В исполнении маэстро Дениса Мацуева и оркестра прозвучал концерт №2 для фортепиано с оркестром Рахманинова. Он тоже должен быть включен во Второй концерт Рахманинова с оркестром.
«Браво!» исполнителям Второго концерта Рахманинова для фортепьяно с оркестром в Воронеже
В исполнении Евгения Кисина (фортепиано) и Академического симфонического оркестра Новосибирской государственной филармонии Концерт №2 для фортепиано с оркестром до минор, соч.18, в 3-х частях Сергея Рахманинова. Прозвучат три популярных произведения Рахманинова в концертном жанре – «Рапсодия на тему Паганини» (24 вариации на тему 24-го каприса для скрипки соло), Первый концерт для фортепиано с оркестром в ранней редакции (Александр Гиндин, в отличие от большинства. С.В. Рахманинов, Концерт для фортепиано с оркестром № 2 до минор, соч. Мероприятия и последние новости. Второй концерт Рахманинова Денис Мацуев исполнил совместно с Московским государственным симфоническим оркестром.
В Московской филармонии состоялся юбилейный концерт в честь 150-летия Рахманинова
Им предстоит становление. Но без них нам не стать самим. Жизни надо помочь. Об этом и написана книга Вадима Месяца. Когда решили всерьез заняться литературой? Вадим Месяц: Не думаю, что какие-то гамлетовские вопросы передо мной стояли.
Это решилось само собой. Нравилось сочинять. Вроде, получалось — и получается. Обстоятельства сложились так, что у меня по-прежнему есть на это время. Физику почти забыл.
От нее остались уверенность в существовании критериев и чувство общего дела, которые я, очевидно, перенес и на литературу. В чем суть математического мышления? В какой степени это удалось реализовать? Это недалеко от истины. Многие парадоксальные формулы достигаются не столько прозрением, сколько быстрым счетом, количеством перестановок, вариантов построения фразы или сюжета.
Есть вероятность, что таким способом можно натолкнуться на новую молитву, мантру, народную песню, на нечто, уже возникшее в ноосфере, но никем еще не использованное. Самое забавное, что и банальность не надо исключать из поля зрения. Машина не может себе этого позволить. И потом, математика дает хорошую такую относительность восприятия: для меня этот опыт появился из римановой геометрии, где решение систем уравнений возможно лишь при допущении многомерных пространств. То есть законы природы можно объяснить только при построении модели, которая на бытовом уровне кажется невероятной.
Для поэзии это полезно. Есть шанс, что ты вовлечешься не только в субъективную игру, но и в процесс познания. Не влияет ли повседневная английская речь на литературный русский язык? В Америке остались дом, друзья, коллеги, но семью я перевез под Москву старшие дети в этом году пойдут в школу в Пущино. И для «Гулливера» поле деятельности здесь гораздо шире.
Множества вещей, которыми я здесь занимаюсь, в Америке бы не сделал. Запад слишком формализован, форматирован. Как минимум, в своем колледже я мог делать только то, что дозволено семинары, конференции, переводы, публикации. Выяснилось, что этих степеней свободы мне мало. Так что последние годы в Америке я в основном ловлю рыбу дом на озере в Аппалачах или книжки пишу.
Впрочем, в октябре этого года наметили с моими американцами русско-американский фестиваль в Хобокене, под Нью-Йорком. Давно не делали. В 90-х нам с поэтом и издателем Эдом Фостером удалось провести восемь таких международных тусовок. Так что опыт есть. А что касается влияния английского… Меня заносило иногда.
Я, оказавшись в Штатах, стал уходить от плотности письма, больше появилось необязательности… Это не то чтобы тлетворное влияние чуждой культуры, это я так ее поначалу воспринимал. Много переводил тамошних авангардистов, — то, что стало сейчас поэтическим мейнстримом в России, очень похоже: путь меньшего сопротивления речи. Это стало популярным потому, что легко воспроизводится. Каждый язык развивается по своим законам. То есть какого-то англосаксонского влияния в моих стихах сейчас, пожалуй, не осталось.
С прозой иначе. Здесь я, кажется, совершенно не продолжаю родных традиций. Совсем недавно понял, что Джон Дос Пассос, Фицджеральд, Миллер, тот же Том Роббинс помогли мне гораздо больше, чем отечественная классика. Кстати, проблемы с литературной речью были. Роман «Правила Марко Поло» казался моим издателям написанным не по-русски.
Он на американскую тему и даже от лица американца художественный прием, не более , но язык пришлось править, редактировать. Слишком вжился в образ. Вы написали книгу «Час приземления птиц». Что для Вас есть время и место? Помню сон, где летаю на воздушном шаре над Сан-Франциско.
Где-то в районе Северного пляжа, я потом эти места узнал. Летаю низко, шар мобильный, маленький. Сижу в пластиковом стульчике, как на карусели. И уговор такой: если спрыгнешь — станешь изменником Родины. Не спрыгнул.
На дворе развитой социализм, за окном мороз, Сибирь. Уютное время. Так вот, проблему с пространством мне более-менее удалось решить. Очень легко теперь это получается. И чувствуешь себя как дома: хоть в Италии, хоть в Непале.
