САША СУЛИМ о том как найти комфорт в. известная личность, чей талант и профессионализм завоевали внимание. Биография и карьера журналистки Саши Сулим, последние новости и интересные факты о. Биография.
Если Вас заинтересовала новость:
- Детство, юность, семья
- 5 вещей, которые меня изменили: журналистка Саша Сулим – The City
- Новости по тегу: Саша Сулим
- «Этой темы не существует, лучше напиши о том, что в России нет демократии»
- Проект речевой портрет Сулим
- Сулим, Саша — Википедия Переиздание // WIKI 2
«Нездоровый интерес аудитории». Вместе с Сашей Сулим разбираемся, почему люди фанатеют по маньякам
Позднее перевелась в Школу журналистики Института политических исследований. В 2011 году переехала в Москву [1]. Около года работала редактором и журналисткой российской версии журнала The Hollywood Reporter. Потом работала на российском телевидении: продюсировала документальные исторические фильмы для телеканала « Москва. Доверие », с 2013 по 2016 год состояла корреспондентом в объединённой редакции сайта Filmpro. В 2016—2020 годах — специальный корреспондент интернет-издания Meduza.
Как человек, сформированный НТВ, он продолжатель лучших традиций этого канала. Про себя я так сказать не могу. Я говорю о репортажах и сюжетах, где изложены как минимум две точки зрения, где есть стремление к непредвзятости, фактчекингу.
Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.
В Париже узнала, что Samba на коричневой подошве эксклюзивные — у них более мягкая замша и золотые надписи. Обожаю эти кеды и рада, что наступила пора, когда их можно носить Занятия йогой Я уже год занимаюсь йогой по зуму, так как моя преподавательница живет в Петербурге. Раньше тренировалась через силу — не по любви, а по необходимости, чтобы чувствовать себя человеком, который в жизни все делает правильно. Йога — это не только про подышать и замереть в позе воина. Недавно мы позанимались так, что я несколько дней не могла спускаться по лестнице — мои ноги дрожали, тряслись и страшно болели. Но боль эта была приятная Поездки в Петербург Петербург — мой любимый город.
С момента изменения указанных настроек получение рассылок Продавца возможно в течение 3 дней, что обусловлено особенностями работы и взаимодействия информационных систем, а так же условиями договоров с контрагентами, осуществляющими в интересах Продавца рассылки сообщений рекламно-информационного характера.
Отказ Клиента от получения сервисных сообщений невозможен по техническим причинам. Предоставление и передача информации, полученной Продавцом: Продавец обязуется не передавать полученную от Клиента информацию третьим лицам. Не считается нарушением предоставление Продавцом информации агентам и третьим лицам, действующим на основании договора с Продавцом, для исполнения обязательств перед Клиентом и только в рамках договоров. Не считается нарушением настоящего пункта передача Продавцом третьим лицам данных о Клиенте в обезличенной форме в целях оценки и анализа работы Сайта, анализа покупательских особенностей Клиента и предоставления персональных рекомендаций. Не считается нарушением обязательств передача информации в соответствии с обоснованными и применимыми требованиями законодательства Российской Федерации.
Саша Сулим запускает свой YouTube-канал о серийных убийцах
Александра Сулим, журналист из Белоруссии которая уехала из страны в 2006 году, когда лукашенко нарисовал себе 82%. Биография, карьера, личная жизнь и последние новости от Саши Сулим. Ранние годы и профессиональная карьера Анны Сулимы. 19 октября 2023 - Новости Иркутска - Журналистка Саша Сулим покинула команду подкаста «Дела» после переноса проекта с платформы YouTube во «ВКонтакте».
«Любой серийный убийца — недоработка полиции»: интервью с журналистом-расследователем Сашей Сулим
А потом — и я очень благодарна за это годам, которые прожила в Париже, — у меня внутри все глобально переломилось. Очень сильно поменялся понятийный аппарат, я по-другому стала думать о том, чтобы «уехать», «вернуться» или «остаться». У нас ведь часто считается, что если ты уехал в «классное» место, а потом вернулся — то у тебя что-то не получилось, ты неудачник. В Париже я перестала ощущать себя внутри этой логики. Институт, в котором я училась, был очень престижным местом, откуда вышли многие французские политики. Среди студентов моей группы были дети дипломатов и экспатов, люди, детство которых прошло в поездках по разным странам. Так вот, в том числе благодаря общению с ними я перестала думать о том, что в какой-то стране круто жить, а в какой-то — нет. Когда они узнавали, что я владею русским и могу поехать работать в Россию, то говорили, что завидуют мне, рассказывали, что хотят уехать из Франции — ну знаешь, такое «Пора валить».
