«Михаил Жванецкий запомнится не только своими замечательными рассказами, юморесками, но и своим знаменитым портфелем, из которого постоянно доставал новые произведения.
Лучшие цитаты Михаила Жванецкого
«Или мы будем жить лучше, или я стану классиком», — посмеиваясь, говорил Михаил Михайлович. Смотрите видео на тему «жванецкий лучшее видео» в TikTok (тикток). всё в порядке, свои рассказы прочитают писатели-сатирики Михаил Жванецкий, Михаил Задорнов. Главная» Новости» Выступление жванецкого. человеку, вклад которого в отечественную культуру превознесён до небес. Наличие — слушать»: лучшие монологи Михаила Жванецкого о детстве и образовании. Памяти Михаила Жванецкого: 7 лучших выступлений и монологов.
Please wait while your request is being verified...
Сегодня не стало Михаила Жванецкого. Михаил+Жванецкий - видео подборка. Разумеется, нигде, кроме как в Одессе, такой сатирик, как Михаил Жванецкий, родиться не мог. Сегодня всенародно любимому артисту исполняется 85 лет, сообщает корреспондент агентства «Минск-Новости». Жванецкий: Россияне безумно завидуют украинцам Известный сатирик, уроженец Одессы Михаил Жванецкий высказался по поводу событий в Украине и ввода российских войск в Крым.
Михаил Жванецкий. 10 лучших монологов — Video
Сатирик скончался на 87-м году жизни. Его называли «дежурным по стране», как и в одноименной программе. Он правда, как будто дежурил. Всегда на посту. Легкий прищур, еле заметная улыбка, мягкая ирония. И миллионы обескураживающих реприз.
А потом долго ржет над ними! Пессимист боится, что так оно и есть». Гораздо хуже, когда над тобой плачут». Бывает, что возраст приходит один».
Он выступал до последнего, а в начале октября объявил, что уходит со сцены, ссылаясь на возраст.
Надо только быть подальше от этого места". Бывает, что возраст приходит один". Умиляться можно, ездить - нет.
Спасите нас! Уехало от перестрелок и взрывов на улицах к берегам Америки защищать нас. И если грубо откровенно… А откровенно — это всегда грубо… И если честно… А честно — это тоже грубо… Наши атомные крейсера дежурят у Америки скорее по желанию народа, чем структур.
Структурам тоже отрывать от себя и погружать в воду огромные деньги не хотелось бы.
30 мудрых, колких и очень актуальных цитат Михаила Жванецкого
Женись на той, без которой жить нельзя. Есть свидетельство о смерти. Где свидетельство о жизни? В разное время на этот вопрос отвечал по-разному, но всегда — отрицательно. Пессимист боится, что так оно и есть. Талантов масса, работать некому. Наверное, потому, что с годами понимаешь и ценишь жизнь, каждое мгновение. Это состояние. Это не шутки. Это искры в глазах. Это влюбленность в собеседника и готовность рассмеяться до слез.
Я ходил через мост, несколько километров, чтобы найти дешевле столовую какую-то. Райкин не платил ни копейки! Я подошел к жене Райкина и говорю: «Руфь Марковна, я уезжаю. Я не могу больше. У меня ни денег, ничего. Аркадий Исаакович говорит, что он от Министерства культуры израсходовал все деньги! Короче говоря, она с ним поговорила, и я получил пятьсот рублей.
Это огромные были деньги. Я сразу переехал в гостиницу «Астория»! Во время поездки сзади на меня навалились двое, на заднем сидении. Это был первый выезд. Я задергался, меня стукнули.
Мы цеплялись за грузовики, за борта — и ехали. И катались так.
Фекла Толстая: То есть такая ледяная была улица? Михаил Жванецкий: Она была укатана снегом. Фекла Толстая: Потому что не чистили снег? Просто понимаете, я чувствую, что даже мне надо объяснять, а еще более молодое поколение это себе, наверное, с трудом представляет. Михаил Жванецкий: Ну, конечно. Но, тем не менее, было очень дружно. В послевоенное время — очень дружно.
Ну, во-первых, приехали все вооруженные. Мой брат приехал просто с пистолетом, Борис, красавец. Однажды кто-то прицепился к нам на улице, там много было безногих очень, они на дощечках на шарикоподшипниках. И вдруг он достал, и тот закричал, который на нас нападал: «Сумасшедший! Ну, это такие рассказы… И вас это все интересует? А нашим слушателям это интересно? Михаил Козырев:Я уверен.
Фекла Толстая: Почему Вас смущает это? Почему Вам кажется, что это не интересно? Михаил Жванецкий: Мне как-то это скучно. Фекла Толстая: Почему? Михаил Жванецкий: Это трудно объяснить. Я не знаю. Не так давно был Вечер Высоцкого в театре Безрукова.