Сейчас я отвечаю Вам из Нарочи Беларусь , через несколько дней уеду в Литву, и т. Тем не менее время — это нечто, идущее для меня только снаружи. Так бывает. Изменения в политике, старение, перемещения, геопоэтические проекты типа смешения священных почв и т. В этом есть нечто алхимическое: то есть материальные ходы и преодоления ведут к изменению души, но ощущение какой-то византийской незыблемости на заднем фоне — преобладает.
На следующие три года он перестал быть композитором. Погрузился в работу дирижера в опере Саввы Мамонтова, давал частные уроки фортепиано, которые страшно угнетали его. Сергей Рахманинов в 1897 году после провала на премьере Первой симфонии. В этот момент мир, наверно, мог потерять великого композитора, но Рахманинов был связан обещанием написать фортепианный концерт. В 1898 году он выступил в Лондоне. Продирижировал своей симфонической поэмой «Утес», исполнил фортепианные пьесы консерваторских времен. Концерт имел большой успех и Лондонское филармоническое общество пригласило Рахманинова повторно для исполнения Первого фортепианного концерта. Композитор принял приглашение и пообещал привезти премьеру Второго концерта. Ожидание нового шедевра висело в воздухе.
О новом концерте интересовалось ближайшее окружение композитора, например, сокурсник по консерватории пианист Александр Гольденвейзер. Он планировал играть его в ближайшее время в Петербурге. В то время у Рахманинова не было написано ни единой ноты. Друзья Рахманинова, опасаясь суицида, уговорили Сергея обратиться к известному психотерапевту и гипнотизеру Николаю Далю. Последний также прекрасно играл на виолончели и потому быстро нашел общие точки соприкосновения с Рахманиновым.
Такой формат выступлений показывает преемственность поколений, воодушевляет и вдохновляет юных дарований на занятия великим искусством — Музыкой!
Режиссер концерта — Рената Сотириади. Концерт проводится при поддержке греческого делового клуба «Синергия», реставрационной проектной организации «Ракурс-проект», частных меценатов и благотворителей. Количество мест ограничено.
Adagio sostenuto Вторая часть концерта, является музыкальным воплощением редкостной красоты и русской лиричности. Эта часть отражает бесконечное состояние спокойствия и единения с природой, которое было описано Б. Асафьевым как музыка, «подслушанная чуткой душой музыканта».
Особенностью этой части является уникальная метрическая структура, в которой солист и оркестр используют различные размеры, создавая у слушателей впечатление постоянного колебания между трёх- и четырёхчетвертным тактом, что придаёт основной теме ощущение подвижности и даже некой нереальности. Allegro scherzando В третьей части концерта, олицетворяющей «Праздник жизни», основная тема проявляется из смешения колокольных звонов, быстрых скерцозных мотивов, танцевальных и маршевых ритмов. Эту тему сменяет лирический дифирамб побочной партии, который звучит трижды, становясь всё более ярким. К финалу эта тема, подобно Первому концерту Чайковского, превращается из нежного напева в мощный ликующий гимн, звучащий в полном оркестровом tutti на фоне громовых раскатов фортепиано, заканчиваясь стремительной кульминацией. След в культуре 2-й фортепианный концерт Рахманинова оказал огромное влияние на развитие мировой культуры — от поп-музыки до кинематографа. Песню исполняли такие гиганты американской музыки как Фрэнк Синатра и Боб Дилан.
В 1975 году американский певец Эрик Кармен использовал вторую часть концерта Рахманинова для создания баллады «All by Myself». Кармен ошибочно считал произведение общественным достоянием, что привело к проблемам с авторскими правами. Теперь при исполнении и публикации песни обязательно упоминается имя Рахманинова.
2-й фортепианный концерт Рахманинова: история шедевра
28 ноября 2023 года в Якутске прошел второй концерт фестиваля "Мой Рахманинов", посвященный 150-летию со дня рождения великого композитора. В программе: Второй концерт для фортепиано с оркестром до минор и Симфония №2 Сергея Рахманинова. Второй фортепианный концерт и Вторая симфония Сергея Рахманинова – грандиозные шедевры, воспевающие необъятный, полный драматизма и величия, русский мир – прозвучали в исполнении лауреата международных конкурсов Филиппа Копачевского и оркестра «Русская. Рахманинов Два танца из оперы «Алеко» Симфония № 1 (финал) Концерт № 2 для фортепиано с оркестром.
Судьбоносное предчувствие Второй симфонии
В 1903 году Рахманинов, до конца жизни хранивший верность эстетике романтизма вопреки всем стилистическим потрясениям XX века, солировал в этом зале, исполняя Второй концерт. Спустя почти десять лет на эту же сцену вышел человек, персонально ответственный за самое радикальное потрясение в музыке XX века: имя его было Арнольд Шёнберг, а его изобретением была додекафония — принципиально новая система звуковысотной организации, отрицавшая традиционную тональность. Впрочем, в 1912 году до рождения додекафонии еще оставалось несколько лет, а музыкальный стиль Шенберга пока вполне укладывался в определением «поздний романтизм».
Он взял с собой на корабль, следовавший в США, картонную клавиатуру и практиковался на ней.
