Работа патологоанатома очень ответственна, несмотря на предубеждения, что мертвому пациенту невозможно навредить. Патологоанатомом называют врачей производящих вскрытие трупов и устанавливающих заключение,от чего наступила смерть умершего. В онкологии диагноз базируется на результатах гистологического анализа, который проводит патологоанатом, фактически его заключение в большинстве случаев и является диагнозом. Этот и многие другие мифы о своей работе развеял врач-патологоанатом с 12-летним стажем Евгений Дубяга.
«Мертвые оживают в моих руках»: ростовский патологоанатом рассказал о своей работе
Длительность обучающей программы — 3,5 месяца. Чем патологоанатом отличается от судмедэксперта На первый взгляд оба специалиста похожи, поскольку проводят вскрытие трупов. Но если вникнуть в суть профессии, то можно найти несколько отличий. На стол патологоанатома попадают трупы людей, умерших в больнице. Им также передается история болезни пациента, а причина смерти предварительно известна. Судмедэксперты работают со случаями, где обстоятельства смерти предстоит выяснить.
Они изучают тела самоубийц и пациентов, погибших в результате насильственной смерти. Их исследования проходят рука об руку с действиями полиции. Заключение о смерти является основанием для вынесения судебных приговоров. Часто судмедэксперту приходится иметь дело с «несвежими», гниющими трупами, что значительно осложняет их работу.
У ухода из жизни причина одна — смерть. Восстановить историю болезни не всегда просто, но похоронить по диагнозу можно всегда. В любой профессии существует преступный приказ и спускаемые сверху диагнозы. Чтобы я могла уверенно утверждать причину смерти, нужно найти характерные признаки болезни. Коронавирус слишком быстро появился и стал развиваться. Поэтому у нас очень неуверенный международный консенсус о том, что является характерными признаками смерти при COVID-19. Молодые люди внезапно умирали от инфарктов.
Они оба оканчивают медицинский вуз и только потом специализируются по патанатомии и судебной медицине. Оба носят белый халат, оба работают в морге, оба исследуют мертвых людей. На этом, пожалуй, сходства заканчиваются и начинаются различия. Патологоанатом работает в больнице и исследует трупы на основании направления главного врача, у которого он находится в подчинении. Отношения патологоанатома и больничного персонала прекрасно описаны Артуром Хейли в книге «Окончательный диагноз». Патологоанат, по сути, контролирует лечебный и диагностический процесс, исследуя трупы людей, умерших в больницах от заболеваний. Например, случается у человека острый инфаркт миокарда — заболевшего забирает «скорая» и привозит в больницу, где ему выставляют диагноз и назначают лечение. Но бывает так, что человек все равно умирает. Вот это и повод для патологоанатомического исследования, позволяющего выяснить, правильно ли был поставлен диагноз и помогало ли назначенное лечение. Патологоанатом, как правило, сам смотрит гистологический материал от трупа и биопсийный материал от живых людей. Проводя вскрытие, он имеет право не исследовать череп, если нет такой необходимости. Конечно, патологоанатом исследует и «домашнюю смерть», но лишь в том случае, когда человек умер в присутствии свидетелей особенно врача , долго и хронически болел что подтверждается медицинскими документами и на его теле отсутствуют повреждения. Так что принципиально важные слова, характеризующие работу патологоанатома, — «заболевание» и «больница». Патологоанатом не исследует насильственную смерть.
Как-то ночью к нам привезли беременную девушку, ей было 27 лет, произошло ДТП. Самым сложным для меня оказалось препарировать беременных. Это тяжело морально и физически. На вскрытие ушло очень много времени, но самое ужасное было только впереди — нужно было сообщить родственникам, что они не увидят плод, а только поступившее тело. Это очень страшно для меня. Однажды нам привезли женщину, которую убил муж. Не просто убил, а мучил — изрезал ее. На почве чего была такая агрессия — не знаю, но он жутко ее изуродовал. Это были не просто порезы, а глубокие раны, как будто он специально сидел и ковырял лицо ножом. После того, как мы сообщили что жена в морге, он начал кричать, говорить что мы его обманываем, требовал ее вернуть и перестать «прятать». Санитары быстро вызвали психиатра и его успокоили. Было очень жалко маму девушки, она плакала и все время говорила «доченька моя, как же ты так долго прожила с этим чудовищем». Это очень жуткий случай, сильно бьет по нервам, по психике. После такого я стараюсь не вникать в историю погибшего. Недавно у меня умер дедушка, я была на похоронах. Мне было жутко неудобно, но я воспринимала его как тело. Да, для обычного человека это звучит эгоистично и вообще неадекватно, но по другому я да и другие работники морга, наверное не могу. Все меняется в голове.
