Юлия вышла замуж второй раз — за Сергея Станиловского. Матушка Юлия Сысоева о границах печали, подражании мученикам и портрете отца Даниила. Статья автора «User Zxcv» в Дзене: 5 апреля 2024 стали известны факты о том, что второй муж Юлии Сысоевой, отчим Сергей Станиловский несколько лет издевался, включая избиения и домогательства, над.
про Юлию Сысоеву
Юлия сысоева вышла замуж за сергея. Матушка Юлия Сысоева: «Я больше не принимаю соболезнования. В 1994 году вышла замуж за Даниила Сысоева, который тогда заканчивал родилась первая дочь, которую назвали Иустина. Никола Чудотворецъ терпитъ, а мы немощни. Вдова Даниила Сысоева, Юлия, уже через три года после смерти супруга вышла замуж во второй раз — за Сергея Станиловского, руководителя благотворительного фонда «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева». Первая книга Юлии Сысоевой вышла в 2009 году, она автобиографична.
Сысоева, Юлия Михайловна
Предполагаемого растлителя Сергея Станиловского задержали Крайне деликатное дело расследует СК РФ по Москве - дети застреленного в 2009 году в храме священника Даниила Сысоева обвинили отчима в сексуальных домогательствах. По некоторым данным, мужчина может быть жертвой семейных разборок. Напомним, на батюшку напали 19 ноября 2009 года — злодей в медицинской маске ворвался в храм апостола Фомы и выстрелил в Сысоева, а также регента. Предполагаемый мотив преступления — религиозный: за высказывания об исламе священник часто подвергался критике. Убийцей считается уроженец Киргизии Бексултан Карыбеков, застреленный в Махачкале спустя полтора месяца. Спустя несколько лет вдова батюшки Юлия вышла замуж во второй раз. Избранником стал Сергей Станиловский, гендиректор фонда покойного Сысоева. Мужчина, помимо этого, издает книги на религиозную тематику.
В начале 2016 года старшая дочь ей 20 лет заявила — якобы, с 2012 года отчим растлевал ее и младших сестер. Молодая особа подробно описала процесс — в частности, Станиловский проявлял интерес к интимным зонам , нижнему белью падчериц. По словам дочери, ранее она молчала, так как была несовершеннолетней, а теперь хочет привлечь педофила к ответственности. Следователи уже возбудили уголовное дело. Станиловский, когда ему сообщили о ситуации, выглядел ошеломленным. Мужчина заявил, что действительно случалось, когда в рамках воспитания он шлепал девочек по ягодицам, но о развращении и речи не идет. По словам мужчины, он ни в чем не отказывал семье, иногда тратил на нужды по 250 тысяч в месяц.
Станиловский, кстати, небедный человек — в его собственности недвижимость в США. Поэтому суд в пятницу оставил мужчину под арестом, опасаясь, что тот может скрыться. По слухам, дело о педофилии может быть сфабриковано — у убитого Сысоева осталось два брата, которые не могут найти общий язык со Станиловским по вопросам бизнеса. Правда, на тот момент у меня не было православного мировоззрения, а была каша в голове, но слова отца Даниила как будто стряхнули часть ненужной шелухи с моего ума. Я начал исповедоваться у отца Даниила, попросил освятить квартиру, а вскоре предложил распространять его лекции на аудиодисках. Отец Даниил, не размышляя, согласился, озвучив некоторые условия, и работа пошла, туго, но пошла. Мой блуждающий мелкий парусник случайно прилепился к шхуне с грамотно настроенной системой навигации и с профессиональным веселым капитаном, который охотно протянул мне руку, чтобы было удобнее перебраться на борт.
Но случайности не случайны - в это я верю абсолютно. Таким духовником стал для меня отец Даниил. Однажды я спросил его: «Откуда такая пастырская опытность, Вы же еще молодой? Потом пару секунд подумал и закончил: «В первую очередь нельзя полагаться на свои силы». Мы - существа разумные, со свободной волей, с талантами, знаниями, навыками, опытом... И вот однажды, когда мы с ним вместе были в Турции, ехали на машине в Антиохию, по узкой горной дороге. За рулем - отец Даниил.
Я же за свою жизнь немало поездил по горам на разных машинах, и вот я вижу, что мы должны поравняться с трейлером в самом неудобном месте. Вы же сами говорили, что нужно работать на пределе своих сил». Простой ответ, вытекающий из вопроса, и тогда я начал усваивать это. И - получишь». Позже, наблюдая за многими православными, за их желанием сделать какую-то работу в Церкви, создать интересный проект на благо братьев и сестер, я понял, как нам не хватает такого устроения ума. Четверг 19 ноября 2009 года был для меня обычным днем, я мотался по своим делам. Но после обеда я подумал, что нужно бы исповедаться, потому что меня мучила одна неприятная страсть.
Кто практикует частую исповедь, понимает, о чем я. В тот четверг так со мной и было, я разрывался между выбором: вечером пойти на исповедь или развлечься с друзьями. Я ехал на машине по Третьему кольцу, времени около девяти вечера, и - либо я поворачиваю на Волгоградку, домой, либо - еду дальше, тогда - храм Апостола Фомы. То ли пробка была огромная на повороте на Волгоградку, то ли не так быстро я перестроился, но я поехал в храм. Приехал, припарковался, поднялся к себе в бытовку, где у меня был маленький офис, и стал доделывать текущую работу, связанную с дисками. Как позже выяснилось, это звонили убийцы. Отец Даниил уже надел куртку, собираясь уезжать, и сказал мне со вздохом: «Горе ты мое луковое...
Затем он вернулся, и мы вошли в алтарь. Мне почему-то показалось, что в храм вбежала большая собака. Дальше мои воспоминания становятся смутными, но все-таки... Где Сысоев? Я просто стою на месте. Все длилось, как мне показалось, три секунды. Я закрываю дверь в алтарь, стою там и жду, что сейчас пуля настигнет и меня.
Что происходит, я начал понимать не сразу, может быть, это был шок или психологическая защита , потому что подобное я мог видеть только в кино или во сне. Спустя еще секунд тридцать я снова выхожу из алтаря. Батюшка лежит на полу, истекая кровью, рядом стоит ошарашенный регент Владимир. Дальше начинается суета, которую можно описывать долго. Я сижу рядом с истекающим кровью моим батюшкой, снимаю с него крест, потому что он душит его, снимаю и епитрахиль. Вызвали скорую. Отец Даниил хрипло дышит, и он спит.
Он уснул сразу после первой пули, очевидно, потому, что она попала в шейную артерию. Я слышал его пульс практически до тех пор, пока он не остановился, трогал его постепенно холодеющую руку. Но, даже глядя в холодные и обреченные глаза сотрудников скорой помощи, я все равно отказывался верить, что он умирает. Но никто не остановил меня тогда. В 00:30 я узнал, что смерть наступила в 00:15. Начали служить панихиды. Это было очень здорово!
Действительно, прославил тебя Господь Бог, Которого ты так любишь! Но смотрите на плоды его жизни. Его дело продолжается и набирает силу. И получается, что он еще при жизни выбрал себе мученический венец». Проповедь, которая приводит человека к Святой Чаше и через нее - к жизни вечной. Нью-Йорка, - верующих мало стало». И это тоже правда.
Через отца Даниила Господь показал нам пример той самой веры, которая должна быть в сердцах современных православных. Это диавольская ложь. Ждать этого можно, конечно, долго, можно и не дождаться. Нью-Йорка, схиархимандрит Иоаким Парр - речь идет об активной христианской жизни православных в дружных и поддерживающих друг друга общинах. Это ежедневный труд по работе над собой, поддержке бедных и воцерковлению ближних. Убийство отца Даниила Сысоева в храме Апостола Фомы два с лишним года назад потрясло не только Церковь, но, казалось, всю страну. Но, наверное, больше всего изменило жизнь его супруги, матушки Юлии.
Сейчас она помогает вдовам священников, издает книги отца Даниила, продолжает его миссионерские труды. Она и трое дочерей празднуют день смерти отца Даниила как день его рождения, как его победу. Окончила фармацевтический факультет Медицинского института. В 1991 году приняла крещение. В 1994-м вышла замуж за семинариста Даниила Сысоева. Автор книг «Записки попадьи», «Бог не проходит мимо». Воспитывает троих дочерей.
Президент благотворительного фонда «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева». Не просто ООО - Насколько можно судить по вашим книгам, у вас и раньше была очень насыщенная жизнь. Но особенно активная работа началась после смерти отца Даниила. Что изменилось? Появились время или силы? Времени больше не стало - его и раньше не хватало. Просто пришло понимание, что нужно начинать жить заново.
Не просто оставаться мамой своим детям, заниматься своими проблемами, но выйти за эти рамки. Раньше я больше принадлежала мужу. Я была с ним, была сопричастна ему, служила, что называется. А потом, получив так называемую «свободу», почувствовала потребность в еще большей реализации. Да, я и раньше писала книги, но понимала, что у меня есть отец Даниил, которого я должна встретить, приготовить ему ужин, постирать вещи - такие бытовые моменты, которыми каждая жена занимается. Это затягивает в определенный круговорот. Еще при жизни отца Даниила.
Как-то мне пришла в голову идея, что необходимо создать фонд помощи священническим семьям, вдовствующим матушкам, тем семьям священнослужителей, которые попали в трудную ситуацию. Я поделилась с отцом Даниилом. Он сказал: «Вот и займись этим». Я долго раздумывала и решила, что нет, не буду я этим заниматься, не знаю, с чего начинать и за что хвататься. После его смерти я вспомнила об этом, но все еще не понимала, что можно сделать. А когда возникла необходимость издавать его книги, мне посоветовали создать фонд. Открыть просто «ООО»?
Что-то мне показалось в этом не то. И мы создали фонд помощи, начали издавать книги и сразу искать матушек. Информация о нуждающейся семье у нас как правило из «первых рук» - это епархиальные сведения. Если информация приходит не из епархии, мы звоним в епархию, благочинным, на приход настоятелям и выясняем, есть ли такой батюшка, такая семья, действительно ли у них такая-то и такая-то ситуация. Матушкам мы жертвуем с книжного дохода и из пожертвований благотворителей. Разве Церковь не заботится о вдовствующих матушках? Об этом говорить не принято.
К сожалению, многие считают, что, если что-то негативное происходит в Церкви, нужно отмолчаться благочестиво, все равно же у нас хорошо, «спаси Господи», а разве можно обсуждать священноначалие? Когда батюшка умирает и матушка остается с детьми, то, даже если ей продолжают выплачивать зарплату мужа, она все равно выбрасывается из жизни прихода. Знаю много примеров, поскольку мы много общаемся с разными вдовами. Есть такие случаи, когда матушку, вдову, попросили освободить церковный дом. А идти ей некуда, потому что на свои деньги этот дом ремонтировали, латали, строили, не думали о том, что он церковный, не их. А тут другого священника прислали, а он тоже с семьей - где ему жить?
Скорее я на него произвела. Потому что он сразу перешел в наступление, мол, когда встретимся, куда сходим и так далее. Так постепенно и завязались отношения. На первое свидание он пришел с цветами. Мы часто гуляли с ним по Москве. Вы ведь к церкви не имели никакого отношения? А в 21 год мы с Даниилом поженились. Были знакомы всего четыре месяца. Вскоре у нас родилась дочка. С Даниилом мы прожили почти 15 лет. У нас трое детей. Это минимум, который мы успели родить. А поразил меня в нем исключительный интеллект. Они были возмущены, что моим избранником стал семинарист, да еще из священнической семьи! Социально неравный брак! В то время мой отец занимался бизнесом, являлся руководителем крупной фирмы. Ему было непонятно, почему дочь выбрала в мужья человека из другого мира. Ведь папа строил определенные планы на меня, сам подыскивал мне женихов. В итоге мне пришлось бежать из родительского дома и тайно обвенчаться с женихом. Но я девушка верующая, поэтому они восприняли наш брак более лояльно. Во всяком случае, так выглядело внешне. Хотя не знаю, как обстояли дела на самом деле. Я к ним в душу не лезла. Но моего отца они так и не смогли принять. Но вот между собой наши родители так и не нашли общий язык. Они никогда не общались и не общаются до сих пор. Рекламный слоган от отца Даниила — Юлия, ваш супруг много времени уделял семье? А в последние три года у него, можно сказать, случился брак с храмом. Он всегда был целеустремленным человеком. И на первом месте для него оставалось священническое служение, а потом уже все остальное — дом, жена, дети. Но когда началось строительство прихода и храма, ему, мягко говоря, стало совсем не до семьи. Он не мог совмещать одно с другим. Его буквально разрывали на части. Он был занят с раннего утра до глубокой ночи. Забывал о выходных, об отпуске даже речи не шло. Помимо храма он занимался миссионерскими проектами, организовывал библейские занятия. Так же много времени занимала его миссионерская школа. Мы обычные люди, а не ненормальные святоши, как многие думают. У нас с отцом Даниилом тоже были разногласия, и в горячке у меня возникали подобные мысли. Приходилось терпеть. Да, мы могли с мужем поругаться, разбежаться по комнатам, обижаться друг на друга, но в итоге все равно шли на примирение. Проблемы современных людей в эгоизме. Людям проще расстаться, если они не получают удовольствия от жизни друг с другом. А ведь брак и семья — это труд и самопожертвование. Отец Даниил был домостроевцем? Это скорее мусульманский подход. Хотя и мусульмане бывают разные. На самом деле домострой — отжившее явление. И в православных семьях — редкость.