И меня попросили рассказать о личных встречах. Ну, я рассказал, как мы ехали куда-то с Мариной Влади, как спустило колесо, а я стал накачивать, кто-то к нам подъехал еще… И зал заскучал. Там пели, там танцевали — зал не скучал. Меня попросили а я же говорю, я легко подвержен чужому влиянию , я вышел с этими воспоминаниями. У меня много воспоминаний, я рассказал этот случай, как мы попали в гости к заместителю министра морского флота, который им же квартиру дал, где они жили в Москве. Михаил Козырев:Высоцкому и Марине Влади? Михаил Жванецкий: Да-да.
Я не помню, как эта улица называется. И зал заскучал. Кому это интересно? И я сейчас себе тоже представляю аудиторию на радио. Фекла Толстая: Вы знаете, мне кажется, что не Вам скучно, а Вам за аудиторию скучно. Михаил Жванецкий: Нет, мне скучновато. Фекла Толстая: Тогда я вот что спрошу.
Скажите, пожалуйста, раз уж мы обсуждаем, насколько скучно или не скучно детство. Есть такое общее мнение, что счастливая пора — детство. Самая счастливая пора. Мне не кажется, что это аксиома, которая для всех людей одинакова. Вот Вы со скукой вспоминаете время своего детства. Михаил Жванецкий: Ничего не было в моем детстве интересного, потому что я воспитывался в госпитале, я сидел за столом с ранеными, ели мы котлету то ли с лапшой, то ли с гречневой кашей. Вот это я помню.
Фекла Толстая: У Вас было ощущение в детстве, что скучновато жить? Михаил Жванецкий: Скучновато — нет, но никакого счастья я не ощущал. Михаил Козырев:Ну а девушки и влюбленности? Это же радует. Свет в окошке пытаюсь найти. Михаил Жванецкий: Мишечка, я очень уважаю этот Ваш вопрос, но мы уехали оттуда в 1945 году, из Ташкента. Значит, мне 11 лет.
Судя по тому, что я был подвержен чужому влиянию, женщин там еще не было, и девушек не было, но мы прилетели когда в Москву, я увидел там самое главное. Я увидел там не парад Победы, я увидел там праздник Победы. Наконец-то война закончилась — это было естественное состояние. Закончилось, перестали убивать — это было главное, а не победа. Но в толпе говорили «Слава Богу, кончилась война! Фекла Толстая: А вот эта толпа — это где? Где Вы оказались с родителями?
Михаил Жванецкий: Это Красная площадь. Это было 9 мая, когда была подписана капитуляция. Михаил Козырев:Очень разная, мне кажется, разница в интонации. Важнее не то, кто у кого выиграл, важнее то, что наступать перестали, перестали гибнуть люди. Михаил Жванецкий: Да! Перестали гибнуть люди, перестали приносить похоронки, потянулись эшелоны с трофеями. Нам, мальчишкам — мы уже были в Котовске тогда — выбрасывали записные книжки какие-то.
Мы просили тетрадки немецкие — выбрасывали тетрадки, записные книжки с замочками. Это все трофеи. Солдаты сидели, свесив ноги, и вот нам выбрасывали прямо из эшелонов, это были товарные поезда. Я не видел таких ценных трофеев. Потом оказалось, что мой брат Борис женился на дочери коменданта, еврея, который комендантом был после оккупации маленького немецкого городка. Я увидел шикарную мебель, увидел впервые вот эти стенки, вот эту мебель, которая потом пошла у нас. Она была такая полукруглая.
И приемник, и «Голос Америки» еще не заглушаемый. Это все я увидел там. Это 1945-46 годы. Фекла Толстая: То есть сразу он стал комендантом, и сразу же потянулись стенки? Михаил Жванецкий: Конечно, когда же он будет брать? Через 5 лет? Это было в порядке вещей, это наши трофеи.
Михаил Козырев:Вы упомянули телефон. А вспомните о звуке радио Вашего детства и юности. Радио же изначально были вот этими черными тарелками на стене, а потом появились приемники. Михаил Жванецкий: Я помню хорошо эти приемники. У нас был «ВЭФ», появился где-то с 1951-52 года, рижский. А вот этот репродуктор — это были уличные. Наверное, был у тетки, когда мы были в Москве.
Кажется, одна программа. Михаил Козырев:А музыка звучала в Вашем детстве? Пел кто-нибудь дома? Михаил Жванецкий: Нет. Фекла Толстая: Или патефон заводили? Михаил Жванецкий: Патефон был, у меня пластинок до сих пор очень много. Но это были не патефонные пластинки, уже такие, на 48 оборотов.
Михаил Козырев:Дворик Ваш одесский вспомните, пожалуйста. Кто соседями был? Как вообще Ваш день проходил? Михаил Жванецкий: В криках, скандалах. Михаил Козырев:Одесса же тоже отдельный мир? Михаил Жванецкий: Одесса - да, отдельный мир. Но я, думаю, больше ее описывал, а когда описываешь, всегда больше сочиняешь.
Там еще были люди во дворе, которые, допустим, как мне кажется, сотрудничали с оккупацией. Ведь город пережил оккупацию. Тот, кто скрывался, скрывался в катакомбах, но не много. Там был этот знаменитый певец — я не помню его фамилию — «Танго» он пел. Первые исполнения «Танго». Но он очень знаменитый в нашей стране был. Где та граница: сотрудничали или не сотрудничали, просто жить оставались в городе или где-то сотрудничали?
