Тема "ребенок в детском доме" очень непроста и требует самого серьезного внимания. Конечно, эти встречи очень важны детям, но не побоюсь сказать, что они, наверное, ещё важнее и необходимее нам, людям, не знающим, что такое, жить сиротой в детдоме. Новости Хабаровска: Воспитанников детского дома № 5 планируют переселить в помещение интерната на другом конце города. Тема "ребенок в детском доме" очень непроста и требует самого серьезного внимания.
Юра и Лена
- Детский Дом: последние новости на сегодня, самые свежие сведения | Е1.ру - новости Екатеринбурга
- За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом
- «Cистема учреждений для детей-сирот безнадежно устарела, ее реформа неизбежна» | Вести образования
- «Cистема учреждений для детей-сирот безнадежно устарела, ее реформа неизбежна»
- Мы подобрали для вас самые важные запросы
- История детских домов в России
Ребенок в детском доме. Как живут дети в детских домах? Детдомовские дети в школе
| Мифы о детских домах | ДЕТСКИЕ ДОМА, в России учреждения интернатного типа для детей-сирот и детей, лишённых попечения родителей. |
| «Маме так было удобнее»: девушка из деревенского детдома рассказала о жизни после него | Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы. |
| ДЕ́ТСКИЕ ДОМА́ | Встречая воспитанников детского дома, невольно ловишь себя на мысли о том, что до сих пор живы стереотипы об одинаково одетых детях, непременно коротких стрижках, потерянных взглядах. |
| Детских домов больше нет... | Психолог подтверждает: проживание в детдомах приносит много сложностей и вызывает глубокие психологические травмы. |
| Ребенок в детском доме. Как живут дети в детских домах? Детдомовские дети в школе | В детском доме практически все «воспы» имели клички — маленькая месть детей. Детдомовцы безошибочно выбирали «кликухи» и между собой называли воспитателей только так, отклонение от «нормы» жестоко каралось. |
Почему миллионы граждан России сдают своих детей в Детские дома?
Сначала надо разобраться с терминологией, что такое Детский дом по своей сути, тогда будет проще откинуть привитое лояльное отношение к Детским домам названным по другому. Воспитание детей в приемных семьях гуманнее их содержания в детдомах, поэтому от них в будущем правительство России может отказаться. "Сейчас в детдом сдам": мать в Москве подзатыльниками воспитывает ребенка.
Как давно в России появились детские дома
| «Маме так было удобнее»: девушка из деревенского детдома рассказала о жизни после него | «Сейчас обсуждаем решение на постоянной основе оказывать поддержку детским домам и интернатам во всех четырех новых республиках. |
| Мифы о детских домах | Но 30 лет назад Наталья и Геннадий Колесниковы открыли детский дом семейного типа. |
| О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением) | И они рассказали всё: что я из детдома, что у меня есть братья, сёстры, биологические родители. |
| Как я выпустилась из детского дома и нашла работу | Де́тский дом — воспитательное учреждение для детей, лишившихся родителей или оставшихся без их попечения, а также детей, нуждающихся в помощи и защите государства. |
| Новости по теме: детдом | Ранняя смертность, наркотики, самоубийства, разводы и сдача уже своих детей в детдом – наиболее типичная история у детей из детского дома, комментируют эксперты. |
«Это не генетика, а травма» – 5 главных особенностей детей-сирот
Анастасия в откровенном интервью рассказала о жизни в детдоме и после него. дружественное развивающее пространство "Второй дом", где мы планируем разместить стажировочные площадки. Настя, Полина, Женя и Фаина подопечные благотворительного фонда Арифметика добра живут в детских домах и приемных семьях. Когда началась реформа детских домов, мы увидели регионы, где количество детских домов снизилось, а количество приютов увеличилось вдвое. Выпуск из социального учреждения (детские дома, интернаты).
Жизнь в детдоме. Что приходится испытывать ребенку, живя без родителей.