Кожа на одной ноге у нее полностью слезла, и нога была красная и блестящая. Таких детей еще называют «лаковыми детками», так как от соли их нежная кожица слезает и они рождаются красными и блестящими, словно покрытые лаком. У нее были тонкие изящные пальчики, и на них аккуратные тонкие ноготки, и на ножках были крошечные ноготки. Приоткрытый ротик и немного выглядывающий маленький язык. Светлые волосики на голове были слипшиеся, а все тело было покрыто белым пушком, маленькие, мягкие как у мышки ушки, плотно прижатые к голове. Я понимала, что эти ножки никогда не побегут по земле, эти ручки никогда не прижмут игрушку, и она никогда не скажет: «Мама, я люблю тебя». Наверное, там, за гробом, она сказала бы одно: «Мама, за что? Зачем так жестоко? Мама, ты знаешь, как мне было больно? Происходящее не укладывалось у меня в голове. Этого просто не могло быть. Этого не должно быть! Этот ребенок должен быть живым и любимым. Она должна была родиться где-нибудь к Новому году, когда вся страна будет наряжать елки, зажигать разноцветные гирлянды и лепить снежных баб. А сейчас, в 2015-м, ей было бы уже почти 25 лет. Может быть, она сама была бы сейчас уже мамой. А ее матери-убийце сейчас около 43. Наверное, она имеет других детей, помнит ли она о своей первой убитой дочери? Жалела ли она потом об этом? Помнит ли она, как в день смерти дочери красила свое лицо, листала модный журнал, нетерпеливо ждала схваток в палате, а потом родила ее как ненужный отход в принесенное эмалированное медицинское судно. То самое судно, в которое мочатся и испражняются больные. Помнит ли она об этом? А потом были другие. Конвейер смерти работал исправно. Это были социальные аборты. Вот женщина, 44 года. Узнает о беременности, уже когда ребенок зашевелился. Нет, она думала, что у нее климакс. А тут беременность. Надо избавляться! Разве рожают в 44 года? Это же стыдно! Нормальная, здравомыслящая, а главное, приличная женщина не рожает в таком возрасте, это же позор! Что она скажет мужу и взрослым дочерям, как она появится с пузом на работе? И она спокойно идет на заливку. Там был мальчик. Да, ей немного жалко, всего чуточку. Она всегда хотела мальчика, но у нее две дочери и пять абортов на «благочестивом» сроке до 12 недель, когда приличные и здравомыслящие женщины должны вовремя определиться со своей беременностью. Ну, а здесь неувязочка вышла, не поняла вовремя, что беременна, пропустила так называемые все сроки. Бывает, и это поправимо. И его больше нет. Его завернули в клеенку и отправили в тот же холодильник к другим таким же мученикам. Сейчас ей 68. И если она превратилась в больную и никому не нужную старуху, с давлением, с гнилым зловонным дыханием, вечно ругающую всех и вся, всегда недовольную жизнью, ненужную своим давно взрослым дочерям, у которых давным-давно свои жизни, и «чьхать» они хотели на свою мамашу, то мне ее — не жалко. Она сама сделала свой выбор, тогда, осенью 91-го, когда убивала своего единственного сына. Мне скажут, что вот, мол, расфантазировалась, может, она еще крепкая пожилая женщина, вполне здоровая, любимая дочерьми и престарелым мужем, мирно копающаяся в грядках на любимой даче, сажает цветочки, нянчит внуков и все у нее хорошо. Может быть, и так, но скорее всего в ее жизни развернулся первый вариант, и она его сама выбрала, это закон неотвратимости и свободного выбора. Второй вариант у нее мог бы быть, откажись она от убийства своего ребенка. Но она прошла точку невозврата, когда села на гинекологическое кресло для проведения мирной медицинской процедуры. Может, кто-то скажет, что я осуждаю этих несчастных. Я лишь скорблю о том ужасе, который происходит в мире каждый день совсем рядом с нами. А кто-то осудит меня и скажет, почему же ты стояла и смотрела, почему не разнесла этот абортарий? Я не буду оправдываться. Да, я стояла и смотрела, как в ступоре. Мне самой было всего 18 лет, и это все происходило как в ужасном бессмысленном липком бреду, от которого хочется проснуться раз и навсегда. От женщин-абортниц я видела много подобного цинизма. Одна «блатная», которой были назначены наркотические обезболивающие а это очень большая честь, и далеко не всем их назначали , после очень блатного мини-кесарева сечения пожаловалась мне, что в ее отдельной палате, в которую ее поместили по очень большой договоренности, капает кран. Требовала сантехника среди ночи. Да из нее просто вырезали ее ребенка, как вырезают ненужную мешающую жизни опухоль! Вырезали живого, и пока зашивали ее живот, — аккуратными косметическими швами, такими, что бы потом могла ходить на пляже в бикини, — ее ребенка положили на холодный подоконник умирать, а ей теперь нужен сантехник «кран чинить», потому что ей отдохнуть надо, заснуть, «был трудный день»! Знаете, мне тогда хотелось вылить наркотик этот, строго учетный промедол, в раковину и вколоть ей простую водичку, что бы она орала от боли, тогда ей будет точно не до капающего крана… Она хоть раз вспомнила о своем нерожденном ребенке, умершем на каменном подоконнике в операционной? Были и матери-циники, приводившие на аборт своих дочерей. Никогда не забуду одну мамашу, которая притащила свою шестнадцатилетнюю дочь на поздний аборт. Девочка в 16 лет не может решать сама рожать ей или нет, но решает мама. А мама сказала — аборт и точка. И вот эта дама, располневшая, как старый мопс, увешанная дорогими серьгами, своими толстыми пальцами, унизанными массивными перстнями, строчила бумагу с заявлением об аборте по социальным показаниям. Жрать им нечего, малыша растить не на что. Дама по тем временам была директором ресторана. Не стоит объяснять, какая это хлебная должность была в те самые времена и как жили директора ресторанов, магазинов и продуктовых баз, в то время когда всей стране действительно жрать нечего было. И вот она этими своими бриллиантово-рубиновыми руками подписывала смертный приговор своему внуку и ломала жизнь своей дочери. Ее бедная дочь, бледная и заплаканная девочка с опухшими глазами, полными ужаса, сидела на деревянной кушетке, покрытой все той же оранжевой омерзительно-холодной клеенкой, и нервно теребила казенную застиранную сорочку с жирной черной печатью «16 родильный дом». Ее ребенку, которого она уже, по всей видимости, успела полюбить, не суждено было родиться в родильном доме, его там должны были убить всего через несколько часов, после подписания смертного приговора. Бедное забитое существо не могло промолвить ни слова, она не могла пойти против своей властной и грубой мамаши. Даже акушерки, повидавшие много на своем веку и успевшие зачерстветь и выгореть в душе, сами прошедшие не через один аборт, даже они плевались тогда от отвращения, глядя на эту лживую мамашу. А вот еще эпизод: в дверь приемного отделения просунулась мужская развеселая голова и бодро произнесла: «Здрасте, а мы на аборт. Она обняла своего мужа за шею, они мирно чмокнулись в щечку. Так обыденно, так мило и нежно выглядело бы это, если бы не фраза: «мы на аборт». Только вдумайтесь в эти слова. Она прощались с мужем так, как будто ложилась полежать и полечить «небольшую проблемку со здоровьем», прыщик на заднем месте. Я не знаю, какова была причина их «трудного решения», почему у них возникло такое дружное и непринужденное желание избавиться от ребеночка, но эта легкость, с которой они оба шли на аборт, просто шокировала. Вообще я часто видела, как мужчины провожали своих женщин на аборт. Одни непринужденно и как-то очень обыденно прощались, как будто вообще ничего не происходит, другие заходили с каменными напряженными лицами, какие бывают у супружеских пар в ЗАГСе на процедуре развода. Они прячут взгляды, отворачивают лица, поджимают губы, говорят односложные фразы. Паспорт с тобой, ну все, пока», — и так далее, и тому подобное. Может, они испытывают смущение, или страх, или угрызения совести, поэтому приходят с каменными напряженными лицами, нервно ищут куда-то завалившийся паспорт, перебирают вещи. Они говорят все это, а их ребенок начинает уже сжиматься от ужаса в предчувствии смерти. Если кто-то из защитников абортов скажет, что он ничего там не чувствует, то такой защитник глубоко ошибается. Уже давно всем известно, что ребенок чувствует смерть. Представьте себя в камере смертников. Какой ужас вы будете испытывать? Была еще женщина. Тоже поздний срок. Муж недавно погиб. Пришла делать аборт. Это тоже как-то всех покоробило. Она твердила: «Куда я теперь одна с ребенком? Надо убить, и проблема решена. Будешь совсем одна. Так хоть с ребенком, а так — и без мужа, и без ребенка. Все равно, мужа уже нет. Молодая, найдет нового мужа, а с ребенком кто возьмет? Может, она была в шоке и не понимала, что творит, скажут другие, но почему тогда другие женщины в аналогичной ситуации не делают этого, более того, пытаются всеми силами сохранить живую частичку любимого человека? Скорее всего — это неподвластный разуму какой-то особо запредельный вид эгоизма. Каждый переживает горе по-своему, кто-то творит глупости, — опять скажут защитники. Нет, это не глупости и не горе. Это то же самое, когда убивают «лишнего» ребенка, «лишний рот», не хотят «нищету плодить». Кстати, кто придумал эту крылатую фразу? Плодить нищету! Аборт — это лекарство от нищеты?! То есть, убив беззащитное дитя, наше общество станет и богаче и счастливее? Решатся всякие социальные проблемы, начнется процветание? Получается, за десятилетия, что в нашей стране делаются аборты, мы должны были стать богатой и процветающей державой? Мне сразу скажут защитники абортов, что не надо утрировать и передергивать. А потом про право женщины на выбор и про право, — вдумайтесь только в это слово! Я большего цинизма и лжи не видела! Даже тетка в дорогих перстнях и кольцах менее цинична, чем сама эта мысль — «право на рождение желанным». Интересно, когда его убивают, он знает об этом своем праве? И опять перед глазами встают лица, картины. Вот мне рассказывают про одну акушерку из патологии, которая делала аборт на 20 неделе. Нет, не солевой. Заливку как-то не любят, поэтому «своих» обычно не заливают. Делают либо мини-кесарево, так это называется «про женщину с краном», либо традиционный аборт. Мини-кесарево она не захотела делать, живот швом портить, пусть даже и косметическим, да и матку портить рубцом, она же еще родить хочет. Так вот мне рассказывали, как расчленяли этого ребенка в матке, вытаскивали по частям. И как громко трещали кости, когда их ломали, так что всех тошнило от этих звуков. Мне ответили, что рассталась со своим парнем, вроде как замуж за него не собиралась, вроде изменил он ей. В общем, разбежались, вот и передумала. А оставаться матерью-одиночкой — нет, ни за что. Проще убить. У «своих», прямо на работе, сделают все как надо. Хоть «свои» и не любят делать у «своих», но почти все сотрудницы периодически пользовались услугами родного абортария. Потом рассказывали и пересказывали это все за чаем в сестринских, поедая очередной торт, принесенный от благодарных пациенток. Обсуждали своих мужчин, секс и, конечно, свои аборты. Она из медсестер даже рекордсменкой по ним была. По несколько штук в год, прямо на работе.
Это было зимой, на святителя Николая, совершал хиротесию епископ Магаданский и Чукотский Ростислав. Он хиротесии придавал огромное значение. После хиротесии мы поехали к его родителям, праздновать. Этот подрясник ему родители подарили, кто его шил, не знаю, но запомнилось, что он был сшит из какой-то ужасной ткани, плотной, похожей на брезент или что-то в этом роде, и это был самый страшный его подрясник. Приехали мы к его родителям, встретил нас отец Алексей и младший брат Тихон. Я подумала, зачем это говорить такому маленькому ребенку, все равно не понимает. Даниил так вдохновился званием чтеца, что даже венчался в подряснике и в стихаре. Вычитал где-то, что чтецов именно так венчали в древности, и поставил меня перед фактом, что в костюме венчаться не будет. Да костюма у него и не было. Хотя многие его одноклассники-семинаристы отнеслись к этому как очередной блажи и чудачеству. Может быть, это и было неким чудачеством, по крайней мере женихов в подрясниках и стихарях я больше не видела ни на одном венчании, но отец Даниил был в подряснике не столько из-за чудачества, сколько из-за буквы закона. Положено чтецам венчаться в подряснике - значит, надо. А я, как неофитка, принимала почти все его радикальные взгляды на веру. Тогда мы жили в центре Москвы, на Маяковке, и очень любили гулять пешком. Бывало, гуляли по два-три часа. Мы пошли вперед, а отец Даниил с женщиной идут позади. Эта женщина подошла к нему только из-за того, что он был, как ей показалось, в священнической одежде. Отец Даниил тогда впечатлился и окончательно уверился в том, что если ты в сане, то надо одеваться, как положено, как солдату, который всегда ходит в форме. В 1996 году мы с ним путешествовали по Крыму, приехали в Керчь, жара была страшная, и мы пошли на городской пляж, а отец Даниил был, как всегда, в «форме». Он очень любил плавать, очень любил море. А однажды нас чуть не побили за подрясник. Он даже диаконом тогда еще не был. На это отец Даниил ответил настоятелю очень резко, не скажу, какой конкретно была его речь, но, конечно, там были ссылки на святых отцов, и ответ был достаточно веским, таким, что возразить отец Борис уже не смог. Это положило начало противостоянию отца Даниила и отца Бориса, и оно продолжалось до тех пор, пока отец Даниил не изменился. Когда он уже сам стал настоятелем, на одной из своих лекций даже рассказал этот эпизод. А до примирения отцу Даниилу приходилось терпеть придирки и притеснения, его ставили служить в самое неудобное время, например, он всегда служил ранние службы, которые очень не любил. На Пасху и на Рождество, напротив, служил поздние, так что не мог разговеться со всем причтом за общим столом. Ему не разрешали брать больничный, поэтому он чуть не поплатился здоровьем, когда служил с начавшимся клещевым энцефалитом, с температурой под сорок. Да, отец Борис явно невзлюбил отца Даниила и называл его высокоумным выскочкой. Этот дякон Даныыл! В ту поездку мы облюбовали в старом городе очень неплохой рыбный ресторанчик и направляли туда свои стопы, дабы пообедать. И вдруг мы понимаем, что этот батюшка нам до боли знаком, а потом до нас доходит, что это отец Артемий. Оказалось, что отец Артемий со своими спутниками ищут именно рыбный ресторан, мы их проводили и все вместе отобедали. Было весело, и отец Даниил очень долго и с детской радостью вспоминал этот эпизод. Найдет описание какого-нибудь интересного научного факта или чудесного природного явления и полдня говорит об этом. Сам стол был завален кипами и кучами бумаг, стопки книг высились по краям, как Пизанские башни, норовя вот-вот рухнуть под действием закона всемирного тяготения. Он никогда или почти никогда не закручивал зубную пасту , крышечки от пасты терялись, она засыхала, и ее приходилось выковыривать. Про кофе стоит сказать отдельно. На протяжении всех пятнадцати лет нашего знакомства я с ужасом взирала на ту черную растворимую бурду, которую он ежедневно потреблял в неимоверных количествах. Но не тут-то было. А потом мне рассказали еще более курьезный случай, как отец Даниил пришел в храм в разных ботинках: один был коричневый, другой черный. Он мне потом сам, со своим неизменным детским восторгом рассказывал, как прихожане указали ему на обувь, а так бы он и не заметил. Нет, у него были подозрения, что что-то не так, ногам почему-то неудобно, но он не догадывался, пока добрые люди не сказали. На свою одежду он также мало обращал внимания, был совершенно неприхотлив в вещах. Конечно, это была больше шутка с его стороны, он всегда шутил очень оригинально. Пальто и куртки он тоже занашивал до дыр, и так было со всеми вещами. Я была категорически не согласна с этим, но что-то новое ему купить было очень сложно, потому что сложно было вытащить отца Даниила в магазин, на житейскую суету у него абсолютно не было времени. Похожая информация. Предполагаемого растлителя Сергея Станиловского задержали Крайне деликатное дело расследует СК РФ по Москве - дети застреленного в 2009 году в храме священника Даниила Сысоева обвинили отчима в сексуальных домогательствах. По некоторым данным, мужчина может быть жертвой семейных разборок. Напомним, на батюшку напали 19 ноября 2009 года — злодей в медицинской маске ворвался в храм апостола Фомы и выстрелил в Сысоева, а также регента. Предполагаемый мотив преступления — религиозный: за высказывания об исламе священник часто подвергался критике. Убийцей считается уроженец Киргизии Бексултан Карыбеков, застреленный в Махачкале спустя полтора месяца. Спустя несколько лет вдова батюшки Юлия вышла замуж во второй раз. Избранником стал Сергей Станиловский, гендиректор фонда покойного Сысоева. Мужчина, помимо этого, издает книги на религиозную тематику. В начале 2016 года старшая дочь ей 20 лет заявила — якобы, с 2012 года отчим растлевал ее и младших сестер. Молодая особа подробно описала процесс — в частности, Станиловский проявлял интерес к интимным зонам , нижнему белью падчериц. По словам дочери, ранее она молчала, так как была несовершеннолетней, а теперь хочет привлечь педофила к ответственности. Следователи уже возбудили уголовное дело. Станиловский, когда ему сообщили о ситуации, выглядел ошеломленным. Мужчина заявил, что действительно случалось, когда в рамках воспитания он шлепал девочек по ягодицам, но о развращении и речи не идет. По словам мужчины, он ни в чем не отказывал семье, иногда тратил на нужды по 250 тысяч в месяц. Станиловский, кстати, небедный человек — в его собственности недвижимость в США. Поэтому суд в пятницу оставил мужчину под арестом, опасаясь, что тот может скрыться. По слухам, дело о педофилии может быть сфабриковано — у убитого Сысоева осталось два брата, которые не могут найти общий язык со Станиловским по вопросам бизнеса. Правда, на тот момент у меня не было православного мировоззрения, а была каша в голове, но слова отца Даниила как будто стряхнули часть ненужной шелухи с моего ума. Я начал исповедоваться у отца Даниила, попросил освятить квартиру, а вскоре предложил распространять его лекции на аудиодисках. Отец Даниил, не размышляя, согласился, озвучив некоторые условия, и работа пошла, туго, но пошла. Мой блуждающий мелкий парусник случайно прилепился к шхуне с грамотно настроенной системой навигации и с профессиональным веселым капитаном, который охотно протянул мне руку, чтобы было удобнее перебраться на борт. Но случайности не случайны - в это я верю абсолютно. Таким духовником стал для меня отец Даниил. Однажды я спросил его: «Откуда такая пастырская опытность, Вы же еще молодой? Потом пару секунд подумал и закончил: «В первую очередь нельзя полагаться на свои силы». Мы - существа разумные, со свободной волей, с талантами, знаниями, навыками, опытом... И вот однажды, когда мы с ним вместе были в Турции, ехали на машине в Антиохию, по узкой горной дороге. За рулем - отец Даниил. Я же за свою жизнь немало поездил по горам на разных машинах, и вот я вижу, что мы должны поравняться с трейлером в самом неудобном месте. Вы же сами говорили, что нужно работать на пределе своих сил». Простой ответ, вытекающий из вопроса, и тогда я начал усваивать это. И - получишь». Позже, наблюдая за многими православными, за их желанием сделать какую-то работу в Церкви, создать интересный проект на благо братьев и сестер, я понял, как нам не хватает такого устроения ума. Четверг 19 ноября 2009 года был для меня обычным днем, я мотался по своим делам. Но после обеда я подумал, что нужно бы исповедаться, потому что меня мучила одна неприятная страсть. Кто практикует частую исповедь, понимает, о чем я. В тот четверг так со мной и было, я разрывался между выбором: вечером пойти на исповедь или развлечься с друзьями. Я ехал на машине по Третьему кольцу, времени около девяти вечера, и - либо я поворачиваю на Волгоградку, домой, либо - еду дальше, тогда - храм Апостола Фомы. То ли пробка была огромная на повороте на Волгоградку, то ли не так быстро я перестроился, но я поехал в храм. Приехал, припарковался, поднялся к себе в бытовку, где у меня был маленький офис, и стал доделывать текущую работу, связанную с дисками. Как позже выяснилось, это звонили убийцы. Отец Даниил уже надел куртку, собираясь уезжать, и сказал мне со вздохом: «Горе ты мое луковое... Затем он вернулся, и мы вошли в алтарь. Мне почему-то показалось, что в храм вбежала большая собака. Дальше мои воспоминания становятся смутными, но все-таки... Где Сысоев? Я просто стою на месте. Все длилось, как мне показалось, три секунды. Я закрываю дверь в алтарь, стою там и жду, что сейчас пуля настигнет и меня. Что происходит, я начал понимать не сразу, может быть, это был шок или психологическая защита , потому что подобное я мог видеть только в кино или во сне. Спустя еще секунд тридцать я снова выхожу из алтаря. Батюшка лежит на полу, истекая кровью, рядом стоит ошарашенный регент Владимир. Дальше начинается суета, которую можно описывать долго. Я сижу рядом с истекающим кровью моим батюшкой, снимаю с него крест, потому что он душит его, снимаю и епитрахиль. Вызвали скорую. Отец Даниил хрипло дышит, и он спит. Он уснул сразу после первой пули, очевидно, потому, что она попала в шейную артерию. Я слышал его пульс практически до тех пор, пока он не остановился, трогал его постепенно холодеющую руку. Но, даже глядя в холодные и обреченные глаза сотрудников скорой помощи, я все равно отказывался верить, что он умирает. Но никто не остановил меня тогда. В 00:30 я узнал, что смерть наступила в 00:15. Начали служить панихиды. Это было очень здорово! Действительно, прославил тебя Господь Бог, Которого ты так любишь! Но смотрите на плоды его жизни. Его дело продолжается и набирает силу. И получается, что он еще при жизни выбрал себе мученический венец». Проповедь, которая приводит человека к Святой Чаше и через нее - к жизни вечной. Нью-Йорка, - верующих мало стало». И это тоже правда.
Матушка Юлия Сысоева: ее муж-священник был застрелен в храме
Статья автора «User Zxcv» в Дзене: 5 апреля 2024 стали известны факты о том, что второй муж Юлии Сысоевой, отчим Сергей Станиловский несколько лет издевался, включая избиения и домогательства, над. Матушка Юлия Сысоева — вдова священника-миссионера отца Даниила Сысоева. Главная» Новости» Юлия сысоева и сергей станиловский. В 1994-м вышла замуж за семинариста Даниила Сысоева.
Сысоева, Юлия Михайловна
Запись разговора бывшего парня Иустины с ее мамой от 6 мая. Теперь вышло продолжение разговора на следующий день... Просмотры: 4607 Семья убитого священника Даниила Сысоева Желающие помочь семье батюшки, матушке Юлии и трем дочерям, Иустине, Дорофее и Ангелине, могут сделать это... Просмотры: 13020 Дочери убитого священника Даниила Сысоева обвинили отчима в педофилии Следствие подозревает в педофилии отчима дочерей убитого священника Подробнее на сайте Первый по срочным:...
Отсеять пустую породу и найти золото. Золото — это труды отца Даниила, которые он оставил после себя, труды, которые надо было приумножить, сохранить, перевести на другие языки и отдать людям. Потому что отец Даниил был и остался миссионером, его проповедь продолжила свою жизнь, приводя людей к Богу. Самое удивительное чудо — что она продолжила жить по всему миру, где живут люди, а значит, исполнять слова Господа о проповеди всем. Отец Даниил всегда говорил о проповеди во всем мире, о приближении этим самым Царства Господа.
