Количество жертв в «Крокусе» превысило число погибших в теракте в Театральном центре на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост» в 2002 году — тогда погибли 130 заложников. В результате теракта погибло 130 человек, более 700 пострадало. При этом непосредственно от рук террористов погибло лишь 5 человек. Сколько человек погибло в терактах в России: Норд-Ост, Беслан, Крокус-сити.
Какие теракты на концертных площадках устраивали в России?
| «Норд-Ост»: 20 лет спустя — как живут близкие жертв теракта | 23 октября 2002 года в 21:15 во время 2 акта мюзикла «Норд-Ост» в Театральном центре на Дубровке в зал ворвались боевики. |
| 17 лет теракту на Дубровке. Как развивались события - ТАСС | Если банда Бараева, захватившая Театральный центр на Дубровке, взяла всю массу людей в заложники и сразу обозначила свои требования, то ворвавшиеся вчера в «Крокус» террористы таких целей себе явно не ставили. |
| Сколько жизней на самом деле унес \"Норд-Ост\"? | У бывшей журналистки из Калининграда Алены Михайловой на «Норд-Осте» погиб муж — директор Общественного калининградского радио Максим Михайлов. |
| Список жертв Норд-Оста - Российская газета | Бывшие заложники «Норд-Оста» о погибших близких и жизни после теракта. |
В Москве произошел теракт на Дубровке
| Трагедия «Норд-Оста»: хронология и последствия теракта 2002 года на Дубровке ⋆ ГардИнфо | Трунов заявил о возобновлении дела "Норд-Оста" Расследование теракта в концертном зале на Дубровке возобновлено, заявил адвокат Игорь Трунов, представляющий интересы пострадавших. |
| «Норд-Ост»: 20 лет спустя — как живут близкие жертв теракта | PSYCHOLOGIES | В результате теракта погибло 130 человек, более 700 пострадало. |
Успешный штурм с трагическими последствиями. Теракт на Дубровке
Но согласно данным общественной организации «Норд-Ост», созданной бывшими заложниками, в результате теракта погибло 174 человека. Список погибших на Дубровке в Норд Осте. Погибшие Норд-Оста. Теракт в Театре на Дубровке, 2002. Из команды «Норд-Оста» погибли 17 человек, в том числе двое юных актёров труппы, игравших главных героев в детстве[71] — Арсений Куриленко и Кристина Курбатова, 9 человек из оркестра, 4 человека из службы зала, 1 человек из технической службы, 1 продавец сувенирной продукции.
«Норд-Ост»: 20 лет спустя — как живут близкие жертв теракта
| Трагедия «Норд-Оста»: хронология и последствия теракта 2002 года на Дубровке | Группа террористов во главе с Мовсаром Бараевым взяла в заложники зрителей мюзикла «Норд-Ост» в здании Дома культуры ОАО «Московский подшипник». |
| «Норд-Ост»: как было на самом деле? | Теракт на Дубровке – террористическая акция в Москве, длившаяся с 23 по 26 октября 2002 года, в ходе которой группа вооруженных боевиков во главе с Мовсаром Бараевым захватила и удерживала заложников из числа зрителей мюзикла "Норд-Ост" в Театральном центре (ТЦ). |
| Есть ли жизнь после теракта? «Прошло 22 года после «Норд-Оста», а я до сих пор сижу в том зале» | «Норд-Ост»: 21 год со дня теракта – Москва 24. |
| Теракт на Дубровке — Википедия | Александр Цекало полтора года являлся исполнительным продюсером «Норд-Оста», но на момент теракта уже не работал над мюзиклом. |
| Трагедия «Норд-Оста»: хронология и последствия теракта 2002 года на Дубровке ⋆ ГардИнфо | Сколько было террористов и сколько погибло заложников? В результате штурма были убиты 40 боевиков — по официальным данным, именно столько террористов захватило Театральный центр на Дубровке. |
«В автобусах живые находились вперемешку с трупами». 17 лет теракту в «Норд-Осте»
Слышу русские голоса. Кто-то заорал: «Серега, держи угол! Родственники заложников у здания Театрального центра на Дубровке. Наши дети, наверное, и спасли нас психологически.
Заботились о нас очень трогательно: «Ложитесь, поспите, вы устали! Мы с Сергеем сняли сиденья с кресел и устроили на полу такое подобие спальных мест, чтобы можно было дремать. Было очень холодно, потому что на третьем этаже разбили окна.
Никто из ребят не сорвался, хотя детишки эти очень эмоциональные, открытые — специально таких отбирали для мюзикла. Сергей он человек верующий написал на бумажке молитву, мы её «пускали» по рядам, и дети читали святые слова. Они нас спрашивали, что это у террористок на поясах.
Мы врали: это рация. Я пыталась развеселить всех смешными историями. Вспомнила, как однажды поехала на гастроли со своим детским коллективом.
Вечером в гостинице уложила всех спать, а сама пошла в туалет. Закрылась изнутри и оторвала дверную ручку. Что делать?
Кругом белый кафель и больше ничего. Всю ночь делала зарядку, песни пела, на толчок села — ноги стала разминать. Наши несчастные дети так смеялись!
Знаете, в жизни смешное и грустное постоянно рядом. Я ещё была в госпитале, когда позвонил мэр подмосковного Лыткарина, где я живу. Спрашивал маму, чем помочь.
Она ему в ответ: «Включите отопление — слезы замерзают! А до этого все три дня простояла на коленях перед иконой. Заложница Елена Алексеенко: — Нас охраняли постоянно десять человек.
Четыре женщины и шестеро мужчин. Другие приходили и уходили. Главарь Бараев был все время внизу.
Трое из наших охранниц были в масках. Одна — самая молодая — лет 16, с открытым и каким-то очень детским лицом. В черной одежде и черном платке, прикрывавшем лоб.
Но она была самой жестокой. Нас бандиты сами предупредили: «Она, мол, воспитана в мусульманском духе, ярая исламистка. Дадут приказ взорвать, выполнит сразу.
И это будет для нее счастьем». Она и в туалет когда нас водила, пистолет всегда держала наготове. Старший в группе был, как его называли, Аслан.
Он тоже ходил без маски. Мы его спрашивали: «Откуда ты? Он отвечал, что из Грозного.
Еще я запомнила, что одну женщину звали Айшат, вторую — Сальва или Сельва. Среди мужчин был Рашид. Остальных по именам не запомнила.
Все террористы молодые, лет по 20, и все, как мы поняли, из Чечни. Один был только постарше — ему за 30. На нем были очки, похожие на те, с которыми в бассейнах плавают.
А сверху надета маска. У кого-то было закрыто все лицо, у кого-то только нос и подбородок. В первую ночь они были очень уверены в себе.
Это чувствовалось. Они нисколько не сомневались, что их план удастся. То и дело заявляли: либо умрем, либо победим.
Но были уверены именно в победе. И все время переговаривались по сотовым телефонам. У них и зарядные устройства к ним имелись.
Говорили, что давно готовились к захвату. Собирались свою акцию приурочить ко дню рождения Путина. Но малость, мол, подзадержались.
Потом стали нервничать. И чем дальше — тем больше. Не получалось так, как они хотели.
Перед штурмом особенно дергались. Бараев стал что-то кричать своим на чеченском. А потом сказали, что третья ночь — последняя.
Если подвижек не случится, говорили бандиты, начинаем второй этап операции. Какой именно — не объясняли, но было ясно, что нас ждёт что-то жестокое. И у дочки просила шепотом прощения, что взяла ее на спектакль.
А Катя, мы сидели всё время рядом, успокаивала: «Да ладно, мама, не волнуйся, всё будет хорошо». А я всё равно себя ругаю. Заложник Ирина Чернена, учитель: — Помню, как всё началось: на сцене — летчики, сюжет очень патриотичный, поэтому, когда и в зале, и на сцене появились ещё и люди в камуфляже, никто не удивился — значит, так надо.