Ну, я испугался. Потом пошёл на эти деньги купил себе что-то покушать, — вспоминает Саша. Сейчас ему 26 лет, и он один из четырех официально признанных Следственным комитетом потерпевших по уголовному делу против пятерых человек — двух сотрудников и бывших выпускников детского дома в Санкт-Петербурге. Один из них дал показания, но потом отказался от них. Остальные обвиняемые настаивают на своей полной невиновности, и их родственники также уверены в этом. По материалам Следственного комитета, преступления совершались с 2005 по 2010 годы, но некоторые несовершеннолетние воспитанники детдома говорят, что все творилось вплоть до настоящего времени. Другой подозреваемый, из рассказа Саши, насиловал его и других детей в своем кабинете в школе. Он водил воспитанников на кофе, в «Макдональдс», предлагать улучшить оценки. Ну, он добрый, хороший человек, но он насиловал детей. Ну, меня насиловал и других. Ну, первый раз он предложил, когда я зашел в кабинет, сказал, здравствуйте.
Вот и он стал предлагать, давай я оценки… Ну, не хочешь ли ты там подзаработать денег? Вот, а потом он как раз меня изнасиловал. Третий подозреваемый, бывший воспитанник детдома, водил сирот на концерты благодаря «проходкам» от многочисленных знакомых из шоу-бизнеса. По его рассказу, в первый раз его изнасиловали в 12 лет — это был тот же мужчина, что совратил Сашу. Затем насилие продолжалось в детских лагерях, куда ребята приезжали на каникулы. Через некоторое время Яша отправился в агентство, где занимались съемкой фотомоделей. Кастинг проходил в обычной квартире. Ребят просили фотографироваться в одежде, затем раздеться, и на следующий день их заставили сниматься в порносъемках. Что такое «сольник»? Фотограф тебя на фото снимает, ты там позируешь, постепенно раздеваешься, становишься голым, мастурбируешь.
Вот в принципе «сольник», — говорит Яша. Мальчик продолжил сниматься в фото- и видеосъемках с другими парнями и девушками. Однажды фотограф заявил ему, что продолжить снимать Яшу и платить ему деньги, только если тот согласится с ним заниматься сексом. За каждую фотосъемку Яша получал по 1000 рублей, за каждое видео — 1500.
Они привыкают к тому, что окружающие взрослые - временное явление, и скоро будут другие. По штатным нормативам на 10 детей приходится всего лишь одна воспитательская ставка, в летний период - один человек на 15 детей. Никакого реального присмотра или настоящего внимания ребенок в детском доме, конечно же, не получает. О повседневной жизни Другая проблема и характерная особенность - в замкнутости мира сирот.
Как живут дети в детских домах? И учатся, и общаются они, круглосуточно варясь в среде таких же обездоленных. Летом обычно коллектив отправляют на отдых, где детям предстоит контактировать с такими же, как они сами, представителями других казенных учреждений. В результате ребёнок не видит сверстников из нормальных благополучных семей и не имеет представления о том, как общаться в реальном мире. Дети из детского дома не привыкают к труду с малолетства, как бывает в нормальных семьях. Их некому приучить и объяснить необходимость заботиться о себе и о близких, в результате работать они не могут и не хотят. Им известно, что государство обязано позаботиться о том, чтобы подопечные были одеты и накормлены. Необходимости в собственном обслуживании нет.
Более того, любая работа например, помощь на кухне под запретом, регламентированным нормами гигиены и техники безопасности. Отсутствие элементарных бытовых навыков приготовить еду, прибраться в комнате, зашить одежду порождает самое настоящее иждивенчество. И дело даже не в банальной лени. Данная порочная практика губительно сказывается на формировании личности и способности решать проблемы самостоятельно. О самостоятельности Ограниченное, до предела зарегламентированное общение со взрослыми в условиях группы никак не стимулирует развитие ребенка в детском доме в плане самостоятельности. Наличие обязательного твёрдого распорядка дня и контроль со стороны взрослых отсекает всякую необходимость самодисциплины и планирования ребёнком собственных действий. Детдомовские дети с младенчества привыкают лишь выполнять чужие указания. Как результат, выпускники казенных учреждений к жизни никак не приспособлены.
