Недавно за работу в программе «Сегодня вечером» Цискаридзе получил премию «ТЭФИ». Он по-прежнему возглавляет Академию русского балета им. Вагановой, но признается, что некоторые ученики расстраивают.
Николай Цискаридзе: «Я работаю звездой»
Дело в том, что многочисленные труппы, которые выезжают в Европу с гастролями, сильно понизили планку российского балета. Нас потеснили другие театры», - сказал он в разговоре со «Звездой» на «Форуме объединенных культур». Артист убежден, что вскоре мы повысим свой уровень, в отличие от Европы, так как в России есть необходимая база и такая школа, которой нет нигде в мире.
Тем не менее самая большая слава пришла к училищу, когда в нем стала преподавать Ваганова? Про что для вас эта методика? Про дисциплину, которую я рассматриваю как границы — стараюсь их поставить своим детям. Они знают, что вне класса я их обожаю, но в классе я больше люблю балет. Мне не говорили: «Не кури! Вот так и в моем классе — мои правила. В этом году вы впервые взяли класс девочек. Не видите потенциальных будущих премьеров?
Я достаточно много в школе отработал с мальчиками. Это было счастье, единение, хотя на них я тоже ругался. Котлеты и... Даже непонятно, что еще им интересно, кроме котлет. Безынициативное поколение. Очень меня расстраивает. А теперь, оставив сцену на пике и в статусе легендарного танцовщика, сами пошли преподавать, хотя ректор — скорее руководящая должность. Вам не хватает талантливых педагогов? Это не совсем так. В балете существует иерархия.
Артист кордебалета не может учить будущих премьеров. При этом любую приму поставьте в кордебалет — она через десять минут упадет в обморок, это совсем другая нагрузка. И вроде бы профессия одна, а суть разная. Но в нем важно не столько то, кто его поставил, сколько то, кто его репетировал. Сложность «Дочери фараона» в обилии пантомимных сцен, которые артисты не умеют изображать. В классическом балете урок актерского мастерства до 1960-х так и назывался — «пантомима». Это как немое кино — все утрировано. Если не вложить в движение чувство, интеллект, глубину, оно выглядит настолько глупо! Кто должен объяснить артисту, какое чувство стоит за каждым движением: педагог или худрук? Конечно, педагог.
Мне невероятно повезло. Я недавно смотрел «Спартака» в Большом — на сцене все было не так: диагонали неправильные, разводки неправильные. Я даже подумал: «Ну не может такого быть, я что-то путаю», — взял пленку и посмотрел премьеру 1972 года. И оказался прав: не совпадает ничего, музыкальные акценты смещены, рисунок смещен. Спектакль неузнаваем. Это вина худрука. Такое ощущение, что на сцене не патриции, гетеры и римские матроны, а приезжие с площади трех вокзалов. Печальная история. Архив героя Николай Цискаридзе стал не только ректором, но и педагогом Академии Вагановой Архив героя Агриппина Ваганова на уроке в Ленинградском хореографическом училище Почему так произошло? Последние тридцать лет в России в балете нет художественного руководства.
Объясню, как это работало раньше. Была в Большом театре замечательная народная артистка. Когда Григорович распределял роли, можно было убиться, но не твое амплуа тебе не достанется, будь ты хоть трижды премьер. Вы — Фригия», — и тихо ушел. Пока я взрослел, долго думал: почему же Григорович ответил отказом? Я же не выходил в «Дон Кихоте» и «Спартаке»! Потому что не мог! И я это прекрасно понимал.
Я не отказывал, пребывая в уверенности, что едва ли стану украшением этих снимков: кожа да кости, волосы еще не отросли, перед операцией я коротко постригся. Галя Казноб по-прежнему проводила со мной дни напролет.