Но тут меня толкнул в бок Аркаша, он уже был до этого на «Норд-Осте». Голос растерянный: «Это не по сценарию». Выстрелы вверх, боевики абсолютно трезвые, говорят очень четко: «У нас претензии не к вам, а к вашему правительству!
Я как-то сразу почувствовала, что это надолго. И всё время волновалась за дочку, Оленьку. Слава Богу, ее отпустили в первую очередь, когда вывели детей.
Только после того, как мне перезвонили родные и сказали, что она уже дома, я немного успокоилась. А вообще нам, конечно, было легче, чем другим: нас не рассадили, мы о многом разговаривали с ребятами, держались вместе, подбадривали друг друга. Я пыталась поговорить с ближайшей к нам женщиной-камикадзе, но она не шла на контакт… Тяжело было только первые сутки: духота, очень хочется есть, да еще и эта жуткая оркестровая яма, и невозможность привести себя в порядок… А потом наступило отупение, уже ничего не хотелось, мы к этому кошмару начали привыкать.
Из-за жары многие сняли одежду, боевики тоже скинули камуфляж и остались в «гражданке». На некоторых из них были «норд-остовские» футболки. То, что пошёл газ, я поняла сразу: на какую-то секунду в зале появился терпкий неприятный запах.
Еще секунда — и раздались выстрелы. Но мы уже дышали в свитера, пригнули головы к коленям. Помню первые несколько секунд, топот ног.
И — провал. Очнулась в реанимации. Они бы нас взорвали — в этом можно не сомневаться.
За несколько часов до штурма им, видно, что-то померещилось. За считаные секунды террористки окружили весь зал, потянули руки к поясам. Меня поразили четкость и скорость, с какой они это всё сделали.
Словно они не раз уже в этом зале тренировались: каждая отсчитала ровно шесть кресел, и получилось, что они везде, и если им дадут команду, не выживет никто. Оцепление милицией и специальной техникой улиц, прилегающих к концертному залу на Дубровке. Мы сидели в бельэтаже, во втором ряду.
Практически сразу Сашу опознали. Еще сидя в зале, она написала на руке фамилию и имя и номер телефона моей знакомой. И что касается Саши, то меня очень долго мучило, мне нужно было узнать, как она погибла. Еще первое расследование, которое организовал Немцов, там один из членов комиссии, женщина-врач, сказал, что был случай, что в полных автобусах возили людей и раздавили девочку. И меня почему-то это зацепило. А позже я наткнулась на статью в газете о том, как в Первую градскую больницу приехал Пазик, рассчитанный на 12 мест, который был набит заложниками. Было запрессовано 32 человека, и на дне этой кучи лежала моя дочь. Что касается Сэнди, то он попал в число тех людей, которым вообще никакая медицинская помощь не оказывалась. Сашу врачи пытались спасти.
Пытались ее реанимировать. Но несколько раз сердце останавливалось. В конце концов, они, в общем-то, не смогли ее спасти. А к Сэнди рука врача не прикасалась. И после этого мне говорят, что они сделали всё, чтобы спасти заложников? Книгу, в которой была бы информация о каждом. Друзья мои встретили это с большим скептицизмом. Однако нашлись те, которые поддержали. Был создан сайт, на котором собиралась информация, сначала только о самом событии и о погибших, а потом стали добавлять информацию о том, что происходит сейчас, в настоящее время.
И в 2011 году эта книга была издана. Она называется «Мы не умрем». Мы очень долго мучились с названием. Среди погибших есть Даша Фролова, 13-летняя девочка, которая на руке своей написала: «Мы не умрем, только пусть больше никогда не будет войны». Эта фраза стала названием книги. На сайте nord-ost. Три года назад Роман рассказал о тех страшных днях в интервью изданию «Мел». Роман Шмаков kino-teatr. Кто-то из детей участвовал в спектакле в тот день, а кто-то, в том числе и я, репетировал номер для большого концерта "Мировые мюзиклы в гостях у "Норд-Оста"".
Оставив меня там, мама отправилась по своим делам, вернуться собиралась к окончанию репетиции. Но потом у неё случилось что-то вроде предчувствия. Как мама потом рассказывала, она была дома, мыла посуду и вдруг чётко осознала — надо поехать за мной пораньше, подождать в фойе. Сорвалась, приехала на Дубровку и почти сразу случился захват — её террористы тоже завели в зал, к остальным заложникам. Когда человек в маске ворвался и крикнул: «Все в зал! Казалось, что нас пытаются от чего-то спасти — может быть, несчастный случай в здании или авария. В зале стоял тревожный негромкий гул, люди сидели с опущенными головами и руками на затылках. Кто-то рядом сказал, что это захват и мы теперь в заложниках. Тогда была популярна компьютерная игра Counter-Strike, в ней как раз были все эти террористы, маски, штурмы.
И для меня происходящее выглядело как перенос игры в жизнь — абсолютно сюрреалистическое ощущение. Связи с близкими не было. Вдруг кто-то сказал: «Ром, твоя мама здесь! Ей тоже потом показали, где я. Первые двое суток мы сидели раздельно, но переглядывались и были как бы на связи. Чувство времени быстро пропало. До сих пор помню жуткие звуки, которые доносились из помещений за кулисами — разлетался потолок от выстрелов, стекло падало, а в самом зале стоял непрерывный тихий гул голосов. На фоне всего этого ты иногда как-то отключаешься, проваливаешься в сон. Потом с огромным трудом просыпаешься, выбираешься обратно, как из глубокой-глубокой ямы.
Свет начинает входить в поле твоего восприятия он был такой специфический в том зале , опять эти звуки, гул, и ты понимаешь: «Это не сон. Я здесь, ничего не поменялось». Чувствовалось, что эти женщины в исступлении, в отчаянии и из-за этого как-то по особенному агрессивны. Они будто бы сотрясали пространство своим присутствием. Мужики были более расслабленными, такими шакалистыми, что ли. Чувствовали себя хозяевами положения. С ними было несколько запоминающихся контактов. Один раз я отсел на свободное место, хотел подремать, но чувствую — как-то мне некомфортно. Поворачиваю голову и вижу: прямо надо мной сидит один из террористов, у него автомат свисает вниз, и получается, что дуло смотрит практически мне в голову.
Я себя преодолеваю, поворачиваюсь и говорю: «Простите, вы можете, пожалуйста, дуло как-то подвинуть или убрать, а то оно направлено прямо на меня». И он на удивление спокойно отреагировал: «Да-да, конечно, не вопрос». За мной пришёл один из боевиков, его звали Идрис: кто здесь Рома, мол, выходи, тебя мама зовёт. Мы спускаемся с ним в партер, я иду молча, а он начинает со мной болтать: рассказывает, что видел спектакль несколько дней назад и что даже меня на сцене запомнил, понравилось, мол, как я играю. Спрашивал, буду ли сниматься в боевиках про террористов, когда вырасту. Я старался отвечать аккуратно, типа: «Посмотрим. Всё может быть». Когда меня привели к маме, нам дали немного времени, чтобы пообщаться. Помню, что признался ей: «Мама, прости, но у меня, скорее всего, будет тройка по биологии в четверти».
Главное, чтоб мы живы остались». Сказала, что никогда не будет больше напрягать меня из-за оценок, что это всё совсем не важно. Так мы с ней коротко повстречались, потом этот Идрис повёл меня обратно и по пути спросил, сколько нас там ребят сидит. Я сказал, что около пятнадцати, и он вдруг дал мне сок и шоколадки — «Марсы» там всякие, «Сникерсы». Уточнил: «Точно 15 человек? Тогда он сверху ещё упаковку сладостей положил: «Бери, своим передашь». Она каким-то образом раздобыла телефон и позвонила папе, а он тогда был близок к штабу и успел сказать ей: «Скорее всего, будет штурм, бери ребёнка, будь с ним рядом». Мовсар Бараев — главарь террористов — увидел это, отобрал у мамы телефон и сам потом говорил с моим отцом 15 или 20 минут: знаю, что папа предлагал себя вместо меня. На это террористы не пошли, но маме пересесть ко мне всё-таки разрешили.