Получив жилье, они не знают, как жить в одиночку, самостоятельно заботиться о себе в быту. У таких детей нет навыка покупки продуктов, приготовления пищи, грамотного расходования денег. Нормальная семейная жизнь для них - тайна за семью печатями. В людях такие выпускники совершенно не разбираются, и в результате очень и очень часто попадают в криминальные структуры или просто спиваются. Печальный результат Даже во внешне благополучных детских домах, где поддерживается дисциплина, не отмечено вопиющих случаев жестокого обращения, детям некому привить нравственные идеалы и дать хотя бы элементарные понятия о жизни в обществе. Такой расклад, к сожалению, порожден самой системой централизованного государственного воспитания сирот. Педагогические задачи в детских домах чаще всего сводятся к отсутствию ЧП и широкой огласки. Сиротам-старшеклассникам объясняют права ребенка в детском доме и по выходу из него на жилье, пособие, бесплатное образование.
Но данный процесс ведет лишь к тому, что те забывают о всяких обязанностях и помнят лишь, что им все-все должны - начиная с государства и кончая ближайшим окружением. Многие дети из детского дома, выросшие без духовно-нравственного стержня, склонны к эгоизму и деградации.
Большие средства необходимы и для обеспечения функционирования приюта. Однако даже в тех случаях, когда удается каким-то образом решить материальные проблемы, найти спонсоров, возникают почти непреодолимые бюрократические сложности с официальной регистрацией приютов. Необходимо получить разрешение нескольких комиссий, которые, руководствуясь формальными инструкциями, придираются к малейшим отклонениям от предписанных норм, в то время как государственные детские учреждения в большинстве случаев функционируют с гораздо более серьезными нарушениями. Данное положение приводит к тому, что многие церковные детские приюты существуют на нелегальном положении, не получая никакой поддержки от государства.
Лишь в некоторых случаях приютам, созданным церковными организациями, удается получить официальный статус и государственное финансирование. Еще один вид работы церковных учреждений с безнадзорными и беспризорными детьми — создание социальных станций, где дети могут пообедать, пройти медицинский осмотр и санитарную обработку, получить психологическую помощь. Работники таких станций пытаются также вернуть детей в семью или устроить в приюты. Какой бы ни была форма помощи социально осиротевшим детям, свою важную задачу работники церковных организаций видят в том, чтобы духовно «отогреть» попадающих к ним детей, подготовить их к самостоятельной жизни, помочь им обрести духовную и нравственную опору через приобщение к Церкви [16]. Государство и методы воспитания в детских домах Основную тяжесть попечения о детях, оставшихся без родителей, несет государство. В российской системе воспитания сирот самая обычная и распространенная форма — большие государственные детские дома.
Обычно они рассчитаны на 100-200 детей. Главное, что дает ребенку государственная система, — это социальные гарантии: жилье по выходе из детского дома, право на бесплатное второе образование и др. Однако приходится признать, что с делом воспитания государство не справляется. Об этом говорят цифры. Дело в том, что у этой системы есть несколько серьезных изъянов [17]. Ребенку нужно нечто большее — нужен идеал Во-первых, она устроена как огромный конвейер, «перерабатывающий» жизнь ребенка.
Ребенка, оставшегося без родителей, передают по цепочке — из одного учреждения в другое. До четырех лет он живет в Доме ребенка, после четырех — попадает в детский дом, а в семь лет его переводят в школу-интернат тоже детский дом, но с собственной школой , где он начинает учиться. Часто в таких интернатах младшая школа со своим директором и коллективом воспитателей расположена в одном корпусе, а в старших классах дети переходят в другой корпус, и им опять приходится привыкать к новым воспитателям [18]. В результате за свою жизнь ребенку три, четыре раза приходится начинать все с начала. Эта проблема известна всем, кто работает в детских домах. Дети со страхом ждут окончания четвертого класса, когда они должны уйти из детского дома.
Детдомовцы привыкают к тому, что взрослые вокруг них — это временщики, которые постоянно меняются. На 8-10 детей нормативами предусмотрен только один воспитатель в смену, летом — один воспитатель на 15 детей. Дети оказываются без присмотра, без настоящего внимания. Другая проблема — замкнутость «детдомовского» мира. Дети живут в детдоме и здесь же учатся, даже в школе видя вокруг себя только таких же сирот. Кончается учебный год, наступает лето, и весь детдом, 100-150 детей, едет отдыхать на турбазу или в пансионат, куда свозят таких же сирот еще и из других детских домов.
