Через некоторое время после дачи первых показаний Дорофея публично заявила, что оклеветала отчима. Со дня трагической гибели священника Даниила Сысоева прошло 10 лет. Священник Даниил Сысоев вел активную полемику с мусульманами и был убит в храме исламским экстремистом. Главная» Новости» Юлия сысоева и сергей станиловский последние новости. О надругательстве со стороны второго мужа матери заявили дочери отца Даниила Сысоева Отец Даниил Сысоев с детьми.
Свидетельство дочерей Сысоевых
Подпишитесь на URA. RU в Telegram! Наш канал следит за всем миром и рассказывает, что пишут о России за рубежом. Наши подписчики узнают о мировых сенсациях первыми!
В сентябре 2009 года старшей дочери дали путевку в Анапу на лечение.
Я поехала с двухлетней младшей и со старшей, а среднюю Дорофею оставила с папой. Может, это не важно и не нужно. Кому интересно, куда мы поехали, при чем здесь этот санаторий? Старшая дочь потеряла в море мою сережку — было ощущение будущей потери, но я гнала эти мысли, отмахивалась от них, как от суеверия.
Но предчувствия были сильнее. Хотелось просто перемен в жизни, но что вот так все перевернется, даже предположить не могли. Юлия Сысоева с отцом Даниилом Это была странная осень, насыщенная какой-то густотой времени, словно оно сгустилось, как кисель, и жизнь приобрела печальный закатный оттенок, как когда вы любуетесь ярким красно-оранжевым закатом, сидя у моря, слушаете шум волн и понимаете, что грустите, потому что пришел конец чему-то очень важному. Грусть от заката — вот как это можно было назвать.
Анапские закаты того сентября были именно такими. Я выходила к морю и не понимала, почему, когда я гляжу на уходящее солнце, мое сердце так неспокойно. В тот месяц, что мы провели в санатории между Анапой и Краснодаром, батюшка приезжал на три или четыре дня, чтобы купить у нашего соседа машину. Он хотел поменять свою малолитражку на небольшой внедорожник, потому что у него, как всегда, были планы.
Он хотел построить скит в глухом лесу и, к слову говоря, действительно начал строить. Четыре дня этой прощальной осени мы провели вместе. Был вечер, когда отец Даниил собирался уезжать на новой машине в Москву. Меня грызли сомнения, а справится ли он за рулем?
Дорога дальняя, да еще на ночь глядя. Я уговаривала его поехать утром, но у него, как всегда, были самые неотложные дела, он торопился. Я не помню его неторопливым. Он всегда летел, бежал, спешил.
Уже перед выездом, когда машина стояла загруженная под завязку зимними колесами и южными гостинцами от мамы, мы поднялись на третий этаж дома маминого дома в Краснодаре , откуда всегда видны самые яркие закаты. Алое солнце цвета разлитой крови медленно садилось за кромки деревьев. Мы стояли, смотрели на закат, и я говорила что-то вроде «Будь осторожен». Я писала позже в своих воспоминаниях, что смерть дышала нам в затылок.
Я ощущала разлуку и ждала ее. Это был его последний вечер в Краснодаре. Мы постояли на третьем этаже, спустились вниз, он сел в машину радостный и с улыбкой уехал. Было темно, ветер шумел за окном и гремел на крыше, я прочитала разбудившую меня СМС и заснула спокойным сном, потому что он был жив.
Через две недели в Домодедово нас встречали на машине отец Даниил и Дорофея. Это было событие — что нас встречал лично он сам. Московская поздняя осень, морось, грязь, непроглядная темнота, остановка на заправке, подкачка колеса, которое постоянно спускало. До самой его кончины мы больше не видели солнца.
Его не было в тот год в Москве. И многие, вспоминая эту московскую осень, когда батюшки не стало, говорят, что солнца не было ни дня. Получается, что последнее солнце мы видели тогда, в Краснодаре, когда стояли последний раз вместе на террасе третьего этажа и смотрели на последний в нашей совместной жизни закат. Наверное, это было символично.
С конца октября начались серейшие и мрачнейшие дни осени 2009 года. По словам свидетелей, солнце выглянуло в конце отпевания, когда гроб с телом обносили вокруг храма. Я почти не помню этот момент с солнцем, потому что мне не до солнца было. А потом я видела много фотографий, сделанных людьми, как облака над храмом рвутся и в образовавшуюся брешь светит как бы весеннее нежно-робкое солнце, освещая розоватым светом купола храма.
Ноябрь — и вдруг розовые цвета. Прощание со священником Даниилом Сысоевым. Фото: patriarchia. Когда я составляла книгу воспоминаний, я назвала свою часть книги: «Вспомнить все».
Сейчас я даже хочу дополнить — вспомнить и не забыть. В главы «Вспомнить все» вошло, конечно, не все. Да и годы, которые прошли за время с написания этой книги, принесли много нового, того, что было скрыто до времени. И вот сейчас, к десятилетию, я хочу дополнить некоторые моменты, пусть они кажутся неважными и незначительными, как наш последний закат в Краснодаре.
Это мужчина ростом около 180 см, крепкого телосложения, с черными волосами. Его лицо скрывала медицинская маска. Из одежды свидетель запомнил только бежевый свитер. По одной из версий, которую высказывали следователи на месте убийства, священнослужителя могли убить за его миссионерскую дятельность. Служители храма Апостола Фомы утверждают, что Даниил Сысоев неоднократно получал предупреждения и угрозы по этому поводу.
