Капустин вступил в контакт с различными правыми экстремистскими группировками и стал «центральной фигурой международной сети расистов, хулиганов и неонацистов, которые хорошо подготовлены к уличным боям и чье влияние сегодня распространяется даже на правые партийные верхи». Сеть называется White Rex.
Капустин поддерживает хорошие контакты с двумя ведущими немецкими неонацистами — Торстеном Хайзе и Томми Френком. Хайзе известен тем, что установил перед своей усадьбой памятник Ваффен-СС. Он воевал на стороне хорватов в Югославии, имеет несколько судимостей: участвовал в нападениях на беженцев, полицию, в штурме молодежного центра, стрелял из газового пистолета по старшеклассникам на выпускном вечере. Томми Френк — личность не менее экстравагантная. Повар по профессии, он в 2014 году купил ресторан «Золотой лев» в деревне Клостер-Вессра в Тюрингии за 80 000 евро. Там в день рождения Гитлера подают особый шницель за 8,88 евро. Называется он «фюрершницель». В 2019 году Министерство внутренних дел земли Северный Рейн-Вестфалия считало Никитина-Капустина одним из самых влиятельных ультраправых активистов в Германии.
В том числе из-за его роли в развитии «бойцовской субкультуры» неонацистов. Он неоднократно выступал спонсором соревнований по смешанным единоборствам ММА , организованных неонацистами. Он зарабатывает на продаже одежды и спортивного питания, соревнованиях и тренировках. Однако это лишь видимая вершина айсберга: журналисты предполагают, что он вовлечен в некий криминальный бизнес. Они пишут, что в октябре 2018 года он во время поездки на Украину был арестован СБУ. Его подозревали в изготовлении амфетаминов и попытке купить оружие в виде переделанных сигнальных пистолетов. Причем украинские власти конфисковали его паспорт. Поэтому, как пишет Spiegel, он не может вернуться в Германию это, напоминаю, 2019 год.
При этом немецкие журналисты традиционно много спекулируют на тему возможных связей Капустина с ФСБ. Интересно, правда? Создателя неонацистской международной сети, которого полиция Германии считает опасным, которого в Германии подозревают чуть ли не в подготовке госпереворота, ловят «на горячем» на Украине. При этом у него изымают паспорт, и он даже не может вернуться в Германию к маме. О том, чем закончилось это расследование, была ли доказана вина Капустина-Никитина, вернули ли ему паспорт, ничего не известно.
Читаю, например, книжки про фашизм, начиная со школьных учебников. В руском, английском и т.
Одно из них чисто ругательное: фашизм — любое политическое действие, которое мне не нравится. Другое значение можно назвать платоновским. Оно подразумевает идеал, сверкающий начищенными сапогами из голливудского кино про нацистов. В платоновском значении, фашизм — это некая монолитная система зла, слаженный, всемогущий госаппарат для насаждения мракобесия, строительства концлагерей и проведения блицкрига в соседних странах. Я не собираюсь заявлять, что эти расхожие значения — «неправильные». Они такие, какие есть. Но если мы реально берёмся обсуждать природу какого-то режима что в московской империи, что за её раздвижными пределами , то оба смысла явно бесполезны.
Потому что в ругательном смысле «фашизм» везде, а в платоновском смысле — нигде, кроме Германии с 1933 по 1945, да и там с натяжкой. Иначе говоря: в контексте серьёзного разговора о политических режимах слово «фашизм» надо либо вообще забыть, либо определить его как-то не по-платоновски. Если наше представление о фашизме — безотказная машина для блицкрига и репрессий, то в Италии, колыбели фашизма, никакого фашизма не было. Фашист Бенито Муссолини, напомню, пришёл к власти ровно 100 лет назад — осенью 1922 года. На протяжении всех этих 17 лет режим Муссолини отличался «рыхлостью», «мягкотелостью» и криворукостью в большинстве действий, которые мы привыкли ассоциировать с фашизмом. Все 17 лет номинальным главой государства оставался король.