Мама была рядом, я у неё на коленях вроде бы проваливался в сон и вдруг в какой-то момент почувствовал у себя на лице мокрую тряпку. Начал её смахивать, говорю: «Убери, убери, она мне мешает! Спецназовцы же нас выносили на руках, а на улице в ту ночь был мокрый снег, видимо, натаскали влаги на ногах в автобус, и я в этой слякоти очнулся. Открываю глаза, вижу знакомые лица, спрашиваю Андрея Субботина, одного из наших актёров: «Что происходит? Единственное, что было сразу ясно, — что-то глобально поменялось, фоновое напряжение ушло, мы в безопасности. На ногах стоять было невозможно. Медсёстры очень просили: «Миленькие, пожалуйста, кто в состоянии идти сам, попробуйте! Тут много тяжёлых пациентов, носилок не хватает». Я босиком снял сценическую обувь ещё в зале, перед сном , ноги мокрые, кофта тоже вся пропитана водой и мокрым снегом...
Перед этим силовики пустили в зал усыпляющий газ. Когда он стал действовать, группы спецназа начали движение с разных сторон. Еще до окончания боя спецназовцы начали эвакуировать людей, выбив стекла в окнах для доступа свежего воздуха. К этому моменту большинство заложников потеряли сознание из-за газа. По данным ФСБ, к шести утра Театральный центр находился под контролем спецслужб, а большая часть террористов, включая главаря Мовсара Бараева, была уничтожена. Позднее в МВД сообщили, что более 750 заложников было освобождено, а 67 человек погибли. Около 650 людей были госпитализированы с разными степенями отравления газом.
Многих не удалось спасти, другие остались инвалидами на всю жизнь. Число жертв По официальным данным, 130 заложников погибли по данным общественной организации «Норд-Ост» — 174 человека. Пятеро из них были застрелены до штурма, остальные 119 умерли в больницах после освобождения. Из команды «Норд-Оста» погибли 17 человек: двое юных актеров, которые играли главных героев в детстве — Арсений Куриленко и Кристина Курбатова, 9 музыкантов оркестра, 4 человека из службы зала, один человек из технической службы, продавец сувенирной продукции. По официальному заявлению ФСБ, на Дубровке была применена «спецрецептура на основе производных фентанила». Однако основной причиной смерти большого количества заложников назвали «обострение хронических болезней». Точный состав использованного силовиками газа до сих пор остается неизвестным.
Семьи некоторых жертв впоследствии обвиняли власти в том, что эвакуация спящих заложников была организована неправильно. Предположительно, из-за неправильного положения тел у людей без сознания были перекрыты дыхательные пути, что вызвало асфиксию и привело к смерти многих из них. В 2003 году Путин заявил на встрече с журналистами, что смерть людей наступила «не в результате действия газа», который президент назвал безвредным, а из-за «ряда обстоятельств: обезвоживания, хронических заболеваний, самого факта, что им пришлось оставаться в том здании». Расследование показало, что террористы принадлежали к международной сети.
Ей в год теракта было 14 лет. Многим его коллегам, находящимся за сценой, удалось сбежать: артисты спрятались в гримерках, заперлись, ночью спустились из окна по связанным костюмам. Марат не успел — и оказался в кресле на первых рядах. Три дня в заложниках он почти не спал, не ел и хотел лишь одного — выжить.
Понимал, что если умру, мои родители этого не переживут. Поэтому даже мыслей о смерти не было. Были люди, которые смирились с участью. Они погибли. Те, кто отчаянно сопротивлялись, выжили». Тайны расследования теракта на Дубровке Абдрахимов — один из немногих, кто смог покинуть зал самостоятельно. За три часа до штурма он уснул на полу, лежа лицом вниз, потому не надышался газом. После выхода из здания мужчину задержали — смутила его «военная» костюмированная форма — но вскоре отпустили.
В марте спектакль восстановили, но «Норд-Ост» продержался лишь два месяца — ни зрители, ни артисты не хотели возвращаться в страшное место. Сейчас Марат работает в Театре Мюзикла, снимается в сериалах и воспитывает дочь.
8 лет с трагедии "Норд-Ост", ее заложники живут на лекарствах, слепнут, глохнут, сходят с ума
В 10 часов утра террорист Магомет Цакиев заложил бомбу в центральной части рынка и скрылся. Взрыв произошел спустя полтора часа. В результате погибли 52 человека, 168 человек пострадали. Организатором теракта, по данным силовиков, был Эмир аль-Хаттаб, также ответственный за теракты в российских городах в сентябре 1999 года. Теракт в электричке Кисловодск — Минеральные Воды, 2003 5 декабря 2003 года террорист-смертник подорвал себя в электричке Кисловодск — Минеральные Воды в районе станции Ессентуки. Мощность бомбы составляла 7 кг в тротиловом эквиваленте, погибли 47 человек, еще 170 получили ранения. Теракт в Каспийске, 2002 9 мая 2002 года во время парада, посвященного Дню Победы, в Каспийске произошел взрыв. В результате погибли 43 человека, около 120 получили ранения.
Взрывное устройство было заложено на обочине дороги и сработало, когда мимо проходила праздничная колонна. Ответственным за произошедшее силовики называли командующего Дагестанским сектором Кавказского фронта Вооруженных Сил Чеченской Республики Ичкерия Раппани Халилова, сам он эти обвинения отрицал. Взрыв произошел в тоннеле между станциями «Автозаводская» и «Павелецкая». Теракт организовали боевики себя карачаевского джамаата, поддерживавшие чеченских сепаратистов. Теракт в московском метро, 2010 29 марта 2010 года произошел еще один теракт в московском метрополитене — две террористки-смертницы с разницей в 40 минут подорвали себя в поездах на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» на Сокольнический линии. В результате погиб 41 человек, более 140 человек были ранены. Ответственность за теракты взял на себя лидер «Кавказского эмирата» запрещенная в России террористическая организация Доку Умаров.
Теракт в аэропорту Домодедово, 2011 24 января 2011 года в московском аэропорту Домодедово террорист-смертник устроил взрыв в зале международных прилетов.
Она вела себя с боевиками очень резко, и ее просто расстреляли. ТАСС Родственники и близкие заложников в отчаянии настаивали на выполнении требований террористов, предлагали себя в обмен на заложников, сутками стояли у захваченного Театрального центра или ждали известий в штабе, организованном в здании напротив. И представляете, у одной матери его украли, вытащили из кармана». Люди ловили каждую крупинку информации. Но действия журналистов порой наносили серьезный ущерб.
Например, когда несколько бойцов спецназа, проводя рекогносцировку, поднялись на крышу здания, их тут же показали в прямом эфире. В результате планы по освобождению заложников пришлось менять. До этого одна из групп спецназа проникла в технические помещения здания, была установлена видеоаппаратура и получен доступ к вентиляции. Террористы решили, что ворвавшийся в здание спецназ забрасывает их гранатами, стали палить в сторону балкона, отвлекшись от заложников и взрывных устройств», — рассказывает полковник запаса Александр Михайлов , в тот день командовавший одной из групп. В помещение, где находились террористы и заложники, пустили усыпляющий газ. Ведь он был одной концентрации, а люди в зале сидели абсолютно разные.
Чтобы наркоз не вызвал летального исхода, каждому специально рассчитывается определенная доза. При захвате была использована достаточно сильная концентрация», — говорит полковник запаса Виталий Демидкин , участвовавший в освобождении заложников. Однако, по его мнению , без применения газа жертв было бы еще больше : «Мы же не знали, где находится та основная кнопка, после нажатия которой может обрушиться 200-тонный потолок». ТАСС В 6. Пострадавших выносили из здания и грузили в машины скорой помощи и автобусы. Однако врачи не были заранее предупреждены о применении газа и не были готовы оказывать адекватную помощь.