У меня сейчас, по прошествии этих десяти лет, сформировалось ощущение «прощальности» этой работы и начала чего-то совершенно нового. Последняя осень. Закат Воспоминания об отце Данииле начинаются с воспоминаний о последней осени в его жизни. Десять лет назад, осень 2009 года. Было совершенно четкое понимание завершения важного этапа в жизни. Очень похожее ощущение — в сегодняшний 2019 год. Что завершение будет именно таким, невозможно было даже представить, хотя отец Даниил последние два года говорил о том, что ему мало осталось. Говорил, но строил гигантские планы по созданию храма, миссионерского института и распространению православной миссии по всему миру.
Говорил и делал, а ему оставалось в ту осень чуть больше двух месяцев земной жизни. В сентябре 2009 года старшей дочери дали путевку в Анапу на лечение. Я поехала с двухлетней младшей и со старшей, а среднюю Дорофею оставила с папой. Может, это не важно и не нужно. Кому интересно, куда мы поехали, при чем здесь этот санаторий? Старшая дочь потеряла в море мою сережку — было ощущение будущей потери, но я гнала эти мысли, отмахивалась от них, как от суеверия. Но предчувствия были сильнее. Хотелось просто перемен в жизни, но что вот так все перевернется, даже предположить не могли.
Юлия Сысоева с отцом Даниилом Это была странная осень, насыщенная какой-то густотой времени, словно оно сгустилось, как кисель, и жизнь приобрела печальный закатный оттенок, как когда вы любуетесь ярким красно-оранжевым закатом, сидя у моря, слушаете шум волн и понимаете, что грустите, потому что пришел конец чему-то очень важному. Грусть от заката — вот как это можно было назвать. Анапские закаты того сентября были именно такими. Я выходила к морю и не понимала, почему, когда я гляжу на уходящее солнце, мое сердце так неспокойно. В тот месяц, что мы провели в санатории между Анапой и Краснодаром, батюшка приезжал на три или четыре дня, чтобы купить у нашего соседа машину. Он хотел поменять свою малолитражку на небольшой внедорожник, потому что у него, как всегда, были планы. Он хотел построить скит в глухом лесу и, к слову говоря, действительно начал строить. Четыре дня этой прощальной осени мы провели вместе.
Был вечер, когда отец Даниил собирался уезжать на новой машине в Москву. Меня грызли сомнения, а справится ли он за рулем? Дорога дальняя, да еще на ночь глядя. Я уговаривала его поехать утром, но у него, как всегда, были самые неотложные дела, он торопился. Я не помню его неторопливым. Он всегда летел, бежал, спешил. Уже перед выездом, когда машина стояла загруженная под завязку зимними колесами и южными гостинцами от мамы, мы поднялись на третий этаж дома маминого дома в Краснодаре , откуда всегда видны самые яркие закаты. Алое солнце цвета разлитой крови медленно садилось за кромки деревьев.
Мы стояли, смотрели на закат, и я говорила что-то вроде «Будь осторожен». Я писала позже в своих воспоминаниях, что смерть дышала нам в затылок. Я ощущала разлуку и ждала ее. Это был его последний вечер в Краснодаре. Мы постояли на третьем этаже, спустились вниз, он сел в машину радостный и с улыбкой уехал. Было темно, ветер шумел за окном и гремел на крыше, я прочитала разбудившую меня СМС и заснула спокойным сном, потому что он был жив. Через две недели в Домодедово нас встречали на машине отец Даниил и Дорофея. Это было событие — что нас встречал лично он сам.
Московская поздняя осень, морось, грязь, непроглядная темнота, остановка на заправке, подкачка колеса, которое постоянно спускало. До самой его кончины мы больше не видели солнца. Его не было в тот год в Москве. И многие, вспоминая эту московскую осень, когда батюшки не стало, говорят, что солнца не было ни дня. Получается, что последнее солнце мы видели тогда, в Краснодаре, когда стояли последний раз вместе на террасе третьего этажа и смотрели на последний в нашей совместной жизни закат.
История трех сестер похожа на трагедию семьи Хачатурян 6 апреля 2024 Даниил Сысоев с женой Юлией Источник: соцсети Эта история началась в 2009 году и продолжает разворачиваться у нас на глазах. В ней много драмы и новых ужасающих подробностей. В кругу верующих Даниил Сысоев был широко известен. Настоятель московского храма святого апостола Фомы на Кантемировской был писателем, публицистом и миссионером. Отец Даниил нес православие в массы и проповедовал даже среди мусульман. По официальной версии, именно это спровоцировало радикально настроенных исламистов на убийство отца Даниила. Его застрелили из пистолета в церкви во время службы в 2009 году. Но на этом история семьи Сысоевых не заканчивается, а только начинается… У отца Даниила родились в браке три дочери: Иустина, Дорофея и Ангелина. Девочки до сих пор с теплотой вспоминают отца, а вот отчима люто ненавидят и боятся. Вдова Даниила Сысоева, Юлия, уже через три года после смерти супруга вышла замуж во второй раз — за Сергея Станиловского, руководителя благотворительного фонда «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева». Многие православные осудили женщину за то, что она отказалась пожизненно нести траур, но интересен другой факт: во многих интервью и телепередачах Юлия продолжает называть себя вдовой отца Даниила, ее основным доходом остается публикация и продажа книг о жизни ее погибшего супруга. Теперь этот бизнес стал семейным, так как, со слов старшей дочери Иустинии, все счета и денежные операции семьи находятся в руках Сергея Станиловского. В 2016 году стало известно о том, что Иустиния и Дорофея обвиняют своего отчима в растлении малолетних. Девочки дали показания, из которых стало ясно: Сергей применял к ним физическое насилие: толкал, бил, запускал в голову тяжелые предметы, а также домогался их, трогая в интимных местах и заставляя хлестать его плеткой. Юлия Сысоева с дочерьми: Иустиной, Дорофеей и Ангелиной В отношении Сергея Станиловского было возбуждено уголовное дело — насильственные действия сексуального характера ст. УК 13201 РФ. Сначала мужчину поместили в СИЗО, но спустя два года отпустили под домашний арест. Находясь под домашним арестом, Станиловский смог организовать побег в США вместе с семьей, где он и прячется от правосудия до сих пор, переезжая из одного штата в другой. К сожалению, на этом домогательства и агрессия по отношению к падчерицам не прекратились. Наоборот, тирания в сторону средней девочки Дорофеи только усилилась. И лишь к родному сыну Даниилу Сергей не проявлял агрессии, мальчик стал его любимчиком. Видео и фотографий практически нет, поэтому мнение публики разделилось. Одни встали на защиту трех девочек, которые пострадали от домогательств отчима-педофила, другие оказались на стороне Юлии Сысоевой и Сергея Станиловского и считают, что девушки оговорили отчима.
Я дала ей эту возможность: «Пожалуйста, сходи, выпей коктейль». Нашла надежных друзей, с которыми она сходила. И говорит мне: «Слушай, мам, совершенно неинтересно. Посмотрела я на это - ну и что? Если муж принадлежит семье, работает на семью, то священник уже не может так делать. Он занят на службе и не может служить для зарабатывания денег, для обеспечения своей семьи. Он не принадлежит детям, жене. Даже очень занятой бизнесмен может иногда отключить телефон и просто уехать с семьей куда-то. Священник этого сделать не может. В одной знакомой семье у мужа мало востребованная специальность, а у жены высокооплачиваемая работа, и она не может позволить себе отпуск до трех лет по уходу за ребенком. Получается, что муж больше проводит времени с ребенком, таков их выбор. Но в семье священника это невозможно. Я не являюсь хорошим воспитателем: не умею устраивать кукольные театры, рисовать с ними и т. Поэтому для меня забота о детях происходит на уровне отвел-привел-постирал-накормил. А муж - это душевное общение, его ждешь вечером со службы, с работы. Получается, что в этом и реализация происходит - или не хочется выходить за рамки такой жизни, или же хочется, но просто нет возможности. А скорее, не хочется, потому что чувствуешь удовлетворенность, реализованность, крутишься в этом как белка в колесе. Цена победы - Что сейчас для вас и ваших детей значит 20 ноября - день, когда убили отца Даниила? Это день рождения отца Даниила, именно так мы его отмечаем, а не как поминки, хотя, конечно, служим панихиду. Мы это воспринимаем не как трагический уход из жизни, кончину. Он при жизни всегда поправлял, когда кто-то говорил о смерти: «Не погиб, потому что погибают души, а этот человек перешел в жизнь вечную». Это его победа. Осознание этого события пришло ко мне на первую годовщину. Я преодолела это желание скорбеть и убиваться о человеке по-человечески, наверное, это трудно понять, глядя со стороны. Как это ни парадоксально звучит, но я больше не принимаю соболезнования. Я не могу скорбеть о человеке, который променял эту узкую жизнь на несоразмерную ей реальность и полноту. Думаю, что затащить его обратно, в эту жизнь - это эгоизм. Он сам бежал всегда в небеса, стремился туда сам и призывал других. Вот сейчас работаю над книгой воспоминаний о нем. И открываю заново для себя этого человека, смотрю на него не как жена, а совершенно другими глазами. Много удивительных открытий делаю, получая свидетельства других людей о нем. И опять же понимаю, что здесь, в этой жизни, ему просто было тесно. А мне до этого расти и расти, плыть большими гребками. Потому что мне здесь комфортно, хорошо, пожить хочется. А у него была сильнейшая любовь к Богу, поэтому хотелось бежать к Нему. Я этого совершенно не понимала. У многих, кто занимается помощью другим, тем более настоящим служением, рано или поздно наступает синдром выгорания или просто депрессия. Бывало ли что-то подобное у отца Даниила? Я понимаю «синдром выгорания» немного иначе: «светя другим сгораю сам» - как свеча. Человек не думает о своем здоровье, о том, чтобы выспаться, но к нему приходят другие силы, духовные. Знаю одного священника, который умер в алтаре: он исповедовал, отошел в алтарь, почувствовав себя плохо, и там скончался. Это, конечно, блаженная кончина. Думаю, если бы отец Даниил не удостоился мученической кончины, он бы именно так «сгорел на работе». Я слышала от людей разговоры о том, что они порвали бы его собственными руками. У меня не было таких чувств. Про него я забыла и не думаю, нет желания смотреть ему в глаза. Имя нераскаянного грешника не записано в книге жизни, нет и памяти о нем, словно не было его. Официальная версия - что он убит, а заказчики неизвестны. Но в связи с тем переосмыслением, о котором я говорила, какое может быть желание справедливости или мести, если таким путем мой муж получил то мученичество, о котором мечтал? Одно слово на аннотациях его книг меня почему-то всегда мгновенно отталкивало - "миссионер". Мне сразу казалось - ну вот, нашёлся тут миссионер на нас, сейчас будет активно обращать, надо бежать. Вчера в магазине неожиданно продавщица говорит мне - А вы читали книгу Даниила Сысоева "Замуж за мусульманина"? Я говорю - нет. А сама думаю - и не собираюсь. А продавщица с восторженными глазами давай мне пересказывать, как прекрасно и обстоятельно там автор всё, что надо, доказал и показал, причём даже не про "замуж", а про то, как и через что действует в судьбе Господь Я название книги хоть и запомнила, но всё равно решила, что, пожалуй, читать её не буду. Из всех книг Даниила Сысоева - а он, кажется, немало успел написать - я читала только отрывок очень небольшой из почти брошюрки " Простыми словами о тайне Троицы". Что-то я ничего там толком не поняла и нового не узнала, но отметила, что слогом написано красивым. Иногда даже как-то близко к старославянскому - языку и уху было приятно. А сегодня случайно в сети наткнулась на интервью с его вдовой, Юлией Сысоевой. Мне почему-то всегда казалось, что вдовы священников, да ещё известных - это какие-то не очень приятные женщины... Вот откуда такое в голове? Всё, что мне встречалось о ней ранее, я отметала - мне не было ни интересно, ни даже просто любопытно. Мне вообще, если честно, казалось, что она сидит там где-то в глуши со своими тремя дочками и знать ничего не знает про нормальную жизнь. Я ошиблась. Вот так вот узко, выходит, я сужу о незнакомых людях - что-то где-то себе сама придумала, и годами ревностно это заблуждение оберегаю... Сегодня прочитала целиком интервью с ней и увидела, что это интересная, разумная молодая женщина. Заодно разрешила в голове ещё одно недоумение - про то, что якобы православным надо сидеть дома и нежно любить только деревянное русское зодчество да колокольные звоны, а вместо туризма паломничать то в Дивеево, то в Печёры, в мятой юбке и закутанным в платок по самый нос. А оказывается вот и нет! Православные - тоже нормальные люди Меня, кстати, часто смущало, что женщины почему-то весьма некрасиво выглядят. Православные, добрые, отзывчивые, но я смотрела на них и с большим смущением думала - но почему на ней юбка до такой степени некрасивая и мятая? А почему не причешется красиво? Пусть не соблазнительно, но просто - красиво? Разве это запрещается? И так далее. И то, что я люблю путешествовать, носить красивые платья , укладывать волосы пенкой и феном, душиться духами "Амор-амор" и носить разноцветные кожаные браслетики, меня постепенно стало всё больше и больше, как говорится, вводить в искушение... Но сегодня Юлия Сысоева меня прямо успокоила на этот счёт Вот что она про это пишет. Мне нравится видеть что-то новое, интересное. Смотреть разные страны , города, другие культуры. Очень люблю активный отдых , например, горные лыжи. Не хотелось бы себя ограничивать четырьмя стенами или дачей. Может быть, кому-то достаточно паломничеств, но те, кто утверждают, что только так и надо отдыхать, что православным нельзя знакомиться с другими культурами - это какие-то шаблоны. Навязывание какого-то образа жизни или размышление о том, что православной женщине можно только в паломничества - это же тоже шаблон. Я знаю огромное количество активных православных семей , которые ездят отдыхать за границу. Да, все эти шаблоны навязывались очень активно: платки эти, юбки, неухоженные волосы. Иногда какие-нибудь формы читаешь - и просто удивляешься. Я не знаю, о чём думают женщины, рассуждающие о том, можно ли пользоваться дезодорантами. Конечно, нет. Надо вонять потом, и это будет очень православно! И столько копий ломается вокруг такой ерунды. А люди не о том думают. И вот эта ритуальная и фарисейская религия, которая бывает не только у православных, кстати, очень хорошо человека освобождает от ответственности. В такой вере не надо задействовать свой мозг, делать самостоятельный выбор. Куда проще выполнить тучу ритуалов и со спокойной совестью думать, что ты такой весь из себя правильно живёшь. И не надо делать никаких усилий над своим сердцем, над своей душой, понуждать себя любить ближних, делать добрые дела. А ритуалы обрастают новыми ритуалами, и мы получаем толкование на толкование, и так бесконечно. В ночь с 19 на 20 ноября нас потрясла страшная трагедия. Многие из православных христиан знали отца Даниила Сысоева - он вел активную деятельность , издавал книги, публично выступал с проповедями, строил храм на пустом месте. Матушка Юлия имела с отцом Даниилом не просто родство, они были «одной плотью». Именно она знала отца Даниила как никто другой. Мы попросили ее рассказать об отце Данииле, его жизни и деятельности. Безусловно, отец Даниил своей смертью стяжал себе мученический венец. Простите, что задам Вам сейчас такой вопрос. В новостях информация очень разнится. Прошу Вас рассказать, что произошло 19 ноября в храме апостола Фомы, когда был убит отец Даниил. Да, СМИ часто по-разному пересказывает информацию, а потом она и вовсе обрастает слухами… Конечно, меня просили в интересах следствия не рассказывать всех подробностей - как это произошло, как упал, куда упал, кто что видел. Известно, что вечером в храм ворвался человек в медицинской маске с криками: «Где Сысоев? К счастью, ранение было не смертельным, сейчас он поправляется. После этого убийца побежал к алтарю. Отец Даниил вышел в епитрахили, и тогда он выстрелил в него. Пуля попала в шею. Отец Даниил упал на пол лицом. Второй выстрел был в затылок… Все произошло мгновенно. Никто даже не предполагал, что это может случиться в этот день. Хотя у нас в семье было много знаков о том, что что-то должно произойти. И последние две недели я ездила за ним чуть ли не по пятам - встречала, звонила. Мне хотелось постоянно быть с ним. Кроме того, в последнее время у меня была такая тяжесть на душе, как будто тучи надо мной собираются. Так давило все, так тяжело было. И в тот его последний день , я ехала и думала: «Смерть дышит в затылок»… - Расскажите о Вашей семье, о том, как Вы познакомились с отцом Даниилом. С отцом Даниилом мы прожили вместе почти пятнадцать лет. У нас трое детей - старшей Иустине четырнадцать лет, Дорофее в феврале девять будет, а Ангелине - два года. В нашей семье все всегда было с какими-то приключениями, и женились мы с приключениями. Мы познакомились с отцом Даниилом в 1995 году, он тогда учился в четвертом классе московской семинарии. Но мои родители выступали категорически против этого брака, поскольку были очень далеки от церкви и церковной жизни. Не такую судьбу они готовили для своей дочери. Напор отца был категоричен и серьезен, так что мне пришлось бежать из родительского дома и тайно обвенчаться со своим женихом. После свадьбы мы сняли квартиру в Сергиевом Посаде, потому что мужу предстояло еще полгода учиться в семинарии. Он всегда стремился к священству, причем настолько, что, я думаю, именно это меня в нем особенно привлекло. Он очень отличался от остальных молодых людей, это был человек с совершенно необычным мировоззрением, имеющий, если можно так сказать, запредельное мышление. При этом к земной жизни, в бытовом смысле, он был абсолютно не приспособлен. Меня это немного смутило в начале нашей семейной жизни. Ведь когда девушка собирается замуж, она прикидывает, как она будет жить с этим человеком - именно как с мужчиной, опорой, защитой. Но он был при всех своих возвышенных качествах, человеком совершенно «неотмирным» и неприспособленным к обычной семейной жизни. Видимо в этом был некий замысел Божий, потому что когда я с отцом Даниилом только познакомилась, мне было безумно с ним интересно. Меня поразило, насколько он умен и эрудирован, имел энциклопедическую память и огромную искреннюю веру и любовь к Богу. Только