Патологоанатом – сложная, но важная профессия
Многим, кто полагает, что вся деятельность патологоанатома связана с трупами в морге, работа кажется страшной. Читайте последние актуальные новости главных событий Сахалина на тему "«День начинается с живых!»: сахалинский врач-патологоанатом рассказала о своей профессии" в ленте новостей на сайте Патологоанатом рассказал, как он и его коллеги помогают живым. Если брать именно патологоанатомов, то это очень сложная специализация, которая требует предельной концентрации, внимательности и усидчивости, знаний во всех областях медицины.
Мы — врачи для живых: интервью с патологоанатомом
Единственное только — я бы не хотела работать детским патологоанатомом. Однажды я попала на вскрытие 9-месячного малыша. Больше не хочу. Кто еще работает в морге Санитары — особенные люди. Они помимо того, что зашивают трупы, еще их моют, готовят к похоронам, одевают.
Как раз я решила посмотреть, что происходит после вскрытия. Санитар берет бритву, мыло и начинает брить труп, мыть ему голову. Вот лежит мужчина, мозг у него уже вынули, череп зашили, а санитар моет ему голову, умывает. Обращается с ним, как с живым человеком.
Есть специальные люди, которые занимаются бальзамированием, причем получают хорошие деньги. Но я бы не хотела этим заниматься. Одно дело, когда ты диагноз ставишь, а другое, что ты все из человека вынул и зашил его. Все, что мы вытаскиваем, потом складываем назад, просто уже в хаотичном порядке.
И человек со своими органами в гроб кладется. Как работа отразилась на отношении к жизни Меня всегда ругали мои друзья не из меда за цинизм. Когда подружка мне написала, что у нее умерла черепашка, я ей ответила: «Ну и что? И ты умрешь».
Я имела в виду, что когда-нибудь потом, но она на меня обиделась. А недавно, когда другая подружка заболела, она постоянно грустная ходила. Я думаю, надо развеселить, и говорю: «Приходи ко мне, я посмотрю, чем ты там болеешь. Мне лучше видно».
И она со мной неделю не разговаривала. За этот цинизм меня ругают знакомые и родители. Но я не совсем циничная, я очень животных жалею. Один раз шла и увидела котенка, которого переехала машина, и начала плакать.
Просто если из-за каждого умершего человека переживать, то лучше не идти в патологоанатомы. К тому же я верю в судьбу, поэтому и к смерти отношусь спокойно. Фотографии: Кристина Полупанова.
На самом деле, это давно не так. С XIX века, как только был изобретен микроскоп и патологоанатомия перешла в разряд микроскопической науки, мы стали врачами для живых. Безусловно, врач-клиницист, обладая определенными знаниями, выстраивает цепь событий своего пациента, но зачастую необходим взгляд «изнутри». Патологоанатом обладает этими способностями. Основной его инструмент — это глаз и аналитический ум. Получая клиническую информацию и видя микроскопическую картину, мы в морфологию можем облачить клиническое состояние пациента в данный конкретный момент времени. И с помощью наших заключений клиницисты, имея сопутствующие исследования в виде лучевой диагностики, данных биохимических исследований, наше заключение, могут поставить правильный диагноз. Наше заключение является важным и достоверным, потому что именно в морфологии можно понять суть процесса. На этапе биопсинового исследования мы пишем заключение.
