Максим Аверин — Верю, что ничего случайного не бывает. Опыт невероятный! Максим Аверин фото. Новости. Сборы. Интервью. Статьи. Кинорынки. Новости партнёров.
Максим Аверин раскрыл секрет актёрского успеха
У него вообще был такой график, не график, а такая схема, когда, кто и что получает: какую роль, куда артист двигается... Но это работа большого уже режиссера, художественного руководителя, стратега. Еще жара. Вот мы играли четыре дня назад в Петербурге «Лев зимой», там такая духота стояла, а у нас все эти исторические костюмы тяжелые. И все мокрое насквозь. И три часа еще организм не мог стабилизироваться, по мне просто ручьями текло. А мы сели в поезд, а там кондиционер — все-е-е… Для меня это просто убийство. Но у меня был такой период, когда я вообще хотел в Петербург переехать жить.
Но я бы не смог… — Почему? Москва тянет? Несмотря на то что я много езжу, много путешествую, много гастролирую, но у меня всегда есть такой момент возвращения домой. Я не могу без этого. Петербург чудесный, но… Мне здесь приятно бывать, любоваться им, я скучаю по нему, потому что бывает, что раз в полгода приедешь, а то и не бываешь ни разу, потому что то ли съемок нет здесь, то ли гастролей. А сейчас вот так сложилось, что я буквально через каждую неделю здесь. У меня такие отношения с Питером… С нежностью люблю его, но все-таки мне нужна моя Москва.
Москва — это ритм, она диктует такой вот свой танец… Питер более спокойный. Поскольку все-таки есть такая актерская вера в предлагаемые обстоятельства… Да, я начинаю примерять любые города, страны — мог бы я там жить, не мог бы? Я люблю вообще этот способ существования — путешествия. Я обожаю быть грузином в Грузии, белорусом в Белоруссии, в Петербурге петербуржцем. Для меня как бы география расширяет мировосприятие. Но тем не менее все равно это как по крови — странника, бродяги, а дом — это дом. Потому что там есть определенные места твоей исходной точки, и мне она нравится.
То есть у меня никогда не было фантазии покинуть Москву, куда-то уехать — никогда в жизни… Нет. В этой жизни я как-то рад, что совпала эта точка моей исходной дороги. Везде хорошо быть гостем, а дом — дом. Я привязан к дому. Дело в той точке, откуда ты. Я все-таки из той уже жизни. Мне уже так вот все не бросить… Я могу: сейчас вот рванем!
Да, рванем… и покататься, и поездить, но вернуться. Это уже какая-то моя устоявшаяся жизнь. Не, ну бывало пару раз так, когда после спектакля я ехал в Петербург, на самолет мчался, на самый последний. Ну так… обстоятельства складывались моей тонкой души. Но дело в том, что я так связан репертуарным театром и связан работой, что у меня редко получается такое вот спонтанное: а, поехали! Хотя было и такое... Бывало, что утром надо быть на съемочной площадке, а ты думаешь — нет, полечу самым ранним самолетом… и все.
Сегодня вот хочу после спектакля на кораблике покататься. Потому что я люблю Питер с воды, он тогда вообще невероятный. Инженерный замок совершенно величественно смотрится. Очень люблю. Потому что сейчас я был за Полярным кругом — вот там белые ночи, и это кошмар. Такое красивое название города — Полярные Зори. Невероятно, какое красивое название.
И природа потрясающая — сопки. Вот там белые ночи. Вот там отыграешь спектакль — день, ложиться спать — день… — Вам тяжело, что не происходит смены дня и ночи? У меня хороший, здоровый сон — я засыпаю в любом горизонтальном положении. Поезд — я сплю. Меня даже на съемочной площадке называют Штирлицем. Потому что говорят: «Максим, у вас 10 минут перерыв», я тут же где-то ложусь — все, я сплю.
Засыпаю моментально. Хотя сегодня вот чего-то плохо спал, ворочался. А сегодня я еще так боялся на поезд опоздать. Потому что вчера закончили гастроли в городе Краснознаменске — такой интересный военный городок. Пока вернулись, пока то-се. А после спектакля невозможно сразу лечь и уснуть. Потому что тебе это надо все как-то переосмыслить… — Если не белые ночи, тогда что ваше в Питере?