Стараясь хоть как-то скрасить тягостное течение времени, даже заставляла меня учить французский язык. Но как только мы начинали спрягать глаголы, у меня поднималась температура, пришлось отказаться от занятий. В госпитале меня постоянно кто-то навещал, как говорится, народная тропа не зарастала: Элизабет Платель, Брижит Лефевр — постоянно, Маша Зонина каждый день, Катя Новикова, приезжавшая в Париж… Однажды в моей палате появился Владимир Рен. Потомок первой волны русской эмиграции, он пользовался большим уважением среди наших соотечественников в Париже и вообще во всем мире русского зарубежья. Владимир Владимирович пришел не один, а с православным священником из храма Александра Невского, что на rue Daru. Я причастился, и было такое чувство, как будто кто-то меня отпустил… Впервые за эти недели я заснул сном младенца, без укола, крепко и безмятежно. На следующий день с утра упала температура. Врачи диву давались. Иначе как чудом это никто назвать не мог.
А вот грядущий юбилей Пушкина - планируете отметить его в Академии? Николай Цискаридзе: Я вообще не очень люблю дни рождения, но "датские" спектакли и "датские" поводы - это, прежде всего, возможность лишний раз напомнить о яркой личности и значимом событии. А уж большего поклонника Пушкина, чем я, не может быть - еще в детстве прочел его 12 томов. Я один из тех артистов, кто станцевал Германна, и за этот спектакль был обласкан не только в нашей стране, но и в других. Жаль, что он сейчас не идет. Видимо, на него нет исполнителей. Что касается Школы, то у нас всегда проходят мероприятия, посвященные выдающимся писателям, композиторам, и мы стараемся дать нашим учащимся как можно больше информации и заинтересовать их, чтобы для них эти великие имена были не просто подписями под картинками. Фото: Михаил Логвинов А можно ли провести некую аналогию между Академией имени Вагановой и Царскосельским лицеем, с точки зрения эксклюзивности обучения? Николай Цискаридзе: Царскосельский лицей полностью вырос из той Театральной школы, которая была учреждена при царском дворе. Сначала была создана театральная школа, как хозяйственный эксперимент. А потом уже на этой основе были создан и Смольный институт и все остальные государственные императорские учебные заведения, включая Царскосельский лицей. Просто специализация этих учебных заведений была разной, а система повторяла одна другую. Что такое "классический балет" в современном мире? Чем, по сути, занимается Академия с точки зрения сегодняшнего дня? Николай Цискаридзе: Триста лет в нашей стране выделяются огромные средства на производство такого уникального организма, как артист балета. И триста лет это происходит на очень высоком, профессионально-художественном уровне. К сожалению, в Школе получают только образование. А все остальное - успехи или неуспехи - происходят уже на производстве, непосредственно в театрах. И те блистательные выпускные, которые были сделаны за 10 лет - они, слава Богу, все экранизированы, и можно проверить мои слова - это следствие работы огромного коллектива и большого профессионализма тех, кто это делал. К сожалению, сравнить нас больше в мире не с кем. За то время, что я руковожу Академией, мы выпустили очень много одаренных детей. Но итог всегда разный, и это зависит от тех, кто занимается их судьбами в театре. А с этим сегодня - одна из самых плачевных ситуаций в нашей стране. Остается надеяться, что она изменится, и наслаждаться тем образом уходящего театра конца ХХ века, который вы передали в автобиографии "Мой театр. Книга 1". Почему вам захотелось ее написать? Николай Цискаридзе: Я знаю много исторических и театральных примеров, когда очень значимых людей пытаются "стереть ластиком" из истории. Сначала я на это смотрел с улыбкой, а потом стало неприятно. И хотя я уверен, что все проходит и справедливость восторжествует, но мне хотелось рассказать о каких-то событиях с моей точки зрения. Любая автобиография - это, прежде всего, взгляд с чьей-то стороны. С моей стороны взгляд - он вот такой. И мне абсолютно безразлично, что и кто будет говорить по этому поводу. К тому моменту, когда я решил заняться книгой, многие события, свидетелем или участником которых я стал, уже были описаны и перевраны некоторыми авторами. А то, о чем пишу я, имеет свое документальное подтверждение.