Многим из моих одногруппников казалось, что в их стране нечего делать и неинтересно работать, они мечтали отправиться в Дели, в Гонконг, в США… И я, глядя на них, понимала: в мире много мест, где ты можешь развиваться как профессионал. Если тебе это нужно — ты едешь в такое место, и неважно, высокий там ВВП или низкий. Большинство ребят, с которыми мы об этом говорили, действительно уехали из Франции. А проблемы — они есть во всех странах мира, и проблемы с журналистикой в том числе. Просто у российской журналистики свои проблемы, у французской — свои. Поэтому, когда я впервые приехала в Москву на практику в Agence France-Presse, я задумалась. Мне как-то понравился город, меня ничего не смутило в плане уровня жизни, и я подумала: «Ну, здорово!
Мне больше не хотелось сковывать себя, стесняться, постоянно думать о том, правильно ли я что-то произнесла, назвала. Да, я хорошо говорю по-французски. Но одно дело — хорошо говорить и работать, например, экономистом, и совсем другое — заниматься журналистикой, особенно на ТВ, где любая ошибка в речи непростительна. Я понимала, что, конечно, смогу найти во Франции работу по специальности, но буду, например, продюсером — и для меня это значило оказаться на вторых ролях. Мне важно было работать корреспондентом, автором. Так что я уехала в Москву, хотя это было трудное решение. Но сейчас я могу с легким сердцем подтвердить свою правоту.
Отказ от жизни в Париже действительно стоил того, чего я достигла в профессиональном плане. Саша Сулим. Фото из личного архива — Итак, ты вернулась в Москву. Где ты начинала работать? Я часто сталкиваюсь с этой путаницей, и она немного скрадывает то, что я оказалась в абсолютно новой для себя стране, где я никого толком не знала. Да, в Москве говорили на языке, которым я владела, но чувствовала я себя так, как если бы переехала в Берлин или Нью-Йорк. Мне повезло — после переезда я практически сразу попала в журнал The Hollywood Reporter, тогда в Москве начинали издавать его русскую версию.
Я проработала там чуть меньше года как редактор и журналист, а потом перешла на телевидение, о котором давно мечтала. Сначала продюсировала документальные исторические фильмы для телеканала «Москва. Доверие», который тогда перезапускали. Потом — около трех лет работала корреспондентом в продакшен-студии, которая снимала программу «Индустрия кино» для «России-24». Чувствовала ли ты какой-то дискомфорт в те годы, когда работала там сама? Задел ли тебя медиакризис 2014 года, когда на волне политических событий в России поменялись команды нескольких крупных изданий — в том числе «Ленты. Когда я шла на ТВ, мне очень хотелось закрыть давний гештальт, реализоваться, ощутить драйв, который есть в процессе подготовки сюжета — от съемочной площадки до монтажа и выпуска.
И я нашла место, которое в то время, до 2014-го и последовавших за ним событий, можно было назвать приличным и даже классным. Мы много путешествовали, работали в разных странах — и, хотя мне не удалось осуществить свою давнюю мечту и снять репортаж из Канн, я, например, побывала как журналист на Венецианском кинофестивале. Это было здорово — ездить по всему миру, общаться с интересными людьми. С другой стороны, киножурналистика — это очень узкая история. Ты сделал круг, объездил все важные фестивали за год — и на следующий год тебе опять нужно ехать по тем же местам. Я понимала, что в долгосрочной перспективе мне это неинтересно, хотелось двигаться дальше — но не понимала, в какую сторону. Онлайн-издания для меня в 2014 году находились в совсем другой профессиональной нише, и я не могу сказать, что была глубоко погружена в контекст происходившего с ними.
Но вот осенью 2014-го запускается «Медуза», и я — даже не знаю почему, я не то чтобы активно читала «Ленту» — вижу это издание, которое кажется мне классным, с интересным посылом, с хорошим языком.