Кроме того, убийцей мог быть сектант. Даниил Сысоев в Московской духовной академии готовил кандидатскую диссертацию по теме: «Антропология адвентистов седьмого дня и Общества сторожевой башни и ее анализ». Как писал на своем миссионерском сайте сам Даниил Сысоев, с августа 1996 года он вел миссионерские беседы с людьми, пострадавшими от деятельности сект и оккультистов, на Крутицком патриаршем подворье. Иоанна Кронштадтского под руководством иеромонаха Анатолия Берестова я стал его сотрудником», - написал батюшка. Сысоев был сотрудником Центра реабилитации жертв тоталитарных культов и псевдорелигиозных движений.
Там неизвестный угрожал отрезать ему голову, если не прекратится миссионерская деятельность. Но, поскольку подобные послания шли в адрес Даниила Сысоева давно, он не придал этому значения. Даниил Сысоев в ответ ограничился лишь публикацией в своем ЖЖ «Живом журнале» : «Убедительная просьба не втягивать меня в распри, не касающиеся сути веры.
Но мы тогда боялись чудес, мы были невоцерковленные люди, даже некрещеные, и тот образ жизни, который я вела, никакого отношения к Церкви не имел. Но, без сомнения, Господь нас вел во всем и всегда. Мой отец умер, когда я еще не родилась на свет, его случайно убили на охоте, и как-то раз один батюшка сказал мне: «Ты Божья детка, Господь твой отец, он тебя вел, он тебя и привел». После рождения Даниила я поняла, что у меня на руках не просто ребенок, а целый космос, наполненный некимисверхэнергиями потом оказалось, что так оно и было. Первое короткое время у нас все было так, как обычно бывает в семьях, где родители молодые, и когда у них рождается первый ребенок, они продолжают жить своей жизнью и надеются, что так оно всегда и будет. Но очень быстро Господь смирил меня именно тем, что, имея на руках младенца, я попала в некий затвор, как это и происходит с молодыми мамами, и этот затвор привел меня на берег той реки, которая называется Церковь.
Я очень быстро поняла, что все приходит туда, и нужно идти только туда. Мы крестились с отцом Алексеем практически одновременно, но ребенка крестить не могли, потому что наши родители были убежденными партийцами, и моя мама устроила целую серию спектаклей на тему «Если вы крестите ребенка, то я его у вас заберу». По тем временам это была довольно серьезная угроза, и она даже бегала в комитет по религиозным или молодежным делам, узнавала, что тут можно сделать. Сами мы, конечно, в храм ходили, ездили загород к отцу Дмитрию Дудко. Потом Даниилу уже исполнилось три года, потом почти четыре, и все это время, пока мы заигрывали с миром и с Богом, он ждал. Это было совершенно точно видно по его глазкам, но он не говорил с нами на эту тему, хотя мы постоянно и о разном с ним разговаривали, он был очень развитый ребенок. У нас было много книг, которые он читал, были прекрасные художественные альбомы, в которых было помещено большое количество икон — «Московская школа живописи» и «Новгородская школа живописи», он их открывал, часами разглядывал и потом смотрел на нас вопрошающим взглядом: «Почему вы меня не берете с собой туда? Почему вы меня отделили от себя? И настал момент, когда ребенок очень сильно заболел.
После того, как прошла первая волна этой тяжелой болезни, я поехала к отцу Димитрию, а него в гостях была одна матушка, насколько я сейчас понимаю — тайная монахиня. Она, услышав, что Даниил до сих пор некрещен, говорит мне следующее: «Ну, поступай, как знаешь, только помни, что тебе будет геена огненная за это, а ему будет земля мерзлая». Что для меня было страшнее — геена для меня или мерзлая земля для моего ребенка? Его я любила слишком сильно, и, когда я представила мерзлую землю для него, это стало для меня решающим. И мы его повели креститься, сразу же отложив все другие попечения и человеческие угождения. А когда мы его крестили, его крестный, выйдя из крестильной, говорит: «Он сказал, что перед ним был ангел, он его видел». Я подумала: «Вот выдумщик наш Даниил! Но так было очень часто, он часто говорил такие вещи, которые я своим житейским умом даже не впускала себе в голову. Ребенок он был, конечно, необычный.
Он был очень одарен интеллектуально, но самое главное — необычайное горение, которое даже пугало. Когда он стоял на Литургии мы тогда ходили в Николо-Кузнецкий храм и пел «Верую», даже батюшки выходили из боковых врат, посмотреть, кто это так громко поет. И видели шестилетнего тощенького заморенного ребенка, который просто вопил, пел громче всех. Я очень стеснялась этого, думала, как бы его уговорить петь потише. Однажды отец Олег Стеняев рассказывал свои детские ощущения от алтаря: он был уверен, что там и находится Царствие Небесное, а когда ему разъяснили, что Царствие Небесное находится не совсем там, он был очень разочарован. И мне кажется, что Даниил так кричал потому, что он обращался непосредственно к Богу. Кто его знал, тот знал, что его эмоциональность часто проявлялась именно возгласами к Богу, я думаю, что так до конца жизни он и кричал к Богу, он всегда обращался прямо к Нему. Однажды мы ездили в Иерусалим, и там попали в тяжелые обстоятельства, сели кузовом машины на камень — это было на Мертвом море, вокруг никого не было, был уже вечер, наступала темнота. И мы думаем: «Ну все, надо молиться».
Мы стали кто, как мог, кричать, звать на помощь, а отец Даниил просто воздел руки к небу и стал взывать, то есть, было прямое стремление туда, и это просто потрясло. И, конечно, избавление пришло сразу, мимо проезжали две машины, остановились, оттуда вышли два палестинца и радостно побежали нам помогать. Было очень интересно наблюдать, как он начал собирать с этого мира для своей души. Так как мы отцом Алексеем рисовали, он тоже рисовал, писать он еще не мог, но в пять лет уже читал. Рисовал он бесконечно, и рисовал какие-то совершенно неправильные вещи, я никогда такого не видела. Он рисовал целые страны, в этих странах были горы, горы падали в водопады, в горах были кельи пустынников, а внизу — деревни с людьми. Это были еще советские времена, храмы были закрыты и находились в страшном поругании, а он рисовал цветущие страны, города, какие-то деревни, в каждой деревне по пять-шесть храмов, на улицах — крестные ходы, батюшки, леса наполнены огромным количеством животных и рыб, и, главное — космос, небо. Оно постоянно присутствовало у него каким-то невероятным сверканием. Эти рисунки были очень интересны, и, наверное, это было начало слова, начало литературы, ведь в дальнейшем он много писал.