сейчас я до конца осознала, насколько это была масштабная личность. А тогда я почувствовала в нем родственную душу. Многие молодые люди меня искренне не понимали, думали я просто экзальтированная и избалованная. А он меня сразу понял, меня казалось, что он внутренне удивительно на меня похож. При этом я уже тогда не представляла себе, как с ним можно жить, в бытовом плане. И действительно за эти пятнадцать лет у нас было много сложностей… Безусловно, теперь мне кажется, что я помучилась бы с ним и еще, если б это было возможно. А я с ним мучилась, конечно же. Он умел разводить вокруг себя невообразимый бардак… - Творческий? Да, у него был «творческий» беспорядок во всем. Эти пятнадцать лет я занималась тем, что приводила его в порядок, чуть ли не причесывала, вплоть до этого. Я понимала, что это мое такое служение… Сегодня мне вспомнилось, что я очень любила ему готовить. Но теперь, после того как он ушел, мне наверное уже даже не захочется готовить, потому что я готовила именно для него. Я поняла, что многое в жизни я делала именно для него. Последние три года я жила в постоянном ожидании, отец Даниил много работал, ездил в миссионерские поездки. Он весь отдавал себя служению. Конечно, у нас был и период, когда мы успели вместе поездить - несколько раз были заграницей, попутешествовали всей семьей. Еще у нас были интересные автомобильные поездки по России. Да это было какое-то беззаботное время… Особенно когда он был только диаконом или только начинал служить священником, но у него еще прихода не было. Но когда он стал создавать общину, то тут все, как отрезало от семьи. Он весь с головой ушел в работу… Постоянно говорил: « Я не успею, мне надо еще многое успеть сделать… Мне осталось очень мало. Меня убьют, я это чувствую». Нет, про смерть он всегда говорил серьезно. В шутку он воспринимал угрозы… Отец Даниил абсолютно этого не боялся, наоборот, как-то даже со смехом, с юмором это воспринимал. Конечно, он предпринимал какие-то действия, обращался в органы, у него были знакомые в этой сфере, но это как-то результата не принесло. Видимо так ему надо было, раз Господь избрал его мучеником. Очень многие знают его как замечательного священника, талантливого проповедника и миссионера, а каким он был человеком? У него энергия била через край, мне всегда было удивительно, откуда в человеке сколько сил, энергии и желания… Безусловно, это все шло от его искренней, почти детской, любви ко Христу, к Его Слову. Я вот теперь понимаю слова Христа, когда он говорил: «Будьте как дети». В этом смысле отец Даниил был ребенком. Думаю, в некоторых случаях, этим можно объяснить его особую ревность и местами неполиткорректность. Возможно, где-то и были перегибы, но его пример говорит нам о том, что христианин должен быть принципиален. Например, если мы верим во Христа, то мы не можем назвать «пророка» Мухамеда - пророком… И второе, что всегда привлекало и тянуло к нему людей, это его совершенно открытая душа, тоже, можно сказать, по-детски открытая. Недавно мы смотрели видеозапись занятий отца Даниила в воскресной школе. Удивительно, насколько он умел доносить до детей Христовы истины. Он умел радоваться, и дарить эту радость людям. Конечно, были моменты, когда он был угрюм и зол, иногда мог сорваться, накричать. Но люди в основном этого не видели, чаще доставалось нам, семье. Кроме того, отец Даниил умел служить радостно. Каждую свою службу он совершал как бы на подъеме. Праздничную службу он умел сделать по-настоящему Праздником, так что люди выходили из храма с сияющими лицами. Ведь бывает такое, что батюшка приходит на службу не в настроении, одному буркнул, другому. Но отец Даниил умел это скрывать, он оставлял за порогом церкви все свои проблемы и плохое настроение. То есть когда он приходил служить Богу, он всегда приносил людям только радость. На мой взгляд, это был удивительный дар. У меня вот еще какой вопрос. Отец Даниил рассказывал, что у него в роду были татары, а прадед был муллой? И якобы мусульмане высчитали его родословную до Мухаммеда.. Да, он на четверть татарин, по материнской линии. У нас семья получилась «многонациональная» - я на четверть еврейка по отцовской линии, а он на четверть татарин. И действительно, прадед у него был муллой. Есть мнение, что род его восходит от Мухаммеда. В этом плане у нас все с ним очень необычно. У отца Даниила много великих людей в роду, и у меня, например, прабабка из рода бояр Колычевых. Оказалось, что святой митрополит Филипп Московский приходится мне родственником, потому что моя прабабушка - прямой потомок этой ветви. У нее даже фамилия была Колычева. Удивительно то, что мы повенчались в день празднования памяти митрополита Филиппа. Чем он занимался последние годы? Чем только ни занимался… Он занимался всем - пытался объять необъятное. Много сил он посвятил миссии. У него были сокровенные мечты создать миссионерские приходы по всему миру для проповеди инославным, а также внутри диаспор. Сначала это была только мечта, но постепенно она стала осуществляться с помощью его миссионеров. К нему приходили креститься этнические мусульмане - азербайджанцы, дагестанцы… У отца Даниила была идея обучать крещенных мусульман миссионерскому делу, чтоб они могли проповедовать Христа среди своих народов. Намного проще, когда приходит азербайджанец к азербайджанцу и рассказывает ему о Боге, чем если это делает человек другой национальности. Еще отец Даниил хотел, чтоб православная служба была переведена на многие языки, как Библия, которая существует на всех языках. То есть, чтоб в Дагестане служили на дагестанском… и т. Можно сказать, он мыслил вселенски. Сейчас многие любят говорить, что православие - это религия для русских. Отец Даниил был с этим категорически не согласен. Он выступал против того, что мы должны в первую очередь проповедовать своим русским, а потом уже другим народам, или же, что нельзя проповедовать на чужой территории. Эта ложные мысли, они очень в духе нашего времени. Он говорил, что православный человек должен быть прозелитом, он всегда и везде должен проповедовать Слово Божие. Таким образом поступают сектанты, и в этом они правы. Православные должны брать с них пример. Исходя из этой мысли, отец Даниил стал создавать свой проект школы уличных миссионеров. Расскажите подробней… В 2008 году отец Даниил при храме святого апостола Фомы создал миссионерскую школу. Уже был первый выпуск. В ней обучались молодые ребята, они вместе читали Библию, разбирали смысл, и отец Даниил объяснял им, как вести диалог с безбожниками и сектантами - как правильно говорить, какие аргументы приводить. Потом они ходили на практику - общались на улице с людьми, заговаривали с ними о Боге, раздавали листовки. При этом Отец Даниил считал, что священники не должны так ходить, их обязанность - готовить этих миссионеров и быть в храме. А ходить должны миряне. Да, кроме этого он активно участвовал в строительстве будущего храма.
Матушка Юлия Сысоева: ее муж-священник был застрелен в храме
Последнюю ночь я сидела рядом с ним Я вспоминала, что, когда я первый раз увидела усопшего мужа, уже облаченного в священнические одежды, я не принимала происходящего. Я не принимала факт смерти. Мне хотелось взять его за руку и сказать: ну все, пойдем теперь домой, все закончилось и теперь мы идем домой, но вместо этого был гроб, который привезли в храм. Дома нас ждут дети, мы будем ужинать, пить чай и разговаривать на самые простые житейские темы. Целую ночь я сидела рядом с ним и разговаривала с ним. А он лежал в гробу и молчал. Нет, не совсем молчал, мне казалось, что мысленно он мне отвечает, я и правда получала ответы от него в ту ночь, и потом, с течением времени. Я роптала, что не могу вот так поговорить с живым, почему я сейчас сижу и разговариваю с мертвым, и вообще почему он мертвый, холодный, и что такое смерть, когда ее нет. Это была очень тяжелая ночь. Я понимала, что так больше не смогу посидеть, не смогу дотронуться до его руки.
Я торопилась в ту ночь сказать ему все самое главное, то, что мы не успели сделать при жизни. Умирание или уход из этой жизни для меня представлял идеалистическую картину, когда умирающий лежит на одре, окруженный любимыми людьми, и прощается со всеми, дает наставления, убеждает, что наше расставание временное и он уходит немного раньше нас, чтобы сделать там важные дела. А оказалось, что смерть вырвала его у нас без наркоза, мы не попрощались, это было самым болезненным моментом. Мой мир был разрушен. Вопрос «Как жить дальше? Пустая квартира, гудки в трубке, когда знаешь, что ответа не будет: звони не звони, пиши не пиши. Что я не услышу привычного звона ключей и открывающейся двери, привычных шагов в прихожей, не побегу разогревать ужин и расспрашивать, как прошел день, рассказывать об успехах или проблемах наших детей. Подробнее Пустота была страшным состоянием надлома или надрыва собственной души. Вопрос «как жить» дальше разрешился сам собой, со временем.
Я просто поплыла по течению, за меня все само делалось и решалось. Однажды я увидела сон: отец Даниил возле храма смотрит расписание богослужений, я подхожу к нему, а он говорит мне, что исправит те ошибки, которые допустил при жизни. Решался вопрос с изданием его книг, непонятно было, кто и как этим теперь будет заниматься. Оказалось, что именно эта работа, которую я не очень хотела, досталась мне. Почему я не очень хотела? Я не понимала, что со всем этим делать и как. Хотела кому-то отдать, кто это сделал бы хорошо и правильно. И вот 10 лет пришлось издавать его книги, переводить на разные языки. Больше всего было переведено на английский.
Распространение книг приняло международный характер. Я воспринимала это как миссионерскую работу. И благотворительный фонд открылся и заработал помимо меня. Нашлись люди, которые опекали, помогали и заботились. Вопрос, как жить дальше, отпал сам собой. Просто жизнь пошла сама. Некоторые вещи не проходят Да, какое-то время пришлось провести в темноте и пустоте. На Введение подруга предложила мне поехать в Псково-Печерский монастырь к батюшке Адриану. Мы были там с отцом Даниилом в 99-м году, и тогда наша поездка была совсем неудачной.
Я писала об этом в книге «Неизвестный Даниил» и не стану повторяться. Вторая поездка была почти сразу после его гибели. Вечерний поезд, темнота за окном, темнота по прибытии в Псков, темнота в монастыре. Было ощущение, что наступила вечная ночь и солнце не взойдет никогда. Такой странный день был. Это север, это Псков, это зима, понятно, что было темно. Я смутно помню, что мне говорил отец Адриан. Я почти ничего не понимала и запросилась назад в Москву, как только мы вышли от батюшки. Меня разрывала тоска.
Мы изменили планы, уехали из монастыря и взяли обратные билеты на ближайший поезд. В поезде я легла на верхнюю полку, открыла Апокалипсис и прочитала его полностью. Это были дни окружившей меня темноты. Лишь некоторые люди вырывали меня из этого мрака, словно пытаясь осветить путь-дорожку светом небольшого туристического фонарика.
Ставок санитарок тогда, в 91-м, не было, их просто и незатейливо свалили на сестер. Их сократили, ведь тогда много чего сокращали в нашей стране. Самым страшным ночным кошмаром были «заливухи» и те несчастные убитые в жутких муках нерожденные младенцы, последним пристанищем , которых был большой холодильник в отделении гинекологии. Да, именно первая моя «заливуха» сказала мне про свои вены. Меня подняли среди ночи, сказали, что в гинекологии родила «заливуха» и надо идти делать наркоз.
Немного объясню, почему именно я. Днем всеми абортницами занимался персонал гинекологии. А вот ночью на весь роддом оставалась одна анестезистка, то есть в мое дежурство — это я, с единственной связкой ключей от сейфа с наркозными и наркотическими препаратами, и именно я должна была идти в абортарий ночью. А «заливухи» рожали в основном по ночам. Думаю, что уже не нужно объяснять, что это такое и каким способом убивается ребенок, и сколько часов он погибает в страшных муках , когда едкий гипертонический раствор хлористого натрия разъедает ему кожу, глаза, попадает в рот, в пищевод… Как он кричит и бьется в конвульсиях... Об этом на сегодняшний день пишут и рассказывают много. Раствор заливается утром или днем по расписанию, но ребенок, как правило, рождается уже ночью, а дальше следует процедура чистки и наркоз соответственно. Самого ребенка взвешивают, описывают, измеряют, маркируют, заворачивают в медицинскую клеенку и кладут в специальный холодильник для био-отходов. Тогда, в 91-м, одним из первых указов Ельцина было подписанное постановление о социальных абортах.
Я не знаю, как этот закон называется на юридическом языке, впрочем, это неважно и сути не меняет, главное, что был подписан смертный приговор многим детям, разрешавший проведение абортов на поздних сроках, то есть до 28 недели, по социальным показаниям. Это значило, что любая женщина, вдруг передумавшая рожать, могла преспокойно придумать себе «социальное показание», пойти в медицинское учреждение и в стерильных условиях избавиться от своего ребенка. Никакого криминала, все по закону, а следовательно, это не преступление, не убийство, а просто медицинская процедура. Мы живем в России, и поэтому там, где 28 неделя, — может быть и 30-я, и 32-я, даже так бывало. Вот и потянулись женщины, ничего не боясь, на так называемые социальные аборты. В ту темную осеннюю ночь , когда непроглядная тьма густо смешивалась с черным непрерывным дождем, барабанившим по металлическим подоконникам, я зашла в ярко-освещенную операционную абортария. На кресле лежала совсем молоденькая девушка 18 лет, только что родившая мертвого ребенка при помощи солевого аборта. Сонная врач в марлевой маске неторопливо раскладывала инструменты, в лотке в крови уже лежала средних размеров плацента. Девушка была абсолютно спокойна, ее спокойствие меня покоробило.
Я начинала понимать, что вот сегодня она убила своего ребенка. На лице у нее был достаточно яркий макияж, как будто она лежит не в абортарии, а собирается на дискотеку или на свидание. Это еще больше меня покоробило. И вот она поворачивается ко мне в тот момент, когда я собираюсь ввести ей внутривенный наркоз, и говорит, так холодно-цинично, брезгливо глядя на меня из-под накрашенных ресниц, как смотрят на низкосортную обслугу: «Вену мне только не пропорите, а то тут уже одна мне вену проколола». Меня это просто взбесило. Она, которая только что убила своего ребенка, беспокоится о своих венах! Да как бы я хотела пропороть ей эту вену! У меня тогда было совершенно острое желание хорошенько пропороть ей вену, да так, чтобы синяк на полруки. Но я не стала этого делать.
Может, потому что я не имела права заниматься таким вот мелким самосудом. Такая скорбь объяла меня, что, когда я закончила с ними, я ушла в предоперационную — попрощаться с ее ребенком. Он лежал на кушетке, завернутый в оранжевую грубую клеенку. Это были его первые и последние пелены. Никто никогда не станет о нем плакать, пожалуй, кроме меня в ту ночь. Я развернула клеенку. Там была маленькая девочка. Кожа на одной ноге у нее полностью слезла, и нога была красная и блестящая. Таких детей еще называют «лаковыми детками», так как от соли их нежная кожица слезает и они рождаются красными и блестящими, словно покрытые лаком.
У нее были тонкие изящные пальчики, и на них аккуратные тонкие ноготки, и на ножках были крошечные ноготки. Приоткрытый ротик и немного выглядывающий маленький язык. Светлые волосики на голове были слипшиеся, а все тело было покрыто белым пушком, маленькие, мягкие как у мышки ушки, плотно прижатые к голове. Я понимала, что эти ножки никогда не побегут по земле, эти ручки никогда не прижмут игрушку, и она никогда не скажет: «Мама, я люблю тебя». Наверное, там, за гробом, она сказала бы одно: «Мама, за что? Зачем так жестоко? Мама, ты знаешь, как мне было больно? Происходящее не укладывалось у меня в голове. Этого просто не могло быть.
Этого не должно быть! Этот ребенок должен быть живым и любимым. Она должна была родиться где-нибудь к Новому году, когда вся страна будет наряжать елки, зажигать разноцветные гирлянды и лепить снежных баб. А сейчас, в 2015-м, ей было бы уже почти 25 лет. Может быть, она сама была бы сейчас уже мамой. А ее матери-убийце сейчас около 43. Наверное, она имеет других детей, помнит ли она о своей первой убитой дочери? Жалела ли она потом об этом? Помнит ли она, как в день смерти дочери красила свое лицо, листала модный журнал, нетерпеливо ждала схваток в палате, а потом родила ее как ненужный отход в принесенное эмалированное медицинское судно.
То самое судно, в которое мочатся и испражняются больные. Помнит ли она об этом? А потом были другие. Конвейер смерти работал исправно. Это были социальные аборты. Вот женщина, 44 года. Узнает о беременности, уже когда ребенок зашевелился. Нет, она думала, что у нее климакс. А тут беременность.
Надо избавляться! Разве рожают в 44 года? Это же стыдно! Нормальная, здравомыслящая, а главное, приличная женщина не рожает в таком возрасте, это же позор! Что она скажет мужу и взрослым дочерям, как она появится с пузом на работе? И она спокойно идет на заливку. Там был мальчик. Да, ей немного жалко, всего чуточку. Она всегда хотела мальчика, но у нее две дочери и пять абортов на «благочестивом» сроке до 12 недель, когда приличные и здравомыслящие женщины должны вовремя определиться со своей беременностью.
Ну, а здесь неувязочка вышла, не поняла вовремя, что беременна, пропустила так называемые все сроки. Бывает, и это поправимо. И его больше нет. Его завернули в клеенку и отправили в тот же холодильник к другим таким же мученикам. Сейчас ей 68. И если она превратилась в больную и никому не нужную старуху, с давлением, с гнилым зловонным дыханием, вечно ругающую всех и вся, всегда недовольную жизнью, ненужную своим давно взрослым дочерям, у которых давным-давно свои жизни, и «чьхать» они хотели на свою мамашу, то мне ее — не жалко. Она сама сделала свой выбор, тогда, осенью 91-го, когда убивала своего единственного сына. Мне скажут, что вот, мол, расфантазировалась, может, она еще крепкая пожилая женщина , вполне здоровая, любимая дочерьми и престарелым мужем, мирно копающаяся в грядках на любимой даче, сажает цветочки, нянчит внуков и все у нее хорошо. Может быть, и так, но скорее всего в ее жизни развернулся первый вариант, и она его сама выбрала, это закон неотвратимости и свободного выбора.
