живая непринуждённая беседа ведущего и гостей программы обо всём, что затрагивает наши сердца и души. Но когда к этому имени добавляется сан и фамилия и звучит «иеромонах Никон Белавенец», тогда на смену некоторому напряжению приходит благожелательная улыбка. Иеромонах Никон (в миру Сергей Владимирович Левачев-Белавенец), родился 1 июля 1964 года в городе Москве. и церемонии передачи святыни поучаствовал специально прибывший из Москвы участник закладки Храма-памятника в 1991 году, присутствовавший при ней вместе со Святейшим Патриархом Московским и Всея Руси Алексием Вторым, – иеромонах Никон Белавенец.
Откройте свой Мир!
Об этом сообщили на сайте Северного викариатства. Когда совершается это священнодействие, благодать Божия через молитвы священнослужителей и прихожан присутствует явным, видимым образом. И эта благодать нисходит не только на тот храм, который был построен, но и на каждого человека, который переступает его порог.
По сугубой ектении Архипастырь вознес молитву о мире и Отечестве.
После окончании литургии, был совершен чин славления перед иконой праздника. Затем Владыка обратился к собравшимся со словами проповеди и поздравил всех с двунадесятым праздником Вознесения Господня.
А ведь это село — родина преподобного Иосифа Волоцкого. Тогда я подумал, что надо создать вокруг этого места какое-то общественное движение, которое способствовало бы восстановлению подворья. Через различные связи, через нарождавшийся тогда Конгресс русских общин Дмитрия Олеговича Рогозина я вышел на депутатов Верховного Совета Российской Федерации. Завязались контакты, депутаты приезжали к нам на подворье, мы с ними много общались. Большинство из них — мои ровесники, нам всем тогда было около 30 лет.
Приезжал, например, Олег Витальевич Плотников, один из руководителей парламентской фракции «Смена — новая политика», депутат Моссовета Андрей Николаевич Савельев и ряд других деятелей Конгресса русских общин и Союза возрождения России. И мы с ними обсуждали, как нам сподручнее восстановить подворье. Были проекты обращений в различные комитеты Верховного Совета, была соответствующая поддержка. Кстати, уже после расстрела «Белого дома», 23 февраля 1994 года, именно там, в Язвище, я венчал Дмитрия Рогозина с его очаровательной супругой Татьяной Владимировной. В середине августа 1993-го меня попросили войти в группу общественного мониторинга, которая создавалась при Верховном Совете. В частности, ожидалось, что начинавшее заметно «шизеть» демократическое крыло нашего общества попытается использовать годовщину ГКЧП 1991 года для провоцирования каких-то столкновений. И наша группа должна была отслеживать и как-то оценивать общественные настроения.
Тогда ведь состоялся митинг у Верховного Совета с требованием роспуска парламента, «препятствующего проведению реформ» и так далее. В общем-то именно там звучали призывы от «лидеров российской демократии» «раздавить гадину» и тому подобные высказывания. Она умеет настроить себя на нужную волну и бывает беспощадна в своем неистовстве. Иеромонах Никон освящает кабинет Александра Руцкого. Встречи с депутатами, которые проходили в эти дни, помогли мне лучше понять смысл того противостояния президента и Верховного Совета, которое уже сильно обозначилось. И аргументация, довольно четкая, с цифрами в руках, представителей Верховного Совета ясно показывала, что камнем преткновения была приватизация, которую тогда, фактически в обход всякой законодательной базы, проводили Ельцин и Чубайс. Почему же вас тогда так занимала эта, казалось бы, абсолютно светская вещь?
И я считал и считаю, что общецерковная газета должна быть в центре актуальной информации. Кстати, я — единственный церковный журналист, взявший интервью у Бориса Николаевича Ельцина. Это было в 1990 году в Исаакиевском соборе. Тогда еще можно было к Ельцину просто так подойти — вот я свои два вопроса ему и задал, а он мне на них ответил. Более того, в 1993 году, в конце весны, у меня вышло живое, развернутое интервью с председателем Конституционного Суда Валерием Дмитриевичем Зорькиным, так что к августу я был в курсе сложившейся ситуации. К тому же я всегда был политически активным человеком. Уже в течение нескольких лет я был участником монархического движения.