Когда ему исполнилось шесть лет, Патриархия первый раз сумела издать двухтомник «Настольной книги священнослужителя», вот эти книги и были его любимыми. Мы постоянно читали с ним жития святых в прекрасном издании Академии наук, книга называлась «Византийские легенды», а числе ее составителей ее были Аверинцев и Лосев. И он знал ее практически наизусть. Был период, когда он очень часто «служил», но я думаю, что у всех священников дети «служат» дома, да и не только у священников. Первое, что начинает дома делать православный ребенок, и девочки тоже — это выносить большую книгу и кричать «Паки и паки! А так как Даниил пришел к Богу уже подросшим, то подошел к этому делу очень серьезно, осмысленно. У него были облачения, был Потир, в таком, конечно, игрушечном варианте, и он обязательно говорил проповеди. Однажды — ему еще не исполнилось семи лет — мы прочитали с ним Иоанна Мосха «Луг духовный», это подлинная литература, и там описывается такой случай: греческие пастушки из одной деревни собрались вместе, делать им было нечего, и они решили послужить Литургию. Все священнические молитвы они знали наизусть, вино у них было, в Греции это обычный напиток, и хлеб был.
И, судя по всему, произошло претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову, тогда с неба сошел Ангел, ударила молния, дары были истреблены, и камень был истреблен, чтобы не было осквернения. И я ему говорю: «Данила, а тебе не кажется, что ты тоже с молнией играешь, свои бесконечные Литургии служишь? Я думаю, что это было простое и прямое стремление его веры. Я ему предлагаю: «Давай спросим духовника о твоем служении». Мы подошли к батюшке, и он Даниле сказал: «Если ты спрашиваешь об этом, значит, уже есть какие-то сомнения. Если так получается, то не служи больше». И Данила с грустью, с тоской сердечной прекратил свои «служения», но все-таки я иногда заставала его в «облачении», с «кадилом». Спрашиваю: «Даня, ты что? Зачем ты снова служишь?
Конечно, его детство было очень наполнено. Когда он подарил нам с отцом свою первую книжку, написанную им еще в диаконстве, то подписал ее так: «Моим дорогим родителям за счастливое совместное детство». Детство с ним было долго, вплоть до последних лет. Он жил тем, что впитал в себя в детстве. Читайте своим детям жития, читайте по вечерам, перед сном, несмотря ни на что, ни какой их возраст, и подросткам читайте, они тоже хоть как-то, но будут слушать, и вы почувствуете, какая великая благодать идет на вас и на вашего ребенка. Вам дается возможность, и может быть, вы потом будете вспоминать всю жизнь, как ваше сердце и сердце вашего ребенка билось в одном ритме. Это настолько утешающе, это укрепляющая связь на всю жизнь, и это очень важно. Мы читали много мученических житий, и Данила очень переживал эти сюжеты. А потом он пошел в школу, и там ему Господь дал возможность стать исповедником.
Когда он пошел в первый класс, у него как раз была вторая волна его тяжелой болезни, он умирал, был в клинической смерти, и он видел себя со стороны, видел ангела, который приказал ему вернуться назад. Я узнала об этом только потом, через год. Данилы в школе не было целый месяц, и к нам домой пришли учителя, узнать, почему ребенок не ходит в школу. Я была немного растеряна, впустила их, они вошли и увидели иконостас, а это был 1981-82 год, самый застой. Как они были возмущены! Они начали совершенно официальное перевоспитание верующего мальчика, которого нужно было спасать, и когда он после болезни пришел в класс, к нему сначала стали применять политику «пряника»: его повели записываться в библиотеку. А первоклассники сначала проходят азбуку, учатся читать, и только в конце года их записывают в библиотеку. Тут же его просто взяли под «белые ручки», он пришел домой очень счастливый, сказал, что может теперь читать, что хочет. Но ему обязательно засовывали в его пачку книг какой-нибудь страшный атеистический рассказ, и он очень удивлялся этому, он же был простодушный по характеру.
Однажды принесли в класс некий механизм, который делает молнии, там надо покрутить ручку, и между шарами проскакивает электрический разряд в виде молний. И весь класс восторженно крутил ручку и наблюдал молнии, а к нему обращались персонально: «Вот видишь, Данила, как молния получается». Наш богословски развитый мальчик, который уже наизусть выучил «Настольную книгу священнослужителя», искренне не понимал, при чем тут заряды и при чем тут Бог. Но пока это были игрушки, но потом настало время, и его поставили перед всем классом. Учительница стала его позорить, подняла на смех, говоря: «А вы знаете, дети, что у нас тут есть боговерующий? Ты, может быть, еще и в церковь ходишь? Ты, может быть, еще и молитвы знаешь? А Данила тогда устоял и ответил: «Да, я верю в Бога, и хожу в церковь, и знаю молитвы». Я считаю, что такое исповедничество — великая честь от Бога, за его горение Господь и дал ему пройти через это, в знак будущей судьбы, потому что его горение никогда не прекращалось.
