стихотворение Владимира Маяковского, написанное осенью 1915 года и впервые опубликованное в декабре того же года в альманахе "Взял", подвергнутое жесткой цензуре. Флейта-позвоночник – поэма Владимира Владимировича Маяковского, написанная им осенью 1915 года. Флейта позвоночник Маяковского — история создания. Когда Маяковский впервые увидел флейту позвоночник, он был поражен ее уникальностью. Поэма Владимира Маяковского "Флейта-позвоночник" является ярким проявлением его поэтического таланта и философских размышлений о любви. Анализу поэмы «Флейта-позвоночник» на фоне поэм Константина Бальмонта, Валерия Брюсова и Алек-сандра Блока посвящена небольшая, но емкая статья Ф. Х. Исра-повой (1988), продолжающая линию, начатую Долгополовым.
Облако в штанах
Я сегодня буду играть на флейте. На собственном позвоночнике. Проблема произведения «Флейта-позвоночник» - проблема человеческой жизни-любви. Лирический герой Владимира Маяковского несет в себе «ад», исхода которому нет. Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда уйду я, этот ад тая! Его любовь — выше чувства и чувственности. Это — тяжелый путь, путь крестный, путь страдания и очищения. Лирический герой Маяковского ведет внутренний монолог с Всевышним, где самые страшные муки, рисуемые воображением, не сравнимы с муками земными, настоящими: Делай что хочешь.
Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только — убери проклятую ту, которую сделал моей любимою! В поэме «Флейта-позвоночник» четко прослеживаются параллели с Евангелием: всей логикой произведения поэт ведет лирического героя к известному концу: В праздник красьте сегодняшнее число. Творись, Видите — гвоздями слов прибит к бумаге я.
Для Владимира Маяковского слово - «распятие» «Творись, распятью равная магия» , поэт — «чудотворец» «Мне, чудотворцу всего, что празднично, Самому на праздник выйти не с кем» , который свою любовь «как апостол во время уно, по тысяче тысяч разнесет дорог».
Так, автор говорит о том, что жизнь без Лили Брик ему не нужна и он готов совершить самоубийство. Герой собирается «на всякий случай дать прощальный концерт». С первых строк становится понятно, что любовь для лирического героя — это не радостное событие, а чувство, приносящее ему боль. В первой части поэмы Владимир Маяковский говорит о «празднике нарядных черпал и черпал»: повсюду веселье, но ему «самому на праздник выйти не с кем», что подчеркивает одиночество героя. Здесь же Маяковский пишет о своем отношении к Богу «Вот я богохулил. По мнению поэта, именно Бог «вывел и велел: люби! Любовь лирического героя не может быть счастливой из-за «настоящего мужа», который вызывает в поэте бурю ревности. Маяковскому тяжело делить любимую женщину с другим: «А я вместо этого до утра раннего в ужасе, что тебя любить увели, метался и крики в строчки выгранивал, уже наполовину сумасшедший ювелир.
Во второй части автор пишет, что любовь сопровождают людей всегда: «Даже если, от крови качающийся, как Бахус, пьяный бой идет — слова любви и тогда не ветхи».
Оно создано под личными впечатлениями от событий. Сильный Маяковский оказался почти беспомощным перед любовью.
Данный факт известен в биографии Владимира Владимировича. Он использовал пролог и 3 части, выстраивая свою композицию. Получилось так, что стихотворение воспринимается как поэма.
Его иногда так и величают. Жанр, направление, размер Любовная лирика — жанр, в рамках которого Владимир написал свой текст. Конечно же, Маяковский придерживался реалистических тенденций, создавая своё произведение.
Герой «уходит в автора» , решение конфликта переносится из жизненной сферы в сферу творчества. В поэме наблюдается ситуация двойного отражения, когда авторская самообъективация порождает самообъективацию героя, и традиционное, объективное неравенство «автор — герой» уничтожается их творческим, «авторским» тождеством. Лирический герой Маяковского во «Флейте» нарушает границы хронотопа лирического описанного сквозь призму «я» события жизни и вступает в пределы авторского хронотопа события творчества. Рожденный творческой энергией автора, герой «Флейты» возвращается в лоно творящего сознания, но теперь уже — своего собственного, не авторского.
Движение лирического «я» Маяковского есть движение по кругу — от первичного автора оно снова приводит его к полюсу «творческого распятия» , где совпадение их становится абсолютным, неразличие — полным.