Получается, за столько лет в российском следствии ничего не поменялось? Здесь ситуации очень похожи на те, что были в Ангарске. Люди сталкивались с ужасной трагедией, а полиция просила их подождать и не писать заявления. Из-за этого потеряли время, свидетелей и минимальные следы. Само это понятие порождает некая система. И все потому, что никому не нужна серия [преступлений]. Потому что приедут проверяющие из Москвы, а проблем в каждом ведомстве на местном уровне немало. В общем, много трудностей. Зачем лишние глаза?
И пока кто-то старается всеми силами избежать проверки, проходит время, число жертв увеличивается, и мы получаем то, что получаем. Более того, появилось даже некоторое правило, что такие люди, как Артем Дубынин, уходят из полиции. Когда мы снимали фильм про пропажу Насти Муравьевой, я общалась с бывшим сотрудником полиции, который напомнил мне Артема. Он тоже разочаровался и ушел из органов, осознав, что система ему не дает работать так, как он считает необходимым. Дело в том, что у каждого сотрудника полиции каждый день куча разных задач. Среди них есть, например, кража пяти тысяч рублей, убийство и еще восемь каких-нибудь дел. Все их ему одинаково надо закрыть и заполнить множество бумажек. Это отнимает много времени. Становится очень трудно одновременно заниматься всей этой текучкой и искать серийного преступника. Все-таки для того, чтобы искать серийного преступника, должны организовывать отдельную группу — как в Ангарске была «маньячная группа».
Но этого, как правило, не происходит. Да, есть те, кто в силу генетики склонен к жестокости, но далеко не все они становятся маньяками. Это сложный феномен, в котором нет однозначного ответа, почему это происходит. У человека может быть предрасположенность, но чтобы все дошло до критической точки, на него должен повлиять большой комплекс факторов. Это сравнение подразумевает, что и те и другие раз за разом стремятся увеличить «дозу». Но о каком увеличении «дозы» может идти речь, когда убийство само по себе — это уже максимальное, что можно сделать с человеком? Героиновый наркоман идет за дозой не для того, чтобы кайф получить — ему нужно снять боль. Так же и здесь. Человек, которого мы обывательски называем маньяком, вне эпизода чувствует себя плохо и подавленно. При этом он не наблюдается у психиатра, не пьет никакие лекарства, чтобы избавиться от этого чувства.
Рано или поздно он понимает, что в момент совершения убийства ему становится лучше. Но длится это недолго, поэтому ему хочется убивать снова и снова. А по поводу увеличения дозы, насколько я понимаю — мне сложно судить, со мной подобного не было, — работает так. Сначала человек может убить животное, и этого ему достаточно. Но со временем ему необходимо нечто большее — ведь совсем иные ощущения он будет испытывать при убийстве человека. В то же время маньяки не столько стремятся убить — им важнее получить власть над человеком, пока он еще жив. Поэтому жертв часто долго пытают — как будто чем дольше длится пытка, тем больше маньяк чувствует самореализацию.
Выбирая между «да» или «нет», я бы сказала, что брать интервью у маньяка допустимо. Здесь скорее вопрос не этики, а журналистских реалий. Если какая-то тема становится суперактуальной — главной на повестке дня, не говорить о ней намеренно — странно. Мы ведь должны рассказывать о том, что происходит вокруг. Поэтому мне кажется, что журналисты — они, конечно же, обязаны эти темы поднимать, но здесь вопрос, под каким углом — именно это становится здесь ключевым. О деле Михаила Попкова, известного как «ангарский маньяк», Сулим написала серию материалов, выпустила фильм для «Редакции» и книгу «Безлюдное место». С 1992 по 2010 год Попков убил в Ангарске и его окрестностях 77 женщин. Сулим исследовала эту тему несколько лет — говорила со следователями, родственниками погибших женщин. Два репортаже вышли в «Медузе» — « Как в Ангарске 20 лет пытались поймать самого страшного маньяка в истории России », « Его никто не искал, а он продолжал убивать ». В том же издании вышло интервью со следователем Евгением Карчевским, который вел дело Михаила Попкова. В 2017 году состоялось первое интервью Саши Сулим с Попковым. Ей пришлось заплатить ему за эту возможность 5 тысяч рублей — об этом автор сообщила в самой публикации «Медуза» не платит героям за интервью, но это был исключительный случай : «[Адвокат] Маслова объяснила, что общаться с прессой бесплатно Попкову неинтересно: у него нет денег, и это его единственный способ заработать на сигареты и продукты из магазина следственного изолятора. Я еще раз объяснила, что редакция «Медузы» не платит за интервью — но я могу заплатить ему пять тысяч рублей из собственных денег. Маслова пообещала согласовать сумму с Попковым. За несколько часов до моего вылета в Иркутск я получила СМС от Масловой: Попков согласился на пять тысяч рублей, только попросил купить ему еще и несколько кроссвордов судоку». В него вошло ее второе интервью с Михаилом Попковым. Но стоит отметить, что он не был центральным героем специального репортажа.