Ведь очень многих детей Господь просто покрывал, по молитвам родителей, многие дети были верующие, ходили с крестиком, но прятали его, зашивали куда-то, а здесь была именно прямая исповедь. Он во многом был — по земным понятиям — дерзким, прямым, не принимающим никаких разночтений. Данила часто спрашивал меня, чувствую ли я Таинство, у него было удивительное мистическое чувство, он очень ярко ощущал Таинство. Не могу сказать, что у нас были какие-то общие семейные молитвы, молился каждый сам, но мы вместе шли к Богу, каждый по отдельности, но одной дорогой, и он шел вместе с нами, не как наше дитя, а как сотоварищ. Он всегда был нам сотоварищ, я очень многое от него узнавала, он много мне помогал, но и меня слушал. Бывало, сидит и слушает, что я ему рассказываю, так внимательно… Когда он стал постарше, началась перестройка, и школе стало не до верующих детей, в старших классах с ним уже ничего не случалось. Там у него уже были обычные мирские искушения, соблазны, сквозь которые он прошел Божией милостью. Школа его практически не касалась, он очень много читал и узнавал дома. У меня мама химик, профессор, и она безумно боялась к нам тогда приезжать, потому что он задавал ей такие вопросы по химии, на которые она уже не могла ответить.
Во-первых, возраст, а во-вторых, она была химик-технолог. Помимо богословских книг, он читал и научную литературу, чего он только не знал: и минералогию, и историю, и литературу, он все сам добывал, сам находил то, что ему было нужно. Он рано начал писать, а когда ему было 13 лет, он дарил мне в подарки календари — на каждый месяц был свой рисунок и выдержки из Писания — из книги Ездры, например. Он был широко живущий человек, находящий смысл во многом. В школе он ценил математику — за логику, а остальные предметы его не удовлетворяли совершенно, там для него все было проштамповано. В последний год учебы в школе он думал пойти на исторический факультет МГУ, ходил даже на курсы, но не стал сдавать вступительные экзамены, а поехал в Лавру. Это был 1991 год, первый набор времен перестройки, без уполномоченных. Я сейчас понимаю, что вся почва была собрана в детстве, но — сколько наших детей знают и любят храм, а потом все останавливается, не растет, куда-то уходит. Там, у преподобного Сергия, у него был сильный рост, там раскрылся его дар: все, что он получил, все, что собирал, пошло в рост, мощный, быстрый.
Когда ему было 14-15 лет, произошло первое остужение горячей детской веры, началась вера разумная, и он очень интересно переключился: стал заниматься церковными канонами, Уставом, богослужением. Он приходил в храм Донского монастыря с полным рюкзаком богослужебных книг и сверял, правильно ли они служат, да еще стоял в несколько надменной позе, как ревизор. Это было начало его следующего скачка, как боголюбец он уже несколько затормозился. Мы из Ясенева приезжали в Донской монастырь, там было очень хорошо. Как раз тогда произошло открытие Даниловского монастыря, и первые службы даниловцев проходили в Донском, потому что свои храмы у них еще не были отреставрированы. Данила очень много ездил в это время, у него отец такой же, он тоже с 14 лет начал ездить по России. Когда из Москвы переносили мощи преп. Серафима, Даниил пешком вместе со всеми ходил крестным ходом, он и в Оптиной пустыни тогда был, жил там, когда она восстанавливалась. Он побывал во многих местах, как совершенно самостоятельная личность, независимо от меня, попав в это яркое новое движение нашей Церкви после перестройки.
Николай Лавданский, художник-иконописец, друг детства В детстве, когда Данила с родителями жил на улице Инессы Арманд, отец Алексий, тогда еще дядя Леша, занимался с нами живописью, акварелью, и я часто бывал у них в доме. Как-то раз мы с Данилой пошли гулять в Битцевский лесопарк, который начинался прямо на границе их двора. Мы тогда были совсем дети, еще дрались между собой. Заходим в парк. Недалеко от входа — компания подростков вешает кошку на дереве. Надели ей на шею петлю, перекидывают через сук веревку. А кошка цепляется за дерево, визжит, и умирать никак не хочет. А они все смеются, потом стаскивают ее, раскручивают веревку, бьют кошку о ствол. Мы с Данилой стоим — и у обоих катятся слезы.
Потом одновременно срываемся с места, бежим к ним и кричим: «Прекратите! Нас, конечно, избили. А кошка убежала. Все случаи из детства, которые вспоминаются теперь, связаны с какими-то происшествиями. В другой раз мы ехали к моим родителям в Чертаново. Стоим на автобусной остановке на улице Обручева. Два накаченных парня очень грубо приставали к девушке, и я что-то сказал им. Один из них схватил меня за шею, держит, а другой начал бить. Они были сильнее, и невозможно было сопротивляться.
Данила говорит: «Ребята, не надо. Хотите — бейте меня». Парни так удивились, что прекратили меня бить, и Данилу бить не стали. А мужчины, которые стояли на остановке, продолжали усердно читать газеты. Нам тогда было лет по двенадцать. Однажды мы вдвоем поехали в Данилов монастырь звонить в колокола. Видим, идет какой-то батюшка. Оказалось, архимандрит Евлогий: - Батюшка, а можно мы в колокола будем звонить? Тогда у нас было детское религиозное рвение.
Мы стояли все службы, даже длинные, ночные, в первых рядах, не шелохнувшись, не пытаясь отойти побегать. Когда нам было лет по четырнадцать, ездили в Оптину пустынь. Ее только начали восстанавливать, и мы — Данила, я и еще один наш друг, помогали, собирали мусор, битый кирпич, копали. Потом, когда стали старше, появились какие-то сомнения, всех куда-то кидало — из огня да в полымя. Одного из друзей мы потеряли из виду надолго. Потом я его встретил, оказалось, что он стал скинхедом… Кидало всех, но не Данилу. Он с детства знал, что хотел, с самого начала. Он часто рассуждал не как ребенок или подросток — Данила действительно очень много знал, и при этом не был забитым «ботаником». Он никогда не пытался отойти в сторону от Православия, и не из-за какого-то страха, просто ему это было неинтересно.