Получается, что ребенок просто не знает, как общаться с внешним миром. К тому же воспитанные в государственном детдоме дети чаще всего не приучены к труду и не хотят работать. Они знают, что их накормят и оденут — государство обязано. У них не только нет необходимости себя обслуживать, это еще и запрещено. Воспитатели не имеют права привлекать ребенка даже к помощи на кухне — это не допускается нормативами по гигиене и технике безопасности. В результате дети растут иждивенцами — не умеют ни готовить, ни убираться, ни зашить свои вещи.
И это не просто лень — искажается склад личности, способность принимать решения. Этот «результат» государственной системы воспитания тоже признается всеми. Проблема хорошо изучена психологами и социологами. Как показали исследования, проведенные в интернатах и детских домах Москвы, это далеко не так. Ограниченное, преимущественно групповое общение детей со взрослыми на самом деле не предоставляет ребенку самостоятельности: твердый режим дня, постоянные указания взрослого, что следует делать в тот или иной момент времени, контроль со стороны воспитателей — все это лишает детей необходимости самостоятельно планировать и контролировать свое поведение, формирует привычку к пошаговому выполнению чужих указаний [19]. Так что, когда ребенок выходит из детдома, он совершенно не приспособлен к жизни.
Он получает квартиру, но не может жить один — в детском доме в комнате с ним всегда было еще 4-5 человек. Он никогда сам не ходил в магазин, не покупал себе еду. Он не знает, как расходовать деньги, не разбирается в людях и ничего не знает о нормальной жизни в семье. Вполне закономерно, что, вырастая, он становится жертвой криминальных структур или спивается. Так бывает даже в благополучных внешне детских домах. Конечно, очень важно, чтобы в детском доме детей кормили, одевали, заботились об их здоровье.
Слава Богу, что находятся благотворители, которые дарят детдомам вещи, книги, мебель. Но ребенку нужно нечто большее — нужен идеал. А воспитатели должны уметь вдохновить им ребенка. Государство же, само такого идеала не имеющее, не может дать детям полноценного нравственного воспитания. Есть форма воспитания, приближенная к усыновлению, — так называемые патронатные семьи По мнению директора одного из московских детских домов, «воспитательная цель во многих госучреждениях сейчас одна — чтобы не было ЧП. Придешь иногда в какой-нибудь интернат, а там дети бродят толпами и где-то в холле сидит один воспитатель и с ними же курит, а иногда и выпивает.
Отношения у них там, если можно так сказать, неформальные. Все об этом знают, и это считается нормальным, лишь бы все было тихо» [20]. В старших классах сиротам начинают читать лекции об их правах, объясняя, что они имеют право на жилье, на двойное образование, на пособие. Но отличное знание своих прав имеет и оборотную сторону. По словам директора православного детдома в Ногинске В. Самозванцева, «в результате детям внушается отношение к себе как к маленькому божку.
Прививается завышенная самооценка, знание прав и отказ от обязанностей. Ребенок воспитывается маленьким эгоистом» [21]. Не имея духовного стержня, дети деградируют и опускаются все ниже и ниже. Альтернативные пути Итак, нужно признать, что большие государственные детские дома — это самая малоэффективная форма воспитания сирот. Но не единственная. Специалисты считают лучшей формой воспитания детей-сирот усыновление [22].
Она дает наибольшие результаты, потому что только семья может восполнить то, чего ребенку не хватает. Достигается это благодаря ежедневному подвигу приемных родителей. Те, кто хорошо знает жизнь приемных семей, убеждены, что им нужна постоянная и серьезная помощь - со стороны государства, благотворителей специальных организаций. Вот, что говорит о. Аркадий Шатов, духовник Свято-Димитриевского сестричества, опекающего четыре детских дома: «Для семей, готовых взять на себя такой труд, нужно покупать квартиры, оплачивать содержание детей. Церковь тоже должна участвовать в материальной и моральной помощи семьям, усыновившим детей-сирот.