К выпуску про скопинского маньяка у меня было особое отношение: во-первых, это вышло в линейке документальных фильмов — а я на канале «Редакции» как раз занимаюсь этим направлением. Во-вторых, Ксения упомянула меня в описании к выпуску и дала ссылку на Instagram Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации не могла не привлечь моего внимания. При просмотре я испытывала чувство отвращения к Мохову. Если у Ксении была задача показать, насколько он неприятный человек, то она, наверное, ее достигла. Мы действительно видим, что он не раскаялся, что у него отсутствует эмпатия, он совсем не понимает тяжести того преступления, которое совершал на протяжении почти четырех лет. Я бы не стала говорить, что Ксения его оправдывает. Такое впечатление могло возникнуть из-за того, что она дала слишком много экранного времени маньяку и слишком мало — второй стороне жертвы, следователь, адвокаты, которые защищают женщин и выступают за борьбу с домашним насилием. Конечно, нас всех будоражит вопрос, почему люди становятся маньяками: они выглядят, как наши соседи, но при этом совершают немыслимые поступки. Абсолютно нормально искать причины, почему преступление имеет место быть. Но мы, как журналисты, не должны ставить на этом точку, чтобы у людей не возникала стыдливая мысль, что «вообще-то я его понимаю». Именно поэтому очень важен контекст: подобные истории — да и вообще любые истории — нужно писать исходя из контекста, не ставя в центр одного героя в нашем случае маньяка , а показывать картину целиком, уделять большое внимание жертвам, остальным причастным к этой истории. Именно этого мне не хватило в работе Ксении, и в этом заключается кардинальное различие наших фильмов. Безусловно, без его фигуры было невозможно обойтись, нужно рассказать, как он действовал, выбирал жертв и вел себя. Но Попков стал только одним из кирпичиков этой истории — и далеко не центральным. Возможно, именно поэтому материал не вызвал такого негатива, как фильм Ксении. Я бы не стала выспрашивать скабрезные подробности у ангарского маньяка о том, сколько раз он наносил удары конкретной жертве и каким образом он до этого занялся с ней сексом. Такое может быть интересно таблоидным СМИ, что же касается качественной журналистики, то такие вопросы лучше не задавать. Но это неправильно, можно что-то снять или написать — и это просто будет чьим-то субъективным взглядом. Ксения увидела материал таким, наверное, не зря, это спровоцировало такую реакцию. Можно считать, что канал Ксении не СМИ, что это не журналистика, — и тогда никаких вопросов быть не может. Но если продукт позиционируется как журналистский, то подход к работе должен быть более осторожным, более щепетильным с точки зрения профессиональной этики.
Сашу Сулим сравнивают с Усачевым. Она ушла из «Дел» после перехода подкаста в VK, он – выбрал «СТС»
Мои друзья даже удивлялись, почему маньяка так мало. А я не взвешивала и не соизмеряла в процентном соотношении, много его или мало, я его добавила ровно столько, сколько было нужно для понимания истории. А история там о том, как в городе происходили страшные события и кто им позволял происходить долгое время. Фильм Ксении — он все-таки про маньяка.
Мне показалось, что там мало жертвы и описания того урона, который он своими действиями нанес. Зато много подробностей и его высказываний, которые мне не очень интересны. Я понимаю, для чего это сделано: так мы вызываем эмоции, привлекаем зрителей, но в плане журналистики эти вещи лишние.