Николай Цискаридзе
Николай Цискаридзе заявил, что никто из действующих балерин Большого театра не сможет в техническом плане так станцевать «Лебединое озеро», как это умеют Анастасия Волочкова и Светлана Захарова. Петербуржец «через не хочу» — десять лет назад Николай Максимович Цискаридзе возглавил Академию русского балета имени Вагановой, обосновался на наших топких берегах и стал еще одним символом города. На эти и другие вопросы ответил ректор Академии русского балета имени А. Я. Вагановой Николай Цискаридзе в программе "Интервью". Театр балета имени Леонида Якобсона готовит в Петербурге премьеру балета "Щелкунчик" в хореографической редакции самого известного балетного Принца Николая Цискаридзе. Николай Максимович Цискаридзе — российский артист балета и педагог, премьер балета Большого театра в 1992–2013 годах, ректор Академии русского балета имени Вагановой.
Николай Цискаридзе: те, кого он любил
На мой вопрос: «Почему конфликт? Профессионализм, требовательность, ответственность, заинтересованность — все это пути к восхождению. А еще потребность в новых знаниях, в том числе — юридическое образование. Ранний уход со сцены и переход в новую роль ректора Академии Русского Балета им. Я Вагановой. История знает многих петербуржцев, которых легко и с пиететом принимали в Москве. Цискаридзе в Петербурге — уникальный и едва ли не единственный пример обратного. Школа на улице Росси, педагоги, экс-артисты Мариинского и Михайловского театров... Смелость и знания, подготовленность и профессионализм, уважительное отношение и принципиальность открыли путь к признанию. За эти годы с 29 ноября 2014 года в школе произошли столь значительные изменения, что не признать достижения просто невозможно.
Начиная от ремонта здания и интерната, расширение площадей, заботе о питании, упорядоченности организационных и финансовых процессов и создания творческой атмосферы. В коридорах Академии появились картины и фото заметим — из личного архива ректора из богатейших, но много лет грузом пылящихся в шкафах материалов. Он создал уникальный музей, где экспонаты, которым цены нет, обрели свое место и вместе с тем — возможность просветительской и научной работы. Восстановление, ранее отмененной, балетоведческой специализации и кафедры балетоведения, издание огромного количества книг, портретов исторических личностей, научных конференций и выпуск ученых запискок — научно методических сборников. И, пожалуй, самое главное — практика учащихся в классическом репертуаре, его расширение от отдельных номеров и концертных программ, к спектаклям высокого образца — традиции балетов, так называемого классического наследия, в том числе характерных композиций, восстановление ряда забытых и ценнейших названий балетов прошедших лет.
Николай Цискаридзе видит этот спектакль политизированным и неинтересным, и его огорчает, что роли действующих лиц, вершин мирового балета, исполняют люди, которые не могут называться личностями. Также звезда балета скептически оценил реконструкцию старых театральных и балетных спектаклей: он не видит в этом ничего, кроме коммерции и эпатажа вместо хореографии и исполнительского мастерства. Николай Цискаридзе отметил, что такова тенденция всего мирового театра, но сказал, что она идет от недостатка идей. То новое, что сегодня ставят, получает "Золотую маску" и исчезает из репертуара, а полные залы годами собирают шедевры классики, но он считает, что вскоре эта закономерность приестся публике.
Цискаридзе предсказал в наступающем десятилетии возврат к настоящему балету, в котором превыше всего будет цениться мастерство исполнителя. Но в связи с этим он заговорил о том, что современным преподавателям балета не хватает знаний.
Ему, южному человеку, тут холодно и неприютно. Чуть ли не с первых минут, как только он выходит из «Сапсана» на перрон Московского вокзала, его уже тянет вернуться обратно в Москву. Он так и говорит: «Я служу в Петербурге, а живу в Москве».
Там его дом, его Фрунзенская набережная, облетевший Нескучный сад. Его любимые подруги, чьи портреты развешены по стенам и расставлены по книжным полкам — Одри, Вивьен, Эдит… Собственно, одна из них нас и свела. Еще летом я получил от Николая сообщение в WhatsApp, что он прочитал том писем Марии Каллас, который вышел с моим предисловием, и какое это было для него удовольствие. И в этом тоже Цискаридзе — он никогда не скупится на восторги и комплименты, когда ему что-то нравится. Но в данном случае мои-то заслуги были минимальны.
Просто Коля всю жизнь любит Марию Каллас и искренне обрадовался найти в моем лице еще одного единоверца. Как выяснилось, мы оба с ним состоим в партии Каллас. Мы даже с ней носами похожи», — с гордостью говорит он, поворачиваясь ко мне в профиль. Да, что-то есть, подтверждаю я. Жгучая, демонская масть.