Михаил Жванецкий: Очень просто. Доносили немецкому командованию, что вот здесь жили евреи. Или живут. Квартира освобождалась, и эти въезжали в их квартиру. Это очень просто делалось. Фекла Толстая: То есть это было известно про каких-то людей после войны уже? Михаил Жванецкий: Ну, я не буду сейчас говорить, это, наверное, запрещено, может, кто-то живет там.
Фекла Толстая: Нет, я не прошу фамилии. Но Вы продолжали с ними жить и соседствовать, зная о том, что произошло? Михаил Жванецкий: Мне кажется, что мы подозревали, но уже не говорили с ними на эти темы. Михаил Козырев:Это было табу? Дворничиха там, там же закрывался двор примерно в 12, ты должен был стучать, отдавать ей рубль и проходить. Михаил Козырев:Это было ночью, после полуночи? Фекла Толстая: Это как-то очень похоже на то, что если ты в Москве пропустил в час ночи метро, ты попадаешь на такси: поздно — платишь.
А если вспоминать Вашу школу, насколько приятные или неприятные воспоминания об этой институции? Чему вообще там было посвящено время? Михаил Жванецкий: Фекла, Вас там не было. То есть образование было без вас: без женщин, без девушек. Поэтому мы воспитывались в мечтах. Действительности не было — только мечты. Но там был парк Ильича, поэтому когда лето начиналось, можно было там встретить каких-то…Допустим, там много сбегали из колхозов.
Деревенские девушки: они были красного цвета, в пупырышках — это я помню. Вот не так, как сейчас, кожа не гладкая. Они сидели на скамейке почему-то. Одна вот сидела, и помню, человек 5-6 из нашего класса просто окружили ее. А они были очень чистые. И она говорила: «Ой, хлопцы, ну что же вы? Они были без паспортов, пытались удрать из колхоза, из деревни.
Не знаю, куда они потом исчезали. Михаил Козырев:То есть они уезжали в поисках лучшей жизни в город? Михаил Козырев:А первая встреча с девочками из этой Женской гимназии? У меня мама училась тоже в женской отдельной школе, она помнит какие-то вечера, когда мальчики приходили к девочками и танцевали в актовом зале. Девочки приходили к мальчикам под надзором воспитателей и учителей. Вот что-то такое практиковалось? Михаил Жванецкий: Нет, это был 1945 год, 1946-47-ой.
Женщин мы видели…Это была преподавательница математики, которая брала деньги, жарила рыбу и объясняла нам что-то у себя дома — это были платные уроки. Но это у тех, кому давалась математика. Мне математика не удавалась, я, помню, был у нее, она жарила рыбу и что-то мне объясняла. А, в основном, у на был прекрасный преподаватель русского языка и литературы, который нам заменял очень многое. У нас все преподаватели были бывшие командиры. Но единственное, что там было. Однажды мы в школе что-то сделали.
Нам дали контрольную работу, диктант и еще что-то в один день по разным предметам. Мы отказались. И всем классом слиняли в парк Ильича, где вот бывали иногда девушки в пупырышках. И на следующий день оказалось, что мы все исключены из школы, потому что это был день Рождения Сталина, причем ему было как раз 70 лет, по-моему. Михаил Козырев:То есть Ваш отказ писать контрольную был расценен как политический… Михаил Жванецкий: Писать 3 или 4 контрольные — ну как мы можем? Мы всегда писали одну контрольную в день. И вот мы отказались, ушли и на следующий день все исключены.
Но все-таки насколько еще было свежее, что преподаватели вот эти командиры написали в НКВД, сказали: «Давайте не предавать огласке. Вы их исключили — очень хорошо, через какое-то время снова примете». Фекла Толстая: А Ваш отец как-то отреагировал на эту ситуацию? Михаил Жванецкий: Он не знал. Потому что отец меня довольно часто обхаживал ремнем, у него такое было воспитание. Он однажды увидел, как я курю. А что я курил?
Чай какой-то. Это 1945 год. Он снял с меня штаны и сказал: «А вот курить ты не будешь! Вот такая фраза. И крепко избил ремнем. Ну, по заднице отлупил. И я не мог купаться даже какое-то время, потому что синяки были, а мы купались без трусов.
Но это «А вот курить ты не будешь! И, действительно, я в воспоминаниях написал эту фразу о нем, потому что она была очень точная. И я не курю до сих пор и ни разу не затягивался. Фекла Толстая: Интересно. Сейчас, конечно, когда мы говорим «Отец ремнем как следует меня обхаживал», тут же думаешь о том, что сейчас это абсолютно невозможно, не принято. Михаил Козырев:А мне кажется, ты заблуждаешься. Мы судим сейчас по своему окружению, а в стране детей бьют и порют — в общем, в целом.