Отсутствие информации о названии вещества, примененного в ходе спецоперации, сыграло негативную роль в оказании медпомощи», — сообщает медработник А. Врачи клиники развели руками: «Мы не можем обработать сразу 350 пострадавших! Но там их тоже не ждали… Зато 15-я больница, которая была подготовлена для принятия заложников, пустовала». О последствиях действия газа вспоминает Алексей Кожевников : «Звоню домой.
На поясах шахидок тоже была прикреплена взрывчатка, провода от которой скрывались в их нагрудных карманах. Недалеко от сцены, примерно в пятом ряду, установили большущую бомбу. Рядом с ней уселась шахидка. Чтобы пройти в туалеты, надо было выйти в фойе, где до входной двери рукой подать. Очевидно, это не устраивало террористов. Они никого не хотели выпускать из поля зрения. Поэтому нужду справляли сразу по несколько человек под дулом автомата чеченца сначала на лестнице, ведущей в подвал, а затем в маленьком помещении, напоминающем радиорубку. Было заминировано всё, что можно» Татьяна Жаботинская, была в зале во время теракта Помещение, в которое водили в туалет, оказалось слишком мало и быстро пришло в негодность. Поэтому бандиты решили превратить в туалет оркестровую яму. Туда разрешалось ходить в определенное время при наличии поднятой руки и по очереди. Причем передвигаться можно было только со стула на стул. Ходить нельзя, за этим следили шахидки. Командуя очередью, они проявляли свои симпатии и антипатии. Если время истекало, доступ в яму прекращался. И это была пытка. В пытку превращалось и само посещение этой ямы. Чтобы туда попасть, надо было вскарабкаться на стул, а затем на высокий барьер. С барьера надо было слезать задом, сначала нащупав ногами шаткий высокий табурет, а с него умудриться спуститься на какую-то подставку, на которой этот табурет стоял, и не сломать при этом ноги. Мне это удавалось проделывать с большим трудом. Надо было преодолеть брезгливость, унижение, стыд и страх» Татьяна Жаботинская, была в зале во время теракта Раз от разу места, куда можно было безбоязненно вступить, становилось всё меньше и меньше, а соответствующие запахи — всё сильнее и сильнее. Сверху за происходящим наблюдала пара террористов с автоматами и неизвестно с чем в головах. Вместо туалетной бумаги в ход шли ноты еще недавно звучавшей музыки. Есть было нечего, да и не хотелось. Спустя некоторое время откуда-то появились маленькие шоколадки, сок и взбитые сливки в баллончиках. Позже я узнала из интернета, что боевики притащили это из буфета. Сок бандиты кидали со сцены сидящим в первых рядах, как собакам, а шоколадки и баллончики со взбитыми сливками пустили по рядам. Понятно, что до нашего девятнадцатого ряда мало что дошло. Когда передали сливки, меня затошнило от одного их вида, а ты сделал пару впрыскиваний в рот и передал баллончик девочкам, сидевшим справа от тебя. Эти две девочки были старшеклассницами. Их глаза с момента захвата не просыхали от слез. Ты как мог развлекал их. У одной из девчонок с собой был роман Максима Горького «Мать». Прочитав его залпом, как умел это делать, ты стал с юмором пересказывать школьницам его содержание, проводя параллель с происходящими в зале событиями. А под конец сказал: — Не плачьте, девчонки, всё будет хорошо. Теперь я — и ваша мать, и ваш отец. Удочеряю обеих. И девчонки заулыбались! Одна из них даже пообещала, что обязательно прочтет этот роман. Юрий Жаботинский был доктором технических наук, профессором, автором 70 изобретений, руководителем научно-производственной фирмы «Старт» Источник: книга «Комета моей судьбы» Успокаивая девочек, сам ты в благополучный конец не верил. Я это поняла, когда террористы велели звонить своим родным и знакомым, чтобы те устроили митинг на Красной площади с требованием вывести русские войска из Чечни. Свой телефон я забыла, и звонил ты. Позвонив Игорю Романову, ты передал, что требуют террористы, и попросил его позаботиться о дочери. Но ты, как будто не слыша меня, начал вызывать Олин номер. Потом бандиты под угрозой расстрела отобрали все телефоны. Но, несмотря на нехорошее предчувствие, духом ты не пал. Когда обстановка в зале накалилась в очередной раз, я, чуть не плача, сказала: — Юрочка, прости меня, что я тебя сюда привела. Ты, не задумываясь, ответил: — Ну, что ты, Тата. Когда б еще я три дня просидел у твоей ноги? И в этом весь ты! Они закрыли все двери. Шахидки со своей взрывчаткой, начиненной то ли шурупами, то ли металлическими шариками, распределились между сидящими в зале людьми. Одна встала прямо перед нами.
Захват случился сразу после песни лётчиков, и поначалу он был воспринят зрителями как часть спектакля. Террористы во главе с Бараевым зашли в зал двумя группами: одна поднялась на сцену, и кто-то из преступников сразу же выстрелил из автомата в потолок. Другие зашли в зал с центрального входа и быстро распределились среди зрителей. Многие из преступников находились в крайнем возбуждении, почти в эйфории. Это неправда. Террористы совершенно точно знали, что делали, — они готовили бойню. Были привязаны бомбы к опорам в зале — крыша должна была рухнуть на головы заложникам. В конце зрительских рядов расположились женщины-смертницы с поясами шахидов. Террористы всё тщательно просчитали — смертниц разместили таким образом, чтобы взрывы перекрывали всё пространство зрительного зала. В общей сложности к подрыву приготовили взрывчатку, эквивалентную 120 килограммам тротила. Как это было Как только стало известно о захвате, к зданию Театрального центра стали стягиваться милиция, военные, прибыли бойцы подразделения "Альфа". Больницы были приведены в режим повышенной готовности, были вызваны на работу хирурги и реаниматологи. План с применением нервно-паралитического газа как выход из ситуации стали рассматривать почти сразу. С террористами в переговоры вступили только в первом часу ночи. Главное требование, которое они выдвинули, — прекращение боевых действий в Чечне и вывод из неё российских войск. Сами террористы требовали, чтобы в переговорах принимали участие конкретные журналисты и политики, среди которых называли Бориса Немцова, Григория Явлинского, Ирину Хакамаду и Анну Политковскую. В результате переговоров отпустили 20 человек, среди которых были дети и иностранцы-мусульмане. Террористы обещали отпустить американцев, которые оказались в зале, но так этого и не сделали. Несмотря на оцепление, в театр смогли проникнуть три человека.
Успешный штурм с трагическими последствиями. Теракт на Дубровке
Погибли 224 человека. Террористы требовали вывести федеральные войска из Чечни, удерживая зрителей почти трое суток. Через три дня силовики организовали штурм здания, применив неизвестный газ. По официальным данным, погибли 130 человек, 119 из них умерли в больницах. В заложники в городской больнице попали почти 1500 человек. Днем позже премьер-министр Виктор Черномырдин проводил переговоры с Басаевым. Погибли 129 человек, более 300 получили ранения. В результате взрыва восьмиэтажный дом был полностью разрушен. Погибли 124 человека, пострадали семь.
В ночь с 8 на 9 сентября в Москве два подъезда девятиэтажного жилого дома на улице Гурьянова были уничтожены взрывчаткой с гексогеном, заложенной в подвальное помещение.
Он был, как сейчас помню, в чём-то красном — то ли кофта, то ли маска, то ли ещё какой-то элемент одежды. Уже потом, когда по телевизору показывали тела убитых боевиков, я узнал его — как раз по этой красной вещи. За мной пришёл один из боевиков, его звали Идрис: кто здесь Рома, мол, выходи, тебя мама зовёт. Мы спускаемся с ним в партер, я иду молча, а он начинает со мной болтать: рассказывает, что видел спектакль несколько дней назад и что даже меня на сцене запомнил, понравилось, мол, как я играю. Спрашивал, буду ли сниматься в боевиках про террористов, когда вырасту. Я старался отвечать аккуратно, типа: «Посмотрим. Всё может быть». Когда меня привели к маме, нам дали немного времени, чтобы пообщаться. Помню, что признался ей: «Мама, прости, но у меня, скорее всего, будет тройка по биологии в четверти».