Мне нравилось, что он всегда был очень веселый, ко всему относился со здоровым чувством юмора. Ему было несвойственно понурое состояние подростка, у которого в теле играют гормоны, в голове полный ералаш, и который не знает, что со всем этим делать. Когда мы повзрослели, то стали встречаться редко, у нас уже были параллельные жизни. Но я всегда следил за его выступлениями, за его полемикой с мусульманами и инославными. Все-таки в детстве он не был слишком отчаянным и смелым, но как компенсировал это впоследствии! У отца Даниила была серьезная и правдивая смелость, а его оппоненты, бедняги, часто сидели красные и не знали, что ответить. Он выступал настолько открыто и умно, что это, безусловно, вызывало уважение. Когда его убили, это был шок до слез. Мне звонили разные люди — байкеры из «Ночных волков», например.
Это была злая пощечина всем нам. Православная вера — наши корни, то, на чем мы должны воспитывать наших детей. Уход отца Даниила, который так живо и правдиво нес Слово — это утрата, которую восполнить невозможно. В среде абитуриентов Московской духовной семинарии быстро складывались кружки земляков: ребята общались в основном с теми, кто приехал из тех же мест. Так я познакомились с москвичом, будущим священником Даниилом Сысоевым, и мы быстро подружились, потому что нас многое связывало: оба были из интеллигентных семей, оба крестились не с самого раннего детства, объединяли нас и взгляды на духовную, церковную жизнь — все это обуславливало какую-то общность языка. Каждый студент нашего потока был самобытной, яркой личностью, но, пожалуй, именно отец Даниил был постоянным источником идей, которые у него многие заимствовали. Причем, для него не существовало авторитетов: он мог публично, ничего не опасаясь, поспорить с любым человеком, даже с профессором, если считал, что тот в чем-то ошибается. Первой же учебной осенью мы полюбили гулять вокруг Лавры, смотреть на желтые листья, кататься на старых качелях или каруселях, которые были рядом. Недалеко находился Гефсиманский скит, тогда еще не возвращенный Церкви, стояла золотая пора, и мы ходили туда, иногда прихватив с собой вино и сыр.
Беседовали мы в основном на богословские темы, говорили о многом, но чаще всего — об экзегетике, толковании библейских текстов, литургике. Вопросы литургики занимали нас тогда больше всего, можно сказать, мы жили богослужением. В одном классе мы с отцом Даниилом не учились, просто были в одном потоке, а я еще и переходил из класса в класс. Закончили учебу мы в разное время, я немного раньше. Но нам было легко общаться и понимать друг друга, поэтому наша дружба продолжилась и после учебы. Уже став священником, я венчал его с супругой Юлией, это был особый день и, пожалуй, особое венчание. Таинство совершалось в храме апостола Иоанна Богослова при православной гимназии в Ясенево. Венчался отец Даниил в подряснике — одним из первых, теперь такие случаи в порядке вещей; когда венчаются, например, чтецы, то они венчаются в подряснике. Но тогда это выглядело необычно, можно сказать, что такой стиль был задан именно отцом Даниилом.
А на нашем венчании будущий отец Даниил держал надо мной венец. Мы где-то прочитали, что венцы над женихом и над невестой должны держать мужчины, и пригласили двух своих ближайших друзей. Еще со времен Лавры я помню его ярким, убежденным и бескомпромиссным, он имел твердое мнение и готов был спорить с кем угодно, принципами не поступался никогда, но, при этом, всегда был смеющимся, радостным. Мы дружили семьями и частенько бывали друг у друга в гостях. Отец Даниил и матушка Юлия сначала жили в центре, на Маяковской, где всегда жила интеллигенция, и где была особая обстановка. Там родилась Иустина — старшая дочь отца Даниила и матушки Юлии, и я стала ее крестной матерью. Мне кажется, отец Даниил не был строгим со своими детьми, он сильно их любил и относился к ним очень хорошо. Общались мы постоянно. Даже в последние годы, когда наша семья жила в Китае, мы никогда не пропускали 30 декабря, день ангела отца Даниила.
Этот день выпадает на рождественские каникулы, и мы в это время всегда приезжаем в Москву. Мы никогда не планировали на 30 декабря никаких других дел, этот день всегда был «отложен» для встречи с отцом Даниилом и его семьей. На именины мужа матушка Юлия всегда устраивала застолье, каждый год готовила какое-нибудь коронное блюдо. Людей собиралось много, кто-то приходил из года в год, но часто появлялись и новые лица. Так получилось, что и служение наше протекало в одном направлении — миссии по отношению к традиционно неправославным народам. Да, миссионерство тоже стало результатом общности наших интересов, но должен сказать, что важность миссии была не в общении с людьми другой веры, другой культуры, то есть, с теми, кого в старину называли «инородцами», а в осознании универсальности Православия, желании сделать христианство всеобщим, донести его до как можно большего числа людей. Эта тема вообще была очень близка отцу Даниилу, и он не проводил никакой линии разделения, для него не имел значения языковой или национальный контекст. По его справедливому мнению, взгляд на Православие как на традиционную религию России — это препятствие к его распространению среди других народов. Каждый человек должен слышать о Христе — в этом мы оба были уверены, и со временем у нас сложились конкретные формы работы.