Маяковский флейта позвоночник о чем поэма
Он хотел полностью овладеть чувствами Лили, но она была с характером. Непростые отношения с Лилей Брик стали своеобразным вдохновением для написания ряда произведений. Среди них стоит выделить «Флейту-позвоночник», которую можно величать одним из лучших стихотворных творений Владимира Владимировича. Оно создано под личными впечатлениями от событий. Сильный Маяковский оказался почти беспомощным перед любовью. Данный факт известен в биографии Владимира Владимировича. Он использовал пролог и 3 части, выстраивая свою композицию. Получилось так, что стихотворение воспринимается как поэма.
Таким образом, уже в названии Маяковский показывает, что любовь — очень важное для него чувство, без которого он не видит смысла жизни. Поэт раздирает свое тело, выставляет душу и сердце напоказ, играя на флейте-позвоночнике. Он полностью отдается чувствам, несмотря на испытываемую боль и отчаяние, жертвует собой во имя любви: «Я сегодня буду играть на флейте. После отказа возлюбленной на предложение выйти замуж поэт в образе главного лирического героя рассуждает «Не поставить ли лучше точку пули в своем конце? Так, автор говорит о том, что жизнь без Лили Брик ему не нужна и он готов совершить самоубийство. Герой собирается «на всякий случай дать прощальный концерт».
С первых строк становится понятно, что любовь для лирического героя — это не радостное событие, а чувство, приносящее ему боль. В первой части поэмы Владимир Маяковский говорит о «празднике нарядных черпал и черпал»: повсюду веселье, но ему «самому на праздник выйти не с кем», что подчеркивает одиночество героя. Здесь же Маяковский пишет о своем отношении к Богу «Вот я богохулил.
Поэтически воссоздавая картину любовной «мистерии» , эти образы позволяют передать ее праздничность и трагедийность, антиномичность и двуплановость всего происходящего; вместе с другими средствами служат сопряжению земного с космическим, сиюминутного с вечным. Таким образом реализуется символический прием метафоризации любовной страсти, когда понятие страсти становится не только собственно представлением, но и наполняется космическим смыслом. Обращает на себя внимание свобода и мастерство, с которыми Маяковский вводит в свою поэму явления, существа, имена, взятые из самых различных эпох, мифологий, религий например, волхвы, Христос, Голгофа, Варрава, апостол Петр, Мефистофель и т. В зависимости от контекста и художественных задач, они приобретают самую разнообразную стилевую окраску, причем порой в одном и том же образе неприкрытый сарказм совмещается с патетикой. Главный герой поэмы, от лица которого ведется повествование, и есть сам Маяковский.
А там, где тундрой мир вылинял, где с северным ветром ведет река торги,- на цепь нацарапаю имя Лилино и цепь исцелую во мраке каторги. Слушайте ж, забывшие, что небо голубо. Это, может быть, последняя в мире любовь вызарилась румянцем чахоточного. Запрусь одинокий с листом бумаги я. Творись, просветленных страданием слов нечеловечья магия! Сегодня, только вошел к вам, почувствовал — в доме неладно. Ты что-то таила в шелковом платье, и ширился в воздухе запах ладана. Холодное «очень». Смятеньем разбита разума ограда. Я отчаянье громозжу, горящ и лихорадочен. Послушай, все равно не спрячешь трупа. Страшное слово на голову лавь! Все равно твой каждый мускул как в рупор трубит: умерла, умерла, умерла! Нет, ответь. Не лги! Как я такой уйду назад? Ямами двух могил вырылись в лице твоем глаза. Могилы глубятся. Нету дна там. Кажется, рухну с по моста дней. Я душу над пропастью натянул канатом, жонглируя словами, закачался над ней. Знаю, любовь его износила уже. Скуку угадываю по стольким признакам. Вымолоди себя в моей душе. Празднику тела сердце вызнакомь. Знаю, каждый за женщину платит. Ничего, если пока тебя вместо шика парижских платьев одену в дым табака. Любовь мою, как апостол во время оно, по тысяче тысяч разнесу дорог. Тебе в веках уготована корона, а в короне слова мои — радугой судорог. Как слоны стопудовыми играми завершали победу Пиррову, Я поступью гения мозг твой выгромил. Тебя не вырву. Радуйся, радуйся, ты доконала! Теперь такая тоска, что только б добежать до канала и голову сунуть воде в оскал. Губы дала. Как ты груба ими. Прикоснулся и остыл. Будто целую покаянными губами в холодных скалах высеченный монастырь. Захлопали двери. Вошел он, весельем улиц орошен. Я как надвое раскололся в вопле, Крикнул ему: «Хорошо!
Анализ стихотворения «Флейта‐позвоночник» (В.В. Маяковский).