Вот сентябрь, когда еще в Петергофе красные, желтые, зеленые листья падают, когда дождик идет. Мне кажется, Питер — он какой-то осенний. Потому что когда жара в Петербурге — какое-то появляется несочетание в этой таинственности, этой архитектурности и вдруг какой-то влажности Израиля. Как будто, знаешь, тебя взяли и поместили в другие природные условия. Я, конечно, не житель Петербурга, и мне скажут: пошел ты к черту со своими дождями и осенью! Я уже мало отношусь по возрасту к «Алым парусам», но мне кажется, что это невероятной красоты событие для города. Великолепный БДТ.
Все такое вот невероятное, прекрасное, красивое. Вот ты едешь, и просто невозможно оторваться, любуешься этой красотой, которая создана руками. Мариинский театр, Вагановская школа, все это архитектора Росси... Хотя к балету я не имею отношения, но я брал интервью у Николая Цискаридзе, и с какой он любовью рассказывал, как он все восстанавливал, как он сердцем болел... И Коля совершенно с другой стороны открывался мне, таким, как ребенок, болеющим за все, что сделал, за своих студентов, за артистов, за педагогов, за этот музей… Все это так тяжело восстанавливалось, все же было утрачено. Было не до балета в 90-х годах, а сейчас это все равно возвращается и потихонечку-потихонечку уже начинает жить красотой этой чудесной. А вечно закрытый Спас-на-Крови?
Вечно закрытый! Честно говоря, вот Спаса-на-Крови я особенно боялась. Ну, то есть, конечно, не самого Спаса, а идти мимо вместе с Авериным. Думала, сейчас узнают и... Но этом наше интервью и закончится. Но вычислили Максима у Русского музея...
В таком случае главное не растеряться и стараться всегда подтянуть себя как актёра.
Только ежедневный труд помогает быть успешным. Каждый день появляются сотни новых лиц, и ты должен быть не хуже их. Внутренне ты должен всегда отслеживать, когда тебе нужно подтянуть себя, чтобы, не дай бог, не отстать.
Он стал приглашенной звездой в спектакле «Бег», в основу которого легла одноименная пьеса Михаила Булгакова. Постановка режиссера и народного артиста РФ Александра Лазарева посвящена тем, кто бежал от трагических событий времени на чужбину, неразрывной связи судьбы каждого человека с судьбой своего народа и страны. Примечательно, что подготовка к спектаклю началась до событий, последовавших после 24 февраля прошлого года.
Премьера намечена на 5 февраля. Максим Аверин, исполнивший роль генерал-майора в армии белых Григория Лукьяновича Чарноты, признался, что не смог бы покинуть родную страну.
При этом артист подчеркнул, что среди его друзей и приятелей нет таких людей, которые бы покинули родную страну из-за политических взглядов. Напомним, что в начале года Максима Аверина внесли в санкционный список Канады.
Поделитесь новостью со своими друзьями!
Эксклюзивное интервью с Максимом Авериным для Нвр.Собака.ru 12+
Аверин признался, что не дает интервью в последнее время, потому что его постоянно просят высказаться на тему СВО, он не понимает, зачем артистам нужно озвучивать свою позицию в такой «глобальный период, когда идет переустройство мира». Максим Аверин готов обсуждать любую тему, в ответе на вопрос может сменить несколько настроений, а все потому, что он – человек впечатляющийся. Интервью с Максимом Авериным. Анна, как изменился Максим Аверин к 40 годам?
Интервью_с_Максимом_Авериным
Но я заранее стараюсь простить. К счастью, мне грех жаловаться. У меня давний-давний сложившийся круг друзей. Но вообще вся эта известность... Правильно говорила моя любимая Людмила Марковна Гурченко: «Друзья не в беде познаются, а в радости... Например, могу теперь чётко сказать: «Вы не имеете права заниматься этой профессией». Сейчас есть огромное количество режиссёров, которым вообще непонятно кто дал дипломы. И вот они мне начинают что-то объяснять, «втирать». Я говорю: «Дайте я самостоятельно сделаю свою работу». Или ещё пример. На эпизодические роли сейчас берут не актёров, а людей с улицы.