Как и предыдущие, этот концерт состоит из трех частей. Первая Allegro ma non tanto начинается с простой мелодии. По задумке Рахманинова, он должна имитировать голос человека — там даже предусмотрены паузы для вдоха.
Затем начинается слегка тревожная главная тема. В один момент оркестр замолкает — и вся композиция строится исключительно из клавишных. Вторая часть Intermezzo: Adagio — нежная и виртуозная, считается типичным образцом рахманиновской лирики.
Третья Finale: Alla breve сочетает пышность и величественность с динамикой и энергичностью. Сергей Рахманинов посвятил Третий концерт композитору и пианисту Иосифу Гофману. Гофман высоко ценил творчество Рахманинова, но ни разу не исполнил написанный в его честь концерт — в основном, Иосиф выступал с произведениями первой половины 19 века и не включал в свой репертуар музыку композиторов-современников.
Из-за вынужденной эмиграции процесс застопорился на 10 лет. Премьера концерта состоялась весной 1927 года в Филадельфии — дирижировал Леопольд Стоковский, а за фортепиано сидел сам автор. Критики встретили новое творение с холодом.
В дальнейшем композитор дважды переписывал ноты — в 1928 году перед публикацией партитуры слегка отредактировал, а в 1941 году глубоко переработал и создал обновленную версию. В Четвертом концерте четко прослеживается мироощущение Рахманинова в те годы: тоска по родной стране, чувство приближения мировой катастрофы, поиск своего места в мире. Первая часть Allegro vivace — порывистая и чувственная; вторая Largo — лирическая, полная драматизма; третья Allegro vivace — колючая, местами дерзкая.
В его музыке — сила и мощь человеческого гения, красота, которой невозможно пресытиться. Композитор посвятил произведение врачу-невропатологу и гипнотизеру Н. Далю, у которого проходил курс лечения от длительной депрессии, связанной с провалом Первой симфонии. Премьера концерта состоялось в 1901 году в Москве, солировал автор, за дирижерским пультом стоял А.
Восстановление творческих сил Рахманинову удалось к началу 1900-х, благодаря курсу гипнотерапии у известного врача Николая Даля. Регулярные сеансы, которые Сергей Васильевич Рахманинов проводил с января по апрель 1900 года, оказались ключевыми в преодолении его внутренних сомнений и неуверенности. В знак благодарности за преодоление кризиса и укреплению нервной системы, Рахманинов посвящает концерт доктору. Рахманинов в годы создания концерта Художественные особенности 2-й фортепианный концерт Рахманинова занимает уникальное место в его творчестве, став одним из его наиболее любимых и известных произведений. Его популярность обусловлена не только великолепием и благородством музыкальной ткани, красотой и выразительностью тематических линий, целостностью концептуального замысла, но и способностью композитора ярко передать в нем чувство радостного предвкушения и ожидания нового, которое было характерно для общественных настроений России на заре нового столетия.
Во многих литературных произведениях ключевой темой становится идея Максима Горького: «Человек — это звучит гордо». Мотив о возвышении личности, преодолении как внешних, так и внутренних барьеров на пути к самореализации и самоутверждению, находит отражение и в выдающихся образцах русской музыки того же времени, таких как симфония c-moll Танеева и произведения Скрябина. Во Втором фортепианном концерте Рахманинова эта тема выражена с особой лиричностью и поэтичностью, сопровождаясь теплотой и эмоциональной проникновенностью. Музыка концерта, несмотря на наличие драматических контрастов и борьбы противоположных начал, обладает светлым и гармоничным звучанием. Основной лейтмотив концерта — это ода красоте и радости жизни, раскрывающаяся в многообразии выразительных оттенков от медитативного созерцания до энергичного и возвышенного пафоса. Во 2-ом фортепианном концерте Рахманинова был достигнут уникальный синтез различных методов мелодического развития, что определило уникальность его мелодического стиля. Это произведение отмечено особым сочетанием лирической мелодики Чайковского и петербургских традиций в музыке, в частности, стиля Римского-Корсакова.
Второй концерт Рахманинова
Далю, у которого проходил курс лечения от длительной депрессии, связанной с провалом Первой симфонии. Премьера концерта состоялось в 1901 году в Москве, солировал автор, за дирижерским пультом стоял А. Успех был ошеломляющим. Великий русский концерт начал свое триумфальное шествие по городам России и других стран, неизменно вызывая восхищение слушателей.
Соната для скрипки и фортепьяно соль минор, Фазыл Сай. На вопрос журналистов: «Что ждёт нас? Открыл концерт известный воронежской публике Бронислав Табачников и познакомил молодую аудиторию с пианистом Даниилом Харитоновым и легендарным концертом Сергея Рахманинова, пианистом, композитором и дирижёром. Напомнил слушателям о жизни Рахманинова в селе Красное Новохопёрского уезда, трагических страницах его жизни и создании им уникального Второго концерта для фортепьяно и оркестра в 1900 году. Этот концерт в настоящее время входит в репертуар практически всех ведущих пианистов мира.
Громкие аплодисменты гостю и исполнителям. В звенящую тишину зала неожиданно врываются звуки колокола под бегущими руками пианиста, их подхватывает оркестр. Летящие руки дирижёра поддерживают этот ритм, и мы слышим марш, шествие, как поднимается Россия. Публика стоя аплодирует пианисту и долго не отпускает со сцены.