Конечно, для меня было очень важным то, как развивается ситуация! Было определение Конституционного Суда, говорившее, что Ельцин может быть отстранен от должности президента как нарушивший Конституцию России. Вне зависимости от их взглядов и убеждений: если люди готовы общаться со мной, то я с ними обязательно встречаюсь. Поэтому меня всегда трудно было запихнуть в «прокрустово ложе» определенной идеологической ячейки. Как монархист, я считал и считаю, что любая власть после февраля 1917 года обладает условной легитимностью. Но на тот момент все-таки относительной легитимностью обладал избранный Съезд народных депутатов и избранный им из своей среды Верховный Совет. Надо сказать, что с тех пор у нас не было — ни до, ни после — настолько представительного органа, действительно максимально отражающего «срез» общества.
То есть репрезентация была колоссальной: там были и учителя, и рабочие, и бюрократы, и партократы, и военные, и писатели, и художники, и прокуроры, и судьи — в общем, «каждой твари по паре». Конечно, единство в таком конгломерате взглядов и интересов было находить очень трудно, но оно находилось. Напомню, что этот Верховный Совет поддержал российскую власть в 1991 году, этот же Съезд наделил Ельцина чрезвычайными полномочиями в области экономики. Но когда люди увидели, что эти полномочия приводят к обнищанию народа, они закономерно стали требовать ответа. Тогда было отправлено в отставку правительство Гайдара, сформировано правительство Черномырдина. Был возвращен исторический трехцветный флаг Российской державы, Верховный Совет утвердил уже двуглавого орла в качестве герба России. В общем, потихонечку ситуация выправлялась.
Россия постепенно возвращалась на исторический путь развития. И когда 21 сентября Ельцин объявил о прекращении полномочий Съезда народных депутатов и избранного им Верховного Совета, Конституционный Суд Российской Федерации во главе с уже упоминаемым мной Валерием Зорькиным вынес определение, говорившее о том, что Ельцин может быть отстранен от должности президента как нарушивший Конституцию России. Так что ни о какой легитимности подобных действий речи быть не может. Вы не были никем направлены, не шли против своей воли? Я узнал о перевороте вечером 21 сентября. У нас в Язвище шла всенощная, я читал канон преподобному Иосифу Волоцкому. В этот момент пришел один из молодых алтарников и сказал: «Батюшка, знаете, что Ельцин переворот совершил?
Праздник мне портит! Потом уже я узнал, что сразу после указа Ельцина о роспуске Верховного Совета, основываясь на решении Конституционного Суда, Верховный Совет привел к присяге в качестве президента вице-президента Александра Владимировича Руцкого. Ну, переворот переворотом, а служить всё равно надо: утром я отслужил литургию, а потом отправился в Москву. Мобильных телефонов не было — нужен был источник связи. Я приехал, нашел обычный телефон, начал звонить по домам. По домашним телефонам отвечали, что все, с кем я хотел связаться, находятся в «Белом доме». Я начал звонить в «Белый дом» — там все телефоны были заняты, потому что уже тогда, как выяснилось, была отключена телефонная связь.
Походив по своей квартире у Речного вокзала, я понял, что не могу сидеть дома, и поехал к Верховному Совету. Иеромонах Никон и Александр Руцкой спустя годы Но была у меня и еще одна причина идти в «Белый дом» — личная. Я, как и очень многие, голосовал за Бориса Николаевича Ельцина на выборах 1991 года. Я присутствовал при его присяге в Кремлевском Дворце Съездов как корреспондент газеты «Московский церковный вестник». И я считал, быть может — по-юношески максималистски, что если мой избранник ведет себя так недостойно, то я несу за него ответственность и я должен его остановить. Хотя бы прийти и сказать, что я с ним не согласен. Это были беженцы из бывших советских республик, в основном женщины и дети.
Это соответствует действительности или нет? На площади Свободной России она была так названа после 1991 года. Сейчас эта площадь окружена огромным забором, и граждане свободной России зайти туда не могут. А тогда, при «коммунистическом» Верховном Совете, народ на этой площади мог собираться. Я пришел в бюро пропусков, пытался вызвать своих знакомых.
Хотя он не обладал особым певческим голосом, но у него был неповторимый тембр, очень мелодичный. Он очень не любил суеты, бестолковой беготни по Горнему месту, каких-то небрежностей в службе. Году в 1990-м в храм заехал помолиться протопресвитер Александр Киселев, представитель Русской Зарубежной Церкви, который стал священником в Прибалтике еще в начале 1930-х годов. Ему в храме прислуживал будущий патриарх Алексий II. Тогда отец Александр впервые приехал в Россию и заехал к нам, в Брюсов переулок.