К тому же сейчас он носит длинные волосы, как у рокеров Aerosmith. Прямо грива. Соль с перцем. Время от времени он то распускает их по плечам, то собирает в узел, то нетерпеливо отбрасывает назад. Во время нашего разговора он то и дело запускал пятерню в самую гущу волос, словно желая удостовериться, что его волосы на месте.
А может, это инстинктивный жест собственника? Мое богатство при мне! С Николаем Цискаридзе невероятно интересно разговаривать, за ним интересно наблюдать, как за каким-нибудь экзотическим и опасным зверем, выпущенным на волю. В повседневной жизни и в общении с журналистами балетные артисты, как правило, неговорливы, застенчивы, тихи. Жмутся по углам.
Слова лишнего боятся вымолвить. Речь, разумеется, не о звездах первой величины. Те приучены быть в центре всеобщего внимания. Но в большинстве случаев балетные — молчальники. Энергию перед спектаклем надо накопить.
Ее нельзя транжирить направо и налево в бессмысленных интервью и праздных разговорах. К тому же в балете особо не поговоришь. Как заметил еще Осип Мандельштам: «Всякий балет до известной степени — крепостной». За всю историю только избранные рискнули против этого крепостного права восстать. Да и то без особой надежды на успех.
Просто когда уже совсем было терпеть невмоготу. Проще было сбежать. И сбегали. От отчаянья, от бесправия, от невозможности распорядиться собой и своим даром, который требовал большего, чем предусматривала афиша родимого театра, и стоил большего, чем предписывало штатное расписание. Если вдуматься, то почти все великие балетные карьеры — это история про бегство.
По своей воле еще задолго до революции покинула Мариинский театр Анна Павлова, уволили и прогнали вон Нижинского, выскользнула из лап ГПУ и чудом спаслась Ольга Спесивцева. Да и не в столь отдаленные времена балетные звезды использовали любую возможность, чтобы оказаться на свободе. Впервые это случилось в 1961 году, когда не вернулся с гастролей Рудольф Нуреев. Спустя восемь лет его примеру последовала Наталья Макарова. Еще через шесть лет к ним присоединился Михаил Барышников.
Можно так вылечить? Ну и научить балету тоже нельзя. Сейчас очень много больных детей. Второй тур в нашей школе — это полная диспансеризация.
В училище принимаются дети исключительно здоровые, потому что балет — это тяжелый физический труд. Количество детей, которые срезаются на втором туре из-за таких диагнозов, как порок сердца, нераскрытые легкие, грыжи, вывихи, смещения, меня пугает. С такими диагнозами нельзя заниматься балетом: это очень опасно, потому что ребенок может умереть в любую секунду. Однако есть сумасшедшие мамаши, которые все равно отводят таких детей в какие-то учебные заведения, и все заканчивается печально.
Способности у них тоже разные: в один год может быть много способных детей, а на следующий год вообще никого. И как правило, мы всегда берем кота в мешке. Кто-то в переходном возрасте полнеет, кто-то очень сильно вырастает, кто-то вообще не вырастает. Этого не предугадать.
Вагановой — самое уникальное учебное заведение в мире. В Японии, в Токио, есть национальная школа балета, там в год принимают только пять детей. А мы только в Санкт-Петербурге принимаем 60. Плюс есть еще Академия танца Бориса Эйфмана, которая принимает больше 40 детей.
В России гигантское количество учебных заведений только в области культуры. Такого в мире нет нигде. Но ни одна балетная школа в мире не покажет полноценный спектакль, как это могут вагановцы. На следующий год балету в России исполняется 290 лет, а Академии им.
Вагановой — 285 лет. Мы существуем дольше, чем университеты. В царское время на балет тратилось огромное количество денег. Балет, опера — это дворцовые виды искусства, они могли существовать только благодаря королевским домам и царским фамилиям.
Но, например, в Англии, где до сих пор монархия, балету всего лишь 100 лет. Если бы не случилась русская революция 1917 г. Примут участие все или только лучшие ученики? Действительно, будет исполнен третий акт «Раймонды» в редакции Юрия Григоровича 1984 г.