Это уникальный коллектив. Они всегда способны интерпретировать желания дирижера. Я хочу похвалить ребят». Музыкальный марафон в Казани продолжится до 1 июня, впереди еще три концерта. Настоящим подарком для его гостей 25 мая станет выступление давно полюбившего тандема маэстро АлександраСладковского и гения фортепианного искусства, народного артиста России Дениса Мацуева.
Образы главных героев не отделимы от красочных картин природы, а их переживания и чувства достигают трагических вершин. Алеко — Дмитрий Орлов, баритон.
Второй концерт Рахманинова занял первое место в топе британской радиостанции Classic FM
Появлению второго концерта предшествовал крайне тяжелый период в жизни композитора — неудачная премьера Первой симфонии в 1897 году, замужество возлюбленной. Всё это сильно отразилось на душевном состоянии Рахманинова, из-за чего он даже отказался полностью от композиции на несколько лет, пребывая в сильнейшем творческом кризисе. Свой концерт Рахманинов посвятил врачу-гипнотизеру Николаю Далю, у которого проходил лечение, преодолевая душевный кризис. Во время первого исполнения Второго концерта Даль присутствовал в зале. Рахманинов обратился к нему с речью и признался, что это именно «его» концерт.
Прозвучат три популярных произведения Рахманинова в концертном жанре — «Рапсодия на тему Паганини» 24 вариации на тему 24-го каприса для скрипки соло , Первый концерт для фортепиано с оркестром в ранней редакции Александр Гиндин, в отличие от большинства пианистов, предпочитает именно ее и Третий концерт — произведение трансцендентной сложности. НФОР ежегодно отмечает день рождения Рахманинова, так как для художественного руководителя оркестра Владимира Спивакова это особый автор, самый любимый и исполняемый. Музыку русского классика маэстро давно включил в постоянный репертуар, а в последние годы — в обширный план звукозаписей, запечатлев с НФОР свои интерпретации всех симфоний и фортепианных концертов Рахманинова и ряда других его шедевров в их числе «Три русские песни», кантата «Весна», поэма «Колокола», «Симфонические танцы».
Это верный признак того, что все в порядке. Я еще не такой опытный «жюрильщик» — за плечами только Международный конкурс имени Чайковского и вот теперь — Конкурс Рахманинова. Мои детско-юношеские состязания, как вы знаете, в большей степени абстрагируются от слов «конкурс», «отсеивание». И я не избавился от своего юношеского максимализма, когда хочется сделать большее, расширяя, например, количество участников, хотя это запрещено Оргкомитетом. Мало того, сейчас новое постановление: на любое изменение требуется специальное разрешение от правительства. И не скрою, я звонил Заместителю председателя Правительства РФ Татьяне Алексеевне Голиковой, чтобы уладить вопрос увеличения числа допущенных участников у пианистов. Многое зависит от команды жюри, которое я приглашаю. Если они на одной волне с тобой, если работают «на одном дыхании» — хотя это и не работа, а большое удовольствие, — то достигается максимально объективный результат. Как и на Конкурсе Чайковского, так и сейчас у нас царило во многих случаях единодушие, практически единогласные решения по всем турам. Подытоживая, мы можем говорить, что Конкурс Рахманинова состоялся, его надо было проводить, эта идея возникла у меня в 2011 году, когда я поделился ею с Александром Борисовичем Рахманиновым, внуком композитора, и он согласился с ней. Я тогда предложил расширить до трех номинаций в тех специальностях, в которых одинаково велик был Сергей Васильевич. ЕК Зал за спиной членов жюри часто взрывался аплодисментами — насколько реакция публики могла повлиять на судейское мнение? ДМ Конечно же, я смотрю на реакцию публики, насколько артист может захватить зал своей игрой, насколько царит понимающая тишина в момент выступления. И в первую очередь важно, о чем играет тот или иной музыкант. Удалось ли, на мой взгляд, как можно ближе соприкоснуться с Рахманиновым, достичь наиболее удачной интерпретации. Потому что конкурс показал: Рахманинова играть очень сложно. Когда говорят, что конкурс Шопена сложен, — да, безусловно, а в случае с Рахманиновым между строк сквозило, что он якобы легче, в особенности для русских музыкантов, которые «якобы» чувствуют его по-иному. Хотя я всегда утверждаю, что у таланта нет национальности. Когда Ван Клиберн исполнял Рахманинова, он демонстрировал настоящий рахманиновский стиль, для которого характерно пение за инструментом, легато, большие фразы, огромное дыхание — с тихими кульминациями, с воздухом между нотами, с масштабом, с аккордовым наполнением и самое главное — с представлением трагедии, в основном в тех произведениях, которые композитор создал до своего отъезда, где уже предчувствуется весь ужас расставания с родиной. Это есть даже в Первой симфонии — юношеской, но уже новаторской, которая была провалена Глазуновым. Жюри обращает внимание на все, и по своим ощущениям мы понимаем, приблизился тот или иной конкурсант или нет к идеалу. От этого зависело выражение лица Сергея Васильевича, который с портрета в БЗК смотрел на нас разными, как я считаю, взглядами. Иногда даже отворачивался — было такое ощущение. Нормально, что у публики есть свои предпочтения, что образуются фан-клубы — это тоже примета настоящего конкурса. На мой взгляд, даже у победителей есть еще время и потенциал для приближения к идеалу по тем критериям, о которых я уже сказал раньше. Они должны понимать, что это аванс, так как по большому счету никто не приблизился к той совершенной интерпретации Рахманинова, которую мы хотели слышать. Рахманинова можно совершенствовать всю жизнь. Я этим занимаюсь постоянно: сыграв, наверное, больше 300 раз Третий концерт Рахманинова, могу сказать, что всегда его учу. ЕК Насколько верна стратегия тех, кто выбрал два рахманиновских концерта в финале? ДМ Здесь все идет от собственного ощущения конкурсантов, потому что у них был большой выбор на каждом туре. Идея очертить рамки программы временем жизни Рахманинова оказалась очень верной — мы как будто погрузились в ту эпоху, в сопоставление творчества композиторов разных стран, но одного периода. Что касается финала, то тут все зависело прежде всего от личности исполнителя. Александр Ключко удачно взял леворучный концерт Равеля — это пошло ему на пользу. А вот решение Ивана Бессонова играть два рахманиновских опуса подряд напомним, что в программе Бессонова были Рапсодия на тему Паганини и Второй концерт Рахманинова. Вообще, я для себя понял, что Рахманинова надо играть в порядке хронологии. Мне много раз приходилось играть все концерты и Рапсодию подряд, и если я их разбивал, начиная Вторым и заканчивая Третьим, к примеру, то получалось нелогично.