И они постоянно срывают процесс... Да, продюсер сэкономил, ему же всё равно, сколько было потрачено сил, эмоций, а дубль был не один, потому что есть крупные планы, общие. И ты стоишь и думаешь: «Ё… твою мать! А почему я не войду сейчас в операционную больницы имени Склифосовского и не скажу: «Дайте я сделаю надрезик. Я врача играл, я могу»? Но почему тогда в мой храм заходят все, кому не лень, и начинают топтать?! Непрофессионализм - это на самом деле убийство нашего кинематографа, начало большой катастрофы.
Но близко этого человека уже к себе не подпущу. Я не замечал туристов вокруг — был один на один с фонтаном, смотрел на него, как завороженный! Вот такие эмоции заряжают! Или звонок от мамы. За ужином после спектакля в Норильске нажимаю на входящий и слышу, как она плачет. Вот сейчас по телевизору повторяют «Возвращение домой» четырехсерийный фильм Гузэль Киреевой с Авериным в главной роли. Я смотрю и реву». От сердца отлегло. У меня фантастическая мама! Я, конечно, берегу ее, стараюсь не рассказывать каких-то вещей, чтобы она не расстраивалась. Но от нее ничего не скроешь — все про меня знает, все понимает. Я ей из каждой поездки привожу кукол в национальных одеждах — мама их собирает. В нищем советском детстве из игрушек у нее был только пупс. И она до сих пор этого голого пластмассового уродца бережно хранит. Мама — человек невероятно энергичный. Все лето и осень проводит на даче со своим супругом. У них нескончаемый ремонт: постоянно что-то перестраивают, достраивают. Она вся в заботах! Да и за меня переживает. Генка, он же старший брат, самостоятельный, у него дети уже. А я для мамы всегда младший. Может и пожурить. Ты же артист, на тебя люди смотрят! А на мне, как сейчас: штаны цвета хаки, заправленные в сапоги, куртка, шарф-хомут сверху — мне так удобно! Я всегда отвечаю: «Мама, уже поздно воспитывать. Шо родили, то и получайте! Считаю, что мужчина должен быть элегантным, иметь свой стиль. Хотя моя любимая одежда — рваные джинсы и растянутый свитер. Но это на каждый день, а для сцены, для зрителей — обязательно фрак, белоснежная рубашка. Я люблю дорогие аксессуары — часы, запонки, шарфы, галстуки. И чтобы образ был не вылизанным, а так — слегка небрежным. Сейчас в основном заказываю костюмы в ателье: вещь, сшитая по тебе, всегда сидит идеально, независимо от того, поправился ты или похудел. В Нью-Йорке решил заглянуть на минутку в бутик Armani и вышел оттуда спустя шесть часов! Пока все костюмы по фигуре подогнали, пока все упаковали. У нас ведь до сих пор в магазинах услышишь: «Ну что, брать будете или нет? В Нью-Йорке же увидел шикарное белое пальто, безуспешно пытался застегнуть на себе — маловато в груди! В итоге в Москве сшил нечто подобное. Откуда у меня это стремление к костюму с иголочки? Сам не знаю, никто этого не прививал. В четыре года от брата в наследство достался джинсовый костюмчик, очень похожий на школьную форму. Ходил в нем долго. В студенческие годы весь мой гардероб составляли единственные брюки, рубашечка на все времена и пара туфель. Все любимого черного цвета, потому что в нем бедность не так бьет в глаза. При этом я помню, что никогда не стрелял сигарет. В кармане, может, ни копейки об этом знать никто не должен , но пачка сигарет всегда при мне. И парфюм хороший. У мужчины в любом возрасте должен быть некий джентльменский набор. У актеров ведь сегодня густо, завтра — пусто… — Я к накопительству не склонен. Опубликовали недавно какой-то рейтинг, в котором подсчитали мои доходы. Есть люди, которые любят заглядывать в чужой карман. Только никто не хочет знать, каким трудом и потом они зарабатываются! К деньгам отношусь спокойно. У меня есть все необходимое. Маме квартиру купил, себе тоже, пусть и в ипотеку, не беда — рассчитаюсь.