В поэме В. Маяковского «Флейта-позвоночник» лирическим героем является человек, страдающий от безответной любви к женщине, которую несмотря ни на что не может разлюбить. Анализ поэмы "Флейта-позвоночник" В.В. Маяковского. Анализ поэмы Флейта-позвоночник В.В. Маяковского АНАЛИЗ ПОЭМЫ ФЛЕЙТА-ПОЗВОНОЧНИК В.В. МАЯКОВСКОГО Поэт задается вопросом: не поставить ли точку пули в своем конце? Поэтому на всякий случай ре. Анализ стихотворения «Флейта‐позвоночник» Маяковского. Когда называют имя Владимира Владимировича Маяковского, сразу представляют несколько известных стихотворений и поэм. В поэме В. Маяковского «Флейта-позвоночник» лирическим героем является человек, страдающий от безответной любви к женщине, которую несмотря ни на что не может разлюбить. В поэме В. Маяковского «Флейта-позвоночник» лирическим героем является человек, страдающий от безответной любви к женщине, которую несмотря ни на что не может разлюбить.
Облако в штанах
стихотворение Владимира Маяковского, написанное осенью 1915 года и впервые опубликованное в декабре того же года в альманахе "Взял", подвергнутое жесткой цензуре. Анализ поэмы Владимира Маяковского Флейта-позвоноч. Анализ поэмы Флейта-позвоночник В.В. Маяковского АНАЛИЗ ПОЭМЫ ФЛЕЙТА-ПОЗВОНОЧНИК В.В. МАЯКОВСКОГО Поэт задается вопросом: не поставить ли точку. Флейта-позвоночник – поэма Владимира Владимировича Маяковского, написанная им осенью 1915 года.
Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник»
Стоит также отметить, что в поэме «Флейта-позвоночник» Маяковский впервые затрагивает тему своего отношения к Богу. Мир катится в пропасть, и поэт находится в первых рядах тех, кто отвергает абсолютно любые догмы, тем самым, отказываясь от религиозных мировоззрений, которые формировались в русском обществе веками. Поэтому автор признается, что «вот я богохулил, орал, что бога нет». Однако в ответ на это получил чудесный дар любви, которым, к сожалению, не знает, как распорядиться. Маяковский попросту оказался не готов к тому, что может испытать столь сильное и всепоглощающее чувство, которое, к тому же, не будет взаимным. При этом поэт считает, что именно дьяволу, а не Богу, пришла идея дать Лиле Брик мужа. И безумное чувство ревности, которое испытывает Маяковский, когда «тебя любить увели», также заслуга лукавого. Однако у поэта нет сил и желания уповать на Божью милость. Он готов к этому и рад предстать перед судом Всевышнего, моля его лишь об одном: «Убери проклятую ту, которую сделал моей любимой!
Композиция «тетраптиха» отражала бунтарский дух произведения: «долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию» — четыре крика четырёх частей». Поэт — «красивый, двадцатидвухлетний» — предстаёт влюблённым, сгорающим от страсти к женщине по имени Мария, анархистом, отрицающим старое искусство и воспевающим улицу, «тринадцатым апостолом», призывающим к революции, и, наконец, человеком, бросающим вызов самому Богу. Он ставит «nihil» «ничто» над всем, что сделано до него, и объявляет себя новым Заратустрой Пророк не ранее XII — не позднее VI века до н. Автор «Авесты» — священного писания зороастризма. По преданию, Заратустра получил его от бога Ахура-Мазды. Именно в учении Заратустры впервые встречаются концепции ада и рая, личной ответственности человека за свои поступки и посмертного суда. В книге Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра», вышедшей в 1883 году, древний пророк становится носителем совершенно других идей: он предрекает возникновение сверхчеловека, свободного от нравственных догм; Ницше считал, что именно Заратустра создал мораль, поэтому она должна быть разрушена от его имени. Маяковского интересует именно Заратустра в ницшеанском смысле. Владимир Маяковский. Маяковский начал работать над поэмой в конце 1913 — начале 1914 года. Это время, когда футуристы Маяковский, Давид Бурлюк и Василий Каменский отправляются в первое серьёзное турне по стране. В автобиографии «Я сам» Маяковский вспоминал об этих гастролях: «Ездили Россией. Губернаторство настораживалось. В Николаеве нам предложили не касаться ни начальства, ни Пушкина. Капиталистический нос чуял в нас динамитчиков» 1 Владимир Маяковский. Облако в штанах. К 100-летию первого издания. Маяковского, 2015. Выступления сопровождались скандалами: поэты пили чай на сцене, раскрашивали лица, надевали театральные наряды, устраивали рекламные прогулки по городу накануне лекций. В Одессе, куда заехали гастролёры, Маяковский познакомился с молодой художницей Марией Денисовой. Это знакомство предопределило лирический сюжет «Облака в штанах». Большая часть поэмы была написана Маяковским в приморском посёлке Куоккала, где жили Корней Чуковский и Репин: «Вечера шатаюсь пляжем. Пишу «Облако» 2 Владимир Маяковский. Чуковский вспоминал, как Маяковский ходил по берегу моря по нескольку часов в день, сочиняя поэму. Окончательно она была завершена во второй половине июля 1915 года. Афиша выступления футуристов в Тифлисе. Маяковский создаёт новаторский язык, совершает революцию в метрике, вводит множество неологизмов: старый словарь уже мал для нового человека, не отвечает духу бунтарства. Здесь множество примет современности — рекламных объявлений, газетных новостей: поэт начинает говорить языком улицы — или, вернее, дает улице свой голос. Метафоры неожиданны, провокативны, разнообразны, а в грубости и просторечии выражается художественный нигилизм, ниспровержение канонов.