Диагнозом это не является, потому что мы не видим полной картины, и зачастую у нас информация усеченная. Клиницисты дают краткие данные, по которым мы выстраиваем цепь событий. Диагноз, который мы пишем — патологоанатомический, который формулируется в результате нашего исследования, а именно — согласно секционному разделу работы патологоанатома. И здесь бывают случаи, когда заключительный клинический диагноз не совпадает с нашим. Для этого есть объективные и субъективные причины. Объективные связаны с тем, что у пациента редко бывает какое-то одно заболевание. Когда к примеру, человек может страдать ишемической болезнью сердца и бронхиальной астмой. Тут трудно вычленить, что из двух состояний было ведущим в танатогенезе и привело к смерти. Хоть и средства массовой информации, и министерство здравоохранения акцентируют внимание на необходимости проведения диспансеризации, это остается за чертой понимания обывателей.
Поэтому человек, как правило, сидит до последнего, ждет, когда наступит вечер пятницы или предпраздничного дня, и начинает вызывать скорую помощь. И в этой ситуации часто мало что возможно сделать. Это объективные причины — позднее обращение, коморбидное состояние у пациента несколько заболеваний, одно усиливает другое и тяжесть основного заболевания.
Время универсалов прошло. А время стандартов? Олег Зайратьянц: Стандарты необходимы для того, чтобы средний уровень был не ниже определенного качества.
Но мы врачи, это медицина. Каждый больной индивидуален. И кроме стандарта необходимы знания, необходим индивидуальный подход к больному. Стандарты как бы фундамент. Вы разговариваете с пациентами? Олег Зайратьянц: Обязательно!
Многие приходят за ответами на свой биопсийный материал. Их направляют лечащие врачи, когда понимают, что объяснить какие-то нюансы того, что найдено в материале, лучше специалисту, который это делает. Приходит цветущая женщина. У нее как бы все прекрасно. А вы уже знаете: биопсия показала, что у нее рак. И вы должны ей об этом сообщить...
Олег Зайратьянц: Я никогда не позволю, чтобы пациент ушел от меня с худшим настроением, чем когда он ко мне пришел. Ушел что-то не поняв. Задача врача - лечить душу, а не только тело. Есть азы, которые мы, к несчастью, сейчас забываем за нашим технологическим процессом. Я ставлю иногда страшные диагнозы. И я говорю человеку, что нашел у него рак.
Должен сказать и какая стадия. Должен сказать, что сегодня это не приговор. А если все-таки приговор? Олег Зайратьянц: К счастью, с каждым годом все реже. В появление новых препаратов есть вклад и патологов. Фото: Константин Завражин Вы оптимист?
Олег Зайратьянц: Скорее, здоровый пессимист. У меня на столе всегда лежит мое любимое изречение, которое принадлежит великому человеку Чарльзу Буковскому: "Проблемы этого мира в том, что воспитанные люди полны сомнений, а идиоты полны уверенности". Считаю, что это жизненное кредо. Очень правильное. И между тем... Недавно интернет шумел: в одном лечебном учреждении, чтобы быстрее получить труп из морга, брали деньги.
Олег Зайратьянц: Мы не ритуальные работники. Причем здесь врач-патологоанатом? Выдача трупов? У человека горе. Он сталкивается с людьми, которые иногда тоже в белых халатах, но не имеют отношения к патологической анатомии. Это только место совпадает иногда.
В нашей стране тело умершего выдается чаще всего из корпуса, где находится патологоанатомическое отделение с диагностическим блоком, с коллективом диагностов. Во Франции, например, структура другая. Там тело умершего из лечебного учреждения тут же передается в похоронные дома. И в похоронных домах проходит выдача тела, разговоры с персоналом. У нас традиционно все под одной крышей. Так должны морги быть на территории больницы или нет?
Олег Зайратьянц: Создание похоронных домов - единственный и правильный вариант. При нем не возникает мучительных коллизий, этой путаницы между медицинской составляющей и составляющей ритуальной. Мы, патологоанатомы, не работаем в моргах. Патологоанатомическое отделение - это не морг. Но все непросто. Хотя есть проекты похоронных домов.
Может, вовсе неуместно говорить "морг при больнице"? Олег Зайратьянц: Абсолютно неуместно! Морг - это трупохранилище. Словосочетание "морг при больнице" вызывает неблагоприятный эффект. И оказывает влияние на умы, к сожалению, не только обычных людей-обывателей. У патологов ответственность колоссальная.