Не менее бессмысленными и безосновательными были попытки Снайдера найти у Ильина идеологическое обоснование вмешательства Кремля в президентские выборы в США в 2016 г. Мнимый неототалитаризм Другой аспект дискуссии касается концепции тоталитаризма. Она используется, чтобы обосновать идею, которая на самом деле является ложным логическим треугольником: если нацизм и коммунизм одинаково тоталитарны и если путинский режим является неосталинизмом, значит — через свой модернизированный сталинизм он эквивалентен нацизму. Но если нацизму и сталинизму свойственны схожие аппараты и практики государственного насилия, то по многим другим аспектам они резко различны.
Коммунизм не сводится к сталинскому периоду, а восприятие путинского режима как неосталинского — даже больше чем редукционизм. Эту концепцию не принимает подавляющее большинство политологов, изучающих сегодняшнюю Россию [15]. Вопреки утверждениям американского политолога Александра Мотыля [16] Россия не соответствует никаким признакам тоталитарного государства: нет ни системы террора, ни обязательной индоктринации для подчинения масс, ни механизмов мобилизации. Поэтому для описания российской политической системы даже понятие авторитаризма подходит лишь с определёнными оговорками. Очевидно, что за последнее десятилетие публичные свободы были урезаны, президент может остаться у власти практически пожизненно, «системные» политические партии представляют далеко не полный список политических предпочтений избирателей, свобода мнений ограничена, СМИ контролируются всё плотнее. Однако идеологическое разнообразие доступно тем, кто его ищет: либеральные протесты регулярно сотрясают Москву и большие города страны, а городской активизм и муниципальная политика становятся новым пространством для самовыражения гражданского общества [17]. По данным правозащитного центра «Мемориал» [18] , только около 54 человек в России считаются политическими заключёнными. Даже если добавить к ним 254 заключённых за «религиозный экстремизм» что является сомнительной категорией , это число меркнет по сравнению с количеством заключённых в странах с диктаторскими режимами Китай или авторитарными Турция. Лишён российский режим и ещё одного ключевого элемента фашизма: системы массовой индоктринации и мобилизации. Несмотря на это или, возможно, из-за этого , с начала 2000-х гг.
Эта роль традиционно отводится идеологу современного евразийства Александру Дугину, которого западные эксперты окрестили аж «мозгом Путина» [19] из-за его вклада в популяризацию евразийской терминологии. Однако Дугин не обрёл какого-либо институционального статуса в государственных структурах, а его теории слишком заумны, чтобы конкурировать с более практичной и менее радикальной идеологией [20]. Но их аргументы основаны на очень избирательной и тенденциозной интерпретации идеологических основ режима и ошибочном прочтении творчества мыслителей-одиночек. Российский режим не только не проповедует никакой последовательной официальной доктрины, но и не имеет утопического проекта трансформации, реализуемого путём мобилизации масс вокруг пропаганды насилия. Большинство учёных сходятся на том, что такой проект является обязательным атрибутом фашизма, своего рода его «наименьшим общим знаменателем» [22]. Фактически стержневыми элементами, отличающими фашизм от других реакционных идеологий, основанных на отрицании и противостоянии идеям Просвещения, являются миф о возрождении и культ насилия. Фашизм стремится не сохранить или восстановить прошлое, но создать радикально новое общество. Однако Россия не демонстрирует стремления ни к утопии, требующей тотальной трансформации существующего миропорядка, ни к созданию Нового Человека. Напротив, с середины 2000-х гг. Он призывает к сохранению существующего порядка, надеясь добиться принятия мира таким, какой он есть.
Нет в современной России и организационных элементов, которые можно было бы связать с фашистской утопией. Напротив, она остаётся партией бюрократов и тех, кто ищет надёжной карьеры, что делает её похожей больше на КПСС, чем на НСДАП Национал-социалистскую немецкую рабочую партию или итальянскую Национальную фашистскую партию. Только дважды за два десятилетия Кремль пытался осуществить в стране мобилизационные проекты. Первый — создание в 2005—2008 гг. Второй проект случился на пике украинского кризиса весной 2014 г. Но как только некоторые из этих радикальных группировок начали призывать к «русской весне», чтобы захватить не только Киев, но и сам Кремль, власть немедленно ощутила опасность революции у себя дома и взяла под контроль повстанцев и добровольцев [25]. До сих пор Кремлю удавалось консолидировать пассивную патриотическую поддержку режима и маргинализировать силы, которые оспаривали бы его власть. Это наблюдение свидетельствует о том, что в сегодняшней России отсутствует типичная для фашистских режимов мобилизация и индоктринация. Отсутствие этнонационалистической доктрины Ещё одной ключевой особенностью любого фашистского режима является ультранационализм. В этом контексте Россию нельзя приравнивать к нацизму, постулировавшему уничтожение рас, которые считались неполноценными — на этом даже нет необходимости останавливаться отдельно.