Слова, произведенные с нарушением законов системной продуктивности словообразовательных типов. Слова, произведенные по образцу типов непродуктивных и малопродуктивных в ту или иную эпоху, то есть с нарушением законов эмпирической продуктивности. Окказионализмы появляются в речи путем словообразовательной деривации и путем семантической деривации. Путем словообразовательной деривации: окказионализмы, образованные по существующим в языке моделям: Суффиксация — образование окказионализмов при помощи суффикса. Префиксация — образование окказионализмов с помощью префикса. Префиксально-суффиксальный способ — окказионализм образуется при помощи префикса и суффикса. Сложение — окказионализм при сложении является соединением двух мотивирующих слов. Сращение — этот способ возможен только при образовании имен прилагательных. Они тождественны словосочетаниям, от которых были образованы. Этим признаком они отличаются от сложений. Сращения имеют закрепленный порядок слов и единое ударение. Аббревиация — сложение усеченных основ или сложение усеченных основ с полными словами или основами. Субстантивация — это переход одной части речи в другую. Путем семантической деривации: способ образования новых слов, при котором развивается в уже существующем в языке слове новое, вторичное значение: Старое слово не изменяется, но употребляется в новых значениях. Слово изменяет значение и в связи с потребностью дает экспрессивное наименование. Семантические окказионализмы образуются на базе переносных употреблений слов в данном контексте. Новые значения существующих слов образуются несколькими способами: расширение значения, сужение, перенос значения. Существует несколько типов переноса: метафора, метонимия, перенос по функции. Некоторые окказионализмы возникают при нарушении правил и закономерностей словообразования. Этот способ образования окказионализмов определил специалист по языку Винокур, который предлагает образование окказионализмов, которое может состоять в том, что «из заданных традицией знаменательных звукосочетаний создаются такие комбинации, которых нет в запасе языковых средств, употребляемых в данное время в данной среде». При образовании окказионализмов с отклонением от словообразовательного закона в большинстве случаев используются стандартные языковые средства аффиксы, основы , нарушаются лишь условия их сочетаемости. Причины возникновения окказиональных слов: 1 Необходимость точно выразить мысль. Именно, исходя из этих причин, можно сделать вывод, что окказионализмы, как никакие другие средства, помогают поэту ярко и образно представить внутренний мир героя. Внутренний мир главных героев в литературе Внутренний мир — это вся сознательная духовная жизнь человека. Представления и мысленные объекты, которые формируются во внутреннем мире, противостоят человеку, хотя и особенным образом, как вещи от него независимые, и могут быть отнесены им к объектам его размышлений. С другой стороны, чувства, настроения, симпатии, голод и жажду нельзя представить иначе, как приходящими извне чувство «лишает меня обладания, одолевает меня». Одной из важных особенностей русской литературы признается пристальное внимание к человеческой душе. Многие писатели уделяли внимание личности человека во всем многообразии ее граней, а в дальнейшем реализовывали образы в своих произведениях. Человек с его поступками и мыслями, чувствами и желаниями постоянно был в центре внимания мастеров слова. Писатели разных времен пытались заглянуть в самые потайные уголки души человеческой, найти истинные причины многих его поступков. В изображении внутреннего мира личности человека небывалых вершин достигли такие русские писатели-реалисты, как: Чехов, Толстой, Островский, Достоевский, Тургенев и Маяковский в том числе. Они смогли открыть в душе человека другие измерения, правдиво описать его сокровенные мысли. Именно благодаря искреннему интересу к внутреннему миру героя, произведения таких писателей совершенно справедливо именуют психологическими. Писатели-классики создали столь непохожие друг на друга художественные образы, что поневоле задумаешься, как многогранна и многообразна судьба людей. Особенностью отражения внутреннего мира персонажей русской художественной литературы можно определенно назвать свойственные для интеллигенции того времени неуверенность, беспомощность, колебания, а также тщеславие и спесь. Впрочем, все эти качества не потеряли своей актуальности и сегодня. Маяковский в своём творчестве рисует своеобразный внутренний мир лирического героя, проецируя его на себя самого и в то же время, поднимаясь над самим собою. Это и завораживает, когда читаешь его тексты. Одним из множества средств, которые использует поэт, решая такую задачу, и являются окказионализмы. В практической части я попыталась проанализировать окказионализмы поэмы «Флейта-позвоночник».