Это было всенощное бдение. Он не сослужил, просто стоял в алтаре. Митрополит подозвал меня и сказал: «Смотри, как стоит настоящий русский священник». Это было действительно впечатляюще: старец 80 с лишним лет, седая борода, седые волосы, прямая спина. Он стоял и сосредоточенно молился. Такие примеры сложно забыть. Мне приходилось неоднократно слышать и читать: «Мы были с митрополитом Питиримом большие друзья», — но это преувеличение. Друзей у владыки не было. Единственный человек, о котором он мне говорил как о друге, был покойный протоиерей Алексий Данилович Остапов, которого он звал Леней. Они были очень дружны, и владыка в своих воспоминаниях часто к нему возвращался.
Да, владыка умел быть общительным, обворожительным — в хорошем смысле этого слова, но к себе внутрь никого не пускал. В период 1990—1992 годов мне часто приходилось после службы ехать с владыкой в Издательский отдел, чтобы отвезти туда облачения. Обычно это был выходной день, кухня была закрыта, и владыка весьма часто приглашал меня к себе попить чаю на свою отдельную кухню. Иногда за такой импровизированной трапезой я, пользуясь возможностью, пытался обсуждать и кое-какие рабочие вопросы. Как-то владыка был чем-то озабочен и упредил меня знаковой фразой: «С хорошим другом приятно и помолчать». Служение владыки пришлось на те годы, когда любой слишком приблизившийся к тебе человек мог невольно стать источником утечки информации, ведь внимание компетентных органов к архиереям не ослабевало ни на минуту. И всё же надо было издавать литературу, чуть-чуть прибавить тираж Библии, церковного календаря. Даже откровенные разговоры с собратиями по архиерейскому служению далеко не всегда могли быть безобидными. Всё это, конечно, приучило его к такой сильной закрытости. Был момент, когда я считал, что владыка ведет себя неправильно в отношении издательских дел и в отношении Церкви вообще.
Главным моим раздражителем тогда был ответственный редактор газеты «Московский благовестник», давно покойный Борис Георгиевич Козлов, человек, которого я оценил намного позднее. Он был человек светский, ветеран органов безопасности последним местом его работы было агентство печати «Новости». Но он смог поднять газету на очень высокий профессиональный уровень. Многие в нашей редакции, и я в том числе, считали, что такой человек, ветеран спецслужб, не может руководить церковным изданием. Это была только одна из тем, которые вызывали мое возмущение. В молодости мы часто бываем максималистами. И я решил, что должен всё митрополиту высказать. В Лавре я подошел к нему со словами: «Владыка, у меня накопилось много внутреннего негатива, который я не могу в себе держать». Он позвал меня в свою комнатку, и я выложил ему, что он, по моему мнению, неправильно делает. Я говорил и про Бориса Георгиевича Козлова, и про всё остальное, что мне не нравилось.
Вместо того чтобы выставить меня за дверь и объяснить, кто он, а кто я, владыка произнес: «Сереженька, если б ты знал, как всё непросто», — и замолчал. Тут только я понял, как выгляжу со своими претензиями рядом с архиереем, решившим посвятить свою жизнь Церкви в самые тяжелые для нее годы, с архиереем, чей священнический род насчитывает около 200 лет. Как-то я уже упоминал, что владыка один раз сказал мне: «Я видел многое в жизни. И ночные обыски, и арест отца. Если вечером звонили в дверь, моя младшая сестра должна была выбегать через черный ход на лестницу, потому что ее, как дочь лишенца, нельзя было прописать в Москве. Но заплакал я первый раз в семинарии. Я шел, и у меня по лицу текли слезы…» Конечно, система оказывала давящее влияние на всё это поколение духовенства. Но чудо заключается в том, что они находили в себе силы жить, служить, молиться и созидать Церковь. Он застал архиереев и священников, прошедших лагеря, ссылки, архиереев дореволюционного поставления, самым ярким из которых был Святейший Патриарх Алексий I. Мне кажется, что он сумел передать ту любовь к Церкви, которая у них была, следующему поколению.
Не к Церкви сусально-картиночной, лубочной, а к реальной Церкви с ее проблемами, горестями, даже с недостатками. Я сейчас с восхищением смотрю на тех, кто был старше нас по возрасту, иподиаконов владыки. Они все стали известными и заслуженными священниками. Я вижу, как тянется к ним народ. В каждом из них нахожу какой-то отблеск, отраженный свет владыки Питирима. У кого-то в пастырской практике, у кого-то в богослужебной, в стиле богослужения. А ведь существует огромная плеяда тех, кто прошел через Брюсовский храм. В 1981 году мое внимание привлек юноша, который посреди храма четко и как-то особенно проникновенно читал Шестопсалмие.