Далеко не в каждом театре состав танцовщиков позволяет поставить данный спектакль, однако вагановцам это оказалось по силам. Зрители увидят новых артистов. Также в зале будут находиться представители российских театров, которые смогут сразу решить, хотят ли они пригласить наших выпускников к себе. Это выступление мы повезем и в Калининград в рамках гранта, который академия выиграла по программе «Приоритет-2030».
На программу выделяется 100 млн руб. Цель этой поездки — не только показать таланты, но и провести смотр детей, которые могут поступить к нам. В Калининграде своих балетных училищ нет. Но сложилась очень неприятная ситуация: в каждом регионе есть свои школы, которые зарабатывают на этом.
Им невыгодно, чтобы ребенок куда-то уехал, потому что они получают деньги за его обучение. И очень часто такие школы прячут детей. Был момент, когда нам говорили: «А чего вы приехали? Вы нам здесь не нужны».
И потом представьте себе размер нашей страны.
Н Цискаридзе Интервью (декабрь 2023)
Когда она обернулась и увидела на нем шляпу, ее смех был искренним, но она осталась в образе и импровизировала. Эпизод получился великолепным и его сохранили в финальной версии фильма. От роли в фильме «Адвокат дьявола» Аль Пачино уже сам отказывался без малого 5 раз. Но уговоры были настолько долгими и настойчивыми, что он, наконец, сдался. Говорят, что Киану Ривз решил увеличить гонорар Аль Пачино на 2 миллиона долларов за свой счет, лишь бы Пачино сыграл в фильме. Можете себе представить фильм без этого характерного героя?
Экс-премьера Большого театра допросили как свидетеля защиты по делу о нападении на худрука балетной труппы Сергея Филина Николай Цискаридзе. Он дал весьма нелестную характеристику потерпевшему, у которого, по его мнению, был склочный характер. По словам свидетеля, в театре Филин конфликтовал не только с предполагаемым заказчиком нападения, ведущим солистом театра Павлом Дмитриченко, но и с многими другими, пытаясь самоутвердится. Начала допроса в Мещанском суде Москвы экс-премьер Большого театра, а ныне исполняющий обязанности ректора Академии русского балета в Санкт-Петербурге Николай Цискаридзе ждал в коридоре три часа. Его считают заказчиком нападения на Филина. Дмитриченко начал давать показания в минувшую пятницу, 22 ноября. В понедельник он продолжал уверять, что не разрабатывал план нападения и «не вступал в предварительный сговор на причинение тяжкого вреда здоровью Филину таким изуверским способом» с ранее судимым Юрием Заруцким. Последний, собственно, и облил Филина автомобильным электролитом возле его дома. В результате худрук частично лишился зрения. Читайте также: О «серых мышках», Карабасе-Барабасе и «кислотной атаке» Подсудимый настаивал: да, у него были конфликты с Сергеем Филиным по работе, а также в связи с распределением денежных грантов. Также его задевало отношение Филина к коллегам-женщинам. В итоге, когда Заруцкий предложил ему «проучить» худрука, он согласился, думая, что тот Филина просто изобьет. Если бы у меня было желание набить морду Филину, я бы его каждый день бил, но у меня не было такого желания», — отвечал подсудимый. Он пытался убедить суд, что особо не стремился «дать в глаз» худруку, но раз уж это предложили сделать чужими руками, то «почему бы и нет». Плата за страдания «Иск о возмещении морального вреда и имущественного ущерба признаете? Моральные страдания пострадавший оценил в 3 млн рублей, а материальный ущерб в 508 тысяч рублей. Он добавил, что заявленные суммы «колоссальные», но он не может торговаться в данной ситуации: «Если бы у меня были 10 млн рублей, то все отдал бы Сергею. Чем могу, тем помогу». После этого по ходатайству прокурора огласили показания, которые Дмитриченко давал на следствии. В некоторых местах они кардинально расходились с тем, что он сказал в суде.