Лирический герой Маяковского во «Флейте» нарушает границы хронотопа лирического описанного сквозь призму «я» события жизни и вступает в пределы авторского хронотопа события творчества. Рожденный творческой энергией автора, герой «Флейты» возвращается в лоно творящего сознания, но теперь уже — своего собственного, не авторского. Движение лирического «я» Маяковского есть движение по кругу — от первичного автора оно снова приводит его к полюсу «творческого распятия» , где совпадение их становится абсолютным, неразличие — полным. Кольцевая замкнутая бесконечность творчества, которая всегда чревата его самоотрицанием — вот слитный смысл финала «Флейты». Маяковским реализуется блоковский принцип возведения конкретного жизненного переживания к сущности переживания истории.
Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник»
Главная» Новости» Флейта позвоночник маяковский анализ. Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник». В стихотворении «Флейта позвоночник» Маяковский описывает музыкальный инструмент, который создан из человеческого позвоночника. Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник». Купюры были восстановлены только в двухтомном сборнике «Все сочиненное Владимиром Маяковским», изданном в 1919 году, где поэма была напечатана под названием «Флейта позвоночника»[2]. Анализ поэмы Владимира Маяковского Флейта-позвоноч. Объектом исследования являются особенности философского осмысления исторической действительности в поэме «Флейта-позвоночник», предметом процесс и метод создания авторской манеры Маяковского в аспекте художественных тенденций начала XX века. это поэма о создании поэмы.
История создания.
Бестолковые, по мнению немецкого философа, страдают «не только незнанием, но и бессознательным извращением того, что их непосредственно окружает» [5, с-1901. Маринетти видел пользу для искусства в том, что убивал в нем бессмыслицу и через это убийство искал новые смыслы. Поэтика XX века становилась все более рациональной и все менее «безумной». Отошли на второй план пифии и фавны, которые оказались слабы в то время усиления абсолютного духа истории, в котором нет места ни фантазиям, ни быту с его мещанскими ценностями. В «приказе по армии искусства» Маяковский не признал ни одного из прежних литературных направлений и каждое видел как безжизненное, слабое, бестолковое, не соответствующее эпохе. Ненавидя мертвечину, ставя во главу угла жизнь, он соединил в себе все, к чему стремилось время.
Различенная единичность - в образе души - пещеры, в которой есть «иконы» с ликами тех, кто поэту «нравились и нравятся». Душа у него выступает в абстрактной свободе своего «я» и становится ощущающим сознанием. Возможно, в «пещере» они не могут все уместиться сразу, она не безразмерна - но безразмерно желание поэта поместить всех, и вот они выстраиваются длинной вереницей, создавая «любимых неисчерпаемые очереди». Их существование - особый мир, содержащийся в «скрытом виде в идеальности субъекта» [5, с-1341. Чувственное, согласно гегелевской концепции, должно быть освящено сиянием идеи и являть собою сосредоточие творческой свободы, потому, претендуя на настоящее искусство, футуристы осуществляли свою свободу через бунт против устоявшегося и низкого.
Маяковский пытался не просто вписаться в эпоху, но и стать ее выразителем, внимательно следил за выступлениями Александра Блока, констатирующего кризис гуманизма, много работал над лексикой, включающей в себя элементы дегуманизации, индустриального строительства, суммировал разрозненные впечатления, переживал и воспевал жесткость, свойственную времени, напор. Был учеником Белого и немного ему завидовал. Он изобретал формы, соответствующие новому содержанию жизни. Иную метафору или каламбур стихи в голове - черепе - вино - кровь - голова как чаша - сгустки мыслей — сгустки крови он переворачивал несколько раз, и она становилась двойным или тройным образом, и ряд становится иногда бесконечным - и далее все что касается головы, будет вместилицем поэзии, которая в голове просто не умещается и отсюда - мысли о суициде, желание выпустить ее из головы. Так стихи в «Флейте-позвоночнике» были то вином, то кровью и находились в черепе его как мысли в голове, он их пил из черепа-чаши, следовательно по проспекту он размазывает «стихи - вино», стихи, пьянящие как вино.