Фекла Толстая: Но общее представление о том, что это абсолютно нормально — оно изменилось. Михаил Жванецкий: Оно изменилось, конечно. Я думаю, что общего представления уже нет. Но мой отец, видимо, получил такое воспитание. Он был из далекого дореволюционного времени, видимо, его тоже родители лупили. Это не называлось «поднять руку на ребенка», нет. Фекла Толстая: И Вам тогда это казалось тоже нормальным?
Михаил Жванецкий: Да, потому что пока он снимал ремень — у него был военные ремень — я наблюдал всю эту сцену. Лежать со спущенными штанами наблюдать эту сцену. Он не свирепо избил, конечно: это я другого выражения найти не могу. Но отхлестал. Такие санкции. Михаил Козырев:Часто такое случалось? Михаил Жванецкий: Нет, в жизни было раза 2-3.
В институте я однажды тоже попался. В общем, какие-то такие были. Михаил Козырев:В какой-то момент я прочитал у Вас фразу, что Ваша мама очень хорошо знала, что такое хорошо и что такое плохо. Что Вы имели ввиду? Михаил Жванецкий: Я имел ввиду… Вот иди знай, что я имел ввиду, когда это писал. Михаил Козырев:Значит ли это, что у нее была такая, очень четкая система координат, которую она Вам привила? Вот это можно, а это - нельзя.
Михаил Жванецкий: Миша, это было так. Потому что откуда-то у меня появилось это врожденное, это то, что сверху идет. Под названием совесть. Видимо, потом это переходит в порядочность. Ты уже не считаешь, что это совесть. Просто вот эта порядочность на основе морали какой-то, может быть, и религиозной. Ты это понимаешь.
И я недавно написал: «Не так страшно украсть деньги у мамы, как наблюдать, как она их ищет». Вот это — страшно. Ощущение, что мама… Там вот у нас дядя Боря, который пришел с фронта, еще какие-то родственники. Я говорю: «Ну, он уже плохо соображает». Она говорит: «Он свой, он наш, он — родственник». У нее какие-то были очень устойчивые: вот это наш дядя, это наш тот. Я уж потом стал понимать, что близкие люди — не значит родственники.
Так упрашивал — мы поехали. Но у нас такое впечатление все-таки возникло, что нас не ждали». И вообще, обращение с женщиной, все эти поклоны, вставания, уважение, преклонение… Их делают, конечно, но за очень дополнительные деньги… Сложно пока стало играть эрудированного, мыслящего человека, и хоть исполнитель морщит лоб и прищуривается, такой перекос лица ещё не убеждает».
Его трудно увидеть, его же все избегают. Он никогда не лжет, он прям, как артиллерийский ствол. Он может сказать женщине: «Почему вы кокетничаете, показываете коленки, когда вы, по моим расчетам, еще помните русско-японскую войну?
Честный человек — это бедствие, это испорченное настроение на весь день. Когда он выходит из ворот, улица пустеет. Замешкавшийся прохожий получает в награду всю правду-мать и остается сломленным навсегда.
90 лет назад родился писатель-сатирик Михаил Жванецкий
"Московские новости" громят только по-английски, по-русски лижут зад администрации, "Литературка" укусила сама себя и отравилась. Смотрите видео на тему «жванецкий лучшее видео» в TikTok (тикток). всё в порядке, свои рассказы прочитают писатели-сатирики Михаил Жванецкий, Михаил Задорнов. в день трагической утраты мы вспоминаем лучшие афоризмы Жванецкого.
Михаил Жванецкий: «Вам помочь или не мешать?»
Знаменитый советский писатель-сатирик Михаил Жванецкий родился 6 марта 1934 года в Одессе в семье врача Эммануила Моисеевича Жванецкого и экономиста сахарного завода Раисы Яковлевны. В 1945 году семья вернулась в Одессу - там Жванецкий закончил школу и поступил в Одесский институт инженеров морского флота по специальности. Несмотря на то, что учился он на инженера, уже в студенческие годы Жванецкий начал писать творческие монологи и миниатюры, которые сам показывал в студенческом театре.
Наши люди любят, чтобы водку украшало что-то красивое. Теплоход, футбол, баня. Главное, вокруг водки должны быть чужие женщины. Или хотя бы чужие окрестности. Что-то красивое.
А правда, мама, что машины красивые были? Должны появиться. Доброе слово таланту приятно, но бездарю просто необходимо! Нет предела совершенству: никогда не бывает так плохо, чтобы не могло быть ещё хуже.
Отсюда доброта. И частые приступы счастья от того, что все в твоих руках». Мне стакан сока». Бери водку, не умничай!
Длинная, как!..
Ты ушёл от нас навсегда. Невосполнимая утрата. Друг мой, ты незабываем. Ты всегда в моём сердце", - написала Алла Пугачева в Instagram.
Он забывал что-то, иногда путался, но был прекрасен все равно - просто от своего масштаба. Смотреть на это было очень грустно и больно.