Дмитрий Кириллов:... Николай Цискаридзе:... А тут... Я же не видел, что артист балета, который забегает в кулисы, делает так: ах, ах, ах! Мне-то казалось: ой, прыгает, ой, побежал, ой, летит, летит! Дмитрий Кириллов: «Ой, смотрите, летит! И этому взлету многие просто завидовали, не задумываясь о его цене. С 16 лет Николай — единственный кормилец в семье: у мамы случился инсульт, надеяться было не на кого, только на себя и, конечно, на Бога. Первый подарок с неба — стипендия «Новые имена»: на нее Коля покупал маме лекарства и сам ухаживал за ней. На карте жизни молодой звезды Большого театра долгие годы были только две точки, сцена и дом. И пресса продолжала трубить про уникальный прыжок Цискаридзе, про мощную актерскую игру и его энциклопедическую образованность — разве такое в балете бывает? Николай Цискаридзе: Когда мы поступали в Большой театр, я не знаю, сейчас есть это или нет, нам раздавали такую книжечку, правила театральные. Дмитрий Кириллов: Свод правил. Николай Цискаридзе: Свод правил там был, да. И там был интересный пункт, что артист обязуется знать содержание спектакля, в котором участвует, до конца. Дмитрий Кириллов: А как по-другому, да? Николай Цискаридзе: А как по-другому? А потом, когда я стал работать, Дима, я познакомился с артистами, которые реально не знали, что происходит в третьем акте «Баядерки». Мужчины заканчивают танцы во втором акте, они уходили... Дмитрий Кириллов: Все, свободен. Николай Цискаридзе: Они никогда не видели третий акт. Мне казалось, что это шутят люди, а это была правда. Просто, когда ты работаешь долго, ты с этим сталкиваешься. Но что самое интересное, что я столкнулся с огромным количеством людей, которые выбивались в руководство, ничего не читая и не зная. Дмитрий Кириллов: Николай Цискаридзе в Большом стал белой вороной. Может быть, потому и выжил, что не примкнул ни к одной стае, всегда был один, с 20 лет, когда ушла мама. И Марина Тимофеевна Семенова, великая балерина и педагог, просто взяла его в свои объятья и не оставляла Колю до конца своей жизни. Она подарила ему творческий полет, свободу и веру в себя. Вот что такое 20 лет быть первым, на виду? И каждый твой промах, какая-то небольшая помарка — это все, это расстрел, это люди... Николай Цискаридзе: Это нервная система, Дим. Знаешь, очень интересно, ведь сейчас... Вот ты сейчас поймешь такую вещь. Аудиозапись существует давно, а вот все, что касалось балета, этого не было. И многие, те, кто нас учил, мое поколение, они нам рассказывали байки о том, как они танцевали. А потом... Дмитрий Кириллов: Никто же не докажет. Да, эти пленки были на самом деле, их записывали, но ты должен был дождаться, когда это покажут по телевизору, а могли это не показать. Вот показали в 1973 году и больше... Дмитрий Кириллов: Ну и жди 20 лет еще. И вдруг тут оцифровали все, и теперь ты можешь увидеть все. У меня, например, лично огромное количество мифов рухнуло раз и навсегда. Прошло 10 лет, вот я не танцую 10 лет, а никто рядом пока не смог встать из тех, кто эти 10 лет мои роли танцевал. Что Ферхад в «Легенде о любви», что Щелкунчик, что Принц Дезире в «Спящей красавице», что Солор — ни один просто технически, я говорю про технику, не дотянулся. И это, понимаешь, каждый раз вот так видео поставишь и скажешь: люди, вы знаете, я так спокойно сплю! Мы сейчас с тобой сидим в комнате, посвященной Елене Васильевне Образцовой. Дмитрий Кириллов: Ты же очень с ней был дружен. Лена была для меня очень близким человеком. В 1995 году менялось руководство и была забастовка 5 марта. И дело в том, что там была сложная очень вещь: все, кто стоял в первой линии вот этой забастовки, их всех уволили. Там были в основном народные артисты. Я единственный человек, кто не подписал бумагу против Григоровича, против всех этих уважаемых людей, которых уволили. И прошло какое-то время, был судебный процесс, все эти бумаги обсуждались, и обсуждалось все время то, что