Здесь тройственная метафора: сначала «стихами наполненный череп», затем череп становится чашей и стихи — вином, затем вино из той же чаши стекает кровавыми сгустками. Поглощенные новыми словами и ритмами, футуристы спорили с символистами, которых они считали несовременными, не отвечающими духу времени, уходящими в прошлые века к гностическим образам той же святой Софии, которую те воплощали в образе Прекрасной дамы Блока, «сказки» 2-я «Симфония» А. Белого , «Христософии» Вл. В поэзии XIX века также реализуется установка на душевное партнерство, когда тело женщины развеществляется, становится видением, чувственным идеалом. Отношение к женщине в футуризме изменилось на ироническое - она не Прекрасная дама и даже не падшая София в «шляпе с траурными перьями» А.
Смещение в сторону антропоцентричности усиливается, даме придаются черты, лишенные мудрости. Она не святая, а проклятая. И если у символистов она падшая на землю с небес, то у Маяковского - вышедшая из адовых глубин. Женщина Маяковского так, как он ее описывает, не реальна. Это женщина первых желаний.
Женщина как предельное упрощение, как вещь в самостоятельном смысле, указанным Владимиром Соловьевым в «Чтении о Богочеловечестве» как соединение наших чувственных состояний, может быть «убрана» рукой бога, «сделана» любимой. Она «проклятая» - и, разумеется, если исследовать дальше всю парадигму символа, то в аду она на самой глубине, там, где некогда Данте разместил Люцифера и предателей. Холодная, ледяная - но это во внутренней форме, в подтексте, а во внешней форме, разумеется, из «пекла». Отказываясь от символизации предмета, футуристы не отказывались от егомногогранности. Авангардистскому образу соответствует сложное видение вещи по принципу ее деформации.
Это положение характерно и для поэзии, и для живописи. В поэтических текстах футуристов встречается гипертрофированность как форм, так и вызванных ею ассоциаций. Импрессионистское, чувственное было для футуристов устаревшим, как и в свое время для Гегеля, который чувственное сознание понимал как первую, самую древнюю стадию сознания, и понимал, что возвращение к ней для современного человека невозможно. Если Кант пытался упорядочить феномены чувственного мира, то Гегель их «снимал» в процессе развития абсолютного духа. Человек - это для него прежде всего дух.
Возвращение к чувственным стадиям, равно как и к животному миру - это утрата подлинной, собственно человеческой свободы, которую человек должен принять и понять как необходимость. Развертывая собственную теорию о том, что поэт должен раскрывать сущность вещей, создатели нового языка продолжали мысль Гегеля о предмете как «живом существе»: «Такое явление есть живое существо. С момента рассмотрения этого живого и загорается самосознание; ибо в живом существе объект превращается в нечто субъективное, - сознание открывает тут само себя как существенное предмета, рефлектирует из предмета в самое себя, становится предметным для самого себя» с. Это представление о живой вещи и стихотворении как живом веществе воплощено в статье Маяковского «Как делать стихи? Ф из ио ло г ия ритмики делает живым воплощением все окружающие предметы.
Сам сюжет овеществлен и физиологизирован, поэма - проекция из самого себя в мир из тела в жизнь оживленных вещей. Пространство становится иным, антропоморфным, мир вещей индивидуализируется. Вещь в таком пространстве существует как бытийный феномен, взаимосвязанный с другими феноменами, формирующими мир и жизнь человека, что соотносится с установкой футуристов на онтологическое содержание вещного мира, триединство мира, Бога и ч е лов е ка , в кото ро м ч е ло в е к - ключ е в о е з в е но, в ме ща юще е в с е бя в с е о с та льно е.