Вечно закрытый! Честно говоря, вот Спаса-на-Крови я особенно боялась. Ну, то есть, конечно, не самого Спаса, а идти мимо вместе с Авериным. Думала, сейчас узнают и... Но этом наше интервью и закончится. Но вычислили Максима у Русского музея... И, конечно, понеслось: селфи, селфи. Фото: Ольга Пономарёва — Вы по духу театральный артист нам наконец-то удалось сбежать с лавочки из сквера Русского музея , что для вас кино? Очень редко сейчас кто работает как большой художник, сегодня все кино все равно продюсерское. Оно экшеновское. И уже сегодня мало кто себе может позволить длинную панораму с демонстрацией крупного лица актера, его глаз и переход в закат. Этого уже никто не делает. Если в кадре ничего не происходит, все — это мертво. Поэтому кино редко меня так пробирает. Хотя есть работы, от которых я испытывал экстаз. Есть они, и слава богу. Но кино все равно — искусство обмана. Можно изменить ракурс, можно взять фактурой даже не артиста, сейчас это сплошь и рядом. Раньше хотя бы следили, чтобы не было ничего случайного в кадре. А сейчас смотришь на экран и понимаешь, что там винегрет. Это не монтируется с тем, она играет в жанре Шекспира, он — в жанре бытовой черной комедии. Работа художников в кадре теряется. Раньше Лебешев выставлял кадры так, что каждый был произведением искусства… «Свой среди чужих…» — это произведение искусства... А сейчас: «Так, давайте, снимаем, этого здесь ставим… Так, нарядились…» Хотя сейчас вышел сериал «Балет», мне очень нравится. Какая Сигалова невероятная! Там все хорошо, там по кадрам все сделано, снято. Я люблю смотреть и видеть… Я в диком восторге от «Вертинского», но от артиста, фильм мне тоже понравился, но это неважно… А парень работает классно, «Шаляпин» какой изумительный. Но я уже не мог играть молодого Шаляпина. А там они хорошо сделали, что это один артист. И он хорошо это играет. Но здорово, очень здорово. А другие есть, это карикатура какая-то… Ведь взять анекдоты про евреев и снять их — это не значит, что ты еврей. Есть старый фильм «Женщина в золоте», там играет Хелен Миррен. Это реальная история, как еврейская женщина пыталась вернуть картину Густава Климта, на которой написана ее тетя. Картину и многое другое имущество у ее родственников отняли австрийские нацисты перед Второй мировой войной. Там еврейская тема этой семьи, она снята здорово. Очень тонко… Это не сборник анекдотов… — Вы не бросили писать? После 22-го года я понял, что не до этого ни мне, ни окружающим людям… Вокруг столько горя… Ну что я буду рассказывать про свои сяськи-масяськи… Есть вещи гораздо важнее. Сейчас время единения, Господи. Это такое счастье, что у нас появилась возможность сохранить свою землю, свою культуру, которую мы распродавали в 90-х годах. Все же оказалось перепродано. И сейчас мы вспомнили про это, хотя и в других обстоятельствах, но все равно слава богу. Не до книги сейчас. Лежит и лежит, пригодится — пригодится, нет так нет. Видимо, была такая необходимость, такой эмоциональный порыв, чтобы все это зафиксировать. Ну не время! Мне гораздо важнее сейчас то, что я делаю на сцене. У меня в этом году вышел спектакль «Бег» по Булгакову. Вот это вовремя, сто лет прошло, а как актуально он все это описал. Там замечательная фраза, когда Серафима говорит Голубкову: «Постарайтесь не тосковать в скитаниях…» Чарнота — это роль абсолютно исчерпывающая… Вот он бежит, бежит... Как собака, которая гонится за поездом. Уже не соображает, но бежит… Потому что если он остановится, он вообще потеряется. И тут же «Поминальная молитва», в которой мне посчастливилось играть. Тоже все про это. История, она циклична. Ну, как ни крути, все равно будешь возвращаться к своей земле, к своим истокам. И только на этом ты можешь построить, спасти душу. Зачем занимать чье-то место? Цель какая-то неправильная — занять чье-то