Второй вариант у нее мог бы быть, откажись она от убийства своего ребенка. Но она прошла точку невозврата, когда села на гинекологическое кресло для проведения мирной медицинской процедуры. Может, кто-то скажет, что я осуждаю этих несчастных. Я лишь скорблю о том ужасе, который происходит в мире каждый день совсем рядом с нами. А кто-то осудит меня и скажет, почему же ты стояла и смотрела, почему не разнесла этот абортарий? Я не буду оправдываться. Да, я стояла и смотрела, как в ступоре. Мне самой было всего 18 лет, и это все происходило как в ужасном бессмысленном липком бреду, от которого хочется проснуться раз и навсегда. От женщин-абортниц я видела много подобного цинизма.
Одна «блатная», которой были назначены наркотические обезболивающие а это очень большая честь, и далеко не всем их назначали , после очень блатного мини-кесарева сечения пожаловалась мне, что в ее отдельной палате, в которую ее поместили по очень большой договоренности, капает кран. Требовала сантехника среди ночи. Да из нее просто вырезали ее ребенка, как вырезают ненужную мешающую жизни опухоль! Вырезали живого, и пока зашивали ее живот, — аккуратными косметическими швами, такими, что бы потом могла ходить на пляже в бикини, — ее ребенка положили на холодный подоконник умирать, а ей теперь нужен сантехник «кран чинить», потому что ей отдохнуть надо, заснуть, «был трудный день»! Знаете, мне тогда хотелось вылить наркотик этот, строго учетный промедол, в раковину и вколоть ей простую водичку, что бы она орала от боли, тогда ей будет точно не до капающего крана... Она хоть раз вспомнила о своем нерожденном ребенке , умершем на каменном подоконнике в операционной? Были и матери-циники, приводившие на аборт своих дочерей. Никогда не забуду одну мамашу, которая притащила свою шестнадцатилетнюю дочь на поздний аборт. Девочка в 16 лет не может решать сама рожать ей или нет, но решает мама.
А мама сказала — аборт и точка. И вот эта дама, располневшая, как старый мопс, увешанная дорогими серьгами, своими толстыми пальцами, унизанными массивными перстнями, строчила бумагу с заявлением об аборте по социальным показаниям. Жрать им нечего, малыша растить не на что. Дама по тем временам была директором ресторана. Не стоит объяснять, какая это хлебная должность была в те самые времена и как жили директора ресторанов, магазинов и продуктовых баз, в то время когда всей стране действительно жрать нечего было. И вот она этими своими бриллиантово-рубиновыми руками подписывала смертный приговор своему внуку и ломала жизнь своей дочери. Ее бедная дочь, бледная и заплаканная девочка с опухшими глазами, полными ужаса, сидела на деревянной кушетке, покрытой все той же оранжевой омерзительно-холодной клеенкой, и нервно теребила казенную застиранную сорочку с жирной черной печатью «16 родильный дом». Ее ребенку, которого она уже, по всей видимости, успела полюбить, не суждено было родиться в родильном доме, его там должны были убить всего через несколько часов, после подписания смертного приговора. Бедное забитое существо не могло промолвить ни слова, она не могла пойти против своей властной и грубой мамаши.
Даже акушерки, повидавшие много на своем веку и успевшие зачерстветь и выгореть в душе, сами прошедшие не через один аборт, даже они плевались тогда от отвращения, глядя на эту лживую мамашу. А вот еще эпизод: в дверь приемного отделения просунулась мужская развеселая голова и бодро произнесла: «Здрасте, а мы на аборт. Она обняла своего мужа за шею, они мирно чмокнулись в щечку. Так обыденно, так мило и нежно выглядело бы это, если бы не фраза: «мы на аборт». Только вдумайтесь в эти слова. Она прощались с мужем так, как будто ложилась полежать и полечить «небольшую проблемку со здоровьем», прыщик на заднем месте. Я не знаю, какова была причина их «трудного решения», почему у них возникло такое дружное и непринужденное желание избавиться от ребеночка, но эта легкость, с которой они оба шли на аборт, просто шокировала. Вообще я часто видела, как мужчины провожали своих женщин на аборт. Одни непринужденно и как-то очень обыденно прощались, как будто вообще ничего не происходит, другие заходили с каменными напряженными лицами, какие бывают у супружеских пар в ЗАГСе на процедуре развода.
Они прячут взгляды, отворачивают лица, поджимают губы, говорят односложные фразы. Паспорт с тобой, ну все, пока», — и так далее, и тому подобное. Может, они испытывают смущение, или страх, или угрызения совести, поэтому приходят с каменными напряженными лицами, нервно ищут куда-то завалившийся паспорт, перебирают вещи. Они говорят все это, а их ребенок начинает уже сжиматься от ужаса в предчувствии смерти. Если кто-то из защитников абортов скажет, что он ничего там не чувствует, то такой защитник глубоко ошибается. Уже давно всем известно, что ребенок чувствует смерть. Представьте себя в камере смертников. Какой ужас вы будете испытывать? Была еще женщина.
Тоже поздний срок. Муж недавно погиб. Пришла делать аборт. Это тоже как-то всех покоробило. Она твердила: «Куда я теперь одна с ребенком? Надо убить, и проблема решена. Будешь совсем одна. Так хоть с ребенком, а так — и без мужа, и без ребенка. Все равно, мужа уже нет.
Молодая, найдет нового мужа, а с ребенком кто возьмет? Может, она была в шоке и не понимала, что творит, скажут другие, но почему тогда другие женщины в аналогичной ситуации не делают этого, более того, пытаются всеми силами сохранить живую частичку любимого человека? Скорее всего — это неподвластный разуму какой-то особо запредельный вид эгоизма. Каждый переживает горе по-своему, кто-то творит глупости, — опять скажут защитники. Нет, это не глупости и не горе. Это то же самое, когда убивают «лишнего» ребенка, «лишний рот», не хотят «нищету плодить». Кстати, кто придумал эту крылатую фразу? Плодить нищету! Аборт — это лекарство от нищеты?!
То есть, убив беззащитное дитя, наше общество станет и богаче и счастливее? Решатся всякие социальные проблемы , начнется процветание? Получается, за десятилетия, что в нашей стране делаются аборты, мы должны были стать богатой и процветающей державой? Мне сразу скажут защитники абортов, что не надо утрировать и передергивать. А потом про право женщины на выбор и про право, — вдумайтесь только в это слово! Я большего цинизма и лжи не видела! Даже тетка в дорогих перстнях и кольцах менее цинична, чем сама эта мысль — «право на рождение желанным». Интересно, когда его убивают, он знает об этом своем праве? И опять перед глазами встают лица, картины.
Вот мне рассказывают про одну акушерку из патологии, которая делала аборт на 20 неделе. Нет, не солевой. Заливку как-то не любят, поэтому «своих» обычно не заливают. Делают либо мини-кесарево, так это называется «про женщину с краном», либо традиционный аборт. Мини-кесарево она не захотела делать, живот швом портить, пусть даже и косметическим, да и матку портить рубцом, она же еще родить хочет. Так вот мне рассказывали, как расчленяли этого ребенка в матке, вытаскивали по частям. И как громко трещали кости, когда их ломали, так что всех тошнило от этих звуков. Мне ответили, что рассталась со своим парнем, вроде как замуж за него не собиралась, вроде изменил он ей. В общем, разбежались, вот и передумала.
А оставаться матерью-одиночкой — нет, ни за что. Проще убить. У «своих», прямо на работе, сделают все как надо. Хоть «свои» и не любят делать у «своих», но почти все сотрудницы периодически пользовались услугами родного абортария. Потом рассказывали и пересказывали это все за чаем в сестринских, поедая очередной торт, принесенный от благодарных пациенток. Обсуждали своих мужчин, секс и, конечно, свои аборты. Она из медсестер даже рекордсменкой по ним была. По несколько штук в год, прямо на работе. Дома муж и один сын.
Да, я не преувеличиваю, так и было. Я не понимала, как после этого, — вернее, «с этим», потому что в случае аборта «после» не бывает, он остается с женщиной на всю жизнь, — как можно «с этим» жить, трескать торты, обсуждать в курилке под лестницей? И ведь знала же эта акушерка, на что шла и как трещали кости, хоть сама была под наркозом, качественным, «для своих». Нет, я не могла там больше находиться, видеть все это, слушать эти разговоры и главное — участвовать в этом. Не могла. Я поняла, что я не могу жить с этим, я не понимала, как мне дальше с этим жить. Однажды, это было днем, мне нужно было подняться в гинекологию за чем-то. Захожу в операционную. Лежит женщина, как всегда.
Собираются заливать. Врачиха была в хорошем настроении , шутила о чем-то с женщиной. Женщина тоже была преспокойная, и даже, казалось, в хорошем настроении. У нее были так называемые «медицинские показания», резус-конфликт. Медсестра куда-то удалилась, околоплодные воды стекали медленно, а врачиха хотела ускорить процесс. И тут я вхожу, вроде с флаконами калипсола, да, он у них кончился, и меня попросили отнести. В этот момент врачиха говорит мне: «Надави ей на живот, а то течет медленно». Типа, попалась я ей под руку. И вот ужас.
Я как под гипнозом в оцепенении от происходящего надавливаю ей на живот и чувствую, как ребенок начинает биться у меня под рукой. Я отдергиваю руку, как от электрического тока , отскакиваю в сторону. А врачиха говорит: «Ишь, чувствует, что его убивают, ну ничего, недолго прыгать осталось». Говорит это с каким-то особым садизмом и жестокостью! Я понимаю, что в этом момент у меня уходит пол из-под ног. Я попадаю в ад. Я бегу оттуда. Коридоры, лестницы. Я иду и пишу заявление об уходе.
Я так и сказала, что больше не желаю участвовать в абортах. На что мне сказали, что я должна отработать два месяца по закону. Тогда так было. Нельзя было взять и уволиться. Но раз я больше не желаю, то меня на эти два месяца переведут в тихий «стационар на дому», — так назывался кабинет приема беременных, типа консультации, буду сидеть с докторшей на приеме и принимать беременных. И вот сижу я с докторшей в стационаре на дому. Приходит к нам девушка. Вышла замуж в Москве за профессорского сына. Сама простая, из простой семьи, откуда-то с периферии.
Свекровь ее не любит, издевается, держит в своей огромной профессорской квартире за служанку, а тут и муж, как выясняется, изменяет ей и не любит ее. Тут еще и анализы пришли очень плохие, почки у нее стали отказывать, и неизвестно, выживет ли она или нет. Вот моя докторша ей и говорит, что давай сделаем аборт, раз такая ситуация. Тут и я вступилась, боясь, что и эту уговорят.
А мне до этого расти и расти, плыть большими гребками. Потому что мне здесь комфортно, хорошо, пожить хочется. А у него была сильнейшая любовь к Богу, поэтому хотелось бежать к Нему. Я этого совершенно не понимала.
У многих, кто занимается помощью другим, тем более настоящим служением, рано или поздно наступает синдром выгорания или просто депрессия. Бывало ли что-то подобное у отца Даниила? Я понимаю «синдром выгорания» немного иначе: «светя другим сгораю сам» - как свеча. Человек не думает о своем здоровье, о том, чтобы выспаться, но к нему приходят другие силы, духовные. Знаю одного священника, который умер в алтаре: он исповедовал, отошел в алтарь, почувствовав себя плохо, и там скончался. Это, конечно, блаженная кончина. Думаю, если бы отец Даниил не удостоился мученической кончины, он бы именно так «сгорел на работе». Я слышала от людей разговоры о том, что они порвали бы его собственными руками.
У меня не было таких чувств. Про него я забыла и не думаю, нет желания смотреть ему в глаза. Имя нераскаянного грешника не записано в книге жизни, нет и памяти о нем, словно не было его. Официальная версия - что он убит, а заказчики неизвестны. Но в связи с тем переосмыслением, о котором я говорила, какое может быть желание справедливости или мести, если таким путем мой муж получил то мученичество, о котором мечтал? Напомним, что девочки обвинили отчима в сексуальных домогательствах. А на этой неделе в Интернете появилось видео, где одна из дочерей рассказывает про плетку и «позорные трусы», вроде как намекая на некие садо-мазо-игры, в которые якобы вовлекал их отчим. Неужели весь этот ужас мог происходить с дочерьми известного религиозного деятеля, миссионера, чью смерть многие считают мученической и о канонизации которого активно говорят?!
От одной мысли волосы дыбом. И вот сама девушка - в редакции «МК». Волнуется, изо всех сил пытается не расплакаться и просит ее выслушать. Я оговорила отчима, но у меня были на то причины». Ее повесть грустная и печальная, и кажется, будто убитый священник самой своей смертью обрек детей на страдания и еще - вражду. Он был его близким другом, после смерти возглавил благотворительный фонд «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева». Через полтора года после убийства Станиславский женился на вдове, удочерил трех дочерей. Вскоре был обвинен по статье 132 УК «Насильственные действия сексуального характера».
Заявление в полицию написала старшая дочь священника. В ходе следствия выяснилось, что жертвой отчима якобы стала еще и средняя дочь. Расследование по его уголовному делу завершено, на днях СК передал обвинительное заключение для утверждения в прокуратуру. И как раз в это время в Интернете появилось видео из материалов уголовного дела. На нем средняя дочь священника рассказывает, что отчим не просто рукоприкладствовал, но и вовлекал в «странные игры»: к примеру, заставлял бить его самого специальной плетью с кисточкой в это время он надевал на себя «позорные трусы». Все, что ты рассказываешь на видео, это правда? Или это монтаж? Это настоящее видео, оно было сделано в кабинете директора моей школы.
Но то, что я говорю, - не совсем правда. Можно по порядку? Когда отца убили, все Сысоевы родственники с его стороны считали виноватым в этом Сергея. Ведь доказано - убийца совсем другой человек. И мотив известен: критика священником ислама. Вспомните, как все случилось. Сергей в тот день пришел к отцу на исповедь, был последним в очереди. И в итоге папа задержался в храме именно из-за него.
То есть если бы не Сергей, отец бы раньше ушел и остался жив. И вы с сестрой так думали? Поначалу да. Потом я уже стала рассуждать: ведь убийца мог столкнуться с отцом, выходящим из храма, и все равно расстрелять. И еще хуже - он мог прийти к нам домой и убить всю семью. В общем, я не виню Сергея за то, что из-за него задержали отца. Второй момент. Убийство произошло на глазах Сергея.
Он ничего не сделал, чтобы его предотвратить или чтобы задержать преступника уже после всего. Это тоже для нас было непонятным. Он мог просто растеряться - это вполне естественно. Мама говорит, что по записям камер видеонаблюдения все произошло меньше чем за минуту. И вот потом мама приводит Сергея и говорит: «Он будет жить с вами и станет вам отцом». Представляю, как вы это восприняли… Я уже этого не помню. Но помню, что он добрым был, подарками нас задаривал. В общем, сначала с Сергеем я общалась хорошо.
А старшая сестра , по-моему, с ним с первого дня конфликтовала. Она вообще такая боевая: был случай, когда она директора школы, в которой училась, покрыла матом, и ее за это исключили. В итоге, когда ей исполнилось 16 лет, она переехала в квартиру Сергея он ей подарил и стала жить отдельно. Сестра была очень довольна - в таком возрасте иметь отдельное жилье и жить как хочешь, а не как тебе велят родители! После ее ухода первый год был нормальным. Потом я как будто превратилась в Золушку: должна была все убирать, за их ребенком у мамы и Сергея родился сын присматривать. Но я, по его мнению, была плохая Золушка. И 4 года назад начались конфликты с отчимом и у меня.
Кто их провоцировал? Мог наорать на меня из-за всякой фигни. Скажем, я не вынесла вовремя мусор или не сделала еще чего-то, о чем он просил. Часто придирался, что якобы не так на него посмотрела эта его претензия меня особенно бесила. В общем, прессовали меня всячески. Доходило до того, что мне было страшно дома находиться. Я порой не хотела из школы возвращаться. Мою младшую сестру он не трогал.
Она постоянно «дурочку включала», а он говорил, что дурочек не бьет. Он скандалил, когда был пьяный? В то время он стал выпивать. Но когда выпьет, он был добрый, а вот трезвый - совсем другой. В нем будто два разных человека уживались. Один добрый, с которым приятно общаться. А второй - не просто злой, а свирепый. Второго я очень боялась.
И главное - не знаешь, когда он будет каким. Поэтому и было страшно дома находиться. А маме об этом говорила? Мама все это видела. Все было очевидно. Я ей в лоб задавала вопрос: «Почему ты меня не защищаешь от него? Говорила, что это у меня переходный возраст тогда мне было 14 лет , что это у меня недостатки. Какие недостатки?!
В общем, я пришла к сестре, попросила, чтобы она забрала меня жить к себе. Но она не забрала! А что сказала? Сказала, что есть условие: я должна пойти к двум ее друзьям, оперативникам, и рассказать им, что Сергей меня бьет. Но она еще придумала мне историю с плеткой и трусами. Я им все рассказала, как она велела. Через два дня ко мне в школу пришли эти два ее друга и еще какая-то женщина, меня завели в кабинет директора. И там я повторила ту же самую придуманную историю под видеозапись вот она сейчас в Интернете.
И после этого сестра тебя забрала? Я жила дома. Через два дня я рассказала обо всем маме. Она выслушала молча и ушла. В тот же день она рассказала Сергею, но они решили, что ничего страшного не будет, что следствие во всем разберется. Никто не думал, что Сергея посадят. А 11 февраля 2016 года его забрали и с тех пор не отпускают. Арестовывали отчима при тебе?
Да, я помню, как вошли омоновцы, надели на него наручники. Он не сопротивлялся. Все-таки что из твоих первоначальных показаний было выдумкой? Про плетку и про трусы. Никакой плетки у нас никогда дома в принципе не было. Я даже не представляю, как она могла бы выглядеть. И как выглядели бы «позорные трусы». Но само выражение «позорные трусы» у нас «гуляло», мама его употребляла в какие-то моменты типа: «Что ты расхаживаешь по квартире в позорных трусах?
Почему все-таки ты решила пойти на поводу у сестры? Я просто хотела жить у нее и готова была на все. А она Сергея ненавидела до трясучки.
Эти согласования идут до сих пор, и конца и края им не видно. Когда этот участок нам условно выделили, то отец Даниил сразу поставил там бытовку с крестом. Конечно, перед этим он получил благословение священноначалия. Без благословения владыки он ничего не делал, поэтому прежде пошел к владыке, и тот дал на это благословение. Хотели начать только с бытовки, но потом поставили избушку и постепенно начали ее обстраивать.