единственный человек, кто не подписал, был вот этот мальчик Цискаридзе. Кто он был, она не знала. И пришел 1997 год, было 70 лет Григоровичу, и он отказался приходить в Большой театр на юбилей, он поехал в Мариинский театр на юбилей свой. И мне позвонил Юрий Николаевич и сказал: «Колька, приезжай, я... Потому что тогда это было ну правда геройство, Дим. Дмитрий Кириллов: Ну это поступок. Николай Цискаридзе: И я прихожу в Мариинский театр, мне дают место в царскую ложу. И я открываю дверь, и сидит Лена Образцова с Жюрайтисом. И естественно, Альгис Марцелович поднялся меня приветствовать, и он говорит: «Лена, вот это тот мальчик Цискаридзе, который не подписал! В общем, все, «мой дом — твой дом», все. Как-то мы подружились. И дальше, так как я дружил с Ромой Виктюком и Рома с ней очень дружил, мы очень часто собирались втроем. Лена была вообще, у нее был хлебосольный дом... Вот, кстати, это ее рояль, из ее дома, и столько раз она мне играла на этом рояле... И потом прошли годы, мы разошлись, наши пути разошлись. И я уже был ректором, я уже служил в Петербурге, мне звонит Ира Чернова, это директор центра в Петербурге Елены Васильевны, и говорит: «Коль, юбилей Лены, я очень хочу, чтобы ты пошел и поздравил. Ты не понимаешь, как она будет счастлива, если ты придешь». Ты знаешь, Дима, как мне хотелось послать к чертовой бабушке! И она мне говорит: «Коль, вот послушай меня как мать, вот я старше тебя... Николай Цискаридзе: «Вот сделай это». И значит, представляешь, сначала вышел губернатор ее поздравил, она спела, потом она спела... И вдруг она видит меня, как я иду по проходу с цветами, дарю ей цветы. Лена меня обнимает и говорит: «Я умоляю, зайди ко мне в антракте, мы должны поговорить». Я захожу к ней в антракте, и она мне говорит: «Прости меня, пожалуйста». Ты знаешь, я был потрясен до такого состояния... Я лишний раз про себя подумал, вот что такое действительно очень большой человек: он в состоянии извиниться. Будучи неправым, ты должен это признать, если ты христианин, конечно, а Лена была очень верующим человеком. Тут еще получилось, что ее последний приезд в Петербург мы с ней провели вместе. Через несколько дней был ее юбилей, Бал Образцовой, я приехал в Большой театр, она мне сказала: «Ты должен прийти».
Фото: Денис Денисов Их уже не спросить, но могу предположить, что своим безошибочным балетным инстинктом они почувствовали в нем ту породу, из которой и создаются великие артисты. Это был взгляд ювелира, умеющего мгновенно распознать в тусклом, необработанном камушке будущий ослепительный бриллиант. Не говоря уже о вошедшем в историю коротком резюме, выданном сразу после выпускного экзамена Ю. Григоровичем: «Грузину пять и взять в театр». Сейчас портреты всех троих висят у Цискаридзе в Академии русского балета им А. Вагановой в Петербурге. Он любит себя окружать изображениями тех, кто был ему дорог и как-то повлиял на него. Меня особенно привлекло огромное живописное полотно, где Марина Семенова говорит по телефону. Почему-то художник Альфред Эберлинг решил изобразить народную артистку в балетной пачке и с телефонной трубкой в руке. То ли таким образом хотел подчеркнуть контраст архаичного балетного жанра и новейших на тот момент достижений цивилизации. То ли намекал на какие-то особые связи балерины с сильными мира сего. Шутники зубоскалили, что портрет одно время назывался: «Семенова говорит по телефону с товарищем Сталиным», потом с «товарищем Молотовым», потом с Хрущевым. Сама Марина Тимофеевна этот портрет ненавидела и очень надеялась, что его сожгли во время блокады. Но нет, висит себе целехонький в ее альма-матер, которую уже девятый год возглавляет ее любимый ученик. Несколько лет тому назад мы делали там репортаж для журнала «Сноб». Я видел, как Коля носится по этажам. Слышал его короткие диалоги на лестнице с учениками: «Маша, ты ела? Я проверю», «Денис, как дела с коленом? Ударно-волновая терапия