Она заплакала, обняла меня: «Господи, да хоть двойка. Главное, чтоб мы живы остались» Сказала, что никогда не будет больше напрягать меня из-за оценок, что это всё совсем не важно. Так мы с ней коротко повстречались, потом этот Идрис повёл меня обратно и по пути спросил, сколько нас там ребят сидит. Я сказал, что около пятнадцати, и он вдруг дал мне сок и шоколадки — «Марсы» там всякие, «Сникерсы». Уточнил: «Точно 15 человек? Тогда он сверху ещё упаковку сладостей положил: «Бери, своим передашь». В зале тем временем произошло несколько расстрелов. Первой была девушка — она каким-то немыслимым образом пробралась в зал с улицы и троллила этих террористов: «Что вы пришли, шоу тут устроили! Мне потом уже рассказали, что её в итоге расстреляли. Второй эпизод был яркий, уже близились к концу вторые сутки захвата, со мной в тот момент сидела мама.
Пересела она ко мне так: мама каким-то образом раздобыла телефон и позвонила папе, а он тогда был близок к штабу и успел сказать ей: «Скорее всего, будет штурм, бери ребёнка, будь с ним рядом». Мовсар Бараев — главарь террористов — увидел это, отобрал у мамы телефон и сам потом говорил с моим отцом 15 или 20 минут: знаю, что папа предлагал себя вместо меня. На это террористы не пошли, но маме пересесть ко мне всё-таки разрешили. И вот сидим мы с ней уже вместе, в бельэтаже, и вдруг в зал с улицы заходит мужчина — как-то он тоже сумел прорваться. И говорит, что ищет сына Рому. Террористы отвечают: «Ищи! Не найдёшь в течение 10 минут — расстреляем». Все почему-то подумали, что он ищет меня, начали говорить: «Да-да, тут есть Рома! Рома, поднимись! Я встал, вижу — лысый пожилой мужчина, лицо почему-то всё в крови, явно не мой отец.
Меня мама отвела потом, говорит: «Не смотри на него, не хочу, чтобы тебе запомнилась эта картина», — он правда очень жутко выглядел. В итоге никакого Рому не нашли, а этого человека расстреляли. Потом про него много сюжетов в новостях показывали, и, кажется, так и не выяснили, как он прорвался в зал. Когда начался штурм, то есть в зал пустили тот самый токсичный газ, я уже был очень измотан из-за усталости, но и уснуть никак не получалось.
Утром 24 октября в здание вошла молодая женщина, Ольга Романова. Она вела себя с боевиками очень резко, и ее просто расстреляли. ТАСС Родственники и близкие заложников в отчаянии настаивали на выполнении требований террористов, предлагали себя в обмен на заложников, сутками стояли у захваченного Театрального центра или ждали известий в штабе, организованном в здании напротив. И представляете, у одной матери его украли, вытащили из кармана». Люди ловили каждую крупинку информации.
Но действия журналистов порой наносили серьезный ущерб. Например, когда несколько бойцов спецназа, проводя рекогносцировку, поднялись на крышу здания, их тут же показали в прямом эфире. В результате планы по освобождению заложников пришлось менять. До этого одна из групп спецназа проникла в технические помещения здания, была установлена видеоаппаратура и получен доступ к вентиляции. Террористы решили, что ворвавшийся в здание спецназ забрасывает их гранатами, стали палить в сторону балкона, отвлекшись от заложников и взрывных устройств», — рассказывает полковник запаса Александр Михайлов , в тот день командовавший одной из групп. В помещение, где находились террористы и заложники, пустили усыпляющий газ. Ведь он был одной концентрации, а люди в зале сидели абсолютно разные. Чтобы наркоз не вызвал летального исхода, каждому специально рассчитывается определенная доза. При захвате была использована достаточно сильная концентрация», — говорит полковник запаса Виталий Демидкин , участвовавший в освобождении заложников.
Однако, по его мнению , без применения газа жертв было бы еще больше : «Мы же не знали, где находится та основная кнопка, после нажатия которой может обрушиться 200-тонный потолок». ТАСС В 6. Пострадавших выносили из здания и грузили в машины скорой помощи и автобусы. Однако врачи не были заранее предупреждены о применении газа и не были готовы оказывать адекватную помощь. Отсутствие информации о названии вещества, примененного в ходе спецоперации, сыграло негативную роль в оказании медпомощи», — сообщает медработник А. Врачи клиники развели руками: «Мы не можем обработать сразу 350 пострадавших! Но там их тоже не ждали… Зато 15-я больница, которая была подготовлена для принятия заложников, пустовала».
Как мама потом рассказывала, она была дома, мыла посуду и вдруг чётко осознала — надо поехать за мной пораньше, подождать в фойе.
Сорвалась, приехала на Дубровку и почти сразу случился захват — её террористы тоже завели в зал, к остальным заложникам. Нас, всех, кто находился в репетиционной комнате, посадили в бельэтаж. Когда человек в маске ворвался и крикнул: «Все в зал! Казалось, что нас пытаются от чего-то спасти — может быть, несчастный случай в здании или авария. В зале стоял тревожный негромкий гул, люди сидели с опущенными головами и руками на затылках. Кто-то рядом сказал, что это захват и мы теперь в заложниках. Тогда была популярна компьютерная игра Counter-Strike, в ней как раз были все эти террористы, маски, штурмы. И для меня происходящее выглядело как перенос игры в жизнь — абсолютно сюрреалистическое ощущение.
Я даже не сильно испугался, не плакал — просто смотрел на всё будто бы со стороны, не осознавал до конца, что это происходит со мной Телефоны у нас почти сразу отобрали — их нужно было складывать в коробки и отдавать террористам. Связи с близкими не было. Вдруг кто-то сказал: «Ром, твоя мама здесь! Ей тоже потом показали, где я. Первые двое суток мы сидели раздельно, но переглядывались и были как бы на связи. Чувство времени быстро пропало. До сих пор помню жуткие звуки, которые доносились из помещений за кулисами — разлетался потолок от выстрелов, стекло падало, а в самом зале стоял непрерывный тихий гул голосов. На фоне всего этого ты иногда как-то отключаешься, проваливаешься в сон.
Потом с огромным трудом просыпаешься, выбираешься обратно, как из глубокой-глубокой ямы. Свет начинает входить в поле твоего восприятия он был такой специфический в том зале , опять эти звуки, гул, и ты понимаешь: «Это не сон. Я здесь, ничего не поменялось». По периметру зала стояли террористки, от них исходила очень тяжёлая энергетика. Чувствовалось, что эти женщины в исступлении, в отчаянии и из-за этого как-то по особенному агрессивны. Они будто бы сотрясали пространство своим присутствием. Мужики были более расслабленными, такими шакалистыми, что ли. Чувствовали себя хозяевами положения.
С ними было несколько запоминающихся контактов. Один раз я отсел на свободное место, хотел подремать, но чувствую — как-то мне некомфортно. Поворачиваю голову и вижу: прямо надо мной сидит один из террористов, у него автомат свисает вниз, и получается, что дуло смотрит практически мне в голову. Я себя преодолеваю, поворачиваюсь и говорю: «Простите, вы можете, пожалуйста, дуло как-то подвинуть или убрать, а то оно направлено прямо на меня» И он на удивление спокойно отреагировал: «Да-да, конечно, не вопрос». Он был, как сейчас помню, в чём-то красном — то ли кофта, то ли маска, то ли ещё какой-то элемент одежды. Уже потом, когда по телевизору показывали тела убитых боевиков, я узнал его — как раз по этой красной вещи. За мной пришёл один из боевиков, его звали Идрис: кто здесь Рома, мол, выходи, тебя мама зовёт. Мы спускаемся с ним в партер, я иду молча, а он начинает со мной болтать: рассказывает, что видел спектакль несколько дней назад и что даже меня на сцене запомнил, понравилось, мол, как я играю.