В итоге властей просто пришлось поставить перед фактом, что временный храм уже стоит. Почему это произошло? Это была инициатива Департамента природопользования города Москвы. Причиной изъятия участка они называли то, что будто бы храм не соответствует нормам экологического законодательства. Отец Даниил тогда бросил все силы. Эта история его сильно подкосила, начались проблемы со здоровьем. Но он приложил столько усилий, чтобы остановить эту волну. Это дело нужно было действительно отстоять, иначе могли рухнуть все его труды, а за этим решением стояли серьезные люди.
И это было чудо Божие, что храм отстояли. Опять же его необъятной энергией и дерзновением. Он никогда не опускал руки. Если начинались трудности, он сразу шел в бой. Это нам предсказал еще старец Адриан. Он сказал, что храм будет построен, но отец Данил в нем служить не будет. Конечно, отец Даниил надеялся, что успеет его построить, поэтому так торопился. Собственно он строил, заранее зная, что служить там не будет.
У отца Даниила при жизни было льняное облачение, и он завещал похоронить в нем. Когда его сшили, он сразу сказал: «Вы меня в нем похороните». Тогда я это несерьезно восприняла, подумала, вот, хоронить себя собирается. Это облачение хранилось в храме, но от него примерно год назад потерялись пояс и поручи, и никто не мог их найти. Перед похоронами, когда облачение стали собирать, чтоб везти в морг, все помнили, что поручей и пояса нет. Поэтому было очень удивительно, когда отец Виталий зашел в алтарь и увидел поручи отца Даниила, лежащие на стуле. Про пояс тогда забыли, уже приехали в морг, и тут вспомнили, что пояса нет. Тогда позвонили в храм, попросили, чтоб нашли пояс от любого другого облачения.
Там побежали искать и вдруг видят, пояс лежит на том же стуле. Так вот облачение все нашлось. Это, конечно, явное чудо. Еще одно было, когда мы с отцом Даниилом только познакомились. В 1994 году, будучи еще незамужней девушкой, я впервые поехала на Святую Землю. Когда я собиралась в поездку, то духовник посоветовал мне не просить что-то конкретное, а помолиться о достойном женихе. Поэтому стоя у Гроба Господня, я испросила у Господа жениха, да не просто жениха, а такого, чтобы стремился к священству. Я знала, что в таком святом месте моя молитва обязательно будет услышана.
Через месяц после этого мы с отцом Даниилом познакомились. Еще из той поездки я привезла себе золотое кольцо с маленьким бриллиантом. Все эти годы я ни разу его не снимала, поэтому кольцо вросло в палец и не снималось. Теперь от него даже след остался. Когда мы шли к кладбищу на погребение, мне очень тяжело стало, такая тоска напала, как бы отчаяние… Тут под ноги мне неожиданно что-то упало, смотрю, а это букет фиолетовых ирисов, причем какой-то необычный, «немагазинный». Удивительно то, что когда мы с отцом Даниилом познакомились, он как раз пришел на первое свидание с фиолетовыми ирисами. Я поняла, что это от него букет. Да, к кладбищу дорогу посыпали цветами, но ирисов нигде не было.
Когда я этот букет получила, я поняла что надо отдать ему что-то дорогое. А поскольку мое кольцо, привезенное со Святой Земли, связано с просьбой достойного жениха, то я это кольцо решила ему отдать. Иногда я очень в жизни роптала. Бывали моменты, когда я жалела, что вышла замуж за него. Я не понимала, как это могло получиться. Но в тот период меня кто-то как бы вел на него. Еще до замужества я пыталась с ним порвать отношения.
Юлия сысоева вышла замуж второй раз. Неравный брак даниила сысоева
Его позиция в «уранополитизме» основывалась на том, что все мы родственники по крови Иисуса Христа, а национализм ведет к отходу от истинного христианства. Негативное отношение к коммунизму активировал в призывах снести мавзолей и этим совершить акт покаяния. Книга Сысоева «Брак с мусульманином» буквально взорвала мусульманский мир, отца Даниила обвиняли в разжигании межнациональной ненависти, не раз подавали на него иски в суд. Книга Д. Сысоева «Имена Бога Всевышнего» Старообрядцев возмутила книга Сысоева «Размышления о протопопе Аввакуме, церковной смуте и любви к Родине», они приписывали автору скандальной книги клевету, ложь, искажение истории разжигание межрелигиозной вражды. Результатов выяснения этой проблемы стали дискуссии вокруг круглого стола, организованные по предложению Патриарха Кирилла. Не оставлял в покое неугомонный священник и православных верующих, обращаясь к ним в книгах: «Зачем ходить в храм каждое воскресение? Брак матушки Юлии и отца Даниила — не одобрили со всех сторон Матушка также рассказала о том, что крестилась в 18 лет, а в 21 год, она уже вышла замуж за Даниила. Знакомы они были всего лишь 4 месяца. После этого у них родилась дочка Иустина.
С Даниилом матушка Юлия прожила пятнадцать лет, и за это время у них успело родиться трое детей. На фото можно увидеть счастливую семью Так же Юлия рассказывает, что родители сильно приняли в штыки ее брак, и сильно были возмущены тем, что избранником стал семинарист, да еще из священной семьей. Отец Юли был крупным бизнесменом и руководил фирмой, ему было вообще непонятно, почему дочь выбрала в мужья человека из другого мира. Отец строил на Юлю свои определенные планы, подыскивал ей достойного жениха. А в итоге Юлии пришлось убежать из родительского дома и тайно обвенчаться со своим женихом. Родители жениха тоже совершенно не пребывали в восторге от выбора сына. Но так как Юлия все-таки была верующая, они восприняли брак более лояльно. Но в основном брак восприняли не очень благоприятно. Вдова священника Даниила Сысоева рассказала о жизни с мужем kp.
Его застрелили в храме в ночь с 19 на 20 ноября. О том, каким человеком был убитый священник, кто предсказал ему скорую кончину, о чем думал покойный в последние годы, рассказала в интервью «МК» вдова погибшего Юлия Сысоева. Как отмечается в публикации, с Юлией корреспонденту газеты довелось встретиться в том самом храме, где был убит ее муж. Высокая молодая женщина подъехала на алой иномарке. Внешне Юлия совсем не похожа на матушку. Черная стеганая куртка с мехом, прямая юбка чуть выше колена, модный свитер, вместо платка на голове — аккуратная вязаная шапочка, в руке — дорогой iPhone… Девушка из обычной светской семьи, Юлия познакомилась с будущим мужем на вечеринке, которую она собирала у себя дома. Один знакомый предложил привести «одного хорошего парня». Даниил Сысоев учился тогда в семинарии, а Юлия заканчивала фармацевтический факультет мединститута. Вечеринка, по словам Юлии была не банальной пьянкой-гулянкой, а приличным мероприятием — чаепитием.
Она только что вернулась из Иерусалима и собиралась показать друзьям видеофильм, поделиться впечатлениями. Отец Даниил на нее не произвел тогда ни малейшего впечатления. Скорее впечатление произвела Юлия. Так постепенно и завязались отношения», — рассказывает она. Ухаживал семинарист как все молодые люди — цветы, кино, кафе, прогулки по Москве. К Церкви Юлия отношения не имела. Но в 18 лет крестилась. А в 21 год вышла замуж за Даниила — после четырехмесячного знакомства. Вскоре у них родилась дочка.
С Даниилом они прожили почти 15 лет. У них появилось трое детей. По словам Юлии, в отце Данииле ее поразил поразил исключительный интеллект. Родители Юлии брак восприняли в штыки. Они были возмущены, что ее избранником стал семинарист, да еще из священнической семьи! Социально неравный брак! В то время отец девушки занимался бизнесом, являлся руководителем крупной фирмы. Ему было непонятно, почему дочь выбрала в мужья человека из другого мира. Он строил определенные планы на дочь, сам подыскивал ей женихов.
В итоге Юлии пришлось бежать из родительского дома и тайно обвенчаться с женихом. Родители жениха тоже не пребывали в восторге от выбора сына. Но то, что Юлия была верующей, позволило им воспринять этот брак более лояльно. Во всяком случае, так выглядело внешне. Правда отца Юлии они так и не смогли принять.
Это дело нужно было действительно отстоять, иначе могли рухнуть все его труды, а за этим решением стояли серьезные люди. И это было чудо Божие, что храм отстояли. Опять же его необъятной энергией и дерзновением. Он никогда не опускал руки.
Если начинались трудности, он сразу шел в бой. Это нам предсказал еще старец Адриан. Он сказал, что храм будет построен, но отец Данил в нем служить не будет. Конечно, отец Даниил надеялся, что успеет его построить, поэтому так торопился. Собственно он строил, заранее зная, что служить там не будет. У отца Даниила при жизни было льняное облачение, и он завещал похоронить в нем. Когда его сшили, он сразу сказал: «Вы меня в нем похороните». Тогда я это несерьезно восприняла, подумала, вот, хоронить себя собирается. Это облачение хранилось в храме, но от него примерно год назад потерялись пояс и поручи, и никто не мог их найти.
Перед похоронами, когда облачение стали собирать, чтоб везти в морг, все помнили, что поручей и пояса нет. Поэтому было очень удивительно, когда отец Виталий зашел в алтарь и увидел поручи отца Даниила, лежащие на стуле. Про пояс тогда забыли, уже приехали в морг, и тут вспомнили, что пояса нет. Тогда позвонили в храм, попросили, чтоб нашли пояс от любого другого облачения. Там побежали искать и вдруг видят, пояс лежит на том же стуле. Так вот облачение все нашлось. Это, конечно, явное чудо. Еще одно было, когда мы с отцом Даниилом только познакомились. В 1994 году, будучи еще незамужней девушкой, я впервые поехала на Святую Землю.
Когда я собиралась в поездку, то духовник посоветовал мне не просить что-то конкретное, а помолиться о достойном женихе. Поэтому стоя у Гроба Господня, я испросила у Господа жениха, да не просто жениха, а такого, чтобы стремился к священству. Я знала, что в таком святом месте моя молитва обязательно будет услышана. Через месяц после этого мы с отцом Даниилом познакомились. Еще из той поездки я привезла себе золотое кольцо с маленьким бриллиантом. Все эти годы я ни разу его не снимала, поэтому кольцо вросло в палец и не снималось. Теперь от него даже след остался. Когда мы шли к кладбищу на погребение, мне очень тяжело стало, такая тоска напала, как бы отчаяние… Тут под ноги мне неожиданно что-то упало, смотрю, а это букет фиолетовых ирисов, причем какой-то необычный, «немагазинный». Удивительно то, что когда мы с отцом Даниилом познакомились, он как раз пришел на первое свидание с фиолетовыми ирисами.
Я поняла, что это от него букет. Да, к кладбищу дорогу посыпали цветами, но ирисов нигде не было. Когда я этот букет получила, я поняла что надо отдать ему что-то дорогое. А поскольку мое кольцо, привезенное со Святой Земли, связано с просьбой достойного жениха, то я это кольцо решила ему отдать. Иногда я очень в жизни роптала. Бывали моменты, когда я жалела, что вышла замуж за него. Я не понимала, как это могло получиться. Но в тот период меня кто-то как бы вел на него. Еще до замужества я пыталась с ним порвать отношения.
Однажды я сказала ему, что больше мы встречаться не будем, и все равно после этого мы чудесным образом встретились на аллее в Лавре. Так и поженились. Я подумала, я просила у Господа достойного жениха. Теперь я понимаю, что действительно встретила его в своей жизни. Свое кольцо я решила отдать ему. Оно не снималось много лет, но в этот раз я легко его сняла и вложила ему в руку. Так мы обменялись подарками. Нужна ли вам какая-нибудь помощь? Также мне наши прихожане помогли, организовали счет на мое имя, он висит на официальном сайте храма, туда можно перевести пожертвование.
Я не хотела этим заниматься, но они все сделали сами, сказали, что у меня еще маленькие дети, надо думать о будущем. У отца Даниила были пророческие слова. Когда он говорил, что его когда-нибудь убьют, я спрашивала: «А на кого ты нас оставишь?
Мне кажется, если у девочки будет на первом месте Бог, то ей не нужно специально вдалбливать, что «нужен православный муж, благочестивый» - она просто не сможет выбрать неверующего мужа. Может быть, я идеализирую, не знаю. Но о чем она будет с ним говорить, что у нее может быть общего с неверующим парнем? Конечно, бывают чудеса, может быть, он обратится через нее. Но это скорее исключение из правил. Есть такой «синдром заботливой квочки», которая хочет оградить ребенка от всяких опасностей. И это происходит не только потому, что родители боятся за ребенка, что он не устоит перед «мирскими» соблазнами. Такое естественное желание - защитить от дурной школы или компании, и я этим занимаюсь. Конечно же, я не хочу, чтобы моя дочь общалась с девочками, у которых на уме только сигареты и тусовки. Хотя она видит, как девочки с мальчиками общаются, и знает, что достаточно близко. Я ей говорю, что так только поломаешь себе жизнь, не сохранишь для любимого человека, даже если полюбопытствуешь, то получишь такое послевкусие… Ребенка невозможно вырастить в парнике, посадить в «православный» инкубатор, где и учителя, и врачи, и лагерь - все только православное. Я наблюдала за девочками, да и мальчиками, которые выросли в очень строгих и закрытых православных семьях, где никогда не смотрели телевизор, никогда не ходили в брюках, не было светского общения. Когда они дорвались до свободы, сразу сбросили длинные юбки и побежали на тусовки. У моей старшей дочери был период, когда она очень рвалась в разные неполезные ей компании, даже мечта у нее была - сходить в ночной клуб. Я дала ей эту возможность: «Пожалуйста, сходи, выпей коктейль». Нашла надежных друзей, с которыми она сходила. И говорит мне: «Слушай, мам, совершенно неинтересно. Посмотрела я на это - ну и что? Если муж принадлежит семье, работает на семью, то священник уже не может так делать. Он занят на службе и не может служить для зарабатывания денег, для обеспечения своей семьи. Он не принадлежит детям, жене. Даже очень занятой бизнесмен может иногда отключить телефон и просто уехать с семьей куда-то. Священник этого сделать не может. В одной знакомой семье у мужа мало востребованная специальность, а у жены высокооплачиваемая работа, и она не может позволить себе отпуск до трех лет по уходу за ребенком. Получается, что муж больше проводит времени с ребенком, таков их выбор. Но в семье священника это невозможно. Я не являюсь хорошим воспитателем: не умею устраивать кукольные театры, рисовать с ними и т. Поэтому для меня забота о детях происходит на уровне отвел-привел-постирал-накормил. А муж - это душевное общение, его ждешь вечером со службы, с работы. Получается, что в этом и реализация происходит - или не хочется выходить за рамки такой жизни, или же хочется, но просто нет возможности. А скорее, не хочется, потому что чувствуешь удовлетворенность, реализованность, крутишься в этом как белка в колесе. Цена победы - Что сейчас для вас и ваших детей значит 20 ноября - день, когда убили отца Даниила? Это день рождения отца Даниила, именно так мы его отмечаем, а не как поминки, хотя, конечно, служим панихиду. Мы это воспринимаем не как трагический уход из жизни, кончину. Он при жизни всегда поправлял, когда кто-то говорил о смерти: «Не погиб, потому что погибают души, а этот человек перешел в жизнь вечную». Это его победа. Осознание этого события пришло ко мне на первую годовщину. Я преодолела это желание скорбеть и убиваться о человеке по-человечески, наверное, это трудно понять, глядя со стороны. Как это ни парадоксально звучит, но я больше не принимаю соболезнования. Я не могу скорбеть о человеке, который променял эту узкую жизнь на несоразмерную ей реальность и полноту. Думаю, что затащить его обратно, в эту жизнь - это эгоизм. Он сам бежал всегда в небеса, стремился туда сам и призывал других. Вот сейчас работаю над книгой воспоминаний о нем. И открываю заново для себя этого человека, смотрю на него не как жена, а совершенно другими глазами. Много удивительных открытий делаю, получая свидетельства других людей о нем. И опять же понимаю, что здесь, в этой жизни, ему просто было тесно. А мне до этого расти и расти, плыть большими гребками. Потому что мне здесь комфортно, хорошо, пожить хочется. А у него была сильнейшая любовь к Богу, поэтому хотелось бежать к Нему. Я этого совершенно не понимала. У многих, кто занимается помощью другим, тем более настоящим служением, рано или поздно наступает синдром выгорания или просто депрессия. Бывало ли что-то подобное у отца Даниила? Я понимаю «синдром выгорания» немного иначе: «светя другим сгораю сам» - как свеча. Человек не думает о своем здоровье, о том, чтобы выспаться, но к нему приходят другие силы, духовные. Знаю одного священника, который умер в алтаре: он исповедовал, отошел в алтарь, почувствовав себя плохо, и там скончался. Это, конечно, блаженная кончина. Думаю, если бы отец Даниил не удостоился мученической кончины, он бы именно так «сгорел на работе». Я слышала от людей разговоры о том, что они порвали бы его собственными руками. У меня не было таких чувств. Про него я забыла и не думаю, нет желания смотреть ему в глаза. Имя нераскаянного грешника не записано в книге жизни, нет и памяти о нем, словно не было его. Официальная версия - что он убит, а заказчики неизвестны. Но в связи с тем переосмыслением, о котором я говорила, какое может быть желание справедливости или мести, если таким путем мой муж получил то мученичество, о котором мечтал? Одно слово на аннотациях его книг меня почему-то всегда мгновенно отталкивало - "миссионер". Мне сразу казалось - ну вот, нашёлся тут миссионер на нас, сейчас будет активно обращать, надо бежать. Вчера в магазине неожиданно продавщица говорит мне - А вы читали книгу Даниила Сысоева "Замуж за мусульманина"? Я говорю - нет. А сама думаю - и не собираюсь. А продавщица с восторженными глазами давай мне пересказывать, как прекрасно и обстоятельно там автор всё, что надо, доказал и показал, причём даже не про "замуж", а про то, как и через что действует в судьбе Господь Я название книги хоть и запомнила, но всё равно решила, что, пожалуй, читать её не буду. Из всех книг Даниила Сысоева - а он, кажется, немало успел написать - я читала только отрывок очень небольшой из почти брошюрки " Простыми словами о тайне Троицы". Что-то я ничего там толком не поняла и нового не узнала, но отметила, что слогом написано красивым. Иногда даже как-то близко к старославянскому - языку и уху было приятно. А сегодня случайно в сети наткнулась на интервью с его вдовой, Юлией Сысоевой. Мне почему-то всегда казалось, что вдовы священников, да ещё известных - это какие-то не очень приятные женщины... Вот откуда такое в голове? Всё, что мне встречалось о ней ранее, я отметала - мне не было ни интересно, ни даже просто любопытно. Мне