Иеромонах Никон (Левачев-Белавенец): «Я испытываю личную боль и утрату»
8 апреля 2022 года в Центре ИППО Председатель Общества Сергей Степашин провёл встречу с экономом Свято-Смоленской Зосимовой мужской пустыни иеромонахом Никоном (Белавенцем). Эконом Богородице-Смоленской Зосимовой пустыни Александровской епархии Иеромонах Никон (Белавенец) заявил, что православным вполне нормально и уместно отмечать Новый год. Иеромонах Никон (в миру – Белавенец Сергей Владимирович).
Как живёт Русская Церковь последние 30 лет
Каталог видео-роликов. Игумен Никон (Белавенец). По порядку. Иеромонах Никон (Белавенец) для меня всегда был и остается человеком не только духовного звания, но и безграничной духовной и человеческой отваги. Духовник Общероссийского общественного движения "За Веру и Отечество» иеромонах Никон Белавенец.
ПРОТЕСТ. БЕЛАРУСЬ. ВЗГЛЯД СВЯЩЕННИКА (Уминский, Войтишко, Белавенец) // 12 сцена
Его Преосвященству сослужили: благочинный монастырей игумен Серафим (Котенёв), настоятель Михайло-Архангельского монастыря игумен Афанасий (Селичев), благочинный Юрьев-Польского церковного округа протоиерей Сергий Соловьев, настоятель. Белавенец Сергей Владимирович (Иеромонах Никон). Заместитель декана факультета религиоведения Московского православного института Святого Иоанна Богослова. Иеромонах Никон (Белавенец) для меня всегда был и остается человеком не только духовного звания, но и безграничной духовной и человеческой отваги.
Никон (Белавенец)
| Иеромонах Никон (Левачев-Белавенец): «Нельзя наплевательски относиться к гражданам» | живая непринуждённая беседа ведущего и гостей программы обо всём, что затрагивает наши сердца и души. |
| Белавенец Сергей Владимирович (Иеромонах Никон) | И ещё: наблюдая иеромонаха Никона в самых разных ситуациях, в больших и малых аудиториях, я всегда поражался одному его качеству. |
| Приостановлен суд над лишённым сана священником Вернигором | Парма-Новости | Иеромонах Никон (Белавенец): Я бы сказал, что Господь дал ему перед смертью как бы подняться на Патриарший уровень. |
Духовник расстрелянного парламента: "Депутаты приняли крещение, думая, что умрут"
Оригинал взят у nikolaevec в Трудно представить церковную панораму столицы без этого энергичного деятельного священноинока К 20-летию служения в священном сане иеромонаха Никона (Белавенца) Вообще-то, когда я слышу имя Никон, то у меня сразу возникает. Беседа с иеромонахом Никоном (Белавенцем), клириком храма Святой Живоначальной Троицы у Салтыкова моста, которую мы записали в Великую Страстную Пятницу. Иеромонах Никон (Белавенец): Я бы сказал, что Господь дал ему перед смертью как бы подняться на Патриарший уровень. Но когда к этому имени добавляется сан и фамилия и звучит «иеромонах Никон Белавенец», тогда на смену некоторому напряжению приходит благожелательная улыбка. Новости о последних законодательных актах и законопроектах, работе органов государственной власти и событиях политической и экономической жизни страны. Никон Белавенец. Духовник Общероссийского общественного движения «За Веру и Отечество» иеромонах Никон (Левачев-Белавенец) призвал новые власти московского метрополитена со вниманием отнестись к просьбе православной общественности о переименовании станции метро.
Православный монах освятил пункт выдачи интернет-заказов в Подмосковье
Итог земной жизни отца Александра — те люди, которые сейчас в многочасовой молитве пребывают здесь ради него. Батюшка заслужил благодарность в наших сердцах». Протоиерей Валентин Васечко, обращаясь к собравшимся, сказал:«Помимо того, что отец Александр был добрым пастырем, строителем, созидателем церковной жизни, он выполнял и общецерковные послушания — Отдел внешних церковных связей, издательский совет и многие другие. От лица тех, кто с ним был связан по этому служению, я хотел бы передать слова благодарности и ему, и вам, поскольку здесь он находил душевное успокоение и отдохновение. Он был великим тружеником, незаметным, но неутомимым. И всякое служение, доверенное ему, исполнял с кротостью. Работать с ним было легко.