Михаил Жванецкий – цитаты на все времена
Михаил Жванецкий 13 июня дал запланированный концерт в Киеве, и эхо этого выступления разносится до сих пор. Лучшие высказывания Михаила Жванецкого. Предлагаем вашему вниманию яркие, пронзительные, смешные, саркастичные, умные и порой жестокие высказывания самого известного сатирика постсоветского пространства. Высказывания Жванецкого Памяти короля Сатиры и Юмора 50 лучших цитат Михаила Жванецкого. Новость о смерти известного писателя-сатирика Михаила Жванецкого стала для все настоящим потрясением. Михаил Жванецкий был писателем-сатириком, автором книг и искрометных миниатюр, обладателем наград, престижных званий и просто талантливым одесситом. Представляем вдумчивому читателю бизнес-блога Экзитерра лучшие цитаты и афоризмы Михаила Жванецкого.
Михаил Жванецкий Лучшие мысли и афоризмы
Во-первых, чего он хочет от них, и что он может дать им взамен. Просто, чтобы либо потребовать, либо подчиниться. Образование помогает терпеть унижения. Образование помогает переносить пытки. Образование вызывает уважение в тюрьме. Образование — это значит жить.
Я не знаю, как это у них получается, но образованный человек живет намного дольше и лучше. Я не сказал бы богаче кстати «богаче» пишется без «т», а в слове «лучше» после «у» идет «ч». То есть, с удовольствием образованный живет. Богатый созерцает, что он получает, а образованный сравнивает то, что видит, с чем-то внутри себя и не нуждается в лишнем. Ему легче проникнуть и понять другого.
Образованный понимает темного человека, темный не понимает образованного, сынок. Темный ни разу в жизни не скажет слово «опровержение», или «трепетный», или «волнующий». Он даже не скажет простую фразу: «Я с трудом пережил Ваш отъезд, девушка». Он, сынок, не оставит женщине воспоминаний.
Знаменитости и все, кто был почитателем таланта Михаила Михайловича, смотрел выступления Жванецкого и его авторскую программу "Дежурный по стране" на телевидении, не могут поверить в то, что сатирика больше нет. В Интернете множатся воспоминания о Жванецком, а его цитаты - точные, меткие, смешные и грустные - вновь расходятся по сосетям. Михаил Жванецкий. Ты ушёл от нас навсегда. Невосполнимая утрата. Друг мой, ты незабываем.
Фекла Толстая: Потому что не чистили снег? Просто понимаете, я чувствую, что даже мне надо объяснять, а еще более молодое поколение это себе, наверное, с трудом представляет. Михаил Жванецкий: Ну, конечно. Но, тем не менее, было очень дружно. В послевоенное время — очень дружно. Ну, во-первых, приехали все вооруженные. Мой брат приехал просто с пистолетом, Борис, красавец. Однажды кто-то прицепился к нам на улице, там много было безногих очень, они на дощечках на шарикоподшипниках. И вдруг он достал, и тот закричал, который на нас нападал: «Сумасшедший! Ну, это такие рассказы… И вас это все интересует? А нашим слушателям это интересно? Михаил Козырев:Я уверен. Фекла Толстая: Почему Вас смущает это? Почему Вам кажется, что это не интересно? Михаил Жванецкий: Мне как-то это скучно. Фекла Толстая: Почему? Михаил Жванецкий: Это трудно объяснить. Я не знаю. Не так давно был Вечер Высоцкого в театре Безрукова. И меня попросили рассказать о личных встречах. Ну, я рассказал, как мы ехали куда-то с Мариной Влади, как спустило колесо, а я стал накачивать, кто-то к нам подъехал еще… И зал заскучал. Там пели, там танцевали — зал не скучал. Меня попросили а я же говорю, я легко подвержен чужому влиянию , я вышел с этими воспоминаниями. У меня много воспоминаний, я рассказал этот случай, как мы попали в гости к заместителю министра морского флота, который им же квартиру дал, где они жили в Москве. Михаил Козырев:Высоцкому и Марине Влади? Михаил Жванецкий: Да-да. Я не помню, как эта улица называется. И зал заскучал. Кому это интересно? И я сейчас себе тоже представляю аудиторию на радио. Фекла Толстая: Вы знаете, мне кажется, что не Вам скучно, а Вам за аудиторию скучно. Михаил Жванецкий: Нет, мне скучновато. Фекла Толстая: Тогда я вот что спрошу. Скажите, пожалуйста, раз уж мы обсуждаем, насколько скучно или не скучно детство. Есть такое общее мнение, что счастливая пора — детство. Самая счастливая пора. Мне не кажется, что это аксиома, которая для всех людей одинакова. Вот Вы со скукой вспоминаете время своего детства. Михаил Жванецкий: Ничего не было в моем детстве интересного, потому что я воспитывался в госпитале, я сидел за столом с ранеными, ели мы котлету то ли с лапшой, то ли с гречневой кашей. Вот это я помню. Фекла Толстая: У Вас было ощущение в детстве, что скучновато жить? Михаил Жванецкий: Скучновато — нет, но никакого счастья я не ощущал. Михаил Козырев:Ну а девушки и влюбленности? Это же радует. Свет в окошке пытаюсь найти. Михаил Жванецкий: Мишечка, я очень уважаю этот Ваш вопрос, но мы уехали оттуда в 1945 году, из Ташкента. Значит, мне 11 лет. Судя по тому, что я был подвержен