Так получилось, что у меня стали появляться прихожане-китайцы, а отец Даниил начал проповедовать среди мусульман. У каждого из нас была своя практика, но мы задавали друг другу вопросы, сравнивали ситуации, в которых нам приходится миссионерствовать. Вообще, из этого опыта я вынес мнение о том, что миссия должна носить универсальный характер, меньше концентрироваться на различиях, потому что многое приложимо и к китайцам, и к мусульманам, и ко всем остальным. Правда, большое значение имеет язык, поэтому миссия все-таки должна принимать во внимание языковые особенности. Они хотят, чтобы истину им говорили на их языке, они не обязаны усваивать чуждые им культурные формы, чтобы через них пробираться к Богу. Ведь во многих странах, где христианство стало традиционным, с изнанки оно как бы прошито народными, языческими нитками, то есть хорошо сочетается с местной культурой. Так что специфика тоже имела место, поэтому советоваться друг с другом нам было почти не о чем, и в последние годы, во время телефонных разговоров и личных встреч мы просто обсуждали что-то, сверяли свои взгляды на события современности, в том числе, церковной жизни, и наши мнения чаще всего совпадали. У нас были общие миссионерские проекты, например, в 2005 году мы вместе ездили в Иркутск, куда я приехал из Китая со своими прихожанами. Эту поездку мы задумали как паломничество для моих китайских прихожан, у которых нет возможности спокойно помолиться в православном храме или съездить в паломничество у себя в стране.
Мы такие поездки устраивали периодически — например, были в Благовещенске, затем выбрали Иркутск. Отец Даниил согласился приехать очень быстро, с ним вообще всегда легко было что-то организовать, всегда все получалось хорошо. Из Китая приехало около десяти человек, мы провели в России две недели: служили, молились, посещали разные храмы. Отец Даниил беседовал с ними, проповедовал, совершал Таинства. Одна китаянка в то время была в очень сложной жизненной ситуации, у нее были тяжелые обстоятельства, и она подробно исповедовалась отцу Даниилу женщина хорошо знала русский язык. Могу сказать, что на этой исповеди она получила очень верное направление жизни. Во время этой поездки отец Даниил занимался и другими проектами: участвовал в работе с наркозависимыми, также мы проводили совместные лекции в университете. Конечно, мы ждали отца Даниила к нам в Гонконг, он хотел посмотреть, как в Китае организована миссия, что делается, как можно расширить свою деятельность, да и сама страна была для него интересна. Кроме того, мы обсуждали возможность миссионерства среди протестантов Океании: это не требует серьезных вложений и достаточно реально.
Он все время собирался приехать, но так и не успел… Но чаще всего наши совместные проекты касались издательской деятельности. Например, отец Даниил помогал нам подготовить перевод на китайский язык Закона Божьего и «Диалогов» отца Валентина Свенцицкого. Закон Божий, к сожалению, до сих пор не издан, потому что перевод оказался очень сложным, китайский текст не раз менялся в процессе перевода, и эта совместная работа должна была расшириться, если бы не произошедшая трагедия. Последний раз я видел отца Даниила 3 ноября 2009 года. Я приехал в Москву на очень короткий срок, у меня совсем не было времени. Он просто подвозил меня на машине из одного места в другое, и мы решили, что хотя бы в дороге поговорим. В тот день он, как будто между прочим, рассказал мне, что ему в последнее время много угрожают. И даже посмеялся, полушутя сказав: «А, может, и убьют! Не могу сказать, что он относился к этому несерьезно, но все это точно было для него где-то на периферии жизни.
Я видела отца Даниила в последний раз в мае 2009. Я приехала в Москву в командировку, и у меня образовалось два-три свободных дня. В таких ситуациях я обычно никуда не выбираюсь, остаюсь с родителями, но мы созвонились с отцом Даниилом и решили повидаться. Сели в кафе недалеко от Сретенского монастыря и разговаривали часа полтора, а потом он подвез меня к месту уже другой встречи. Сейчас, вспоминая обо всем, я воспринимаю время, проведенное мной в машине, как некую точку. Тогда отец Даниил сказал мне: «Приезжай летом, я научу тебя миссионерствоватьна улице». Я удивилась: «Как так, выйти и начать миссионерствовать? Это не для всех! Но летом выбраться у меня не получилось.
О гибели батюшки я узнала из Интернета, утром следующего же дня. Пришла на работу, открыла Яндекс, и — первая же новость — убийство священника в Москве. Сначала я даже ничего не поняла, начала читать… И сразу же пришла мысль: это — настоящее мученичество за Христа. А я в это время летел в самолете. Мобильный, конечно, был выключен. А когда самолет сел, и я включил телефон, мне тут же позвонила Кира и обо всем рассказала. Возникло очень горькое и тяжелое чувство, что утеряна часть жизни. И теперь каждый раз, когда я приезжаю в Москву, то ощущаю эту пустоту, зияющую дыру.
Матушка Юлия Сысоева: «Об отце Данииле, счастье, чудесах и мученичестве»
По утверждению адвоката обвиняемого Максима Горпенко, Дорофея Сысоева «заявила и рассказала следственным органам о том. • Дорофея рассказывает о своем опыте с отчимом, который угрожал ей и ее сестре. Воронежскому депутату Александру Сысоеву пока не удается убедить суд в реальности выкупленного долга. В ноябре 2009 года религиозную общественность потрясла трагическая новость об убийстве священнослужителя – иерея Даниила Сысоева. Дочь убитого иерея Сысоева обвиняет отчима в насилии., Воспоминания старшей дочери об отце Данииле Сысоеве, Иустина врет!
«Он полностью владел моим телом»: отчим годами домогался трёх падчериц
Со времени начала функционирования Душепопечительного центра, возглавлявшегося иеромонахом Анатолием Берестовым , входил в состав его коллектива. В период с 1998 по 2007 год состоял членом редакционной коллегии издания «Благодатный огонь». Журнал изначально позиционировался как православный. Отец Даниил опубликовал на его страницах множество богословских, миссионерских, просветительских статей. В 2000 году закончил МДА со степенью кандидата богословия. Тема его диссертационного исследования была очень важна и актуальна. Она касалась учения и деятельности Общества Сторожевой Башни, Адвентистов седьмого дня. С распадом СССР и крушением марксистско-ленинской идеологии роль всевозможных сектантских течений в нашей стране, в том числе упомянутых в диссертации, росла с каждым днём.