Священники должны заниматься с приемными детьми и родителями, потому что у них возникает масса проблем, даже если в приемной семье ребенка очень любят» [23]. Есть форма воспитания, приближенная к усыновлению, — так называемые патронатные семьи. Семья берет ребенка на воспитание, патронатные родители получают зарплату из детского дома, ребенок знает, что это не его родители, но в остальном он является полноправным членом семьи. Сейчас в Москве есть детский дом, который работает именно так [24]. Неплохие результаты дают семейные детские дома. Многие из появляющихся сейчас негосударственных детских домов идут именно по этому пути.
Например, в московском пансионе семейного воспитания «Отчий дом», созданном супругой бывшего управляющего делами президента Валентиной Бородиной, шесть семей, у каждой из которых — своя квартира. В каждой семье восемь детей, «мама», которая имеет два выходных, и «тетя», которая помогает маме и заменяет ее в выходные и в случае болезни. Есть директор, есть машина и шофер. Покупают продукты, готовят и занимаются домашними делами дети по очереди, вместе с мамой. Большую известность получили также «детские деревни SOS», устроенные по модели, предложенной австрийским педагогом Германом Гмайнером. В общей сложности в Детских деревнях — SOS живут более 660 детей [25].
Там тоже условия жизни максимально приближены к семейным [26]. Существуют и так называемые малокомплектные детские дома. Здесь все, как в обычном детском доме, только детей гораздо меньше — есть, например, детские дома, рассчитанные на 20-30 детей. Обстановка здесь, конечно, гораздо ближе к домашней, чем в огромных интернатах. Очень важно, что дети ходят в обычную школу и общаются там со своими «домашними» сверстниками.
Где я ее искал? В себе самом. Я знал, что справлюсь, стану лучше и вырвусь из всего этого. Так и получилось. Сейчас у меня семья, трое детей, так что живем весело.
Они еще пешком под стол ходят, но я уже учу их самостоятельности и порядку — в жизни пригодится. Самый важный урок, который я вынес из ситуаций, случавшихся в жизни, — будь добрее и принимай то, что есть. Нельзя, обозлившись на жизнь, стараться отомстить всем и вся. Унижать других, даже если когда-то унижали тебя, — значит сеять негатив, который в конечном итоге все равно вернется к тебе. Поэтому просто быть добрее и оставаться человеком, пожалуй, стоит каждому из нас. Так я попал в детский дом. Мне всегда казалось, что я родился в школе-интернате, потому что, сколько себя помню, всегда был там. Поэтому я не скучал по семье и дому — просто не знал, что это такое. Позже я познакомился со сводным братом и его отцом: я родился от другого мужчины, но мать меня «нагуляла», поэтому моим папой тоже пришлось записать его. Отец иногда навещал нас, брал в гости на выходные.
А потом просто исчез. А маму я первый раз увидел в 15 лет. Чувствовал, что подошел к постороннему человеку. Она обещала бросить пить, но так и не завязала. Я понял, что я ей ни к чему, а значит, и она мне. В конце концов, я ее совсем не знал. С лет восьми я стал жить в детском доме семейного типа. По сути, это была обычная пятикомнатная квартира: холодильник, две стиральные машины, телевизор, комнаты для двоих, все новое и комфортное. Поначалу все казалось непривычным, и было немного не по себе: стеснительность, первые знакомства, как обычно это бывает в новом месте. Но скоро привык и влился.
Воспитатели никогда не были для нас родителями, но сделали все, чтобы вырастить из нас адекватных людей. Нас изначально учили самостоятельности, давали понять, что по жизни носиться с каждым никто не будет. Мы убирали в комнатах, мыли стены, стирали. За каждым была закреплена территория и на улице — убирали снег, подметали. Дети, конечно, были разные: те, кто попадали в детский дом лет в 14 после жизни с родителями, постоянно сбегали, уходили на свои тусовки, прогуливали школу. Я же не помнил другой жизни, к тому же был спокойным ребенком. Бывало, конечно, и двойку мог принести, но это максимальные мои «косяки». За это наказывали: например, не выпускали из комнаты, пока не выучу таблицу умножения. Но это нормально. Если бы я с мамой остался, у меня бы вообще никакого образования не было.