Сколько человек погибло в терактах: Крокус Сити, Норд-Ост, 11 сентября
В результате погибли 52 человека, 168 человек пострадали. Организатором теракта, по данным силовиков, был Эмир аль-Хаттаб, также ответственный за теракты в российских городах в сентябре 1999 года. Теракт в электричке Кисловодск — Минеральные Воды, 2003 5 декабря 2003 года террорист-смертник подорвал себя в электричке Кисловодск — Минеральные Воды в районе станции Ессентуки. Мощность бомбы составляла 7 кг в тротиловом эквиваленте, погибли 47 человек, еще 170 получили ранения. Теракт в Каспийске, 2002 9 мая 2002 года во время парада, посвященного Дню Победы, в Каспийске произошел взрыв. В результате погибли 43 человека, около 120 получили ранения. Взрывное устройство было заложено на обочине дороги и сработало, когда мимо проходила праздничная колонна. Ответственным за произошедшее силовики называли командующего Дагестанским сектором Кавказского фронта Вооруженных Сил Чеченской Республики Ичкерия Раппани Халилова, сам он эти обвинения отрицал.
Взрыв произошел в тоннеле между станциями «Автозаводская» и «Павелецкая». Теракт организовали боевики себя карачаевского джамаата, поддерживавшие чеченских сепаратистов. Теракт в московском метро, 2010 29 марта 2010 года произошел еще один теракт в московском метрополитене — две террористки-смертницы с разницей в 40 минут подорвали себя в поездах на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» на Сокольнический линии. В результате погиб 41 человек, более 140 человек были ранены. Ответственность за теракты взял на себя лидер «Кавказского эмирата» запрещенная в России террористическая организация Доку Умаров. Теракт в аэропорту Домодедово, 2011 24 января 2011 года в московском аэропорту Домодедово террорист-смертник устроил взрыв в зале международных прилетов. Мощность взрывного устройства составила не менее пяти кг в тротиловом эквиваленте.
Одним из организаторов теракта называли Доку Умарова.
Спустя некоторое время откуда-то появились маленькие шоколадки, сок и взбитые сливки в баллончиках. Позже я узнала из интернета, что боевики притащили это из буфета. Сок бандиты кидали со сцены сидящим в первых рядах, как собакам, а шоколадки и баллончики со взбитыми сливками пустили по рядам. Понятно, что до нашего девятнадцатого ряда мало что дошло. Когда передали сливки, меня затошнило от одного их вида, а ты сделал пару впрыскиваний в рот и передал баллончик девочкам, сидевшим справа от тебя. Эти две девочки были старшеклассницами. Их глаза с момента захвата не просыхали от слез.
Ты как мог развлекал их. У одной из девчонок с собой был роман Максима Горького «Мать». Прочитав его залпом, как умел это делать, ты стал с юмором пересказывать школьницам его содержание, проводя параллель с происходящими в зале событиями. А под конец сказал: — Не плачьте, девчонки, всё будет хорошо. Теперь я — и ваша мать, и ваш отец. Удочеряю обеих. И девчонки заулыбались! Одна из них даже пообещала, что обязательно прочтет этот роман.
Юрий Жаботинский был доктором технических наук, профессором, автором 70 изобретений, руководителем научно-производственной фирмы «Старт» Источник: книга «Комета моей судьбы» Успокаивая девочек, сам ты в благополучный конец не верил. Я это поняла, когда террористы велели звонить своим родным и знакомым, чтобы те устроили митинг на Красной площади с требованием вывести русские войска из Чечни. Свой телефон я забыла, и звонил ты. Позвонив Игорю Романову, ты передал, что требуют террористы, и попросил его позаботиться о дочери. Но ты, как будто не слыша меня, начал вызывать Олин номер. Потом бандиты под угрозой расстрела отобрали все телефоны. Но, несмотря на нехорошее предчувствие, духом ты не пал. Когда обстановка в зале накалилась в очередной раз, я, чуть не плача, сказала: — Юрочка, прости меня, что я тебя сюда привела.
Ты, не задумываясь, ответил: — Ну, что ты, Тата. Когда б еще я три дня просидел у твоей ноги? И в этом весь ты! Они закрыли все двери. Шахидки со своей взрывчаткой, начиненной то ли шурупами, то ли металлическими шариками, распределились между сидящими в зале людьми. Одна встала прямо перед нами. Я непроизвольно прижалась к тебе. Ты обнял меня и прошептал на ухо: — Мы с тобой прожили хорошую жизнь.
Я люблю тебя. Но в голове всё-таки мелькали предательские мысли: «Наверное, мы не будем мучиться. Кругом столько взрывчатки, что пикнуть не успеем. Прямо над нами на балконе огромная бомба, такая же, как в передних рядах. Хорошо, что разделись в машине, хоть моя норковая курточка останется Оле». Шахидки вернулись на свои места. Буквально на второй день бандиты освоили радиорубку и начали регулярно на всю громкость транслировать свои молитвы, похожие на вой. В этот момент я затыкала уши, читала про себя «Отче наш» и мысленно молила Бога, ангелов, архангела Михаила и силы небесные спасти нас.
Думаю, что именно этому я обязана своим чудесным спасением. Последняя ночь была ужасной. Все уже отупели от сидения. У меня была только одна мечта — принять душ и вытянуть ноги, которые нещадно ныли. К тому же большую бомбу с первых рядов почему-то перетащили и установили через ряд от нас. У парня, сидевшего в последнем ряду, видно на этой почве, поехала крыша. Он вдруг вскочил и побежал прямо по креслам вперед. Началась стрельба.
В результате в парня не попали, а убили мужчину, мимо которого он пробежал, и ранили в живот женщину, которая сидела с мужем и дочкой. Женщину вынесли и уложили где-то у выхода из зала. Заметив это, я с облегчением подумала: «Значит, жива! Что с ним стало, не знаю. Что стало с женщиной, тоже не знаю.
Каждый год во время траурных мероприятий на Дубровке в небо запускают сто тридцать белых шариков так было и в этом году. Но согласно данным общественной организации «Норд-Ост», созданной бывшими заложниками, в результате теракта погибло 174 человека. Чем вызвано такое серьезное расхождение? И почему за семь лет общественным организациям и власти до сих пор не удалось найти общий язык и выяснить, сколько жизней на самом деле унес «Норд-Ост»? Необходимые инструменты для этого существуют - можно было бы, например, подключить к делу Следственный комитет при прокуратуре. Но вялотекущее расследование, возбужденное по статье «Терроризм», было приостановлено еще в мае 2007 года «в связи с необходимостью поиска лиц, причастных к совершению теракта». К этому моменту оно уже давно превратилось в рутинную бюрократическую процедуру, где нет ни подозреваемых, ни обвиняемых все мертвы? Ответ же на главный вопрос - кто организовал теракт на Дубровке? Возможно, потому, что вопрос этот официально не задавался. Ситуация парадоксальная. Когда 11 сентября 2001 г. Саддама, как известно, повесили, Бен Ладен уже восемь лет скрывается в сырых и темных пещерах Торабора, «Аль-Каиду», правда, пока что прихлопнуть не получается, но это оттого, что государство в принципе мало что может сделать с сетевыми организациями. Во всяком случае, враги были названы хотя Хусейн явно попал под горячую руку и показательно наказаны. Теракт на Дубровке оказался как бы бесхозным. По официальной версии, спецназ уничтожил всех террористов, находившихся в здании, так что спрашивать вроде бы уже и не с кого. Труп главаря чеченских боевиков Мовсара Бараева продемонстрировали по телевизору - с бутылкой «Хеннеси» в руке и рваной раной в паху. Между тем очевидно, что такая сложная операция, как захват Театрального центра, не могла быть проведена силами сорока или даже пятидесяти четырех террористов. Как минимум должен был существовать внешний центр, планирующий и координирующий их действия, а также структуры, занимающиеся техническим обеспечением. Автоматы АК с откидными прикладами. Ножи иностранного производства. У всех фонарики. Качественная обувь. На каждом - персонально сшитый и «обжитой» костюм. Исключительный набор амуниции, все подогнано от и до», - сообщала на следующий день после освобождения заложников газета «Спецназ России». Театральный центр захватила не банда заросших бородами ваххабитов, а маленькое, но хорошо обученное и отлично экипированное армейское подразделение. Тот же «Спецназ России» опубликовал запись телефонного разговора Бараева с Зелимханом Яндарбиевым, который явно был в курсе готовящейся операции и намеревался направить в Театральный центр «людей из телекомпании» в этот момент Яндарбиев проживал в арабском эмирате Катар как личный гость эмира. Аслан Масхадов то ли застрелился, то ли был застрелен при штурме дома, в подвале которого он скрывался от федеральных войск 8 марта 2005 года. Шамиль Басаев был ликвидирован в ночь на 10 июля 2006 года. Но первым из них - еще 13 февраля 2004 года - был уничтожен Зелимхан Яндарбиев. Он был взорван в своей машине в столице Катара Дохе. Вскоре после этого полиция эмирата арестовала двух российских граждан - Белашкова и Богачева. Их обвинили в убийстве Яндарбиева и приговорили к пожизненному заключению.