вообще, если честно, казалось, что она сидит там где-то в глуши со своими тремя дочками и знать ничего не знает про нормальную жизнь. Я ошиблась. Вот так вот узко, выходит, я сужу о незнакомых людях - что-то где-то себе сама придумала, и годами ревностно это заблуждение оберегаю... Сегодня прочитала целиком интервью с ней и увидела, что это интересная, разумная молодая женщина. Заодно разрешила в голове ещё одно недоумение - про то, что якобы православным надо сидеть дома и нежно любить только деревянное русское зодчество да колокольные звоны, а вместо туризма паломничать то в Дивеево, то в Печёры, в мятой юбке и закутанным в платок по самый нос. А оказывается вот и нет! Православные - тоже нормальные люди Меня, кстати, часто смущало, что женщины почему-то весьма некрасиво выглядят. Православные, добрые, отзывчивые, но я смотрела на них и с большим смущением думала - но почему на ней юбка до такой степени некрасивая и мятая? А почему не причешется красиво? Пусть не соблазнительно, но просто - красиво? Разве это запрещается? И так далее. И то, что я люблю путешествовать, носить красивые платья , укладывать волосы пенкой и феном, душиться духами "Амор-амор" и носить разноцветные кожаные браслетики, меня постепенно стало всё больше и больше, как говорится, вводить в искушение... Но сегодня Юлия Сысоева меня прямо успокоила на этот счёт Вот что она про это пишет. Мне нравится видеть что-то новое, интересное. Смотреть разные страны , города, другие культуры. Очень люблю активный отдых , например, горные лыжи. Не хотелось бы себя ограничивать четырьмя стенами или дачей. Может быть, кому-то достаточно паломничеств, но те, кто утверждают, что только так и надо отдыхать, что православным нельзя знакомиться с другими культурами - это какие-то шаблоны. Навязывание какого-то образа жизни или размышление о том, что православной женщине можно только в паломничества - это же тоже шаблон. Я знаю огромное количество активных православных семей , которые ездят отдыхать за границу. Да, все эти шаблоны навязывались очень активно: платки эти, юбки, неухоженные волосы. Иногда какие-нибудь формы читаешь - и просто удивляешься. Я не знаю, о чём думают женщины, рассуждающие о том, можно ли пользоваться дезодорантами. Конечно, нет. Надо вонять потом, и это будет очень православно! И столько копий ломается вокруг такой ерунды. А люди не о том думают. И вот эта ритуальная и фарисейская религия, которая бывает не только у православных, кстати, очень хорошо человека освобождает от ответственности. В такой вере не надо задействовать свой мозг, делать самостоятельный выбор. Куда проще выполнить тучу ритуалов и со спокойной совестью думать, что ты такой весь из себя правильно живёшь. И не надо делать никаких усилий над своим сердцем, над своей душой, понуждать себя любить ближних, делать добрые дела. А ритуалы обрастают новыми ритуалами, и мы получаем толкование на толкование, и так бесконечно. В ночь с 19 на 20 ноября нас потрясла страшная трагедия. Многие из православных христиан знали отца Даниила Сысоева - он вел активную деятельность , издавал книги, публично выступал с проповедями, строил храм на пустом месте. Матушка Юлия имела с отцом Даниилом не просто родство, они были «одной плотью». Именно она знала отца Даниила как никто другой. Мы попросили ее рассказать об отце Данииле, его жизни и деятельности. Безусловно, отец Даниил своей смертью стяжал себе мученический венец. Простите, что задам Вам сейчас такой вопрос. В новостях информация очень разнится. Прошу Вас рассказать, что произошло 19 ноября в храме апостола Фомы, когда был убит отец Даниил. Да, СМИ часто по-разному пересказывает информацию, а потом она и вовсе обрастает слухами… Конечно, меня просили в интересах следствия не рассказывать всех подробностей - как это произошло, как упал, куда упал, кто что видел. Известно, что вечером в храм ворвался человек в медицинской маске с криками: «Где Сысоев? К счастью, ранение было не смертельным, сейчас он поправляется. После этого убийца побежал к алтарю. Отец Даниил вышел в епитрахили, и тогда он выстрелил в него. Пуля попала в шею. Отец Даниил упал на пол лицом. Второй выстрел был в затылок… Все произошло мгновенно. Никто даже не предполагал, что это может случиться в этот день. Хотя у нас в семье было много знаков о том, что что-то должно произойти. И последние две недели я ездила за ним чуть ли не по пятам - встречала, звонила. Мне хотелось постоянно быть с ним. Кроме того, в последнее время у меня была такая тяжесть на душе, как будто тучи надо мной собираются. Так давило все, так тяжело было. И в тот его последний день , я ехала и думала: «Смерть дышит в затылок»… - Расскажите о Вашей семье, о том, как Вы познакомились с отцом Даниилом. С отцом Даниилом мы прожили вместе почти пятнадцать лет. У нас трое детей - старшей Иустине четырнадцать лет, Дорофее в феврале девять будет, а Ангелине - два года. В нашей семье все всегда было с какими-то приключениями, и женились мы с приключениями. Мы познакомились с отцом Даниилом в 1995 году, он тогда учился в четвертом классе московской семинарии. Но мои родители выступали категорически против этого брака, поскольку были очень далеки от церкви и церковной жизни. Не такую судьбу они готовили для своей дочери. Напор отца был категоричен и серьезен, так что мне пришлось бежать из родительского дома и тайно обвенчаться со своим женихом. После свадьбы мы сняли квартиру в Сергиевом Посаде, потому что мужу предстояло еще полгода учиться в семинарии. Он всегда стремился к священству, причем настолько, что, я думаю, именно это меня в нем особенно привлекло. Он очень отличался от остальных молодых людей, это был человек с совершенно необычным мировоззрением, имеющий, если можно так сказать, запредельное мышление. При этом к земной жизни, в бытовом смысле, он был абсолютно не приспособлен. Меня это немного смутило в начале нашей семейной жизни. Ведь когда девушка собирается замуж, она прикидывает, как она будет жить с этим человеком - именно как с мужчиной, опорой, защитой. Но он был при всех своих возвышенных качествах, человеком совершенно «неотмирным» и неприспособленным к обычной семейной жизни. Видимо в этом был некий замысел Божий, потому что когда я с отцом Даниилом только познакомилась, мне было безумно с ним интересно. Меня поразило, насколько он умен и эрудирован, имел энциклопедическую память и огромную искреннюю веру и любовь к Богу. Только сейчас я до конца осознала, насколько это была масштабная личность. А тогда я почувствовала в нем родственную душу. Многие молодые люди меня искренне не понимали, думали я просто экзальтированная и избалованная. А он меня сразу понял, меня казалось, что он внутренне удивительно на меня похож. При этом я уже тогда не представляла себе, как с ним можно жить, в бытовом плане. И действительно за эти пятнадцать лет у нас было много сложностей… Безусловно, теперь мне кажется, что я помучилась бы с ним и еще, если б это было возможно. А я с ним мучилась, конечно же. Он умел разводить вокруг себя невообразимый бардак… - Творческий? Да, у него был «творческий» беспорядок во всем. Эти пятнадцать лет я занималась тем, что приводила его в порядок, чуть ли не причесывала, вплоть до этого. Я понимала, что это мое такое служение… Сегодня мне вспомнилось, что я очень любила ему готовить. Но теперь, после того как он ушел, мне наверное уже даже не захочется готовить, потому что я готовила именно для него. Я поняла, что многое в жизни я делала именно для него. Последние три года я жила в постоянном ожидании, отец Даниил много работал, ездил в миссионерские поездки. Он весь отдавал себя служению. Конечно, у нас был и период, когда мы успели вместе поездить - несколько раз были заграницей, попутешествовали всей семьей. Еще у нас были интересные автомобильные поездки по России. Да это было какое-то беззаботное время… Особенно когда он был только диаконом или только начинал служить священником, но у него еще прихода не было. Но когда он стал создавать общину, то тут все, как отрезало от семьи. Он весь с головой ушел в работу… Постоянно говорил: « Я не успею, мне надо еще многое успеть сделать… Мне осталось очень мало. Меня убьют, я это чувствую». Нет, про смерть он всегда говорил серьезно. В шутку он воспринимал угрозы… Отец Даниил абсолютно этого не боялся, наоборот, как-то даже со смехом, с юмором это воспринимал. Конечно, он предпринимал какие-то действия, обращался в органы, у него были знакомые в этой сфере, но это как-то результата не принесло. Видимо так ему надо было, раз Господь избрал его мучеником. Очень многие знают его как замечательного священника, талантливого проповедника и миссионера, а каким он был человеком? У него энергия била через край, мне всегда было удивительно, откуда в человеке сколько сил, энергии и желания… Безусловно, это все шло от его искренней, почти детской, любви ко Христу, к Его Слову. Я вот теперь понимаю слова Христа, когда он говорил: «Будьте как дети». В этом смысле отец Даниил был ребенком. Думаю, в некоторых случаях, этим можно объяснить его особую ревность и местами неполиткорректность. Возможно, где-то и были перегибы, но его пример говорит нам о том, что христианин должен быть принципиален. Например, если мы верим во Христа, то мы не можем назвать «пророка» Мухамеда - пророком… И второе, что всегда привлекало и тянуло к нему людей, это его совершенно открытая душа, тоже, можно сказать, по-детски открытая. Недавно мы смотрели видеозапись занятий отца Даниила в воскресной школе. Удивительно, насколько он умел доносить до детей Христовы истины. Он умел радоваться, и дарить эту радость людям. Конечно, были моменты, когда он был угрюм и зол, иногда мог сорваться, накричать. Но люди в основном этого не видели, чаще доставалось нам, семье. Кроме того, отец Даниил умел служить радостно. Каждую свою службу он совершал как бы на подъеме. Праздничную службу он умел сделать по-настоящему Праздником, так что люди выходили из храма с сияющими лицами. Ведь бывает такое, что батюшка приходит на службу не в настроении, одному буркнул, другому. Но отец Даниил умел это скрывать, он оставлял за порогом церкви все свои проблемы и плохое настроение. То есть когда он приходил служить Богу, он всегда приносил людям только радость. На мой взгляд, это был удивительный дар. У меня вот еще какой вопрос. Отец Даниил рассказывал, что у него в роду были татары, а прадед был муллой? И якобы мусульмане высчитали его родословную до Мухаммеда.. Да, он на четверть татарин, по материнской линии. У нас семья получилась «многонациональная» - я на четверть еврейка по отцовской линии, а он на четверть татарин. И действительно, прадед у него был муллой. Есть мнение, что род его восходит от Мухаммеда. В этом плане у нас все с ним очень необычно. У отца Даниила много великих людей в роду, и у меня, например, прабабка из рода бояр Колычевых. Оказалось, что святой митрополит Филипп Московский приходится мне родственником, потому что моя прабабушка - прямой потомок этой ветви. У нее даже фамилия была Колычева. Удивительно то, что мы повенчались в день празднования памяти митрополита Филиппа. Чем он занимался последние годы? Чем только ни занимался… Он занимался всем - пытался объять необъятное. Много сил он посвятил миссии. У него были сокровенные мечты создать миссионерские приходы по всему миру для проповеди инославным, а также внутри диаспор. Сначала это была только мечта, но постепенно она стала осуществляться с помощью его миссионеров. К нему приходили креститься этнические мусульмане - азербайджанцы, дагестанцы… У отца Даниила была идея обучать крещенных мусульман миссионерскому делу, чтоб они могли проповедовать Христа среди своих народов. Намного проще, когда приходит азербайджанец к азербайджанцу и рассказывает ему о Боге, чем если это делает человек другой национальности. Еще отец Даниил хотел, чтоб православная служба была переведена на многие языки, как Библия, которая существует на всех языках. То есть, чтоб в Дагестане служили на дагестанском… и т. Можно сказать, он мыслил вселенски. Сейчас многие любят говорить, что православие - это религия для русских.
Но прежде — о молитве. Молитва — это здорово, молитва о страждущем, находящемся в заключении, — особенно. Молиться надо, бесспорно. Но я глубоко убеждена: молиться бездумно нельзя! Надо понимать, о чем молишься, чего просишь. Итак, Юля пишет: "Недоброжелатели активно пытаются отомстить ему, так как считают его причастным к смерти Священника Даниила Сысоева. Также они всячески стараются развалить наш фонд, лишить меня родительских прав". Интересно, а кто эти "недоброжелатели"? Те, кто ведет следствие? Вряд ли, им же положено быть беспристрастными, ведь если их заподозрят в необъективности, то попросту отстранят от следствия. Ну, тогда, значит, недоброжелатели — это дочери убитого иерея Сысоева, имя и труды которого Юлия Михайловна со своим мужем весьма активно эксплуатировали во благо своей семьи в течение почти 7 лет. Ведь именно Иустина Сысоева, старшая дочь о. Даниила обвиняет Сергея Станиловского. И обвиняет не в причастности к смерти отца, как пишет Юля, а в развратных действиях по отношению к ней и ее сестрам. Правда, я не представляю, как Устя пытается развалить фонд и лишить Юлю родительских прав… Выходит, недоброжелатели — это все-таки следственные органы и органы опеки. Но этого быть не может. Замкнутый круг … Не исключаю, что я чего-то не знаю и существуют еще какие-то люди. А может, "недоброжелатель" — это сам о. Даниил, ведь знаменательно иск был принят 12 января, в день его рождения?.. Ну, как себя чувствуют ваши шаблоны? Мои — трещат по всем швам. Похоже, пришла пора давать комментарии. Юлия Михайловна пишет: "…я и трое наших детей весьма сильно страдают и переживают из-за происходящей ситуации". Я не любопытна и не слежу пристально за личной жизнью Юлии Брыкиной и Сергея Станиловского, но известно, у них же только один совместный ребенок! Плюс три дочери о. Даниила, и их Станиловский не удочерял, это факт. Ну, предположим, Юлия имеет в виду, что Станиловский для всех детей — как отец родной. На это есть масса возражений, ну да ладно, считаем: один и три — это, ребята, четыре. Юля же пишет о троих детях. Кто не при делах из четверых имеющихся, догадаться нетрудно: все-таки "недоброжелатель" — это Иустина, и из состава семьи она исключена. Что ж, ситуация весьма типичная: больше половины матерей в семьях, где произошло подобное, встают на сторону мужей. Не нам их судить за это, Бог им судья. Я-то, собственно, о чем? О молитве же. О чем молиться? Буду молиться, чтобы суд был непредвзятым, справедливым, милостивым и снисходительным к обвиняемому, и заключенный ныне Сергей, обвиняемый в развратных действиях в отношении несовершеннолетних, в случае вины полностью раскаялся и понес заслуженное наказание. Или получил освобождение — в случае, если невиновен. Буду также молиться, чтобы суд, да и не только суд, но и те, кому известно больше, чем на своем сайте говорит Юлия, проявили милость и по отношению к пострадавшим. Потому что, господа, у меня едет крыша и рвутся шаблоны, когда люди стараются оправдать обвиняемого, тем самым глумясь над пострадавшими и ставя их в положение клеветников. Церковь предписывает молиться о раскаянии, о здоровье и облегчении участи заключенных, помогать заключенным, а не освобождать их. Хотите молиться об освобождении Сергея — воля ваша, молитесь. А если он преступник? Вы все равно будете молиться о его освобождении? Только вам не кажется, что в таком случае вы разделяете с ним ответственность за преступление? Изумляет меня в этой истории то, насколько всем глубоко безразличны пострадавшие… Люди, ну вы глаза-то откройте! Вот оно, живое наследие о. Даниила — его дети. Ну ладно, мать их разум потеряла, но надо же понимать: это же дети его, плоть от плоти. Не надо глумиться над ними. Им и так очень несладко. Некоторые из вас были друзьями их отца, иерея Даниила Сысоева. Защитите же его детей — во имя и в память их отца, мученика за веру. И пожалуйста — дайте в этой ситуации действовать Богу. Пусть все будет по Его святой воле, а не по нашей. Правда, на тот момент у меня не было православного мировоззрения, а была каша в голове, но слова отца Даниила как будто стряхнули часть ненужной шелухи с моего ума. Я начал исповедоваться у отца Даниила, попросил освятить квартиру, а вскоре предложил распространять его лекции на аудиодисках. Отец Даниил, не размышляя, согласился, озвучив некоторые условия, и работа пошла, туго, но пошла. Мой блуждающий мелкий парусник случайно прилепился к шхуне с грамотно настроенной системой навигации и с профессиональным веселым капитаном, который охотно протянул мне руку, чтобы было удобнее перебраться на борт. Но случайности не случайны - в это я верю абсолютно. Таким духовником стал для меня отец Даниил. Однажды я спросил его: «Откуда такая пастырская опытность, Вы же еще молодой? Потом пару секунд подумал и закончил: «В первую очередь нельзя полагаться на свои силы». Мы - существа разумные, со свободной волей, с талантами, знаниями, навыками, опытом... И вот однажды, когда мы с ним вместе были в Турции, ехали на машине в Антиохию, по узкой горной дороге. За рулем - отец Даниил. Я же за свою жизнь немало поездил по горам на разных машинах, и вот я вижу, что мы должны поравняться с трейлером в самом неудобном месте. Вы же сами говорили, что нужно работать на пределе своих сил». Простой ответ, вытекающий из вопроса, и тогда я начал усваивать это.
Сысоевщина: Ай да поворот!
- Юлия сысоева и сергей станиловский последние новости
- Юлия Сысоева: год между небом и землей
- Матушка Юлия сысоева вышла замуж второй раз
- Что еще почитать
- Матушка Юлия Сысоева: ее муж-священник был застрелен в храме
- Почему юлия сысоева вышла второй раз замуж. Время говорить
Юлия сысоева вышла замуж второй за станиславского. Неравный брак даниила сысоева
После того как Сысоева застрелили, Юлия вышла замуж за его любимого ученика и духовного сына Сергея Станиловского, они стали торговать книгами покойного и разбогатели. Накануне созванивался с матушкой Юлией Сысоевой, договорились встретиться в храме около двух часов. Каким человеком был убитый священник, кто предсказал ему скорую кончину, о чем думал покойный в последние годы — в откровенном интервью “МК” вдовы погибшего Юлии Сысоевой. 20 февраля 2024 - Новости Санкт-Петербурга - Юлия Сысоева. Открываешь интернет, а там сухие некрологи среди епархиальных новостей: родился, закончил семинарию, рукоположился, имеет такие-то иерархические награды, умер.