Минска Василий Васильевич Мартецкий, Муфтий Мусульманского религиозного объединения в Республике Беларусь Абу-Бекир Шабанович, член-корреспондент Белорусской академии образования Юрий Александрович Быкадоров, декан факультета довузовской подготовки Белорусской государственной академии связи Юрий Александрович Степанчук, председатель ОО «Белорусская ассоциация молодых христианских женщин» Светлана Никифоровна Бурова, другие члены Палаты и эксперты. В праздничной литургии и церемонии передачи святыни поучаствовал специально прибывший из Москвы участник закладки Храма-памятника в 1991 году, присутствовавший при ней вместе со Святейшим Патриархом Московским и Всея Руси Алексием Вторым, — иеромонах Никон Белавенец. Храму-памятнику и организаторам церемонии поступили и продолжают поступать поздравления от руководства Клуба военачальников Российской Федерации, депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, Духовного управления мусульман РФ, НОК «Российская семья», многих государственных и общественных деятелей, которые уже согласуют свои визиты в Минск, чтобы поклониться обретенной святыне Союзного государства и получить ее благословение. По итогам события, будет выпущена памятная медаль и издан альбом, посвященный иконе. Найдите персону или новость.
Но если в канонической Церкви люди благодатью врачуют свою немощь, то во всех раскольнических сообществах фактически процветает дух гордыни, потому что невольно они строят свою жизнь на противопоставлении себя, как они называют, «официальной» Церкви. И неизбежным следствием этой гордыни начинается поиск врагов уже внутри этой правильной «церкви». Мы все наблюдаем процессы в Русской Зарубежной Церкви, когда часть клира и паствы не захотела воссоединяться с Московским Патриархатом и сохранить «истинную церковь». Но не получилось — раскололись. Уже даже сложно сказать, на сколько частей, причём каждая считает себя истинной, а всех остальных — ложными, падшими в грех, в раскол. Не Церковь себя навязывает, но люди обращаются к ней. Задача Церкви — преображать этот мир, воцерковлять его, не закрываться от живых людей с их проблемами, может быть даже, с какими-то с нашей точки зрения духовными вывертами, но не отталкивать никого. Людям не хватает искренности в наше время. Может быть потому, что я старался быть честным, не навязывать свою волю, понять человека, кем бы он ни был — ко мне приходят совершенно разные люди. И из общения с каждым человеком я тоже выносил для себя некий опыт. Общение обогащает любого человека, помогает ему лучше понимать и лучше оценивать свои поступки. И я никогда не делил людей, которые ко мне обращались, по политическим взглядам. Если человек готов меня принимать с моими взглядами, то и я стараюсь принимать любого человека с его взглядами, если они уж не совсем людоедские. Воинский путь и священнический очень близки. Прежде всего, это идея служения, тот факт, что здесь ты не принадлежишь сам себе. Такой человек не может служить от девяти до шести, он служит каждую минуту своей жизни. И ощущает в себе необходимость выполнения долга. Тут мне большим подспорьем служит Октябрь 1993 года, когда люди самых разных взглядов, сошлись на понимании того, что нельзя позволить одному человеку растоптать доверие всей страны. Если человек, который принёс присягу соблюдать высший закон страны, может выбросить его в помойку, то это приведёт к страшным последствиям. Собственно, так и произошло. Весь правовой хаос 90-х годов выходит из Октября-1993. Почему нельзя делать рейдерские захваты предприятий, если произошёл рейдерский захват законодательной власти? Почему нельзя «замочить» конкурента, если можно расстрелять парламент? За две недели в осаде я получил серьёзный опыт нахождения общего языка с людьми разных взглядов. Я понял, что главное — это попытаться понять логику другого человека и найти не то, что разъединяет, а то, что объединяет и на этом сосредоточиться. Принцип разделения властей — мне непонятен и не близок. Чем больше живу, тем больше укрепляюсь в своём монархизме. В семье есть дети разного возраста, у них могут быть разные взгляды, порой даже некоторая конкуренция, однако они осознают, что они — одна семья. В идеале так строится нация. В нынешнем обществе каждый может де-факто жить при монархии. Ты