Концерты проходят в российских филармониях как собственными циклами и абонементами, так и отдельными выступлениями. Например, 5 октября Дом музыки также провел концерт в московском концертном зале «Зарядье», а 23 сентября — в Тульской филармонии.
Подразделы
- Сергей Рахманинов. Концерт для фортепиано с оркесторм №2 до-минор (С-moll), ор.18.
- Взрыв страсти в виртуозных концертах Рахманинова и Прокофьева для фортепиано с оркестром №2
- Содержание
- Денис Мацуев: Играть Рахманинова очень сложно | Музыкальная жизнь
В Твери сыграли Второй концерт Рахманинова в честь 150-летия со дня рождения композитора
Рахманинов Два танца из оперы «Алеко» Симфония № 1 (финал) Концерт № 2 для фортепиано с оркестром. К 150-летию со дня рождения Сергея Рахманинова. Концерт № 2 для фортепиано с оркестром. К 150-летию со дня рождения Сергея Рахманинова. Концерт № 2 для фортепиано с оркестром. Второй концерт Рахманинова, также известный как Концерт №2 для фортепиано с оркестром, был исполнен впервые 9 ноября 1901 года.
В Московской филармонии состоялся юбилейный концерт в честь 150-летия Рахманинова
28 ноября 2023 года в Якутске прошел второй концерт фестиваля "Мой Рахманинов", посвященный 150-летию со дня рождения великого композитора. Музыкальный мир празднует 150-летие Сергея Васильевича Рахманинова. Переложить знаменитый Второй концерт Рахманинова на сценические движения взяли на себя смелость хореографы Софья Гайдукова и Константин Матулевский, которые славятся своими работами в жанре современного танца. Второй фортепианный концерт и Вторая симфония Сергея Рахманинова – грандиозные шедевры, воспевающие необъятный, полный драматизма и величия, русский мир – прозвучат в исполнении лауреата международных конкурсов Филиппа Копачевского и оркестра «Русская.
Рахманинов. Второй концерт и Вторая симфония
Близким пришлось обратиться за помощью к специалисту. Благодаря помощи известного врача невропатолога и гипнотизера Н. Даля, Рахманинову удалось восстановиться. За счет материальной поддержки Александра Зилоти, Рахманинов смог оставить педагогическую деятельность в Мариинском училище, которая его несколько тяготила и посвятить себя вновь композиции. Тяжелая депрессия позади, а это значит, что за все три года у талантливого композитора накопились творческие силы и идеи. Именно в этот период времени появляются сочинения Рахманинова, которые символизируют собой более высокую ступень его художественного мастерства. Во Втором концерте композитор предстает перед публикой уже как зрелый художник, со своим особым мастерством, стилем, полностью и весьма ярко владеющий всеми доступными выразительными средствами, как настоящий мастер крупной формы. Все яркие события детства, посещение служб в московском Андрониковом монастыре, изучение хоровых произведений А. Кастальского — все это оказало огромное влияние на формирование его индивидуального стиля.
Это произошло на собрании музыкантов у Гольденвейзера в 1901 году.
Но сопоставляя инструментовку Второго концерта с оркестровым стилем других рахманиновских сочинений 1900-х годов, мы находим в них много общего. Краски его оркестра сочны и теплы, но лишены яркого блеска, порой они кажутся даже несколько приглушенно матовыми. Очень редко выступает tutti в полном составе. Преобладает звучание струнных и деревянных, причем по преимуществу не в «чистом» виде, а в различных сочетаниях, дающих смешанные тембры. Рахманинов, как правило, избегает резких контрастов оркестровой звучности, стремясь к связности фактуры, мягкости и постепенности переходов. Этому способствует и плавность голосоведения, высокая степень мелодизации отдельных оркестровых голосов Г.