помогла? Отец родной. И так с утра до глубокой ночи. С одним перерывом на обед в служебном буфете, где он ел ту же самую разваренную и недосоленную гречку, что и другие педагоги. И даже, кажется, не замечал ее вкуса от усталости. А ведь, когда Коля сюда пришел, никто и десяти копеек не давал, что он тут задержится дольше чем на два месяца. Ну да, ужасный! А у кого был легкий и покладистый? У Плисецкой? У Нуреева? Или, может, у Сергея Полунина? В балете не выжить, если у тебя за пазухой не притаилась анаконда, готовая в любой момент отразить нападение или самой перейти в атаку. Кстати, анаконда совершенно не ядовита для человека, но раны от ее жала могут быть очень даже болезненны. Перед нашей встречей мы заранее условились с Колей, что будем говорить только о тех, кого оба любим. Оставалось договориться о подходящем дне и месте встречи. С последним было проще. Петербургская «Астория» — идеальное пространство для публичных разговоров о прекрасном. К тому же столько у каждого из нас воспоминаний! А в баре Lichfield знаменитый итальянец, танцовщик Роберто Болле рассказывал мне со слезами в голосе, как Рудольф Нуреев выбрал его, тогда тринадцатилетнего мальчика, на роль Тадзио для своего балета «Смерть в Венеции» и как восстали свирепые итальянские профсоюзы, обвинив Нуреева в эксплуатации несовершеннолетнего, фактически сорвав готовый спектакль… Пока мы согласовывали дату предстоящего public talk, возникли и другие героини и темы. Как выяснилось, кроме Марии Каллас Коля любит Анну Маньяни «Она похожа на всех моих грузинских родственниц и соседок» , Вивьен Ли «Даже страшно представить, как ее должны были ненавидеть за красоту» , Елену Образцову «У нее на похоронах я нес крест за гробом». В конце концов договорились, что эту сугубо женскую компанию разбавит Владимир Горовиц, ради концерта которого маленький Коля с мамой прилетали специально из Тбилиси. И не было такой двери или препятствия, которое она не могла бы преодолеть. В конце концов, в кармане у нее всегда была приготовлена трешка, с которой она готова была расстаться ради святого искусства. А тогда трешки в Москве брали все. И у нее всегда была бронь на самые дефицитные спектакли и концерты.
Николай Цискаридзе сделал откровенные признания про детей, зависть и Большой театр
Главные новости о персоне Николай Цискаридзе на Будьте в курсе последних новостей: В «Зарядье» 16 и 17 февраля пройдут вечера балета «Виват, Академия!» к 285-летию Академии Русского балета имени А. Я. Вагановой и 50-летию ректора академии Николая. Николай Цискаридзе — народный артист России, премьер балета Большого театра в 1992–2013 годах и педагог. В подкасте Николай рассказал, почему решил написать книгу о театре, поделился мнением о воспитании детей и своей популярности. Недавно за работу в программе «Сегодня вечером» Цискаридзе получил премию «ТЭФИ». Он по-прежнему возглавляет Академию русского балета им. Вагановой, но признается, что некоторые ученики расстраивают. Артист балета Николай Цискаридзе в сцене из балета "Пиковая дама". С января 2013 года Николай Цискаридзе оказался вовлечён в скандал вокруг «кислотной атаки» на художественного руководителя балета Большого театра Сергея Филина. В издательстве АСТ вышел второй том воспоминаний народного артиста России, премьера Большого театра Николая Цискаридзе.
Николай Цискаридзе: «Я отличник, мне можно смотреть сериалы и играть в телефон»
Сергей Филин и Николай Цискаридзе — когда-то два этих артиста балета были очень дружны. Николай Цискаридзе: Прежде всего — качеством и профессионализмом, которые присущи исключительно нашей великой школе. Петербуржец «через не хочу» — десять лет назад Николай Максимович Цискаридзе возглавил Академию русского балета имени Вагановой, обосновался на наших топких берегах и стал еще одним символом города. Одно из судейских кресел проекта вновь займёт народный артист России ректор Академии русского балета Николай Цискаридзе.