чужому влиянию, женщин там еще не было, и девушек не было, но мы прилетели когда в Москву, я увидел там самое главное. Я увидел там не парад Победы, я увидел там праздник Победы. Наконец-то война закончилась — это было естественное состояние. Закончилось, перестали убивать — это было главное, а не победа. Но в толпе говорили «Слава Богу, кончилась война! Фекла Толстая: А вот эта толпа — это где? Где Вы оказались с родителями? Михаил Жванецкий: Это Красная площадь. Это было 9 мая, когда была подписана капитуляция. Михаил Козырев:Очень разная, мне кажется, разница в интонации. Важнее не то, кто у кого выиграл, важнее то, что наступать перестали, перестали гибнуть люди. Михаил Жванецкий: Да! Перестали гибнуть люди, перестали приносить похоронки, потянулись эшелоны с трофеями. Нам, мальчишкам — мы уже были в Котовске тогда — выбрасывали записные книжки какие-то. Мы просили тетрадки немецкие — выбрасывали тетрадки, записные книжки с замочками. Это все трофеи. Солдаты сидели, свесив ноги, и вот нам выбрасывали прямо из эшелонов, это были товарные поезда. Я не видел таких ценных трофеев. Потом оказалось, что мой брат Борис женился на дочери коменданта, еврея, который комендантом был после оккупации маленького немецкого городка. Я увидел шикарную мебель, увидел впервые вот эти стенки, вот эту мебель, которая потом пошла у нас. Она была такая полукруглая. И приемник, и «Голос Америки» еще не заглушаемый. Это все я увидел там. Это 1945-46 годы. Фекла Толстая: То есть сразу он стал комендантом, и сразу же потянулись стенки? Михаил Жванецкий: Конечно, когда же он будет брать? Через 5 лет? Это было в порядке вещей, это наши трофеи. Михаил Козырев:Вы упомянули телефон. А вспомните о звуке радио Вашего детства и юности. Радио же изначально были вот этими черными тарелками на стене, а потом появились приемники. Михаил Жванецкий: Я помню хорошо эти приемники. У нас был «ВЭФ», появился где-то с 1951-52 года, рижский. А вот этот репродуктор — это были уличные. Наверное, был у тетки, когда мы были в Москве. Кажется, одна программа. Михаил Козырев:А музыка звучала в Вашем детстве? Пел кто-нибудь дома? Михаил Жванецкий: Нет. Фекла Толстая: Или патефон заводили? Михаил Жванецкий: Патефон был, у меня пластинок до сих пор очень много. Но это были не патефонные пластинки, уже такие, на 48 оборотов. Михаил Козырев:Дворик Ваш одесский вспомните, пожалуйста. Кто соседями был? Как вообще Ваш день проходил? Михаил Жванецкий: В криках, скандалах. Михаил Козырев:Одесса же тоже отдельный мир? Михаил Жванецкий: Одесса - да, отдельный мир. Но я, думаю, больше ее описывал, а когда описываешь, всегда больше сочиняешь. Там еще были люди во дворе, которые, допустим, как мне кажется, сотрудничали с оккупацией. Ведь город пережил оккупацию. Тот, кто скрывался, скрывался в катакомбах, но не много. Там был этот знаменитый певец — я не помню его фамилию — «Танго» он пел. Первые исполнения «Танго». Но он очень знаменитый в нашей стране был. Где та граница: сотрудничали или не сотрудничали, просто жить оставались в городе или где-то сотрудничали? Михаил Жванецкий: Очень просто. Доносили немецкому командованию, что вот здесь жили евреи. Или живут. Квартира освобождалась, и эти въезжали в их квартиру. Это очень просто делалось. Фекла Толстая: То есть это было известно про каких-то людей после войны уже? Михаил Жванецкий: Ну, я не буду сейчас говорить, это, наверное, запрещено, может, кто-то живет там. Фекла Толстая: Нет, я не прошу фамилии. Но Вы продолжали с ними жить и соседствовать, зная о том, что произошло? Михаил Жванецкий: Мне кажется, что мы подозревали, но уже не говорили с ними на эти темы. Михаил Козырев:Это было табу? Дворничиха там, там же закрывался двор примерно в 12, ты должен был стучать, отдавать ей рубль и проходить. Михаил Козырев:Это было ночью, после полуночи? Фекла Толстая: Это как-то очень похоже на то, что если ты в Москве пропустил в час ночи метро, ты попадаешь на такси: поздно — платишь. А если вспоминать Вашу школу, насколько приятные или неприятные воспоминания об этой институции? Чему вообще там было посвящено время? Михаил Жванецкий: Фекла, Вас там не было. То есть образование было без вас: без женщин, без девушек. Поэтому мы воспитывались в мечтах. Действительности не было — только мечты. Но там был парк Ильича, поэтому когда лето начиналось, можно было там встретить каких-то…Допустим, там много сбегали из колхозов. Деревенские девушки: они были красного цвета, в пупырышках — это я помню. Вот не так, как сейчас, кожа не гладкая. Они сидели на скамейке почему-то. Одна вот сидела, и помню, человек 5-6 из нашего класса просто окружили ее. А они были очень чистые. И она говорила: «Ой, хлопцы, ну что же вы? Они были без паспортов, пытались удрать из колхоза, из деревни. Не знаю, куда они потом исчезали. Михаил Козырев:То есть они уезжали в поисках лучшей жизни