Новости. Артисты/Режиссеры. Труппы/Фестивали. Подписаться на новости. Спектакль «Повесть о Сонечке» с 15 февраля по 31 мая 2024, Театр им. Евгения Вахтангова в Москве — дата и место проведения, описание и программа мероприятия, купить билет. «Повесть о Сонечке» Цветаева написала после того, как познакомилась с Евгением Вахтанговым и его Студией, из которой вырос театр. Режиссёр Владислав Наставшев представит «Повесть о Сонечке», написанную Мариной Ивановной Цветаевой под впечатлением от её знакомства с Евгением Богратионовичем Вахтанговым и его Студией, положившей начало нашему театру. Официальные билеты на спектакль Повесть о Сонечке в театре Вахтангова. Фото и видео спектакля, отзывы, рецензии и вся информация.
Марина Цветаева: Повесть о Сонечке
"Повесть о Сонечке" Цветаева написала в городке Лакано-Осеан на побережье Атлантического океана. Поводом к ее созданию послужило запоздалое известие о смерти Софьи Голлидэй, с которой она была очень дружна. «Повесть о Сонечке» по повести Марины Цветаевой. Официальные билеты на спектакль Повесть о Сонечке в Театр Вахтангова. Фото и видео спектакля, отзывы, рецензии и вся информация. Первым спектаклем, который я увидел в театре Вахтангова, были "Три возраста Казановы" по двум пьесам Марины Цветаевой "Феникс" и "Приключение", написанным в тот же период, на который пришлись события, изложенные затем в "Повести о Сонечке". Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпускает новый спектакль – «Повесть о Сонечке» в основе которого – одноимённое произведение Марины Цветаевой.
Повесть о Сонечке. Театр имени Е. Вахтангова. 21.12.2023. Фоторепортаж
Новости. Артисты/Режиссеры. Труппы/Фестивали. Подписаться на новости. Режиссер Владислав Наставшев на Новой сцене выпустил «Повесть о Сонечке» по одноимённому произведению Марины Цветаевой. Постановка Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке» ворвалась в репертуар Театра имени Вахтангова неслучайно. Эмоциональная, звонкая, нежная и романтичная в самом высоком смысле история о любви по выдающейся прозе Марины Цветаевой «Повесть о Сонечке». «Повесть о Сонечке» — это ностальгическая, мемуарная, абсолютно насквозь идеалистическая, безусловно, повесть, которая и есть для Цветаевой единственный способ спасти себя во временах, когда ее не любит никто.
На песке в Вахтанговском театре представил «Повесть о Сонечке» Цветаевой
«Марина Цветаева написала «Повесть о Сонечке» прибывая под глубоким впечатлением после знакомства с Евгением Вахтанговым и его Студией, которая положило начало нашему нынешнему театру», – сказал Анатолий Шульев. Режиссёр Владислав Наставшев представит «Повесть о Сонечке», написанную Мариной Ивановной Цветаевой под впечатлением от её знакомства с Евгением Богратионовичем Вахтанговым и его Студией, положившей начало нашему театру. Как отметил режиссер постановки Наставшев, «Повесть о Сонечке» обладает огромной энергией и силой Марины Цветаевой, уникальной темой и новым языком, а также особой магией поэтессы. Новости. Артисты/Режиссеры. Труппы/Фестивали. Подписаться на новости.
«Повесть о Сонечке» в театре им.
«Марина Цветаева написала «Повесть о Сонечке» прибывая под глубоким впечатлением после знакомства с Евгением Вахтанговым и его Студией, которая положило начало нашему нынешнему театру», – сказал Анатолий Шульев. «Повесть о Сонечке» Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпустил спектакль «Повесть о Сонечке», в основу которого легло одноимённое произведение Марины Цветаевой. «Повесть о Сонечке» Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпустил спектакль «Повесть о Сонечке», в основу которого легло одноимённое произведение Марины Цветаевой.
Спектакль «Повесть о Сонечке»
Сонечка была готова в любую минуту умереть без любви, в итоге она пожертвовала начинающейся блестящей карьерой и уехала в далекую провинцию за любимым человеком. Ксения Трейстер: «Основная сложность была в том, чтобы не уйти в описание, так как в тексте Цветаевой почти отсутствует драматургия, являющаяся игровой основой. Роль складывается не только из пьесы, но из отрывков, образов, эмоций, накопленных задолго до постановки. Быстрая смена деталей, будь то красный платочек или черная косынка, бумажный кулек с орешками или шкаф, оказывающийся гробом в цветах, мгновенно преобразует мизансцены. Примерно дюжина мужских персонажей под общим наименованием «Он» выпала на долю молодому артисту Константину Белошапке, чем он очень доволен — есть возможность несколько раз за вечер перевоплотиться до полного неузнавания, работать на контрасте, что присуще Вахтанговской школе.
Юнкер, который в поезде читал стихи Павла Антокольского, сам поэт Антокольский, Юра Завадский, Володя Алексеев, Алексей Стахович, Вахтанг Мчеделов, моряк, прохожий, буржуй… — реальные и выдуманные герои Цветаевой, а потом и постановочной командой спектакля. Необычная поэтическая Вселенная, родившаяся на Новой сцене, несомненно, притянет своим невероятным многожанровым обаянием тонких ценителей Искусства.
Даже пожалел что фотографировать нельзя. Буквально любая секунда действия — отличный, красивый контент.