Хочешь, четвертуй. Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только - слышишь! Версты улиц взмахами шагов мну. Куда я денусь, этот ад тая! Радостью покрою рев скопа забывших о доме и уюте. Люди, слушайте! Вылезьте из окопов. После довоюете. Даже если, от крови качающийся, как Бахус, пьяный бой идет - слова любви и тогда не ветхи. Милые немцы! Я знаю, на губах у вас гётевская Гретхен. Француз, улыбаясь, на штыке мрет, с улыбкой разбивается подстреленный авиатор, если вспомнят в поцелуе рот твой, Травиата. Но мне не до розовой мякоти, которую столетия выжуют. Сегодня к новым ногам лягте! Тебя пою, накрашенную, рыжую. Может быть, от дней этих, жутких, как штыков острия, когда столетия выбелят бороду, останемся только ты и я, бросающийся за тобой от города к городу. Будешь за море отдана, спрячешься у ночи в норе - я в тебя вцелую сквозь туманы Лондона огненные губы фонарей. В зное пустыни вытянешь караваны, где львы начеку,- тебе под пылью, ветром рваной, положу Сахарой горящую щеку. Улыбку в губы вложишь, смотришь - тореадор хорош как! И вдруг я ревность метну в ложи мрущим глазом быка. Вынесешь на мост шаг рассеянный - думать, хорошо внизу бы. Это я под мостом разлился Сеной, зову, скалю гнилые зубы. С другим зажгешь в огне рысаков Стрелку или Сокольники. Это я, взобравшись туда высоко, луной томлю, ждущий и голенький. Сильный, понадоблюсь им я - велят: себя на войне убей! Последним будет твое имя, запекшееся на выдранной ядром губе. Короной кончу? Святой Еленой? Буре жизни оседлав валы, я - равный кандидат и на царя вселенной, и на кандалы. Быть царем назначено мне - твое личико на солнечном золоте моих монет велю народу: вычекань! А там, где тундрой мир вылинял, где с северным ветром ведет река торги,- на цепь нацарапаю имя Лилино и цепь исцелую во мраке каторги. Слушайте ж, забывшие, что небо голубо. Это, может быть, последняя в мире любовь вызарилась румянцем чахоточного. Запрусь одинокий с листом бумаги я. Творись, просветленных страданием слов нечеловечья магия! Сегодня, только вошел к вам, почувствовал - в доме неладно. Ты что-то таила в шелковом платье, и ширился в воздухе запах ладана. Холодное "очень". Смятеньем разбита разума ограда.
Куда уйду я, этот ад тая! Его любовь — выше чувства и чувственности. Это — тяжелый путь, путь крестный, путь страдания и очищения. Лирический герой Маяковского ведет внутренний монолог с Всевышним, где самые страшные муки, рисуемые воображением, не сравнимы с муками земными, настоящими: Делай что хочешь. Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только — убери проклятую ту, которую сделал моей любимою! В поэме «Флейта-позвоночник» четко прослеживаются параллели с Евангелием: всей логикой произведения поэт ведет лирического героя к известному концу: В праздник красьте сегодняшнее число. Творись, Видите — гвоздями слов прибит к бумаге я. Для Владимира Маяковского слово - «распятие» «Творись, распятью равная магия» , поэт — «чудотворец» «Мне, чудотворцу всего, что празднично, Самому на праздник выйти не с кем» , который свою любовь «как апостол во время уно, по тысяче тысяч разнесет дорог». Поэма построена как музыкальное произведение: прелюдия пролог , трехчастная структура. Внутри каждой части поэмы - движение по музыкальным ступеням: исход тоника , развитие творческой мысли доминанта, субдоминанта , финальный аккорд тоника ; начало и конец каждой части - созвучны. Тем самым поэт подчеркивает некую «окольцованность», замкнутость лирического героя в самом себе «Куда уйду я, этот ад тая! Отсюда — замкнутость композиции, напряженное внутреннее движение. Актуальность произведения, на наш взгляд, проистекает из самой жизни человеческой.
Мысли, крови сгустки, больные и запекшиеся, лезут из черепа. Мне, чудотворцу всего, что празднично, самому на праздник выйти не с кем. Возьму сейчас и грохнусь навзничь и голову вымозжу каменным Невским! Вот я богохулил. Орал, что бога нет, а бог такую из пекловых глубин, что перед ней гора заволнуется и дрогнет, вывел и велел: люби! Бог доволен. Под небом в круче измученный человек одичал и вымер. Бог потирает ладони ручек. Думает бог: погоди, Владимир! Это ему, ему же, чтоб не догадался, кто ты, выдумалось дать тебе настоящего мужа и на рояль положить человечьи ноты. Если вдруг подкрасться к двери спаленной, перекрестить над вами стёганье одеялово, знаю — запахнет шерстью паленной, и серой издымится мясо дьявола. А я вместо этого до утра раннего в ужасе, что тебя любить увели, метался и крики в строчки выгранивал, уже наполовину сумасшедший ювелир. В карты бы играть! В вино выполоскать горло сердцу изоханному. Не надо тебя! Не хочу! Все равно я знаю, я скоро сдохну. Если правда, что есть ты, боже, боже мой, если звезд ковер тобою выткан, если этой боли, ежедневно множимой, тобой ниспослана, господи, пытка, судейскую цепь надень. Жди моего визита. Я аккуратный, не замедлю ни на день. Слушай, всевышний инквизитор! Рот зажму. Крик ни один им не выпущу из искусанных губ я. Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вымчи, рвя о звездные зубья. Или вот что: когда душа моя выселится, выйдет на суд твой, выхмурясь тупенько, ты, Млечный Путь перекинув виселицей, возьми и вздерни меня, преступника. Делай что хочешь. Хочешь, четвертуй. Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только — слышишь! Версты улиц взмахами шагов мну. Куда я денусь, этот ад тая! Радостью покрою рев скопа забывших о доме и уюте. Люди, слушайте! Вылезьте из окопов. После довоюете. Даже если, от крови качающийся, как Бахус, пьяный бой идет — слова любви и тогда не ветхи. Милые немцы! Я знаю, на губах у вас гётевская Гретхен. Француз, улыбаясь, на штыке мрет, с улыбкой разбивается подстреленный авиатор, если вспомнят в поцелуе рот твой, Травиата. Но мне не до розовой мякоти, которую столетия выжуют.