в город? Михаил Козырев:А первая встреча с девочками из этой Женской гимназии? У меня мама училась тоже в женской отдельной школе, она помнит какие-то вечера, когда мальчики приходили к девочками и танцевали в актовом зале. Девочки приходили к мальчикам под надзором воспитателей и учителей. Вот что-то такое практиковалось? Михаил Жванецкий: Нет, это был 1945 год, 1946-47-ой. Женщин мы видели…Это была преподавательница математики, которая брала деньги, жарила рыбу и объясняла нам что-то у себя дома — это были платные уроки. Но это у тех, кому давалась математика. Мне математика не удавалась, я, помню, был у нее, она жарила рыбу и что-то мне объясняла. А, в основном, у на был прекрасный преподаватель русского языка и литературы, который нам заменял очень многое. У нас все преподаватели были бывшие командиры. Но единственное, что там было. Однажды мы в школе что-то сделали. Нам дали контрольную работу, диктант и еще что-то в один день по разным предметам. Мы отказались. И всем классом слиняли в парк Ильича, где вот бывали иногда девушки в пупырышках. И на следующий день оказалось, что мы все исключены из школы, потому что это был день Рождения Сталина, причем ему было как раз 70 лет, по-моему. Михаил Козырев:То есть Ваш отказ писать контрольную был расценен как политический… Михаил Жванецкий: Писать 3 или 4 контрольные — ну как мы можем? Мы всегда писали одну контрольную в день. И вот мы отказались, ушли и на следующий день все исключены. Но все-таки насколько еще было свежее, что преподаватели вот эти командиры написали в НКВД, сказали: «Давайте не предавать огласке. Вы их исключили — очень хорошо, через какое-то время снова примете». Фекла Толстая: А Ваш отец как-то отреагировал на эту ситуацию? Михаил Жванецкий: Он не знал. Потому что отец меня довольно часто обхаживал ремнем, у него такое было воспитание. Он однажды увидел, как я курю. А что я курил? Чай какой-то. Это 1945 год. Он снял с меня штаны и сказал: «А вот курить ты не будешь! Вот такая фраза. И крепко избил ремнем. Ну, по заднице отлупил. И я не мог купаться даже какое-то время, потому что синяки были, а мы купались без трусов. Но это «А вот курить ты не будешь! И, действительно, я в воспоминаниях написал эту фразу о нем, потому что она была очень точная. И я не курю до сих пор и ни разу не затягивался. Фекла Толстая: Интересно. Сейчас, конечно, когда мы говорим «Отец ремнем как следует меня обхаживал», тут же думаешь о том, что сейчас это абсолютно невозможно, не принято. Михаил Козырев:А мне кажется, ты заблуждаешься. Мы судим сейчас по своему окружению, а в стране детей бьют и порют — в общем, в целом. Фекла Толстая: Но общее представление о том, что это абсолютно нормально — оно изменилось. Михаил Жванецкий: Оно изменилось, конечно. Я думаю, что общего представления уже нет. Но мой отец, видимо, получил такое воспитание. Он был из далекого дореволюционного времени, видимо, его тоже родители лупили. Это не называлось «поднять руку на ребенка», нет. Фекла Толстая: И Вам тогда это казалось тоже нормальным? Михаил Жванецкий: Да, потому что пока он снимал ремень — у него был военные ремень — я наблюдал всю эту сцену. Лежать со спущенными штанами наблюдать эту сцену. Он не свирепо избил, конечно: это я другого выражения найти не могу. Но отхлестал. Такие санкции. Михаил Козырев:Часто такое случалось? Михаил Жванецкий: Нет, в жизни было раза 2-3. В институте я однажды тоже попался. В общем, какие-то такие были. Михаил Козырев:В какой-то момент я прочитал у Вас фразу, что Ваша мама очень хорошо знала, что такое хорошо и что такое плохо. Что Вы имели ввиду? Михаил Жванецкий: Я имел ввиду… Вот иди знай, что я имел ввиду, когда это писал. Михаил Козырев:Значит ли это, что у нее была такая, очень четкая система координат, которую она Вам привила? Вот это можно, а это - нельзя. Михаил Жванецкий: Миша, это было так. Потому что откуда-то у меня появилось это врожденное, это то, что сверху идет. Под названием совесть. Видимо, потом это переходит в порядочность. Ты уже не считаешь, что это совесть. Просто вот эта порядочность на основе морали какой-то, может быть, и религиозной. Ты это понимаешь. И я недавно написал: «Не так страшно украсть деньги у мамы, как наблюдать, как она их ищет». Вот это — страшно. Ощущение, что мама… Там вот у нас дядя Боря, который пришел с фронта, еще какие-то родственники. Я говорю: «Ну, он уже плохо соображает». Она говорит: «Он свой, он наш, он — родственник». У нее какие-то были очень устойчивые: вот это наш дядя, это наш тот. Я уж потом стал понимать, что близкие люди — не значит родственники. А в начале она мне внушала какие-то такие вещи. Но, тем не менее, она мне говорила: «Надо помогать! Вот ты видишь, тетка больна — надо помогать». И я видел, как они с соседями переносили друг другу печенье во дворе: кто-то спек что-нибудь, и поднимается там кто-то со двора.