Под стенами зала террористами были размещены взрывные устройства, а в центре и на балконе — металлические баллоны, начиненные 152-миллиметровыми артиллерийскими осколочно-фугасными снарядами и поражающими элементами. В зале были женщины-шахидки: они сели в шахматном порядке. В партере находилась мощнейшая бомба. Не бойся. Не думай, что тебе от нее достанется больше, чем кому-нибудь другому. Этой штуки хватит на три таких здания», — рассказывает Светлана Губарева. Сколько людей погибло во время теракта? Контакт с террористами ночью 24 октября устанавливали политики с общественными деятелями. Общими усилиями они вывели из центра 3 ребенка с женщиной и иностранца. А потом одна уткнулась в меня: «Там мама»», — рассказывает Иосиф Кобзон. Ему удалось уговорить боевиков отпустить мать девочки. Опухшая, бледная, глаза красные, — она бросилась к Абу-Бакару одному из боевиков : «Немедленно отпустите женщину, которая рядом со мной сидела, она беременная». Пыталась помочь заложникам одна смелая молодая женщина — Ольга Романова. Однако она слишком резко разговаривала с террористами и те ее безжалостно расстреляли. Штурмовать Театральный центр начали 26 октября в 06:00.
Судьбы заложников "Норд-Оста": "Племянник погиб, сестра бросилась с моста"
Сколько человек погибло в теракте в Крокусе, пока точно неизвестно. Сколько погибло в Норд-Осте, 11 сентября, в московском метро, аэропорте Домодедово, взрывах жилых домов в сентябре 1999 года? 23 октября 2002 года в 21:15 во время 2 акта мюзикла «Норд-Ост» в Театральном центре на Дубровке в зал ворвались боевики. Новый выпуск программы Анны Немзер «Память не изменяет»! Это совместный проект телеканала «Дождь» и Russian Independent Media Archive — это захват чеченскими террористами переполненного театра на Дубровке в Москве 23 октября 2002 года, в результате которого было захвачено 912 заложников. 21 год назад террористы захватили «Норд-Ост».
Трагедии «Норд-Ост» 20 лет. Она никогда не повторится — и вот почему
Сколько человек погибло, сколько пострадало, что известно о нападавших? Кто сообщил о стрельбе в «Крокус Сити Холле». Во время теракта и последовавшего 26 октября штурма театрального центра на Дубровке погибли 129 заложников. 17 погибших были из команды “Норд-Оста”. Теракт на Дубровке. 23 октября 2002 г. в Театральном центре на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост» 40 террористов под командованием Мовсара Бараева захватили 912 заложников.
«Норд‑Ост»: теракт на Дубровке – что произошло 20 лет назад
Подвигу воинов-десантников в Аргунском ущелье Чечни - 20 лет Выдвигаться на исходные позиции сотрудники «Альфы» и «Вымпела» начали около полуночи. Террористы не контролировали все здание театрального центра, и бойцам спецназа удалось проникнуть в подвальные помещения, чтобы приготовиться к броску в зрительный зал. После воздействия газа, около половины шестого утра, бойцы ворвались в зрительный зал. В 6 часов 30 минут официальный представитель ФСБ сообщил, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, а Мовсар Бараев и большая часть террористов уничтожены. Впоследствии выяснилось, что все до одного бандита, включая «шахидок», были застрелены на тех местах, где они были обнаружены, даже спящими. Спецоперация по штурму здания, захваченного террористами, была признана успешной. Трагедией обернулось оказание помощи людям, надышавшихся «усыпляющим газом». Люди доставлялись в больницы в бессознательном состоянии, часть из них умирала уже по дороге, некоторым врачи не смогли помочь в больницах. По официальным данным, в результате террористического акта погибли 130 заложников, в том числе 10 детей по предположениям общественной организации «Норд-Ост», погибших 174 , при этом 5 человек были застрелены до штурма. Один из погибших заложников, Павел Платонов, во время операции выходил на связь по телефону, сообщая о состоянии заложников в театре и числе террористов.
Эта информация оказалась ключевой для спецназа, чтобы разработать план операции. Павел Платонов посмертно был удостоен ордена Мужества с формулировкой «за мужество и отвагу, проявленные при исполнении гражданского долга в условиях, сопряженных с риском для жизни».
Вечером 22 марта вооруженные люди открыли огонь по гражданским перед началом концерта рок-группы «Пикник», после чего скрылись с места преступления. Уже известно как минимум о 133 погибших, порядка 150 человек пострадали. RTVI вспоминает крупнейшие террористические акты современной России. В заложниках оказалось более 1100 человек, преимущественно дети и их родители, пришедшие на школьную линейку. Террористы удерживали заложников три дня, 3 сентября в спортзале школы произошло два взрыва, после этого начался штурм. Всего в теракте в Беслане погибли 334 человек, в том числе 186 детей.
Теракт в Театре на Дубровке, 2002 23 октября 2002 года 40 террористов ворвались в Театральный центр на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост». В заложниках оказалось 912 человек. Террористы требовали прекращения военных действий в Чечне и вывести оттуда федеральные войска. Штурм здания Театра на Дубровке начался спустя три дня после захвата заложников. Силовики применили неизвестный газ. В результате штурма все террористы были убиты. По официальным данным, в общей сложности погибло 130 человек, общественная организация «Норд-Ост» называет 174 погибших. Теракт в Буденновске, 1995 14 июня 1995 года в Буденновске группа боевиков Шамиля Басаева, насчитывавшая около 200 человек, взяла в заложники более 1,2 тыс.
Террористы требовали прекратить военные действия в Чечне, признать ее независимость и вступить в переговоры с режимом Джохара Дудаева. Российские власти согласились на перегороворы с террористами и пообещали пойти на выдвинутые условия в обмен на освобождение заложников.
Она призналась, что террорист Мовсар Бараев был ее кумиром, а одна из смертниц — подругой. Она считала их героями, собирала информацию в сети и однажды наткнулась на сайт Светланы. Работа по сбору материалов для «Книги памяти» длилась более пяти лет. О погибших рассказали родственники, друзья, близкие, коллеги. Когда, наконец, материалы обо всех погибших были собраны, сложно было придумать название. Светлана вспомнила слова 13-летней Даши Фроловой, которая, находясь в захваченном зале, написала на свой левой ладони: «Мы не умрем.
Только не надо больше войны». Девочка погибла при штурме. Мать Даши Татьяна Фролова рассказала, что узнала о надписи только в 2004 году из материалов уголовного дела. В 2011 году при поддержке московского правительства книга памяти «Мы не умрем» была издана небольшим тиражом — 3000 экземпляров. В годовщину событий на площади перед Театральным центром книга раздавалась бесплатно всем желающим. А через несколько лет Светлана наткнулась в интернете на объявления о продажах книги. Мы делали для людей, чтобы узнали о нашей боли. Собирали материал не для заработка.