воспринимаешь себя как члена большой семьи, во главе которой стоит монарх, а для этого надо только принести присягу на верность главе династии — добровольно входишь в семью. Соответственно, высшим авторитетом в светских вопросах для тебя становится Глава Российского Императорского Дома, что вовсе не исключает подчинения в каких-то повседневных делах существующей государственной власти. Но высший авторитет — это монарх, пусть он и не обладает политической властью. Чем больше людей будет ощущать себя не собранием разрозненных индивидуумов, а частичками единого целого, тем устойчивее будет и существующая государственная конструкция. Может быть, когда-нибудь она трансформируется и в реальную монархию. Государю, на мой взгляд, должны принадлежать следующие прерогативы: высшая судебная власть, когда монарх может отменить какой-нибудь приговор своим авторитетом; командование вооружёнными силами, право объявления войны и мира; внешняя политика. А, допустим, с хозяйственными вопросами могут справляться и избранные, назначенные, в результате выборов. Монарх может назначить кого угодно председателем правительства, учитывая волю и предпочтения масс. Нормально, что в обществе может быть дискуссия о том, как управлять хозяйством, экономические модели могут конкурировать между собой. Но то, что делает государство государством, защищает его от внутренних колебаний — это, конечно, фигура монарха. Изначально, помимо участия в жизни Российского Дворянского Собрания, я окормлял одну монархическую организацию. Затем была попытка создания некоего объединения монархистов на более-менее компромиссной позиции, в 1996 году был провозглашён Общероссийский Монархический фронт. В какой-то момент мне самому пришлось возглавить процесс создания Общероссийского монархического движения.
Продолжая пользоваться сайтом, Вы даете согласие на использование ваших Метаданных и cookie-файлов. Управление cookie Состоялось отпевание многолетнего сотрудника ОВЦС прото… Состоялось отпевание многолетнего сотрудника ОВЦС протоиерея Александра Макарова 25 января 2022 года в храме Преображения Господня в поселке Запрудня Талдомского городского округа Московской области было совершено отпевание многолетнего сотрудника Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, настоятеля Преображенского храма в поселке Запрудня Талдомского района Московской области протоиерея Александра Макарова. По благословению епископа Сергиево-Посадского и Дмитровского Фомы Божественную литургию совершил благочинный Дубненско-Талдомского церковного округа протоиерей Павел Мурзич. Богослужебные песнопения исполнил церковный хор под управлением регента Владимира Козлова. Протоиерей Павел Мурзич зачитал соболезнование управляющего Сергиево-Посадской и Дмитриевской епархией епископа Фомы сослужителям отца Александра, его семье, всем домочадцам, прихожанам и его духовным чадам. За богослужением молились клирик Московской епархии иеромонах Никон Белавенец , заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви протоиерей Валентин Васечко. Погребение отца Александра было совершено за алтарем Преображенского храма, где он прослужил 26 лет.
иеромонах Никон (Левачёв-Белавенец)
А тогда Издательский Отдел совмещал в себе обе нынешние структуры. Мое знакомство с Владыкой Питиримом было, не побоюсь сказать, чудесным, Дело в том, что с моим одноклассником, покойным ныне диаконом Георгием Тарасовым, еще в школе мы как-то поняли, что и он — верующий человек да он это никогда и не скрывал , и я тоже тяготел к вере. И у него был церковный календарь настольный, где были фотографии епископата. И я как-то выделил для себя портрет Владыки Питирима — какой-то взгляд у него был особый... И, в общем-то, по-детски, помню, сказал ему: «Смотри, какой симпатичный! Ну, понятно, дети же все-таки были... И такое потом случилось, что 5 июля 1980 года Юра мне позвонил и сказал: «Слушай, а не хочешь поехать на всенощную в Собор? И вот, мы приходим на всенощную в Собор. А Юрка же все знал — кто и где служит, вообще, у него память была великолепная. Хотя он меня на год старше был, у него была феноменальная память: даже спустя многие десятилетия, он четко помнил, кто и с кем в каком классе нашей школы сидел за партой. Так вот, он и говорит: «Точно, Питирим здесь!