Пастырство В январе 2001 года отец Даниил был возведен в иерейское достоинство. Местом священнического служения отца Даниила стал храм в Ясенево, освященный во имя апостолов Петра и Павла. В том же году в семье отца Даниила родилась ещё одна дочь: Дорофея. В последний период своей земной жизни отец Даниил Сысоев вел активную миссионерскую, просветительскую и антисектантскую деятельность, был в числе ведущих сотрудников нескольких учреждений: «Центра... Кроме того, он содействовал организации и развитию миссионерских школ в других городах Российской Федерации: в Ульяновске, Мурманске, Саратове. Покушение на убийство, смерть и прощание В связи с довольно жесткой полемикой с мусульманами отец Даниил не раз подвергался как критике с их стороны, так и угрозам. Угрозы были неоднократными.
И тут, уже после интервью с Дорофеей, прозвучали неожиданные откровения. Я имею в виду посты миссионера-сысоевца Виктора Куприянчука и иерея Георгия Максимова, друга и соратника отца Даниила. Виктор Куприянчук, руководитель московского отделения Миссионерского движения в честь святого пророка Даниила при Храме апостола Фомы, в Telegram-канале «Уранополитика» пишет : «Теперь можно. Я думаю, что Станиловский причастен к убийству. Слишком странно он задержал о. Никогда такого не было. Даниил всегда после бесед общался с прихожанами.
Исповедовать — никогда. Тем более не понятно — ты не мог завтра исповедоваться? Еще после смерти о. Даниила мы ехали с ним в машине и он рассказывал, что в квартире у Юли появилась икона «поцелуй Иуды». Спрашивал, кто бы мог это сделать? Слишком трусливые. Они даже палестинских детей не хотят защищать.
Да и есть факты о том, что через год после «раскрытия» дело на самом деле не было раскрыто». И вслед за этим, в следующем посте : «И когда ночью меня и братьев о. Даниила забрали на допрос, Станиловский все время сидел с ноутбуком и занимался открытием счета помощи. Чтобы деньги шли напрямую и никто другой не занимался этим вопросом. Не берусь судить, насколько прав или неправ Виктор Куприянчук в своих подозрениях. Это его точка зрения. Кстати, он вовсе в этом не одинок.
Я слышал, что среди людей, близких к отцу Даниилу, такая версия гуляла. Но сейчас речь не об этом. Меня с другой стороны его пост заинтересовал. Насчет трусости мусульман, не хотящих защищать палестинских детей, я вообще не понял. Но раз уж вопрос поставлен так, то хотелось бы спросить — а что сделали сысоевские ученики, чтобы спасти дочерей отца Даниила Сысоева от их отчима, тирана и извращенца? Они не знали?
Играли, давали вкусности, мы подумали может отклонен... Люди разных культур, менталитетов. Макгрегор это больше шоумен, основная его задача это показать себя до поединка, показать свою крутость, ярость. В общем это актер, а ринг это его сцена.
Старался кусить, хотя мы не проявляли агрессию к нему,не кричали, и уж тем более не наказывали! Играли, давали вкусности, мы подумали может отклонен... Люди разных культур, менталитетов. Макгрегор это больше шоумен, основная его задача это показать себя до поединка, показать свою крутость, ярость.
Сысоев, Даниил Алексеевич
Иустина сысоева последние новости. Дочери священника Даниила Сысоева Иустина (в центре) и Дорофея (справа) во время отпевания иерея Даниила в храме святых апостолов Петра и Павла в Ясеневе. Священномученик Дорофей в период гонений на христиан при императоре Диоклитиане (284–305) был епископом города Тира Финикийского. Священномученик Дорофей в период гонений на христиан при императоре Диоклитиане (284–305) был епископом города Тира Финикийского.
Беда дочерей о. Даниила Сысоева
Фото: из личного архива семьи. Станиловский бывал в храме, где служил отец Даниил. Именно он задержал священника в ту роковую ночь, почти в 23:00. Ему якобы срочно понадобилась исповедь. Сразу же после убийства он вместе с вдовой Юлией Сысоевой забрал все личные вещи священника, запретив его друзьям и ученикам использовать архивные видео- и аудиозаписи убитого. Потом выяснилось, что Юля и Сергей - пара. Под их давлением родители отца Даниила отказались от всех авторских прав на его труды. Матушка вышла замуж за Станиловского, и они организовали успешный бизнес по продаже книг отца Даниила, а также сбор пожертвований в фонд его имени. Юля родила Станиловскому сына. И все бы ничего, но новоиспеченный муж оказался со странными наклонностями.
После показаний Дорофеи в 2016 году Следственный комитет возбудил против него уголовное дело по статье «насильственные действия сексуального характера» и арестовал. Но Юля подняла бурную кампанию по защите своего избранника в прессе и среди православной общественности, обвинив дочь во лжи. В итоге Станиловского отпустили в 2018 году под подписку о невыезде после того, как Дорофея из-за давления и запугивания взрослых, отказалась от своих слов. Все эти годы Иустина переживала и пыталась на расстоянии поддержать Дорофею, которая была оторвана от родных. И вот и она выросла, и смогла сбежать из дома. Понимая, что теперь опасность грозит младшей сестре, Дорофея решила рассказать о том, что отчим при участии матери вытворял с ней, в надежде, что правоохранительные органы продолжат активно расследовать дело. Она рассказала в интервью блогеру Елене Погребижской, что Станиловский и Юлия, позиционируя себя порядочными, глубоко верующими людьми, оборудовали в своем доме в Америке подвал для занятий БДСМ, куда приводили ее еще в подростковом возрасте. Она постоянно испытывала домогательства и унижения. Как будто в сатанинской секте - Они купили дом в Америке, по-моему, как раз в 2014 году, когда Сергей начал к Дорофее домогаться со своими БДСМ-вещам, — говорит Иустина.