место… Мне кажется, так не бывает, что артист занял чужое место и стал популярным. У каждого свой путь. Боже упаси, не буду перечеркивать то, что мне нравилось в артистах, которые уехали. И кто-то сорвался… Я не знаю, как это оценить, — из моих близких друзей никто такого шага не совершал. Поэтому мне проще про это говорить, для меня в этом вопросе нет чего-то личного. Но я не буду кого-то поддерживать или кого-то запрещать, боже упаси. Я не могу… Когда бы мой близкий друг высказывался негативно, наверное, мы бы с ним подрались, может быть, спорили. Я же не могу судить артиста по его эмоциям… Это, кстати, не всегда так бывает, что хороший артист и умный человек. Как и наоборот. Поэтому есть его творчество, и его я оцениваю. Я считаю, что это ужасно: давайте вырежем его из кино! Фильмы-то в чем виноваты? Фото: Ольга Пономарёва — Многие из ваших коллег жестко осуждают уехавших, как вы думаете — это не конъюнктурные слова? Периода переустройства мира. Есть твое место, твой фронт, а фронт — это страна. Я должен этим заниматься, но лезть судить… Что меня раздражает от этих разговоров, так это: «Куда они уехали? Здесь они зарабатывают миллионы! От злословия мне плохо. От споров.
Все это впоследствии стало приятным бонусом. Что же касается современной молодежи, то Аверин считает, что сейчас многие хотят всего и сразу, многие хотят вмиг проснуться знаменитыми. По мнению звезды «Склифосовского», это не совсем правильно. Должна быть другая мотивация, а именно любовь к профессии. О свадьбе с Порошиной В интервью Борису Корчевникову Аверин рассказал о том, как в студенческие годы был влюблен в актрису Марию Порошину. Они учились в одном театральном институте. По словам артиста, не только он испытывал симпатию к Марии, но также его мама мечтала о том, чтобы сын женился на Порошиной.
"Тайны души": Максим Аверин
Максим Митченков: И не совсем понятно. Максим Аверин: И не совсем понятно. И работа с этим великим режиссером, Андреем Сергеичем Смирновым, это просто подарок. Мало того, как я попал в этот фильм. Мария Карпова: Расскажите. Максим Аверин: Это же был уже… Вот в чем величие этого человека, этого художника? В том, что он отсняв фильм, на монтажном столе понял, что фильм, вот эта глава, где Александр, не получилась. Я не знаю, кто игал до меня эту роль. Я не знаю, я не узнавал, и мне это даже не интересно.
И мастер берет, и начинает переснимать эту целую главу. А это очень много. Ну, я же прекрасно понимаю, что это кино, оно не будет там, да, его смотреть многие не будут. Потому, что эта тема им не близка, не знакома, и они этого не хотят. Но это круто! Я счастлив, что в моей жизни произошел этот момент работы с этим потрясающим режиссером. Что касаемо кинематографа нынешнего, то у меня к нему большие претензии. Мария Карпова: Так.
Максим Аверин: Потому, что сейчас, понимаете, там сейчас такая «лазейка», она вся спортивная. Мария Карпова: Что это значит? Максим Аверин: Ну, потому, что играть спортсмена я уже не могу по возрасту. Сейчас все в спорте, понимаешь? А я вот сейчас пишу сценарий, я пишу сценарий про артистов, вот. Максим Митченков: Вы уже пробовали себя режиссером. Вот в этой картине. Максим Аверин: Не только.
Я в «Глухаре» снимал. Максим Митченков: В «Глухаре». Как вам вообще роль режиссера? Максим Аверин: Очень нравится. Мария Карпова: Нравится всеми руководить? Максим Аверин: Нет! Дело не в руководстве. Вы понимаете, можно же просто придти и руководить.
Но это — ничего. Можно кричать, топать ножкой! И ничего. И ты не сможешь заставить эту машинерию задышать, понимаете? Вот, в чем, вот задышать, вот команду, чтобы они все вдруг захотели. Я помню, когда мы снимали, и я не успевал попасть, не в режим, а… Максим Митченков: В график? Максим Аверин: В график, да. И ты понимаешь, что сейчас ты не снимешь это, ну, для тебя катастрофа, да?