Благодатов, характеризуя оркестр Рахманинова как «поющий» оркестр, удачно подмечает, что даже выдержанные аккорды благодаря особенностям их изложения напоминают у него часто звучание хора. По общему своему характеру Второй фортепианный концерт Рахманинова приближается к типу симфонизированной лирической поэмы. Элемент «концертности» в собственном смысле слова, как соревнование солиста с оркестром, в нем почти отсутствует. Только изредка во второй и третьей частях встречаются у фортепиано самостоятельные сольные эпизоды, которые могут быть восприняты как своего рода «виртуозное отступление». Преобладанию мягких, лирических тонов в его музыке отвечает сжатость формы и сдержанность звучания. Современников иногда даже смущало это нарушение сложившихся канонов концертного стиля. Кашкин, указывая на то, что Рахманинов «совсем отступает от типа виртуозного концерта, и фортепиано у него не является господствующим инструментом, а лишь первым среди равных», сомневался, следует ли отнести эти особенности произведения «к его достоинствам или недостаткам».
Отзвуки разногласий и споров по этому поводу, имевших место среди близкого композитору круга музыкантов, мы находим в дневниковой записи Танеева, сделанной 26 октября 1901 года, после репетиции симфонического собрания Филармонического общества, в котором Рахманиновым был впервые исполнен его Второй концерт: «Рахманинова концерт с каждым разом мне больше и больше нравится. Разве можно придираться к тому, что фортепиано почти не играет без оркестра». В структуре Второго фортепианного концерта Рахманиновым найден своеобразный синтез формы классического трехчастного цикла и романтически-поэмного принципа непрерывного развития, базирующегося на единстве основных интонационно-тематических элементов. Внешне эта связность и непрерывность развития подчеркнута наличием модулирующих построений в начале второй и третьей частей, подготавливающих наступление новой тональности. Так же плавно и постепенно подготавливаются переходы от одного тематического раздела к другому внутри отдельных частей. Тематические связи между частями достигаются не посредством вариационного преобразования одной темы, главенствующей на протяжении всего произведения и сохраняющей при всех своих видоизменениях постоянство основного рисунка, а путем тонко разработанной и гораздо труднее уловимой на первый взгляд системы интонационных перекличек и соответствий, благодаря которым иногда оказываются близкими и родственными тематические построения, не имеющие между собой прямого сходства и подобия. Объединяющим моментом может быть какой-нибудь подчеркнуто экспрессивный мотив, интонация или характерный интервал, входящий в состав различных по своему строению тем.
Той же цели способствуют и тембровые переклички, фактурное сходство отдаленных по времени эпизодов, наконец, полифоническое объединение первоначально противопоставленных друг другу тематических элементов. Все это служит выражением синтетичности рахманиновского мышления, особенно ярко проявившейся именно в данном произведении, свойственного композитору стремления не столько дифференцировать контрастные образные сферы, сколько сближать их между собой и находить общее в отдельном и различествующем Можно провести в этом отношении известную параллель между творчеством Рахманинова и русских художников-пейзажистов конца XIX века, стремившихся к подобной же обобщенности письма и подчинению всех деталей основному господствующему тону. Левитан говорил: «Мы еще не вполне владеем умением связывать, обобщать в пейзаже землю, воду и небо; все отдельно, а вместе, в целом это не звучит». Поиски целостного, совокупного «звучания» всех элементов природы вызывались преобладанием лирического начала, чувства и настроения над собственно изобразительными задачами. Первая часть концерта, Moderato, отличающаяся наибольшим богатством и разнообразием образного содержания, является основополагающей в цикле. Она содержит в себе истоки всего дальнейшего музыкального развития. Сохраняя в этой части стройную форму классического сонатного allegro, Рахманинов очень индивидуально, новаторски трактует соотношение ее элементов.
Именно поэтому она была вначале встречена некоторыми музыкантами сдержанно и даже неодобрительно По свидетельству Гольденвейзера, большинство музыкантов, присутствовавших при первом исполнении концерта у него на квартире, «по отношению к первой части концерта особых восторгов не проявило. Она показалась уступающей второй и третьей частям концерта». Особенно упорной, длительной работы потребовала она и от композитора. Трудность и новизна поставленных им перед собой в этой части задач явились причиной того, что она была завершена позже двух последующих частей О длительных поисках композитором соответствующей формы воплощения своего замысла в первой части концерта свидетельствуют и сохранившиеся ее эскизы. В основе первой части концерта лежат две темы, обе широко распевные, проникнутые свободой мелодического дыхания, но различные по выразительной окраске. Первая тема носит более суровый, мужественный, динамически устремленный характер, вторая — лирически светлая и мечтательная. Внимание слушателя сразу приковывает краткое вступительное построение у фортепиано, основанное на мерной последовательности аккордов субдоминантовой функции с гулкими «колокольными» ударами басового звука.