Вот этот — его посошник, а это — его диакон... Ну, и, конечно, когда открылись царские врата, и на полиелей вышел архиепископ Питирим... Ну, я знал картины Павла Корина — но все равно было ощущение, что произошло перенесение в совершенно другую реальность! Ну, мы стоим, молимся, совершается полиелей, потом — помазание святым елеем в центре храма. На кафедре стоит Владыка, мы с Юркой к нему походим, я его вперед толкаю. Амвонное место в Соборе — оно очень просторное, оно возвышается, и когда ты туда на ступеньках поднимаешься, то оказываешься как бы на виду у всех. А это 80-й год все-таки, перед Олимпиадой! Я немножко робею, и вот, мы подходим к нему под помазание, и вдруг этот монументальный старец улыбается своей знаменитой питиримовской улыбкой и говорит: «Ребятки, а вы москвичи? Он говорит: «Подходите к концу службы к крыльцу храма... Расспросил все нас, а у моей мамы был двоюродный брат иеромонах Лавры — рано скончавшийся иеромонах Даниил Маланин.
Ну, и я как-то что-то рассказал... И вот, вышел Владыка Питирим, поздоровался с нами и говорит: «Ты родственник Даниила? Передай своим, что я о нем молюсь, Святейший молится!.. И он нам сказал: «Мы вам не навязываемся, но вы нас держитесь! Потом, через два года, он благословил меня на ношение стихаря. Позднее я стал внештатно подрабатывать в Издательском Отделе. Была совершенно особая атмосфера в Издательском Отделе в то время, потому что многие иподиаконы Владыки были с высшим образованием, многие сотрудники были с высшим светским образованием. И была какая-то атмосфера очень такой свободы! Никто никого не стеснялся в плане того, что никто никого «не обвинит в ереси». Над кем-то подшучивали, над кем-то подтрунивали, но атмосфера была очень дружелюбная, свободная и открытая.
Там, в Отделе, я познакомился с будущим протоиереем Михаилом Дроновым, тогда Мишей. Он мне предложил ему помогать: в отделе проповедей я ему указатели помогал составлять. А потом — с покойным ныне протоиереем Александром Макаровым, Сашей тогда: он мне тоже предложил сотрудничать в отделе церковной жизни. Так я погрузился в атмосферу Издательского Отдела. Потом, во многом, по своей глупости, я вылетел с 4-го курса Автодорожного института - в армию. И на два года очное общение с Владыкой прервалось, хотя я писал письма. И его сотрудники, по его благословению, мне на них отвечали. И когда в 1988 году я вернулся, то принял решение уже не восстанавливаться в институте, а поступить в семинарию, и на работу — в Издательский Отдел. Николай Бульчук: 1988 год... Я помню, что только пришел из армии и как раз попал в Лавру на торжественное Пасхальное богослужение в первый день Святой Пасхи.
А в самом центре лета — по-моему, 16 июня, состоялось торжественное богослужение на открытом воздухе на центральной соборной площади в Даниловом монастыре в Москве — вновь впервые открытом, восстановленном, куда приехали Первоиерархи Православных Церквей. Отец Никон, как вы вспоминаете 1000-летие Крещения Руси, когда вы вновь встретились с Владыкой Питиримом? Ведь это был по-настоящему «прорыв церковный»: Церковь наша как бы обрела не то что полнокровную жизнь, было такое чувство, будто она пробилась откуда-то к нам ко всем — и к верующим, и к неверующим. И все услышали, что жива в России Православная Церковь! Какие вы тогда переживали чувства и как дальше происходило ваше общение с владыкой? Иеромонах Никон Белавенец : Прежде всего, помню чувство обиды за то, что меня не отпустили из армии на неделю раньше, чтобы я попал на Торжества. Потому что я был довольно взрослый сержант, мне было почти 22 года. У нас должен был состояться визит начальника железнодорожных войск в Ужгород, где я проходил службы, и шла подготовка к его визиту. Я работал в службе главного инженера, и там надо было все приводить в порядок. И командир батальона сказал: «Визит начальника войск раз в жизни бывает, поэтому давай!..
И вот, помню, я прямо с поезда, не заходя домой, прямо с Киевского вокзала отправился в Издательский Отдел благо там практически другая сторона речки. Явился туда прямо в форме, Владыка благословил меня, и у меня было уже твердое убеждение, что надо поступать в семинарию. И вот, период после Тысячелетия, после июня, у меня был связан с поступлением в семинарию и устройством на работу в Издательский Отдел. Конечно, такое счастье, что я поступил в духовные школы, надел семинарский китель, переполняло меня очень сильно. Владыка написал мне очень трогательную характеристику. Я ему говорил, что у меня верующей была только бабушка, но он написал, что я «из церковной семьи», «племянник иеродиакона Даниила из Троице-Сергиевой Лавры». И я погрузился в службы, которых тогда было много... Было чувство какого-то подъема небывалого! Когда я получил удостоверение сотрудника редакции Московской патриархии, сразу подумал: «Ну, вот — теперь я тут уже на законных основаниях, а не где-то на птичьих правах... Николай Бульчук: А вот Издательский Отдел: вы сказали, что «другая атмосфера», дружелюбная, такая особая...