Вариантов не было: либо иди на уроки, либо по улицам шляйся, дома не отсидишься. В начальных классах дети считали, что со мной что-то не так и я отброс. Обзывались, подставляли. В старших классах я попал в физмат. Тут уже ребята были поадекватнее, да и повзрослее — с ними мы общались хорошо.
В детдомах России проживают почти 32 тысячи детей
С помощью игры были затронуты такие вопросы: что такое буллинг, как ему противостоять, к кому можно обратиться за помощью, если произошла травля и др. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. Число детей, проживающих в детдомах, сократилось с 34,1 тыс. до 31,6 тыс., отметила вице-премьер России Татьяна Голикова.
Почему миллионы граждан России сдают своих детей в Детские дома?
| Кто возьмет подростка? Почему в детских домах все еще остаются дети - Российская газета | детдома – последние новости. |
| История детских домов в России | Встречая воспитанников детского дома, невольно ловишь себя на мысли о том, что до сих пор живы стереотипы об одинаково одетых детях, непременно коротких стрижках, потерянных взглядах. |
«Я понял, что мир не злой»: как живут выпускники детдомов, когда им помогают
Частичная мобилизация: обзор новостей. Человек, выросший в детском доме, раньше достаточно тяжело адаптировался к самостоятельной жизни. Конечно, эти встречи очень важны детям, но не побоюсь сказать, что они, наверное, ещё важнее и необходимее нам, людям, не знающим, что такое, жить сиротой в детдоме. 1. Детский дом учит полезным навыкам и социализирует. Сначала надо разобраться с терминологией, что такое Детский дом по своей сути, тогда будет проще откинуть привитое лояльное отношение к Детским домам названным по другому. Новости по тегу: Детский Дом.
История детских домов в России
Об этом она заявила на расширенном заседании рабочей группы Государственной Думы по вопросам обеспечения жильем детей-сирот, которая была создана по решению Председателя ГД Вячеслава Володина. Я думаю, что в приютах, детских домах, центрах содействия семейному воспитанию нужно добавлять штатные единицы психологов и дофинансировать их. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. С помощью игры были затронуты такие вопросы: что такое буллинг, как ему противостоять, к кому можно обратиться за помощью, если произошла травля и др. Тема "ребенок в детском доме" очень непроста и требует самого серьезного внимания. В одном из детских домов, где он жил, туалет открывали два раза в день: утром на полчаса, вечером на час, всё остальное время они терпели.
Детских домов больше нет…
Я знал, что справлюсь, стану лучше и вырвусь из всего этого. Так и получилось. Сейчас у меня семья, трое детей, так что живем весело. Они еще пешком под стол ходят, но я уже учу их самостоятельности и порядку — в жизни пригодится. Самый важный урок, который я вынес из ситуаций, случавшихся в жизни, — будь добрее и принимай то, что есть.
Нельзя, обозлившись на жизнь, стараться отомстить всем и вся. Унижать других, даже если когда-то унижали тебя, — значит сеять негатив, который в конечном итоге все равно вернется к тебе. Поэтому просто быть добрее и оставаться человеком, пожалуй, стоит каждому из нас. Так я попал в детский дом.
Мне всегда казалось, что я родился в школе-интернате, потому что, сколько себя помню, всегда был там. Поэтому я не скучал по семье и дому — просто не знал, что это такое. Позже я познакомился со сводным братом и его отцом: я родился от другого мужчины, но мать меня «нагуляла», поэтому моим папой тоже пришлось записать его. Отец иногда навещал нас, брал в гости на выходные.
А потом просто исчез. А маму я первый раз увидел в 15 лет. Чувствовал, что подошел к постороннему человеку. Она обещала бросить пить, но так и не завязала.
Я понял, что я ей ни к чему, а значит, и она мне. В конце концов, я ее совсем не знал. С лет восьми я стал жить в детском доме семейного типа. По сути, это была обычная пятикомнатная квартира: холодильник, две стиральные машины, телевизор, комнаты для двоих, все новое и комфортное.