Неуклонное нарастание звучности, приводящее от pianissimo к мощному fortissimo, создает эффект постепенного приближения образа. Завершается это построение повелительно звучащим четырехзвучным мотивом в двойном октавном удвоении, словно вызывающим к жизни скованные силы этот мотив будет играть значительную роль в дальнейшем развитии : Тема главной партии, которая звучит в оркестре на фоне бурлящих как морской прибой пассажей фортепиано, является одним из замечательнейших образцов гениального мелодического дара Рахманинова. Широко протяженная мелодия фортепиано с неуклонной последовательностью развертывается из простейшей секундовой интонации. С усилием отталкиваясь от тонического устоя, она «завоевывает» сначала нижнюю кварту, а затем верхнюю терцию, очерчивая, таким образом, звукоряд, типичный для многих русских народных песен. Замкнутый мелодический «амбитус» и мерная ритмическая поступь темы, подчеркиваемая тяжелыми ударами басов у фортепиано на сильных долях такта, придают ей сурово сдержанный, волевой характер. И вместе с тем она звучит лирично благодаря своей напевности и мягкости тембрового колорита унисон кларнета, скрипок sul G и альта. Во втором предложении темы выделяется широкий мелодический ход на малую сексту вверх с — as , вносящий элемент напряженной патетики: Вслед за основным построением главной партии, изложенным в виде законченного шестнадцатитактового периода, идет большой раздел «продолжающего» характера, который превышает длительность первого более чем вдвое Краткость основного построения главной партии и широко развитые масштабы второго, переходного по значению построения, вероятно, были причиной возникавшего у Рахманинова опасения в том, что главная партия может быть воспринята при слушании как вступление.
Опасение это, впрочем, не имело под собой достаточных оснований. Первая тема концерта настолько рельефна, индивидуальна по характеру, что ее значение как главного, ведущего музыкального образа трудно не ощутить с самого начала. Здесь сохраняется тот же тип фактуры, ритмическое движение, соотношение партии фортепиано и оркестра, но выразительная окраска музыки меняется. На основе свободного сочетания и переосмысления отдельных интонационных элементов темы композитор создает новую, более светлую по выражению фразу, которую он развивает секвенционно, постепенно нарастающими волнами. В целом линия мелодического развития описывает широкую дугу с кульминацией на двойной доминанте, смягчается и просветляется гармоническое звучание, подготавливая сферу побочной партии. В конце этого построения фортепиано перехватывает у струнных ведущую мелодическую роль и создает восьмитактовое «послесловие» к главной партии партитура, цифра 3. Связующая партия un росо piu mosso основана на легких, воздушных пассажах, в которых словно растворяются и исчезают ясные мелодические очертания первой темы.
Это ровное спокойное движение неожиданно прерывается энергичной аккордовой фразой, основанной на упорном, ритмически видоизмененном повторении начального секундного мотива главной партии: Это один из тех «сдерживающих окриков» управляющего музыкальным развитием сурового и властного рахманиновского ритма, о которых писал Асафьев. Приведенная фраза ясно и отчетливо «засекает» границу между двумя основными тематическими разделами экспозиции. Вторая тема, в которой сконцентрированы и обобщены наиболее типические черты светлой, поэтической рахманиновской лирики, по-своему не менее примечательна, чем первая. Легко и стремительно взлетая на октаву, мелодия в первых двух тактах охватывает весь свой диапазон и в дальнейшем плавно парит в очерченном пространстве, чередуя медленное, уступчато нисходящее движение с небольшими, короткими подъемами: Если в главной партии ведущая мелодическая роль принадлежала оркестру, то здесь вначале звучит фортепиано solo, без всякого сопровождения, в дальнейшем же оркестр создает мягкую гармоническую поддержку или ведет выразительный «диалог» с солирующим инструментом, имитируя отдельные его фразы. По форме побочная партия представляет законченное построение из двух периодов. В первом периоде второе предложение модулирует в g-moll, после чего дано еще десятитактовое дополнение, в котором вычленяется выразительная амфибрахическая интонация из второго такта темы.
Полный не только несомненных художественных достоинств, но и ощущения рождения новых жизненных сил, которым были охвачены широкие слои общества на пороге нового столетия. Несмотря на драматические столкновения, в музыке концерта звучат восторженные и ликующие интонации, прославляющие любовь к жизни. Как и в поэме Пушкина «Цыганы», в опере Рахманинова на первый план выходит конфликт, заключающийся в столкновении нравов вольных цыган и одинокого, но гордого Алеко.