"Флейта - позвоночник" Маяковский анализ
Кольцевая замкнутая бесконечность творчества, которая всегда чревата его самоотрицанием — вот слитный смысл финала «Флейты». Маяковским реализуется блоковский принцип возведения конкретного жизненного переживания к сущности переживания истории. Используются Маяковским и символические и мифологические сюжеты: небо-отцовское начало, церковь-сердце и одновременно сосредоточие поэтического вдохновения. Любовные муки символизируют образы костра, креста. Используются образы звезд, неба, млечного пути, развивая блоковский прием соединения интимно-лирического с вечным.
Оно метафорично. Что же стоит понимать под выражением «флейта-позвоночник». Можно ответить на этот вопрос так. Во-первых, флейта — духовой музыкальный инструмент, известный нам с давних времён. В Древней Греции на флейте исполняли спондеические мелодии — песнопения в честь жертвоприношений. Во-вторых, позвоночник — основная часть осевого скелета человека.
Композиция Пролог и 3 части — вот основа стихотворения. Маяковский использовал линейно развивающуюся композицию. При этом он затрагивал сложные образы, через которые раскрывались проблемы поэтического текста. Жанр Любовная лирика — жанр произведения. Некоторые исследователи считают произведение поэмой.
В переносном смысле под катехизисом понимают любое хрестоматийное произведение, которое содержит в себе свод неких непреложных правил. Композиция «тетраптиха» отражала бунтарский дух произведения: «долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию» — четыре крика четырёх частей». Поэт — «красивый, двадцатидвухлетний» — предстаёт влюблённым, сгорающим от страсти к женщине по имени Мария, анархистом, отрицающим старое искусство и воспевающим улицу, «тринадцатым апостолом», призывающим к революции, и, наконец, человеком, бросающим вызов самому Богу. Он ставит «nihil» «ничто» над всем, что сделано до него, и объявляет себя новым Заратустрой Пророк не ранее XII — не позднее VI века до н. Автор «Авесты» — священного писания зороастризма. По преданию, Заратустра получил его от бога Ахура-Мазды. Именно в учении Заратустры впервые встречаются концепции ада и рая, личной ответственности человека за свои поступки и посмертного суда. В книге Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра», вышедшей в 1883 году, древний пророк становится носителем совершенно других идей: он предрекает возникновение сверхчеловека, свободного от нравственных догм; Ницше считал, что именно Заратустра создал мораль, поэтому она должна быть разрушена от его имени. Маяковского интересует именно Заратустра в ницшеанском смысле. Владимир Маяковский. Маяковский начал работать над поэмой в конце 1913 — начале 1914 года. Это время, когда футуристы Маяковский, Давид Бурлюк и Василий Каменский отправляются в первое серьёзное турне по стране. В автобиографии «Я сам» Маяковский вспоминал об этих гастролях: «Ездили Россией. Губернаторство настораживалось. В Николаеве нам предложили не касаться ни начальства, ни Пушкина. Капиталистический нос чуял в нас динамитчиков» 1 Владимир Маяковский. Облако в штанах. К 100-летию первого издания. Маяковского, 2015. Выступления сопровождались скандалами: поэты пили чай на сцене, раскрашивали лица, надевали театральные наряды, устраивали рекламные прогулки по городу накануне лекций. В Одессе, куда заехали гастролёры, Маяковский познакомился с молодой художницей Марией Денисовой. Это знакомство предопределило лирический сюжет «Облака в штанах». Большая часть поэмы была написана Маяковским в приморском посёлке Куоккала, где жили Корней Чуковский и Репин: «Вечера шатаюсь пляжем. Пишу «Облако» 2 Владимир Маяковский. Чуковский вспоминал, как Маяковский ходил по берегу моря по нескольку часов в день, сочиняя поэму. Окончательно она была завершена во второй половине июля 1915 года. Афиша выступления футуристов в Тифлисе. Маяковский создаёт новаторский язык, совершает революцию в метрике, вводит множество неологизмов: старый словарь уже мал для нового человека, не отвечает духу бунтарства. Здесь множество примет современности — рекламных объявлений, газетных новостей: поэт начинает говорить языком улицы — или, вернее, дает улице свой голос.