Она иногда давит. Уснуть невозможно, если вдруг начинает казаться, что ошибся с диагнозом. Мы такие же врачи, как и терапевты, хирурги. Если врач не беспокоится о больных, ему не место в той клинической медицине, о которой мы говорим. Есть медицина теоретическая, есть медицина экспериментальная. Там можно делать великую науку.
Но патологическая анатомия, патология, чем я занимаюсь, она прежде всего клиническая.
В основном в морге работают мужчины за сорок лет и женщины за тридцать. Мужчины довольно открытые и общительные, а вот женщины не любят контактировать. Я для себя стресса не чувствую, мне наоборот нравится, я расслабляюсь. Единственное только — я бы не хотела работать детским патологоанатомом. Однажды я попала на вскрытие 9-месячного малыша. Больше не хочу. Кто еще работает в морге Санитары — особенные люди. Они помимо того, что зашивают трупы, еще их моют, готовят к похоронам, одевают. Как раз я решила посмотреть, что происходит после вскрытия.
Санитар берет бритву, мыло и начинает брить труп, мыть ему голову. Вот лежит мужчина, мозг у него уже вынули, череп зашили, а санитар моет ему голову, умывает. Обращается с ним, как с живым человеком. Есть специальные люди, которые занимаются бальзамированием, причем получают хорошие деньги. Но я бы не хотела этим заниматься. Одно дело, когда ты диагноз ставишь, а другое, что ты все из человека вынул и зашил его. Все, что мы вытаскиваем, потом складываем назад, просто уже в хаотичном порядке. И человек со своими органами в гроб кладется. Как работа отразилась на отношении к жизни Меня всегда ругали мои друзья не из меда за цинизм. Когда подружка мне написала, что у нее умерла черепашка, я ей ответила: «Ну и что?
И ты умрешь». Я имела в виду, что когда-нибудь потом, но она на меня обиделась. А недавно, когда другая подружка заболела, она постоянно грустная ходила. Я думаю, надо развеселить, и говорю: «Приходи ко мне, я посмотрю, чем ты там болеешь. Мне лучше видно». И она со мной неделю не разговаривала. За этот цинизм меня ругают знакомые и родители. Но я не совсем циничная, я очень животных жалею. Один раз шла и увидела котенка, которого переехала машина, и начала плакать. Просто если из-за каждого умершего человека переживать, то лучше не идти в патологоанатомы.
Не благодаря, а вопреки: кто такие патологоанатомы на самом деле
| Профессия патологоанатом: особенности, обучение, карьерный рост | Где учат на патологоанатома и кто это такой, выясним, сколько он зарабатывает и чем занимается, что нужно сдавать, чтобы им стать. |
| Кто такой патологоанатом - где учатся этой профессии и как они работают | Во-вторых, патологоанатомы не имеют дело с трупами тех, кто умер не своей смертью или при невыясненных обстоятельствах. |
| «96% работы патологоанатома – это исследование клеток живых людей» | Кто такой патологоанатом? |
| Не благодаря, а вопреки: кто такие патологоанатомы на самом деле | — Редко когда патологоанатом мечтает стать патологоанатомом. |
Патологоанатом – сложная, но важная профессия
О работе патологоанатома Патологоанатом, Факты, Twitter, Одинлайкодинфакт, Длиннопост, Мат. Патологоанатом в разговоре с корреспондентом RostovGazeta поделился, что многие знакомы относятся к его работе с пренебрежением. Правда №1: Патологоанатом редко вскрывает трупы Патологоанатом это специалист с высшим медицинским образованием, прошедший специализацию по специальности «патологическая анатомия».
Патологоанатом – сложная, но важная профессия
Интервью с патологоанатомом Берёзовского в разгар пандемии. Мы расскажем вам о том, где работает патологоанатом, что он делает, сколько зарабатывает и о том, как им стать. Патологоанатом и судмедэксперт рассказали, что считают самым жутким в работе с трупами, почему смерти не стоит бояться и на что похожи внутренние органы.