Мне кажется, что в рамках заданной темы можно задавать любые вопросы — никогда не знаешь, как человек отреагирует и на какую новую тему это выведет разговор. Я задавала Попкову все интересующие меня вопросы, все его содержательные ответы вошли в финальный монтаж, но еще раз подчеркну, что здесь во главе угла вопрос оптики, под которой мы рассматриваем конкретную ситуацию. Конечно, у Ксении, как и у любого яркого интервьюера, есть свой стиль общения, и он остался неизменным и во время общения с Моховым: где-то она смеется, где-то спрашивает, сколько раз в день Мохов смотрит порнографию.
Задала бы я такой вопрос? Может быть, но вряд ли бы его включила в финальный монтаж. Потому что, на мой взгляд, это не является общественно важным.
У меня нет единого подхода при работе с такими историями. Есть коллеги более профессиональные, чем я, возможно, у них готов алгоритм, с которым можно сверяться, когда ты пишешь на такие темы. Просто знаю по себе: какую бы тему я ни брала, я не делаю большой разницы между тем, снимаю ли я сюжет про ангарского маньяка или про театр в поселке Мотыгино.
Протокол один, я подхожу ко всему как журналист, это ключевой момент.
Саша Сулим в юности Приехав домой, Сулим посмотрела в кинотеатре картину Франсуа Трюффо «400 ударов». Впечатление от «новой волны» французского кинематографа было настолько сильным, что она захотела погрузиться в этот мир. Так в 19 лет Александра поступила на факультет кино в Сорбонне. Режиссером девушка не стала, хотя очень ответственно подходила к учебе на протяжении трех лет. Она решила, что лучше начнет изучать и писать о киноиндустрии и людях, имеющих к ней отношение. Окончив школу журналистики Института политических исследований, Сулим успела поработать во французском информагентстве AFP, на телеканале iTele и других зарубежных медиа. Она сразу зарекомендовала себя как вдумчивый и дотошный репортер, написав большой материал об Антоне Харитонове из Санкт-Петербурга, страдающем аутизмом. Саша Сулим на интервью с «ангарским маньяком» Но как о профессиональной журналистке о Сулим заговорили в 2017 году, когда из-под ее пера появилось пять материалов о Михаиле Попкове, бывшем милиционере, который в период с 1992 по 2010 год убил около восьмидесяти женщин в Ангарске и его окрестностях.
В числе этих материалов были два интервью — с самим серийным маньяком и следователем, который вел его дело. Рассказывая о работе над темой, журналистка подчеркивала, что меньше всего думала о славе и деньгах: …когда я поехала первый раз в Ангарск, мне хотелось написать этот текст совершенно иначе, чтобы в нем не было налета желтизны, не было смакования. Именно поэтому в первом и втором тексте практически не рассказывалось о жертвах, как он их убивал. В деле ангарского маньяка меня интересовала даже не сама его фигура, а все, что вокруг — почему его так долго не ловили, как ему, по сути, позволяли совершать эти преступления. Почему убийства женщин не замечали так долго, почему у сотрудников полиции и читателей до сих пор проскальзывает мысль, что женщины сами виноваты. Для меня важно подчеркивать и показывать, что это ужасная трагедия, которая случилась и может случиться, к сожалению, с любой женщиной. Еще до локдауна в период пандемии коронавируса, Сулим успела побывать на стажировке в Институте Кеннана и в этот период написала книгу «Безлюдное место. Как ловят маньяков в России».