Вот чего бабло животворящие делает! Замужество Юлии Сысоевой
юлия сысоева вышла замуж второй раз. Выходит этот семинарист из храма и на пороге буквально сталкивается с девушкой, которая спешит к Преподобному Сергию. Всем известны печальные события 2009 года, после убийства а в храме апостола Фомы на Кантемировской, его матушка, бывшая супруга Юлия вышла замуж за человека, который оказался растлителем и педофилом несовершеннолетних детей а. Да, Юля вышла замуж, но ни одна тварь не может её в этом упрекать. Статья автора «User Zxcv» в Дзене: 5 апреля 2024 стали известны факты о том, что второй муж Юлии Сысоевой, отчим Сергей Станиловский несколько лет издевался, включая избиения и домогательства, над.
про Юлию Сысоеву
Даниила - пророка Даниила, в честь которого и зарегистрирована община и предполагается строить величественный храм в древневизантийском стиле. Это образ был написан матерью о. Даниила, этим образом она благословила сына. Мне подарили в храме репродукции обеих этих икон. Я обратил внимание, что в храме много небольших бумажных икон, причем разного размера. Больших всего лищь две-три иконы. Одна из самых больших - блаженная Матрона Московская.
Оказалось, что о. Даниил, когда храм только еще благоустраивался и не было никаких икон благословил всех прихожан приносить в храм свои собственные иконы, иконы своих небесных покровителей. И таким образом храм быстро наполнился иконами и иконками самых разных святых. Теперь каждый знает свою икону и, естественно, не проходит мимо нее. Хочу рассказать еще об одной уникальной иконе в храме о. Такой наверняка больше нет ни в одном храме в России.
Это икона, на которой изображены святые, перешедшие в православие из мусульманства. На ней так и написано: «Собор святых из ислама в Православие обратившихся». На иконе изображены 16 святых, таких как Або Тбилисский, мученик Ахмед, Омир. Практически все они - мученики. Переход из ислама карается смертью. Даниил сделал эту выборку из житий святых, из книги Балканские мученики.
Это, конечно, новое глубокое богословское осмысление наших отношений с исламом. Подумалось, что может быть когда-нибудь и он сам будет написан рядом с этими мучениками. Хотя он не переходил из ислама, а был убит исламистом. Это, наверное, уже другая икона. Прихожане в храме еще долго рассказывали мне о своем батюшке. Эти рассказы я дополню чуть позже.
Напоследок я еще раз положил земной поклон на месте мученичества о. Даниила, приложился к иконе Новомучеников, молитвенно помянул его. Когда я шел от храма, оглянулся назад, перекрестился, и увидел небольшой храм на фоне многоэтажных массивов. Был солнечный весенний день, все дышало предчувствием весны. Было какое-то предпасхальное настроение, хотя впереди еще целая Страстная седмица. Главное, что у меня было какое-то непонятное чувство, что я побывал в гостях у о.
Даниила, познакомился с ним лично. Откуда возникло это чувство, спрашивал я сам себя. И мне показалось, что это произошло потому, что убиенный батюшка и сейчас живет в своих прихожанах, и познакомившись с ними, я познакомился с ним. Без прихода о. Даниила не узнаешь. Когда уже спускался в метро, подумал, что эта поездка была самое настоящее паломничество - в храм на Кантемировской.
Близ этой речки Чертановки стоит храм Апостола Фомы на границе микрорайона мегаполиса Бывшей жены убитого 7 лет назад иерея Даниила Сысоева: "В среду 8 июня в 15:30 по Московскому времени в храме Космы и Дамиана на Маросейке состоится молебен Господу Богу об освобождении заключенного Сергия и милости для нашей семьи, ибо я и трое наших детей весьма сильно страдают и переживают из-за происходящей ситуации. Слабеет издательская и благотворительная деятельность"… Откомментировала: почему не указали, в чем его реально обвиняют, а назвали другую причину, нехорошо использовать людей втемную. Юлия Михайловна комент потерла. Потом имела с ней долгую, нудную и совершенно бесплодную переписку, в которой так и не получила ответ на свой вопрос. Что ж, отвечу сама себе. Потому что уже тошно и от вранья и от молчания.
В Юлиной семье действительно все очень непросто. Причем, настолько непросто, что все более-менее знакомые с ситуацией предпочитали молчать, вздыхать и отводить глаза в сторону, ибо у нормального человека такое положение вещей вызывает состояние, которое интеллектуал описал бы как когнитивный диссонанс, а кто попроще — назвал бы разрывом шаблона. Я тоже молчала. Но такого рода "призывы к молитве" вызывают у меня ощутимую неприязнь. Этому есть причина. Однажды, на заре моего воцерковления ко мне подошел незнакомый человек, видимо распознав во мне по платку и длинной юбке православную христианку, и попросил меня помолиться вместе с ним.
Давай, говорит, сестра, прочитаем сейчас вместе "Отче наш" и помолимся друг за друга. Не знаю, почему я тогда затормозила — оторопела, наверное, от необычной просьбы, — в общем, отвел Господь от греха, парень один прочитал "Отче наш", а потом стал рассказывать о себе. Ну и рассказал, что сам он из Белого братства секта такая была в то время, тоталитарная и деструктивная, зародилась на Украине , а за главного в этом Братстве — небесный отец Мария Дэви Христос. И молился этот парень молитвой Господней, обращая ее не к Богу Отцу, Творцу всего, а к нему, ну, в смысле, к ней — Марии Цвигун, свихнувшейся на почве негативного духовного опыта, полученного под веществами. Это я к чему — вот зачем людей использовать втемную? Почему бы Юлии Михайловне не написать прямо, в чем действительно обвиняется ее муж, содержащийся ныне под стражей Сергей Станиловский, молиться об освобождении которого она призывает.
Такая кособокая полуправда и замалчивание правды, называемое в кругах, к которым на данный момент близок Сергей, "ввести в блудняк", а говоря нормальным языком — "манипуляцией", — принесет ли пользу, честно, не знаю. Бог-то всеведущ, знает все, что у людей в сердцах, знает то, чего мы и сами о себе не знаем. Поэтому если просишь людей поучаствовать в чем-то, им надо четко обозначить: кто враг, кто друг, кого гнать, кого миловать. В общем, я буду говорить. Намолчалась, хватит. Буду комментировать.
Но прежде — о молитве. Молитва — это здорово, молитва о страждущем, находящемся в заключении, — особенно. Молиться надо, бесспорно. Но я глубоко убеждена: молиться бездумно нельзя! Надо понимать, о чем молишься, чего просишь. Итак, Юля пишет: "Недоброжелатели активно пытаются отомстить ему, так как считают его причастным к смерти Священника Даниила Сысоева.
Также они всячески стараются развалить наш фонд, лишить меня родительских прав".
Разговор Паши и Юлии на следующей день. Паша обеспокоен пропажей Усти.
Мама хочет понять свою стратегию....
При этом понятно, что в Евангелии говорится: «И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят » Лк. Поэтому если девушка действительно очень хочет замуж, наверное, ей надо об этом молиться и попросить об этом Того, у Кого всё в руках. А молятся и не получают тогда, когда не для пользы просят. Если женщина молится усердно и прямо таки лоб расшибает, а нет жениха, то стоит задуматься, может это — не её путь.
И тогда надо как-то смириться, подчиниться, понять, что, быть может, Господь отводит от худшего. Сколько было таких примеров, что вымаливали себе женихов, а потом жалели об этом. При этом, если женщина подходит к зеркалу с унылым видом, смотрит туда и говорит сама себе «Я — уродина, я никому не нужна, Господи, пошли мне жениха», то это чушь какая-то. Я тоже сталкивалась с такими женщинами, которые постоянно ноют: «Ну кому я уже нужна? Уже время моё прошло». Но если женщина себя воспринимает таким образом, то на неё все и будут смотреть как на никчёмного человека.
У неё же эта установка на лице написана! У неё потухший взгляд, унылое выражение лица, она перестаёт за собой следить. И какому нормальному человеку захочется жить с такой…? Конечно, очень трудно бывает набраться сил и сказать себе: «Хватит уже, пора что-то менять». Это куда сложнее, чем вечно жаловаться на жизнь, ныть и искать виноватых. Женихи просто так с неба не сваливаются.
Как ни парадоксально, часто счастливо выходят замуж именно те, кто этого вроде бы не ищет и не ждёт. Они могут при этом молиться, просить у Бога послать им хорошего жениха, если есть на то Его воля, но при этом на замужестве не зацикливаются. А мужчины очень хорошо чувствуют эту ситуацию, когда женщина мечтает броситься на шею и присосаться, как вампир, они от таких стараются убежать подальше. Важно вести себя грамотно и с умом, ведь есть же азы поведения для женщин. О воспитании Своим дочерям я говорю, что бегать за парнями не надо. У подростков главная задача — учиться, становиться человеком, нормальной христианкой, а всё остальное приложится.
Будут и женихи обязательно. При этом с мальчиками, конечно можно и нужно дружить, но первостепенные дела всё же другие. Маме надо учить своих детей грамотно расставлять приоритеты, не лениться объяснять ребёнку о том, что такое хорошо и что такое плохо, доступными для ребёнка словами, чтобы ребёнок сам научился разбираться в своей жизни. Ну а процесс христианского воспитания в семье очень сложный, особенно когда кругом столько соблазнов, белое называют чёрным, а чёрное — белым, всё выворачивается наизнанку. Тому же подростку надо помочь разобраться, как делать выбор, чему верить. Молодёжи активно пропагандируется сексуальная раскрепощённость, обещается при этом безопасный секс.
Мол, делайте что хотите, главное — предохраняйтесь. А дети не могут смотреть на эту тему объективно, не понимают последствий такой жизни. Понятно, что, прежде всего, должен быть пример в семье. А ведь бывает, что как раз в семьях дети видят обратное подтверждение тому, о чём их пытаются учить родители. Дети очень хорошо чувствуют это лицемерие, когда мама и папа живут какими-то двойными стандартами, двойной жизнью. Если родители тихо ненавидят друг друга, но при этом «долбят мозг» и «парят» детей этим христианством, то у детей совершенно закономерно возникает отторжение.
И им кажется, что родители лгут, а вот в сериале показывают правду жизни. Поэтому, конечно, в первую очередь должен быть искренний пример родителей. О проблемах православных семей Я вижу, что в православных и священнических семьях очень много проблем. Православие само по себе не является гарантией семейного счастья, верности, любви. Я вижу, что многие матушки думают, что они застрахованы от измен и развода. Если обычные женщины ещё могут побаиваться измен, то уж в священнических семьях матушки бывают уверены, что уж их-то мужья от них точно никуда не денутся, всё вытерпят, ведь им второй раз жениться нельзя.
Ничего подобного! Вообще, у нас это встречается. Девушка добилась своего, вышла замуж. Штамп в паспорте, венчание. И если при этом думать «Ну всё, теперь он от меня никуда не денется, теперь я могу не следить за собой, есть всё подряд, об мужа ноги вытирать, могу орать на него, он всё равно развестись не может». У православных это развито гораздо сильнее, чем в обычных семьях.
Ну а как же! Венчаный брак, один раз на всю жизнь. И здесь важно понимать, что модель поведения жены не должна отличаться от модели поведения невесты. Они видят это лицемерие и ложь, они это чувствуют. Православные родители очень часто пытаются оградить, изолировать детей от общества вообще. Как будто можно засунуть ребёнка под колпак.
Такие родители стремятся отдавать детей во всякие мыслимые и немыслимые православные гимназии, воскресные школы, подбирать православных друзей, чтобы ребёнок общался только с правильными мальчиками и девочками. Но это не сработает. Важно сделать ребёнку все необходимые духовные прививки, чтобы у него выработался иммунитет. А для этого с ребёнком надо общаться, разговаривать, объяснять, учить видеть причинно-следственные связи. А чтобы ребёнок поддерживал с родителями дружескую связь, доверял родителям, нельзя только давить и запрещать. Конечно, ребёнок часто всё равно закрывается, потому что мама есть мама.
Здесь придётся проявлять мудрость и искать подход к конкретному своему ребёнку, чтобы он не боялся делиться с родителями своими важными и сокровенными проблемами. У нас же часто так бывает, что мама изо всех сил воспитывает дочь, не уважает её личное пространство, давит на неё, а потом такая дочь становится более свободной и вырывается на свободу подальше от такой матери. На таком этапе уже сложно налаживать дружеские отношения. Можно, наверное, но очень сложно. Лучше всё-таки с детства учиться дружить с ребёнком. Мы наблюдаем эти конфликты детей и взрослых сплошь и рядом.
Все эти невестки со свекровями оттуда же произрастают, когда матери начинают ревновать своих сыновей к их жёнам, например. И возмущаются: «Как же так, он её больше любит, чем меня, но я же главнее, я же мама! Девочка выходит замуж, и мама вдруг становится тёщей. И если мамы конкурируют с супругами своих детей, то в семье начинаются серьёзные проблемы. Вмешательство родителей в дела взрослых детей недопустимы. Дети, создавая свои собственные семьи, уже способны брать на себя ответственность за свою жизнь, а с ними продолжают сюсюкаться, как с маленькими.
Это часто происходит из-за эгоизма родителей, я думаю… Убийство отца Даниила Сысоева в храме Апостола Фомы два с лишним года назад потрясло не только Церковь, но, казалось, всю страну. Но, наверное, больше всего изменило жизнь его супруги, матушки Юлии. Сейчас она помогает вдовам священников, издает книги отца Даниила, продолжает его миссионерские труды. Она и трое дочерей празднуют день смерти отца Даниила как день его рождения, как его победу. Окончила фармацевтический факультет Медицинского института. В 1991 году приняла крещение.
В 1994-м вышла замуж за семинариста Даниила Сысоева. Автор книг «Записки попадьи», «Бог не проходит мимо». Воспитывает троих дочерей. Президент благотворительного фонда «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева». Не просто ООО - Насколько можно судить по вашим книгам, у вас и раньше была очень насыщенная жизнь. Но особенно активная работа началась после смерти отца Даниила.
Что изменилось? Появились время или силы? Времени больше не стало - его и раньше не хватало. Просто пришло понимание, что нужно начинать жить заново. Не просто оставаться мамой своим детям, заниматься своими проблемами, но выйти за эти рамки. Раньше я больше принадлежала мужу.
Я была с ним, была сопричастна ему, служила, что называется. А потом, получив так называемую «свободу», почувствовала потребность в еще большей реализации. Да, я и раньше писала книги, но понимала, что у меня есть отец Даниил, которого я должна встретить, приготовить ему ужин, постирать вещи - такие бытовые моменты, которыми каждая жена занимается. Это затягивает в определенный круговорот. Еще при жизни отца Даниила. Как-то мне пришла в голову идея, что необходимо создать фонд помощи священническим семьям, вдовствующим матушкам, тем семьям священнослужителей, которые попали в трудную ситуацию.
Я поделилась с отцом Даниилом. Он сказал: «Вот и займись этим». Я долго раздумывала и решила, что нет, не буду я этим заниматься, не знаю, с чего начинать и за что хвататься. После его смерти я вспомнила об этом, но все еще не понимала, что можно сделать. А когда возникла необходимость издавать его книги, мне посоветовали создать фонд. Открыть просто «ООО»?
Что-то мне показалось в этом не то. И мы создали фонд помощи, начали издавать книги и сразу искать матушек. Информация о нуждающейся семье у нас как правило из «первых рук» - это епархиальные сведения. Если информация приходит не из епархии, мы звоним в епархию, благочинным, на приход настоятелям и выясняем, есть ли такой батюшка, такая семья, действительно ли у них такая-то и такая-то ситуация. Матушкам мы жертвуем с книжного дохода и из пожертвований благотворителей. Разве Церковь не заботится о вдовствующих матушках?
Об этом говорить не принято. К сожалению, многие считают, что, если что-то негативное происходит в Церкви, нужно отмолчаться благочестиво, все равно же у нас хорошо, «спаси Господи», а разве можно обсуждать священноначалие? Когда батюшка умирает и матушка остается с детьми, то, даже если ей продолжают выплачивать зарплату мужа, она все равно выбрасывается из жизни прихода. Знаю много примеров, поскольку мы много общаемся с разными вдовами. Есть такие случаи, когда матушку, вдову, попросили освободить церковный дом. А идти ей некуда, потому что на свои деньги этот дом ремонтировали, латали, строили, не думали о том, что он церковный, не их.
А тут другого священника прислали, а он тоже с семьей - где ему жить? Как решить такую проблему? Уезжают матушки, снимают квартиру, мыкаются по углам, с детьми причем. Одна пошла к владыке за помощью, он благословил найти средства, купить жилье. А другой матушке владыка сказал, что это «ее проблемы, а не проблемы Церкви». Когда я столкнулась с этой проблемой, поняла, что должны быть такие организации, причем не одна, потому что наше дело - капля в море.
Мне кажется, что вопросы о вдовах должны решаться на высшем церковном уровне. Наверное, если священник принадлежит Церкви, то и семья принадлежит ей. Сказать, что помощи совсем нет, нельзя, но ее не хватает. Я понимаю, что я должна делать для этого, вижу свои определенные задачи. Зачем думать о других людях и их возможностях? Думаю, что везде есть человеческие слабости и немощи.
И мы сталкивались с осуждением нашей деятельности, что наш фонд что-то не так делает, где-то ошибается. Я согласна, что-то не по силам взяли, где-то неправильно сделали, но нужно что-то хотя бы делать, а не осуждать только. Это заблуждение, что до революции у нас все было классно и здорово, в том числе и в Церкви. На самом деле именно она отсеяла овец от волков. Исходя из того, что я читала, та система была очень нездоровая, наверное, отчасти поэтому и революция произошла. Браки между духовным сословием, «приписные невесты», когда умирает священник или становится старым совсем, присылают к его дочери семинариста, устраиваются смотрины, потом свадьба, и семинарист получает «место» на его приходе.
Возрождать такую сословность нельзя, это разрушает Церковь. Да и особой заботы о семьях священников не было - главное, сына пристроить в духовное училище лет в девять, невеста в 17 лет могла быть уже «перезревшей». Православный инкубатор - Как вы воспитываете своих девочек? Что для вас самое важное в этом отношении? У нас люди не знают, как воспитывать детей.
Плеть и позорные трусы. Дочь убитого иерея Сысоева обвиняет отчима в насилии. Какие у нее мотивы так себя вести? Запись разговора бывшего парня Иустины с ее мамой от 6 мая.