При том, что там хранились книги отца Даниила... Они зачем-то поставили туда иконы, рядом с этими БДСМ-предметами. Со слов Дорофеи, на одной из полок с этими игрушками хранится крест отца Даниила. Его Сергей снял с отца в день убийства. Священнический крест - на этой полке с БДСМ-игрушками! Думаю, что это - сатанисты. Могу сказать, когда ты находишься в этой ситуации, реально какое-то жесткое сатанинское воздействие находит.
В чем системная проблема коммунальной сферы в нашем городе и как сделать так, чтобы на улицах стало чище, пытались ответить и другие ученые. Исследователи Уральского отделения Академии наук дали шесть советов коммунальщикам. Также ранее мы объяснили , почему в городе такие грязные дороги и тротуары. Вы удивитесь, но дело тут не только в межсезонье, но еще и в людях. Тем временем Тюмень переживает дорожный бум. В центре города почти завершилось строительство новой дороги у ЖК «Машаров». Теперь там новые парковки и пешеходные дороги.
Киллер ворвался в храм, крикнул: «Где Сысоев? Религиозные фанатики не просто стихийно убивают, они долгое время тренируются. В том числе практикуются в стрельбе по движущимся целям. Попасть с расстояния 6 метров в область сердца и «обойти» крест на груди священника - задача не из легких. Вторая пуля, которой убийца добил жертву, - это уже не показатель. Контрольный выстрел в голову в упор мог сделать и ребенок. Единственное, что остается непонятным, это то, что киллер-профи, похоже, даже не видел фото свей жертвы. Ведь он продолжал выкрикивать фразу «Где Сысоев» уже после второго выстрела. Затем он подошел ближе, в упор выстрелил батюшке в затылок и опять выкрикнул: «Где Сысоев? Чтобы отследить его путь, следователи послали запрос на получение записей камер наблюдения сразу на трех станциях метро: «Кантемировская», «Царицыно» и «Каширская». Однажды такой опыт уже помог следствию: когда в январе 2009 года было совершено убийство адвоката Станислава Маркелова, киллер тоже скрылся на метро. Есть у следствия и другая зацепка - номер телефона предполагаемого убийцы. Оперативники вычислили, что в день убийства, 19 ноября, на мобильный, которым пользуются служители храма, дважды звонили и угрожали отцу Даниилу.
Священнический крест убитого отца Даниила. Фото: стопк-кадр фильма "Я иду домой" о Данииле Сысоеве. По словам Иустины, Дорофею постоянно обрабатывала Юля. Даже не знаю, с чем это сравнить. Ребенок, которого растят с 7 лет, объясняя, что это нормально с мамой участвовать в этих извращениях, у него очень сильно ломается психика. Фея пыталась сопротивляться, говорила бабушке по матери о том, что ее растлевают. Та вообще ничего не сделала. Тогда еще в Москве, когда Дорофея все-таки решилась рассказать все следователям, то все закончилось тем, что мать ее в итоге убедила отказаться от показаний. Я билась, чтобы опека ее забрала. Так как мать активно мешала следствию. Они не допустили ее на назначенную экспертизу. Сначала принесли справку, что Фея сломала руку. И так на каждое переназначение экспертизы, приносили какую-нибудь справку, что она болеет. Иустина отмечает, что одновременно Юле удалось убедить лидеров мнений в православных кругах, что дочери просто оклеветали «прекрасного человека и мецената». И сколько она ни просила поддержки, ее игнорировали. Писала священникам, которые им помогали, но они просто игнорировали меня. В день убийства вели себя вольготно Иустина никак не может забыть, что в день убийства отца Юля и Сергей вели себя довольно вольготно. Потом вместе ждут тело из морга в машине. И примерно на шестой день - уезжают за границу. Меня и сестер оставили с женой брата отца Даниила. У тебя муж еще в гробу не успел остыть, а ты уже за границей. Православная общественность мне постоянно делает замечание, что я курю, а тут люди в открытую, после убийства такого масштаба священника, ведут себя так, и никто ничего не может сказать и сделать. Старшая и средняя сестры Иустина и Дорофея, которой уже исполнилось 23 года, снова решились на то, чтобы рассказать обо всем общественности. Первой в прошлом году дала интервью Погребижской Иустина, и недавно - Дорофея. Дорофея и вместе с мужем. Но тут такой выбор совести был, знаете, смогу ли я потом спокойно жить на этом свете.
Свидетельство дочерей Сысоевых
Шантаж Юлии Сысоевой средней дочери Дорофеи. Истинное лицо «любящей мамы». Помогать им взялась матушка Даниила Юлия Сысоева убитого в ноябре 2009 года священника Даниила. Вскоре Станиловский стал избивать и насиловать старших дочерей Сысоева Иустину и Дорофею. У священника Даниила Сысоева остались три дочери – 14-летняя Иустина, 8-летняя Дорофея и годовалая Ангелина.
«Что, в Тюмени денег не хватает?» Депутата возмутили грязные дороги и постоянные траты на автомойки
Юмористка и актриса Надежда Сысоева поделилась в Telegram-канале подробностями самочувствия после операции. Письмо от Дорофеи Сысоевой (письмо передано на борт МКС через ЦУП). Священномученик Дорофей в период гонений на христиан при императоре Диоклитиане (284–305) был епископом города Тира Финикийского.