Он ушел из жизни в 2020 году. РИА Новости Крым вспоминает о жизни и творчестве "народного сатирика". Михаил Михайлович Жванецкий — не просто человек. Это явление. Черта нашей жизни, ставшая уже классикой. И даже не столько в литературе и на эстраде, сколько в культуре и социуме. Рожденный в медицинской семье человек с логическим мышлением окончил Одесский институт инженеров морского флота , он обладал гением — который, согласно другому классику, друг парадоксов. Парадоксы эти взяты из жизни, из подслушанного на одесском рынке о, сколько литераторов подслушали там шелест вечности!
Скончался Михаил Жванецкий. Вспоминаем лучшие цитаты сатирика
В начале 2020 года состоялась премьера комедии Сергея Урсуляка "Одесский пароход", снятой по мотивам миниатюр Михаила Жванецкого. Сегодня не стало Михаила Жванецкого. Главная» Новости» Жванецкий михаил концерт. Лучшие монологи Михаила Жванецкого мы собрали в рубрике «Маэстро Жванецкий. Михаил Жванецкий остается одним из самых любимых сатириков россиян.
«Мало знать себе цену — надо еще пользоваться спросом»
- Интернет-маркетинг за рубли — скидки 20% на услуги!
- Новости партнеров
- Не стало Михаила Жванецкого. "РГ" вспоминает любимые афоризмы сатирика
- Михаил Жванецкий: «Вам помочь или не мешать?» | WORLD PODIUM
- Памяти Михаила Жванецкого: 7 лучших выступлений и монологов
- Что еще почитать
Популярное
- Жванецкий: цитаты в картинках
- Читайте также
- Ко дню рождения Михаила Жванецкого: лучшие цитаты сатирика | Новости Оренбурга
- Популярное
- «Михаил Жванецкий. Вам помочь или не мешать?». Документальный фильм
Скончался Михаил Жванецкий. Вспоминаем лучшие цитаты сатирика
Здесь, где нас нет, растут невиданные урожаи и один за другого идет на смерть. Здесь, где нас нет, женщины любят один раз и летчики неимоверны». Не хочет сам — силой помыть. Прямо в его же присутствии». Вот, например, ну хотя бы, допустим, колбаса».
Вот только избранные цитаты: «Ну вот эта бесшабашность, куда хочу, туда хожу, порождает распущенность, которая обходится всем нам…» «В конце каждой улицы поставить турникеты, пусть пока пропускают.
И дежурные пусть стоят пока и пропускают…» «А если в гости — не забыть направление, это тоже обязательно, от своего дома оформляется местная командировка, убыл, прибыл, убыл…» «Для упрощения и удобства с выходящими беседуют уличный контроль, дальше контроль проспектов, потом площадей; с теми, кто из города - работает высококлассный междугородный контроль; а не дай бог при выходе из государства - вовсю трудится наша гордость, элита, общевыходной дроссельный контроль, под условным названием безвыходный…». Впрочем, слушаемся и наслаждаемся.
Отлично, Константин! Не просто, а по приглашению председателя горисполкома. Он по телевидению выступал. Так упрашивал — мы поехали. Но у нас такое впечатление все-таки возникло, что нас не ждали». И вообще, обращение с женщиной, все эти поклоны, вставания, уважение, преклонение… Их делают, конечно, но за очень дополнительные деньги… Сложно пока стало играть эрудированного, мыслящего человека, и хоть исполнитель морщит лоб и прищуривается, такой перекос лица ещё не убеждает». Его трудно увидеть, его же все избегают. Он никогда не лжет, он прям, как артиллерийский ствол.
Он может сказать женщине: «Почему вы кокетничаете, показываете коленки, когда вы, по моим расчетам, еще помните русско-японскую войну?
Знаменитости и все, кто был почитателем таланта Михаила Михайловича, смотрел выступления Жванецкого и его авторскую программу "Дежурный по стране" на телевидении, не могут поверить в то, что сатирика больше нет. В Интернете множатся воспоминания о Жванецком, а его цитаты - точные, меткие, смешные и грустные - вновь расходятся по сосетям. Михаил Жванецкий. Ты ушёл от нас навсегда. Невосполнимая утрата. Друг мой, ты незабываем.