Перестала быть поэзией. Это словотворчество можно назвать как-то по-другому, но по привычке мы называем поэзией то, что ею давно уже не является. Я сейчас не о мастерстве, не о начитанности, не об образовании, не о том, насколько стихотворение эффектно выстроено и прочитано или обращает на себя внимание. Это не обязательные для поэзии признаки. Я сейчас о признаке обязательном: насколько стихотворение целебно, насколько оно терапевтично. Насколько оно исцеляет и дарит удар сердцу и вдох — легким. Я о том, что делает поэзию поэзией, и о том, что ее таковой не делает. Этому же процессу посвящена книга Вадима Месяца. Она написана практикующим поэтом и издателем, человеком много путешествующим, взявшим на себя миссию удержать поэзию в канве поэзии, родник в чаше для родника, ветер в кроне дерева. Это — дневник, бортовой журнал издательства здесь и предисловия к пяти первым номерам журнала «Гвидеон», и рецензии на авторов «Русского Гулливера», и интервью, и полемические статьи. Однако целью этой «текучки» становится нечто более серьезное. Дать непрямой ответ на «достижения цивилизации глобализма в поэтическом и жизненном аспектах». Занятие это неблагодарное и изнурительное, по себе знаю: то в тоталитаризме упрекнет не совсем образованный и в меру невежественный критик, то в утопичности и чрезмерной любви к России — другой. Но речь идет совсем не об этом. Год за годом, ни на кого практически не опираясь, Месяц делает свое дело — говорит об изначальной поэзии. Той самой, которая может существовать в тысячах форм: игры, путешествий, неоритуалов, поступка, жеста, текста. Той, которая превышает страны, разделы, языки и школы, поскольку она — одна на всех. Той, которая оживляет, а не умерщвляет интеллектуальными играми, перепевами кризисных поэтик Запада, стремлением «выразить себя»… Примерно о том же пишет Ольга Седакова: «Прямое продолжение такого положения вещей невозможно, полагал Данте. Современный алхимик как-то сказал, что золото может быть индустриальным — вы его видите в магазинах и носите на руках, и может быть живым. Живое золото можно найти в могилах древних царей и фараонов, и добывалось оно и производилось совсем не так, как это делается сегодня — с помощью драги и станка. Живое золото несет здоровье хозяину, исцеляет боль, дарит радость. Но ведь то же самое касается всех металлов, которые нас окружают. Они могут быть либо живыми, либо мертвыми, а выглядеть одинаково. То же самое касается деревьев и птиц, людей и рек. И задача поэзии — делать этот мир живым, восставлять жизненную интенсивность его угасающих свойств. Задача — непомерной величины. Но Месяц берет ее на себя, подставляясь под критику и не вникающее в суть дела недопонимание и справа и слева; и эта необсуждаемая готовность к дискомфорту прежде всего выдает естественность его позиции и миссии, от которой просто некуда уйти — творец пойман творчеством. Знаете, я перечитывал статьи и интервью, из которых собрана книга, и восхищался точностью и силой формулировок, не затемненных взятой напрокат, в качестве почему-то хорошего тона, лексикой французских философов-постмодернистов, которой Месяц сторонится как неглубокого детского увлечения или детской же болезни. И я понял одну парадоксальную вещь: признать и принять то, что написано в этой замечательной книге, — значит отказаться от внешней, плоскостной сложности и прийти к завораживающей простоте глубины, а это шаг для спекулятивного и вечно озабоченного самим собой сознания почти смертельный. Это значит перестать владеть технологиями поэзии и дать ей возможность овладеть тобой. Дать жизни стать тобой, воплотить ее в себе, провести через самого себя к другим: в стихотворении, в поступке, а не подгонять ее под ущербные концепции конечного интеллекта основная деятельность, которой занята, и не без успеха, «современная» поэзия и философия. Примерно о том же говорил Бродский в своей речи в Стокгольме — об одержимости поэта языком не концепциями , однако я бы вместо слова «язык» в речи лауреата поставил слово «жизнь». Нет птицы вообще — ей надо помочь стать. Нет человека вообще — ему надо помочь быть. Нет камня и огня вообще — им нужны поэзия взгляда, наполненность сердца. Им предстоит становление. Но без них нам не стать самим. Жизни надо помочь. Об этом и написана книга Вадима Месяца. Когда решили всерьез заняться литературой? Вадим Месяц: Не думаю, что какие-то гамлетовские вопросы передо мной стояли. Это решилось само собой. Нравилось сочинять. Вроде, получалось — и получается. Обстоятельства сложились так, что у меня по-прежнему есть на это время. Физику почти забыл. От нее остались уверенность в существовании критериев и чувство общего дела, которые я, очевидно, перенес и на литературу. В чем суть математического мышления? В какой степени это удалось реализовать? Это недалеко от истины. Многие парадоксальные формулы достигаются не столько прозрением, сколько быстрым счетом, количеством перестановок, вариантов построения фразы или сюжета. Есть вероятность, что таким способом можно натолкнуться на новую молитву, мантру, народную песню, на нечто, уже возникшее в ноосфере, но никем еще не использованное. Самое забавное, что и банальность не надо исключать из поля зрения. Машина не может себе этого позволить. И потом, математика дает хорошую такую относительность восприятия: для меня этот опыт появился из римановой геометрии, где решение систем уравнений возможно лишь при допущении многомерных пространств. То есть законы природы можно объяснить только при построении модели, которая на бытовом уровне кажется невероятной. Для поэзии это полезно. Есть шанс, что ты вовлечешься не только в субъективную игру, но и в процесс познания. Не влияет ли повседневная английская речь на литературный русский язык? В Америке остались дом, друзья, коллеги, но семью я перевез под Москву старшие дети в этом году пойдут в школу в Пущино. И для «Гулливера» поле деятельности здесь гораздо шире. Множества вещей, которыми я здесь занимаюсь, в Америке бы не сделал. Запад слишком формализован, форматирован. Как минимум, в своем колледже я мог делать только то, что дозволено семинары, конференции, переводы, публикации. Выяснилось, что этих степеней свободы мне мало. Так что последние годы в Америке я в основном ловлю рыбу дом на озере в Аппалачах или книжки пишу.