Поначалу все казалось непривычным, и было немного не по себе: стеснительность, первые знакомства, как обычно это бывает в новом месте. Но скоро привык и влился. Воспитатели никогда не были для нас родителями, но сделали все, чтобы вырастить из нас адекватных людей. Нас изначально учили самостоятельности, давали понять, что по жизни носиться с каждым никто не будет.
Мы убирали в комнатах, мыли стены, стирали. За каждым была закреплена территория и на улице — убирали снег, подметали. Дети, конечно, были разные: те, кто попадали в детский дом лет в 14 после жизни с родителями, постоянно сбегали, уходили на свои тусовки, прогуливали школу. Я же не помнил другой жизни, к тому же был спокойным ребенком.
Бывало, конечно, и двойку мог принести, но это максимальные мои «косяки». За это наказывали: например, не выпускали из комнаты, пока не выучу таблицу умножения. Но это нормально. Если бы я с мамой остался, у меня бы вообще никакого образования не было.
Вариантов не было: либо иди на уроки, либо по улицам шляйся, дома не отсидишься. В начальных классах дети считали, что со мной что-то не так и я отброс. Обзывались, подставляли. В старших классах я попал в физмат.
Тут уже ребята были поадекватнее, да и повзрослее — с ними мы общались хорошо. Учителя относились так, как и ко всем: никогда из жалости не рисовали мне оценки, да и я просил, чтобы такого не было. Выпуск из школы и дальнейшие изменения меня не слишком беспокоили.
Я активнее с утра, а Геннадий сидит с детьми до позднего вечера. Я больше строгий организатор, а муж — добрый «доктор Айболит». Иногда уезжаю в Красноярск, возвращаюсь вечером — а дети и муж сидят вместе на диване, полная раковина посуды, повсюду валяются бумажки. Конечно, заставляю потом всех убираться. Сам муж не очень общительный: он в основном сидит дома, в своей мастерской. Много читает и занимается резкой по дереву, смастерил много икон. Ребята по очереди дежурят на кухне, у каждого есть свой участок или своя комната, которую они убирают. Многие любят копаться в грядках: пропалывать, дергать сорняки. Летом каждый год мы выезжаем на Красноярское водохранилище на неделю с полным комплектом: палатки, примусы и все остальное. Дети целый год с нетерпением ждут этой поездки. Еще каждое лето ездим в парк Горького в Красноярске — раз в сезон детей бесплатно катают на аттракционах. Часто устраиваем коллективные праздники. Самые большие события — дни рождения — мой и нашего папы, летом и осенью. Обычно в это время еще тепло, мы собираемся в беседке во дворе и жарим шашлыки. Иногда у мангала собирается до 70 человек. Отмечаем день рождения каждого ребенка — весной, летом и в начале осени тоже жарим сосиски во дворе. А когда холодно — устраиваем праздник дома, благо места хватает. Дети ходят в разные кружки, многие занимаются спортом. Я не провожу дополнительных занятий, но учу их ландшафтному дизайну и кулинарии: дети учатся ухаживать за растениями и готовить. У старших порой получается даже лучше чем у меня. У всех есть доступ в Интернет, обычно телефонный. У ребят есть смартфоны: кто-то на них зарабатывает летом в трудовом лагере, а кто-то получает пенсию, и им позволяют снять деньги. Компьютеры есть у пары ребят, но они ими почти не пользуются — многим удобнее выходить в Сеть с телефона. Фото: Руслан Рыбаков О проблемных детях — Если честно, среди детдомовцев все дети сложные. Они приходят к нам вообще неприспособленными к жизни. Такие дети привыкли быть иждивенцами: им все дает государство. Тяжело было, когда мы взяли сразу семерых ребят из дошкольного детского дома в возрасте от 4 до 7 лет. Они отказывались стирать или мыть за собой посуду, были и ссоры, и истерики. У нас пять кровных сыновей. На фоне детдомовцев они совсем беспроблемные. Приемные дети чаще болеют и с трудом учатся. Конфликты друг с другом у ребят бесконечны: тяжелые характеры всегда провоцируют крики и споры. Я стараюсь их примирять — иногда лаской, а иногда строгостью. Особенно я строга, когда дети воруют. У нас жила девочка, которая таскала и здесь, и в школе у учителей и подруг. Я пошла в полицию, попросила поговорить с ней.