И когда осветительский цех, у которых особый райдер, так скажем, да? Они подошли, сказали, не волнуйся. Мы с тобой. Меня оператор толкнул, Сережа Воронцов был такой потрясающий, Сергей Александрович, потрясающий оператор. Он мне, ну, он такой человек сложный был. Не очень разговорчивый.
Чтобы достойно выполнять свою работу, доверять друг другу и стать настоящими напарниками, им необходимо разрешить старый конфликт, в основе которого лежит гибель любимого обеими женщинами мужчины. Пять лет назад жених Ларисы Егор Раевский Максим Аверин поддался чарам Юлии, а спустя несколько дней трагически погиб. В отчаянии Лариса даже пыталась свести счеты с жизнью, и только известие о беременности вернуло ей надежду на счастливое будущее.
Мне кажется, вообще все, что делается… это вот оно и есть. Ну разумеется, там есть момент фантазии, когда ты придумываешь путь этот для своего героя. Но в основном все равно от себя-то не уйдешь. Все равно это твой инструмент — голос, твое тело. Душа, слезы или там смех безудержный, все равно это твое… Другой вопрос, что если вдруг я попадаю в обстоятельства персонажа, несвойственные мне, то интересно в себе это прочувствовать. Но это уже такая внутренняя работа. Это все равно что... Вот артист — он тоже диагност, он должен рассказать историю болезни. Мало того, я даже уверен, что ничего случайного нет, потому что на тот период, когда в этом есть для тебя необходимость, — тебе судьба подбрасывает роли, спектакли, фильмы, песню даже. Потому что ты живешь себе, а где-то там есть какая-то песенка, она тебе всегда нравилась, такая красивая… Jacques Brel ее пел… «Ne me quitte pas». Она вроде была уже даже заезжена. Все уже и так, и так исполняли. Уже русский текст придумали. И вдруг абсолютная случайность, и ты мгновенно понимаешь, что тебе ее нужно спеть! Случай — все случай. Мне кажется, профессия артиста — это вообще случай, интуиция. Мы закончим гулять, фотографироваться, где-то говорить так откровенно, что на разрыв аорты, где-то просто легкомысленно болтать, что-то сожрем по-быстрому по дороге, потом неспешно выпьем кофе в театральной кофейне на улице, и он пойдет на сцену. А я в зал — отдыхать. Тот бенефис, который показывает Максим Аверин, заставляет и публику работать тоже. Потому что не вслушиваться в то, что рассказывает про себя артист, не врубаться в монологи и стихи, которые он читает, не въезжать в его мировоззрение, в его философию жизни, которую он демонстрирует на сцене два с лишним часа без перерыва, а рубашка на нем при этом становится мокрой от пота уже через десять минут... Нет, не спорьте со мной — это работа двоих: публики и артиста. У второго — гениальная. Всякое может произойти. Не дай бог начать упиваться собой. Не дай бог. Хотя я наблюдал, когда многие большие и артисты, и режиссеры переставали слышать время, понимать, что происходит. Вдруг начинали уходить в какие-то свои миры… Мне кажется, это… не дай бог. Я всегда говорю, что даже момент успеха — это всегда кризис. Потому что каждый день появляются такие замечательные талантливые люди. Я сейчас вот выпустил курс в Щукинском училище: я им со второго курса там преподавал, и вот уже четвертый. Просто это так интересно было — наблюдать, как они взрослели. Мне вот говорят: ну они же дети… Да не дети они! Они уже послезавтра будут моими партнерами, моими коллегами, и я с них всегда по-взрослому спрашиваю, я им говорю: «Поймите, те соломки, что стелют вам педагоги, и я в том числе, этого нигде больше не будет. Это не потому, что мир плох и жесток, нет, он просто существует в таком ритме, что мало остается на лирику. А в сегодняшних условиях продюсерского кино, когда вы приходите на съемочную площадку, вами никто не будет заниматься: давайте сядем, обсудим. Это редкий случай. Будут гнать, гнать. И если вы начнете не справляться, если вы будете нелояльными, не слышащими, не видящими — ничего не получится. Их видно? Видно