Но кто-то этим воспользовался», — говорит она. Ценники варьировались от 300 до 1000 рублей. Сейчас у Светланы в планах дополнить сайт «некрополем» — разделом, в котором будет представлена информация о местах захоронения погибших и фотографии надгробий. Отсюда и родилась эта идея.
Перед штурмом особенно дергались. Бараев стал что-то кричать своим на чеченском.
А потом сказали, что третья ночь — последняя. Если подвижек не случится, говорили бандиты, начинаем второй этап операции. Какой именно — не объясняли, но было ясно, что нас ждёт что-то жестокое. И у дочки просила шепотом прощения, что взяла ее на спектакль. А Катя, мы сидели всё время рядом, успокаивала: «Да ладно, мама, не волнуйся, всё будет хорошо». А я всё равно себя ругаю.
Заложник Ирина Чернена, учитель: — Помню, как всё началось: на сцене — летчики, сюжет очень патриотичный, поэтому, когда и в зале, и на сцене появились ещё и люди в камуфляже, никто не удивился — значит, так надо. Но тут меня толкнул в бок Аркаша, он уже был до этого на «Норд-Осте». Голос растерянный: «Это не по сценарию». Выстрелы вверх, боевики абсолютно трезвые, говорят очень четко: «У нас претензии не к вам, а к вашему правительству! Я как-то сразу почувствовала, что это надолго. И всё время волновалась за дочку, Оленьку.
Слава Богу, ее отпустили в первую очередь, когда вывели детей. Только после того, как мне перезвонили родные и сказали, что она уже дома, я немного успокоилась. А вообще нам, конечно, было легче, чем другим: нас не рассадили, мы о многом разговаривали с ребятами, держались вместе, подбадривали друг друга. Я пыталась поговорить с ближайшей к нам женщиной-камикадзе, но она не шла на контакт… Тяжело было только первые сутки: духота, очень хочется есть, да еще и эта жуткая оркестровая яма, и невозможность привести себя в порядок… А потом наступило отупение, уже ничего не хотелось, мы к этому кошмару начали привыкать. Из-за жары многие сняли одежду, боевики тоже скинули камуфляж и остались в «гражданке». На некоторых из них были «норд-остовские» футболки.
То, что пошёл газ, я поняла сразу: на какую-то секунду в зале появился терпкий неприятный запах. Еще секунда — и раздались выстрелы. Но мы уже дышали в свитера, пригнули головы к коленям. Помню первые несколько секунд, топот ног. И — провал. Очнулась в реанимации.
Они бы нас взорвали — в этом можно не сомневаться. За несколько часов до штурма им, видно, что-то померещилось. За считаные секунды террористки окружили весь зал, потянули руки к поясам. Меня поразили четкость и скорость, с какой они это всё сделали. Словно они не раз уже в этом зале тренировались: каждая отсчитала ровно шесть кресел, и получилось, что они везде, и если им дадут команду, не выживет никто. Оцепление милицией и специальной техникой улиц, прилегающих к концертному залу на Дубровке.
Мы сидели в бельэтаже, во втором ряду. Нам повезло: пушку ни на меня, ни на моих родных никто не наставлял, нас не разделяли. Попросила у боевиков воды — дали, захотела позвонить папе — разрешили набрать по мобильнику. Я разговаривала с женщинами-камикадзе. Одна из них контролировала наш ряд. В ночь перед штурмом чеченцы сказали: «Вот придёт завтра в 10 утра представитель президента, и вы все, может быть, останетесь живы».
Но надо было видеть их глаза! Никто из нас не сомневался, что они нас все-таки взорвут… Когда пошёл газ, я его сразу заметила: на секунду появился серо-зеленый туман, который тут же развеялся. Я увидела, как женщины-боевички тут же заснули, никто из них не успел даже пальцем пошевелить. А мужики не вырубились, забегали сразу, закричали что-то по-своему и стали палить куда попало. Я так и не заснула и видела весь штурм своими глазами. Хотя, если честно, когда пошёл газ, подумала, что это все, конец, сейчас взорвут.
Заложник Алла Ильиченко, бухгалтер: — Я пошла на мюзикл, чтобы избавиться от депрессии. Что-то не ладилось на работе, начались проблемы в личной жизни. Правильно говорят, что беда одна не ходит. Мало того, вечером того же дня у меня украли сумку с документами, а билет на «Норд-Ост» я случайно положила в карман пальто. Когда начался захват здания, я даже не удивилась и не испугалась — продолжала думать о своих проблемах. Тогда я даже предположить не могла, что все продлится так долго.
Я сидела в партере, а рядом со мной — девушка-камикадзе. Люди, которые были рядом, практически не общались. А меня такая тишина угнетала. Пришлось разговаривать с чеченкой. Она сначала не обращала на меня внимания. А потом ничего, разговорилась.
Рассказала, что у нее в прошлом году погиб брат, а полгода назад убили мужа. И стало ещё страшнее. В этот момент я окончательно поняла, что живыми мы отсюда не уйдем. Я не сомневаюсь, что все террористы были готовы взорвать здание, и они это сделали бы. Та самая чеченка за час до начала штурма сказала: «Пора начинать молиться». Заложник Марьяна Казаринова, музыкант оркестра: — Все, кто сидел справа от меня в ряду, погибли.
Впали в какое-то оцепенение: ни с кем не разговаривали, ничего не делали, ничего не хотели. Мы их тормошили, а они словно спали с открытыми глазами. В какой-то момент я тоже поняла, что это конец. Просто и без эмоций: вот она смерть, а вот она я. А потом решила, что, если остановлюсь на этой мысли, буду её думать, слюнявить с разных сторон — она же меня и убьёт. И тогда я взяла и отстранилась.
Просто перестала ощущать себя внутри происходящего. Это ведь был спектакль. Страшный, идиотский спектакль. По сцене ходили люди, они и стреляли, и кричали, и улыбались, бомбы таскали… Я в этом во всем как будто и не участвовала, меня это не касалось. Конечно, иногда вдруг прорывалось: а как же мама, папа, что со мной будет?! Но я заставляла себя не думать и жить другим.
Почти весь наш оркестр — двадцать четыре человека — сидел во втором ряду партера. Мы всё время во что-нибудь играли. В слова, морской бой, дурацкие крестики-нолики, до колик смеялись… И страх куда-то уползал. Как я злилась на этих сволочей с автоматами, матом их крыла! К запуганным они действительно очень бережно относились, опекали их, разговаривали, пудрили мозги, молитвы читали на арабском, которые якобы открывают дорогу в рай. А меня в туалет не пускали: они чувствовали, что я их не боюсь.
В последнюю ночь, когда совсем приспичило, без разрешения встала и спустилась в яму. Кстати, перебудила всех людей слева от себя в ряду, пока выбиралась. Может быть, поэтому они выжили в штурме. А когда всё закончилось, когда проснулась в первое утро дома — решила, что видела обыкновенный, только очень долгий, кошмарный сон. Наяву это не могло произойти. И снова отстранилась — уже от самого события.
Со мной ничего не произошло. Смешно, но у меня ничего не пропало: ни одежда, ни инструмент, ни деньги. На меня не подействовал газ, из здания я вышла на своих ногах. Во мне самой ничего не изменилось… Почти. Я поняла, что жизнь — зыбкая штука, её сломать легко, как ноготь… Заложник Анна Андрианова, глава рекламной службы: — Я не помню, сколько времени провела в больнице. Проснувшись, увидела серое небо за окном, поняла, что руки-ноги целы, жизнь продолжается, но может прекратиться в любой момент.
У меня есть претензии к террористам, но больше претензий к моей стране, которая в тот момент не использовала все возможности, чтобы спасти людей… После «Норд-Оста» мне захотелось разобраться в том, как мир устроен, потому что, когда я сидела в зале, оказалось, что я чего-то не понимаю, что мне не хватает каких-то системных знаний о других культурах. И я пошла на отделение искусствоведения исторического факультета МГУ.