Кремль никогда не оправдывал расовое уничтожение или геноцид. Не выдвигает российское государство и доктрину русского этнического превосходства [26]. Напряжённость может возникать вокруг попыток ограничить права языковых меньшинств, особенно в Татарстане [27] , но эта тенденция в большей степени связана с институциональной и законодательной рецентрализацией системы управления, нежели с этнонационалистическим репертуаром, который был бы направлен на русификацию Федерации. Политические и экономические элиты России по-прежнему полиэтничны. Мусульманские республики, их элиты и общественное мнение являются одними из основных сторонников современной системы — они поддерживают её куда больше, чем этнически русский городской средний класс. Путин, как и ключевые фигуры в правительстве, настаивает на многонациональном и многоконфессиональном характере России. Он неоднократно называл национализм опасным: ставить одну национальность выше другой — рецепт, по которому «действовали те, кто привёл к распаду Советский Союз» [28]. Тогда как «сила России — в свободном развитии всех народов, в многообразии, гармонии и культур, и языков, и традиций» [29]. Президент России проводит политику открытых границ с государствами — членами Евразийского экономического союза, идя вразрез с общественным мнением, гораздо более ксенофобским по отношению к трудовым мигрантам. Единственный раз Путин позитивно отозвался о национализме на заседании клуба «Валдай» в 2014 г.
В том же предложении он упомянул и интересы русского народа, но из общего контекста этого и других выступлений Путина следует, что для него «националист» — синоним поборника суверенитета и антиглобалиста. Называя себя так, он подчёркивал важность противопоставления патриотизма западному либеральному порядку, способствующему вмешательству во внутренние дела [32]. Россия, бряцающая оружием? Наряду с ультранационализмом ещё одним ключевым компонентом фашистского режима, для которого насилие является естественным восстановительным механизмом, является разжигание вражды. Ни один пункт официальной позиции России в области стратегической политики и ядерного сдерживания нельзя истолковать как поощрение войны для возрождения государства. Масштабные инвестиции государства в армию, военно-промышленный комплекс и механизмы ядерного сдерживания сигнализируют о провале «перезагрузки» или «разрядки» после окончания холодной войны, результатом чего стало возвращение к международному порядку, основанному на сдерживании и балансе сил. Враждебные отношения с Западом, особенно с Соединёнными Штатами, не свидетельствуют о стремлении к конфликту [33]. И война 2008 г. Российское понимание сфер влияния не подразумевает ни искоренения местного населения, ни отправки этнических русских на колонизацию этих территорий.
Фюрер с комсомольским прошлым
- Report Page
- Свастика над Харбином. Как борцы с большевизмом стали русскими фашистами
- Православный Фашизм – Будущее России. – Telegraph
- «Серая мышь с имперскими амбициями»
- Почему в России расцвел фашизм и национализм
- Содержание
Русские фашисты: кто они такие и почему воюют против РФ
Поэтому идея одного из основателей русского фашизма «окончательное решение украинского вопроса» приобрела в построениях современных российских неонацистов. Николай Дьячук - Строй, в котором мы с Вами вынуждены жить, — не социализм. Российские военнослужащие сражаются с прямыми последователями идеологии нацизма в ходе специальной военной операции. Мы проанализировали ваши действия и заявляем: режим, установленный вами в России, является Еврейским фашизмом.
Есть ли в России фашизм
Отличительный символ ВФО История Русского фашизма интересна тем, что начала развиваться с середины 20-х годов. Мы проанализировали ваши действия и заявляем: режим, установленный вами в России, является Еврейским фашизмом. Фашизм тогда воспринимался как национал-социализм, то есть как раз то, за что боролись большевики, но с национальной окраской. ТАСС/. Россия столкнулась не только с украинским, но и с общеевропейским нацизмом, который является прямым наследием Адольфа Гитлера. «Сталинизм, то есть коммунизм периода строительства, перерождается в своеобразный русский фашизм.