Почитала новости, цитаты из него и поняла, что не очень хочу. С точки зрения журналистики это неудачное решение. Есть зло, есть преступники, и про них нужно рассказывать, с ними нужно разговаривать. Нужно фильтровать: не выбрасывать в эфир все, что человек сказал. Видимо, все, что он там сказал громкого, в итоге вошло в интервью, возможно, у редактора этого проекта не было задачи создать видео, которое бы соответствовало этическим принципам журналистики. В итоге получилось то, что получилось. Сама я бы не стала указывать, как кому-то нужно освещать подобное, но лично для меня история преступления, — это всегда история про кому-то причиненное зло. Нужно разобраться в причинах этого зла и рассказать про тех, кто пострадал от него, а не только про того, кто его совершал. Иначе получается как, например, в Штатах. Или такие трагедии. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы этот фильм стал поводом снова что-то запретить. Иначе очень легко сместить акценты и сделать так, что внимание и вся слава достанется злодею. Мне всегда хочется в таких историях рассказать о пострадавшем человеке, узнать, как его жизнь из-за этого поменялась, не смаковать детали ужасов. Наше издание специализируется на довольно тяжелых историях, и нужно очень аккуратно всегда к ним подходить, чтобы это не выглядело как какая-то чернуха. Мне кажется, что это неправильно. Зло не берется из ниоткуда, оно, как правило, чем-то провоцируется, но это не значит, что нужно делать из злодея поп-звезду — это неэтично. Притронуться к подобному, но желательно притронуться из безопасного места, сидя у себя на диване и глядя в экран. Это будоражит воображение и вызывает сильные эмоции. Люди любят такие истории, но это не значит, что нужно им потакать во всем. Оставила только то, что было необходимо, чтобы произвести нужное впечатление. Я не стала мусолить подробности.
Более того, я считают, что никакой «новой этики» нет. То, что люди позволяли себе вести себя иначе, это было 20 лет назад и тогда никто не знал таких терминов, никак их не извиняет. Всегда было неправильно спать с подчиненными, со студентами или с учениками. Всегда неправильно принуждать женщину к сексу. Я не уверена, что в 60-е годы кто-то это одобрил бы. Просто тогда люди не могли против этого выступить, а сейчас у них появилась такая возможность. Это не значит, что правила изменились. Отношение к ним изменилось. Хороший журналист должен отражать или пытаться отражать некую объективную картину — показывая разные точки зрения. Это не значит, что он ни в чем не виноват, просто получается очень тенденциозная история. Если бы там были обе стороны, то вопросов к этому произведению было бы меньше. Мы бы поняли больше. Об умении отделять себя от работы Лучше быть осведомленным. Некоторые считают: «Ой, лучше я не буду знать про измены мужа и буду жить спокойно». У меня другой взгляд. Если говорить о «страшных темах», я себя успокаиваю, что меня так будет сложнее удивить или испугать. Хотя я продолжаю удивляться и пугаться раз за разом. И это тоже, конечно, свойство, которое журналисту важно сохранить. Мой главный журналистский страх — потерять хватку, способность видеть историю, потерять любопытство и интерес к людям. Мне кажется, у меня получилось, не без участия антидепрессантов, выстроить стену между историями, с которыми я работаю, и собой. Мои личные чувства, страхи и переживания никуда не делись, но я бы не сказала, что их усиливает все, с чем я сталкиваюсь. Если бы я каждый сюжет проживала очень глубоко, я бы, наверное, не смогла делать историю за историей.
Творческий путь
- Telegram: Contact @sasha_sulim
- Саша Сулим запускает свой YouTube-канал о серийных убийцах
- Если Вас заинтересовала новость:
- Сообщить об опечатке
Сообщить об опечатке
- Если Вас заинтересовала новость:
- Творческий путь
- Саша Сулим биография, фото, личная жизнь, рост 2024 | Узнай Всё
- Саша Сулим: биография, карьера, семья, соцсети, блог, YouTube-канал
- Автор Саша Сулим
Новости по тегу: Саша Сулим
Известная журналистка Саша Сулим стала новым гостем подкаста amp;171;Делоamp;187;, где рассказывается о различных криминальных происшествиях, вошедших в историю. Саша Сулим — все книги и биография автора в интернет-магазине «АльпинаПаблишер». Журналистка Саша Сулим, написавшая книгу об Ангарском маньяке Михаиле Попкове, сняла фильм о детях, пропадающих в Тюмени с 1997 года. Биография, карьера, личная жизнь и последние новости от Саши Сулим. Журналистка Саша Сулим покинула команду криминального подкаста «Дела», который выходил на канале LABELSMART, из-за переноса проекта с Youtube во «ВКонтакте».
Автор Саша Сулим
19 октября 2023 - Новости Иркутска - Журналистка Саша Сулим покинула команду подкаста «Дела» после переноса проекта с платформы YouTube во «ВКонтакте». Саша Сулим запустит YouTube-канал о серийных убийцах. Правила жизни поговорил об этом с журналистками Таисией Бекбулатовой и Сашей Сулим, а также с редактором Павлом Пряниковым.