Воспитатель уже не мог совладать с группой подростков. Помню, что долгое время не понимал шуток и не знал пословиц и поговорок. На первом курсе училища кто-то сказал мне, что у меня «скелеты в шкафу», и я на полном серьезе пошел смотреть, что же лежит в шкафу. Моя девушка в начале отношений всегда говорила мне, что я бываю очень груб — слишком сильно держал ее за руку, не понимал, что могу обидеть. Постепенно я стал следить за собой и исправлять поведение. Выпускники детских домов могут получить среднее образование только на территории Ленинградской области, поэтому поступил в ГИЭФПТ на технологический факультет по направлению «дизайн». Потом понравилась передача «Школа ремонта», решил, что рисовать и разрабатывать интерьеры тоже интересно. Сначала это была просто идея, затем уже серьезное желание. Что тебе помогло не сойти с дистанции? Если можно так сказать, создавал себе больше проблем и вызовов, которые приносили большее количество решений, а значит, больше возможностей. Стал больше общаться с «домашними», учиться, развиваться, что-то перенимал у них. В результате, выстроил свою систему ценностей, которой придерживаюсь. Мы вроде бы в одном мире живем… - Это вам так кажется. Я не общаюсь ни с кем из детского дома, кроме своего брата и еще одного друга. Необходимо буквально силой заставлять себя менять свою жизнь. Когда я выпустился из детского дома, то был похож на Маугли — не знал, что такое коммунальные платежи, как работает стиральная машина, как зарабатывать деньги и главное, как их тратить. Повторюсь, у детдомовцев сильно развита мимикрия, мы быстро всему учимся, если придется и если этого захотеть. К сожалению, эта способность у многих быстро переходит в двуличие, если ее не контролировать. Расскажи, как это было у тебя и твоих друзей в детском доме. Не знаю, как бы я распорядился такой суммой, так как сам получил всего 50 тысяч рублей и потратил их на нужные мне вещи. Если бы я мог изменить закон, то сделал бы так, что накопленную пенсию можно было бы тратить только на ремонт, покупку мебели — что-нибудь полезное. Уверен, что выпускнику детдома или ресурсного центра нужно давать жилье не в том же населенном пункте, где он вырос.
Просто они теперь носят патетическое наименование «Центры содействия семейному воспитанию». Дело в том, что детских домов в Российской Федерации не существует в принципе, так как учреждений с таким названием нет уже давно, пояснил руководитель Наставнического центра Александр Гезалов. Правда суть остается прежней — дети попадают в систему опекунства со стороны государства. И, соответственно, людям, которые не справляются со своими финансовыми и психологическими трудностями, вместо ведения с ними социальной работы со стороны органов опеки, предлагается путевка для помещения ребенка в детский дом. Родитель пишет заявление о временной передержке, и ребенок направляется в сиротское учреждение» — рассказывает Гезалов. Еще по теме Дети из расформированного Дома малютки переедут в новый центр в декабре От государства же на ребенка поступает ежемесячное финансирование от 80 до 300 тысяч рублей в месяц. По словам эксперта, органы опеки не хотят ограничивать и лишать людей родительских прав, чтобы не демонстрировать свою плохую работу. А ситуация с приемом детей на так называемую «передержку» скрывает подводные камни. Такова ситуация сегодня в России: детские дома поменяли вывеску, но состояние и содержание работы с неблагополучной семьей осталось прежней, отмечают эксперты Сейчас самый популярный метод реформ — это переименовывать, считает учредитель благотворительного фонда и одноименного московского детского хосписа «Дом с маяком» Лида Мониава. Переименовали детские дома — и вот уже регион, в котором нет ни одного детского дома», — говорит Мониава. По ее словам, проблему сиротства сегодня решают «легко» — просто не признают детей сиротами. Грядут увольнения В настоящий момент на сайте Министерства образования Московской области Государственных казенных общеобразовательных организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей числится всего 6: в Егорьевске, Орехово-Зуево, Железнодорожном, в селе Алмазово Щёлковского района, в городе Руза и в селе Непецино Коломенского района. Министерство комментирует , что и эти оставшиеся будут закрыты расформированы до конца 2021 года.