талантливых? Но иногда бывают ошибки. Вообще нет правил, потому что артист может отучиться, буквально отмучиться 4 года, закончить. Ну не очень он… Но дали ему диплом... Да ладно, пускай идет... А потом вдруг какой-то счастливый случай, и он вдруг выстреливает! А есть наоборот. Ну такой талантливый! Выпускают, и все — он теряется. Нет его. А для женщины это вообще особая история. Сегодня — ах, какая она нимфеточка! Как она играет Джульетточку! Ну как кукла-бабочка! Потом проходит время... Если актриса с умом, с мозгами, если она понимает, что может перейти в новое качество, тогда — да! Но это профессия, это труд, это надо, чтобы мастер был, большой режиссер рядом с тобой, который тебя бы направлял. Но сейчас это редкость. Вот, например, Плучек — главный режиссер Театра сатиры. У него вообще был такой график, не график, а такая схема, когда, кто и что получает: какую роль, куда артист двигается... Но это работа большого уже режиссера, художественного руководителя, стратега. Еще жара. Вот мы играли четыре дня назад в Петербурге «Лев зимой», там такая духота стояла, а у нас все эти исторические костюмы тяжелые. И все мокрое насквозь. И три часа еще организм не мог стабилизироваться, по мне просто ручьями текло. А мы сели в поезд, а там кондиционер — все-е-е… Для меня это просто убийство. Но у меня был такой период, когда я вообще хотел в Петербург переехать жить. Но я бы не смог… — Почему? Москва тянет? Несмотря на то что я много езжу, много путешествую, много гастролирую, но у меня всегда есть такой момент возвращения домой. Я не могу без этого. Петербург чудесный, но… Мне здесь приятно бывать, любоваться им, я скучаю по нему, потому что бывает, что раз в полгода приедешь, а то и не бываешь ни разу, потому что то ли съемок нет здесь, то ли гастролей. А сейчас вот так сложилось, что я буквально через каждую неделю здесь. У меня такие отношения с Питером… С нежностью люблю его, но все-таки мне нужна моя Москва. Москва — это ритм, она диктует такой вот свой танец… Питер более спокойный. Поскольку все-таки есть такая актерская вера в предлагаемые обстоятельства… Да, я начинаю примерять любые города, страны — мог бы я там жить, не мог бы? Я люблю вообще этот способ существования — путешествия. Я обожаю быть грузином в Грузии, белорусом в Белоруссии, в Петербурге петербуржцем.
Да и за кадром актер не раз разочаровывал бывших поклонников. Случались проблемы с алкоголем и приступы «звездной болезни». Некоторой отдушиной для Максима стали музыкальные проекты, где он смог проявить свои вокальные способности. Интересно, что самого Аверина все устраивает — есть хорошая работа, звание заслуженного артиста, плюс его иногда зовут на различные шоу. Обидно лишь то, что Аверин мог добиться гораздо большего, если бы в свое время перестал бы зазнаваться. Очень жаль. Действительно, талантливый, перспективный актер.
Максим Аверин: "Я интересен, пока остаюсь завидным женихом"
Думаю, это благодаря папе, он в детстве активно меня закалял. Я босиком по снегу ходил, купался в проруби и до сих пор иногда окунаюсь, хотя сейчас делаю это не так часто. Выходишь оттуда, ощущение как в сказке. Как заново родился. За последние годы умерло около десятка артистов, которые играли в сериале, даже стали говорить о проклятии «Глухаря». Вы в него верите?
Я многих даже не знаю, мы просто не пересекались на съемках. Думаю, что проклятье — это бред какой-то. Я-то жив. Правда, меня в интернете хоронят постоянно. Недавно вот видел заголовок «Аверин покончил с собой».
Он отметил, что ему было бы лень писать негатив о посторонних людях. По мнению артиста, выпускать из себя такие эмоции склонны обделенные люди, которым нечем заняться. При этом Аверин подчеркнул, что не обращает внимания на критику от окружающих, так как ему не хочется тратить на это свое время. Он посоветовал почаще быть с любимыми людьми, которые вызывают в основном положительные эмоции.