Мне Господь судил там поработать совсем мало — тоже, по своей глупости, я практически сам ушел. Пришел туда после армии, искал, где поработать, отец устроил. Они с Владыкой близко были знакомы... Это был прекрасный период, как он сейчас вспоминается: месяц я там проработал, а потом подумал: «Ну, как же так?
Он близкий друг. Наши молодости похожи. Оба воцерковились, еще будучи советскими школьниками. Познакомились мы с ним 36 лет назад. Я воспринимаю его скорее как человека, а не как общественно значимую фигуру.
Он был надежным и преданным другом, он не отрекался от друзей ни при каких обстоятельствах. Иеромонах Никон назвал протоиерея Чаплина настоящим пастырем. Он заметил, что иногда отец Всеволод мог шокировать заевшихся, самовлюбленных людей, но при этом он был снисходительным и безгранично добрым. Как пример непримиримости к врагам, веры и в то же время парадоксальной доброты отец Никон вспомнил историю: — В период так называемого антиклерикального акционизма обострились нападки на церковь. Мы говорили о наиболее злобных людях, организующих провокационные публичные мероприятия.
Обычно у них есть духовник в отдаленном монастыре и на все советы скорректировать свою духовную жизнь, они говорят, что батюшка благословлял ее по-другому. И это очень тяжелый случай. Ты чувствуешь ответственность, потому что люди приходят в твой храм. И очень опасно, когда женщины начинают в таком насильственном духе воспитывать своих детей. Боева: - Женщины больше к этому склонны? Белавенец: - Мой опыт свидетельствует, что да. Хотя и мужчины бывают… Натаскивания, а не приучение к вере, и я смотрю на детей, которые устали, которые не понимают, что происходит в храме, они стоят и механически крестятся, очень часто, вырастая, эти дети уходят из храма. Потому что у них не привито живое чувство любви к Богу. Боева: - Дмитрий Витальевич, на самом ли деле женщины больше подвержены такому вот фанатизму? Сейнов: - Я хочу немного не согласиться с отцом Никоном. Вы сами обратились к нему, как к опытному духовнику. Я готов поспорить на что угодно, что к этой женщине священник того прихода, в котором она проводила большую часть времени, даже ни разу не подошел и не спросил, что с ней случилось. И что с ней происходит. Если бы он просто с ней поговорил, вполне возможно, этой ситуации бы не возникло. Эта женщина не имела своего духовника. Боева: - Имела. Но то, что он с ней не поговорил… Сейнов: - Она не имела духовника. Духовник, я могу ошибаться, на мой взгляд, это священник… Белавенец: - Совершенно верно. Но там было сказано, что она ездила по храмам. Такие женщины очень часто кочуют из храма в храм. И выбирают себе наставника… У одного батюшки спросила один совет, у другого — другой… И обычно постоянных духовников такие люди не имеют. Сейнов: - Вопрос не в том, какие советы дает духовник. Священник, на мой взгляд, прежде всего, должен уметь выслушать. Перед тем, как давать совет. Я понимаю, что эта женщина такого слушателя в лице представителя церкви не имела. А теперь отвечаю на ваш вопрос. Кто более подвержен фанатизму? Полностью согласен, что это именно женщины. В российской культуре мальчики воспитываются с позиции, что мужчина со всем должен справляться сам. Я по примеру своих посетителей знаю, что подавляющее большинство посетителей — это женщины. Они изначально воспитываются таким образом, что она вправе принимать помощь. И когда у женщины случаются какие-то проблемы на начальном уровне, они идут ко мне. И мы эти проблемы быстро решаем. А когда мужчины приходят ко мне, их ситуация находится уже в критической стадии.
Росавтодор Иеромонах Никон в миру — Белавенец Сергей Владимирович Священнослужитель Русской православной церкви, клирик Московской епархии, ризничий при храме Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве; российский церковно-общественный деятель, духовник движения «За Веру и Отечество». В 1982—1986 годы учился в Московском автодорожном институте. В 1988 году поступил в Московскую духовную семинарию окончил в 1996 г. Был редактором, а с 4 сентября 1991 г.