Кино — это искусство долгого ожидания: когда выставили свет и тому подобное. Потом ты снялся в одной роли и проходит очень большой период, дальше всё попадает в руки монтажёра, звукорежиссёра и проходит какой-то период жизни. Через полгода, через год выходит картина, и к моменту, когда она выходит, к тебе она уже не имеет никакого отношения. В этом удивительное искусство кино, оно обманное. Во-первых, есть очень много примеров. Я просто не хочу называть, чтобы не обижать коллег, но есть артисты, которые, что называется, путём искусственного обмана режиссёра, оператора смогли стать артистами. В театре — невозможно обмануть! В театре всё как под рентгеновскими лучами — прокатывает, и всё становится видно: кто, зачем, насколько он внутри материала. Театр — это энергия, в кино энергии этой не нужно, она добивается путём монтажа, ритма, сцены, оператора, режиссёрского замысла. Во-первых, на пробах нет такого: «Вам отказывают», просто бывает, что ты не проходишь пробы. Тебе поступает предложение от режиссёров, сейчас это продюсеры. На роль пробуются несколько артистов, режиссёр видит только одного артиста и больше никого не видит и пробовать никого не собирается. Бывает, что проходят пробы с партнёрами, кинокамерами, с полным гримом, но на такие «свидания вслепую», естественно, я уже не хожу в силу, наверное, уважения к возрасту. Но такого, чтобы я приходил, и: «Вы нам не подходите, уйдите» — нет. Это не совсем уважительно. Этим же можно и «убить» молодого артиста. Бывает так, что ну вот просто на тебя написанная роль, но на всё Божья воля, она нас сильнее. Бывает такое, что ты долго идёшь к роли. Когда мне было 29 лет — я тогда ещё служил в «Сатириконе» — был у нас такой спектакль: «Маскарад Лермонтова». Спектакль не очень долго жил, но я был уверен, что эта пьеса ко мне обязательно вернётся, чувствовал на каком-то подсознании. Прошло уже почти 18 лет, и вдруг эта роль ко мне возвращается необычным способом, потому что режиссёр предложил сделать пластический спектакль, то есть в нём нет ни одного слова. Как может быть так? Это жизнь, и непонятно, за каким поворотом тебя ожидает случай — твой случай. Про имидж — Как быть таким харизматичным как вы?
После сериала он мог играть своего героя в продолжениях, но актер устал и решил сменить амплуа. Только попытки были тщетными. Зрители, привыкшие к яркому герою из Глухаря, продолжали какое-то время смотреть новые проекты с актером. А после любовь сменилась разочарованием. Критика была обоснованной, ведь работы Максима Максима напоминали больше кривляние, нежели профессионализм. Максим понял, что в кинематографе его никто не ждет, поэтому стал чаще появляться в различных шоу, где рассказывал о своей печальной судьбе. Потом он все же смог немного привлечь внимание благодаря новому сериалу — «Склифосовский» от России-1, который идет и сейчас.
Актер Максим Аверин в Воронеже: «Мне повезло, я – разнорабочий»
Максим Аверин устроил аншлаг на выставке-форуме "Россия" (сюжет программы "Утро России"). НОВОСТИ ГОРОДОВ. Максим Аверин готов обсуждать любую тему, в ответе на вопрос может сменить несколько настроений, а все потому, что он – человек впечатляющийся. Заслуженный артист России Максим Аверин с Южно-Уральским симфоническим оркестром представил в Челябинской филармонии сказку «Щелкунчик». 46-летний Максим Аверин признался, что испытывает двойственные чувства к киноконцерну.
Максим Аверин: Я ведь очень хитрый человек!
Гостем Татьяны Устиновой в очередном выпуске ток-шоу "Мой герой" стал актёр Максим Аверин. Анна, как изменился Максим Аверин к 40 годам? Актер Максим Аверин в интервью «Каравану историй» предположил, что секрет успеха сериала «Склифосовский» заключается в диалоге со зрителем.