Что же касается актерской игры, тоже упрекать некого. На сцене всего трое актеров и каждый справляется с задачей на отлично. Евгения Крегжде сыграла роль Марины Цветаевой именно так, как я ее себе и представлял: утонченной, возвышенной, при этом слишком инфантильной и чрезвычайно театральной, даже с перебором. Смотришь — и думаешь: наверное, Цветаева и была такой в жизни.
Образ отлично подходит к ее поэзии. Двое других актеров — тоже на высоте. Ксения Трейстер — Сонечка — идеальный и 100-процентный инфантилизм Серебряного века. Константин Белошапка исполнял все мужские роли одновременно, и в каждой роли он был хорош и органичен.
Когда-то трагичен, когда-то смешон. Все к месту. В чем же проблема? Как всегда, в содержании.
Вроде бы, актеры постоянно говорят, и четко произносят текст.
От отчаяния спасают только творчество и общение. Героиня повести Софья Голлидэй — дочь обрусевшего англичанина, талантливая молодая актриса и эксцентричная женщина. Несколько месяцев общения с нею оставляют неизгладимый след в душе Цветаевой и в ее стихах — Софье Голлидэй посвящен цикл «Стихи к Сонечке».
Непростой характер и огромное обаяние, яркий талант и печальная судьба делают ее образ в повести комическим и трагическим одновременно. Подающая надежды актриса Константин Станиславский считал ее необыкновенно одаренной , она бросает театр ради замужества и уезжает из столицы в далекий Симбирск. Всё время предчувствуя свою раннюю смерть, в 1934 году она умирает в Москве от рака. Для Цветаевой ее образ стал ярким воплощением любви и творчества, неотделимых друг от друга.
Вот это первая ее черта — ее противопоставленность модерну, которая, собственно говоря, в 1918-19 годах удивительным образом как-то проявилась, проступила. Потому что большинство модернистов встретили революцию, надо сказать, довольно беспомощно. И Блок увидел в ней смерть и вскоре перестал писать вовсе. Сразу после «Двенадцати» и после чудовищных, на мой взгляд, «Скифов», так отступивших далеко от гениального «Поля Куликова», от всей этой апологии моногольщины, совершенно предательской по отношению к себе прежнему. В 18-м году почти весь русский модерн либо не писал, либо писал очень плохо. Хорошо — гениально — писала в это время Цветаева.
Потому что она доросла до своего времени, до времени, когда востребовано было рыцарство. И вторая черта, которая очень в Цветаевой важна. Конечно, пошляк назвал бы это некоммуникабельностью. Ну а возразим, а что такой коммуникабельность как не приспособленчество, как не «покровительства позор», как не умение выстраивать какие-то, опять-таки, пошлые и, как сказала бы Сонечка, «бездарные» отношения? Какого черта вообще человек должен быть коммуникабельным? Кому он должен эту коммуникабельность?
Он в принципе должен быть принципиально один. Он должен быть вне быта. Цветаева никогда в быт не вписывается, не вписывается до того, что не умеет правильно заказать кухарке обед. Приготовить может — не может заказать. Не существует обстоятельств, в которых она чувствовала бы себя органично. И вот когда закончились все обстоятельства, когда с мира облетела вся шелуха, когда началась жизнь в Борисоглебском переулке в доме, где проваливается чердак, проваливается пол, где постоянно заполоняют квартиру какие-то все более странные, все более разрушающиеся, неузнаваемые вещи, — вот здесь ей стало хорошо.
Что ж, мы проживем и без хлеба — Недолго ведь с крыши на небо. Наступил тот «московский чумной 18-й год», в котором традиционные отношения уже не нужны, а нужны цветаевские. Отношения страстные, отношения, вовлекающие целиком в эту орбиту. Вот Павлик А. Это через него она вышла на Вахтанговскую студию, через него — на Сонечку, через него — на платоническую свою любовь — Юрия Завадского. И вот когда она спрашивает Павлика: «Павлик, как, по-вашему, называется то, что мы здесь, сейчас в этой комнате делаем?
Да, это сидеть в облаках и править миром. Именно поэтому Цветаева — поэт революционный. Революционный не в большевистском, совершенно зловонном смысле, который так издевательски, так замечательно описан у нее в гениальном очерке «Мои службы». Конечно, не советский абсурд и не марксистский абсурд, и не большевики, и не Ленин, который вообще как будто отсутствует у нее в это время, у нее о нем вообще не сказано ни слова. Она просто не замечает, что есть где-то такой маленький человечек с сугубо прагматическим мышлением. А вот революция для Цветаевой — это московские, очень похожие на петербургских, кстати, из Дома Искусств, очень похожие на «Серапионов» мальчики и девочки из удивительного поколения конца 90-х годов, которым в 1917 году 18, 20 лет, 22 года.
У которых нет прошлого. И они с радостью, с восторгом бросаются в эту новую стихию. Не потому что они любят революцию — Боже упаси! Просто они попали во времена, где так по-настоящему интересно. Это, как замечательно как раз говорит Сонечка Голлидэй: «Это как будто мы на необитаемом острове с вами, Марина. И хорошо бы там с нами была еще собака!
Потому что в нормальной жизни им места нет. У них все через край. Я очень люблю это поколение. Это поколение, которое дало Шварца, Хармса, Введенского, Олейникова, Заболоцкого, безусловно, Антакольского, безусловно. Ведь Антакольский и Заболоцкий такие разные! И кто-то скажет, может, что Антакольский на фоне Заболоцкого вообще не поэт.
Это не так. Он был поэт с чертами гения. И они очень дружили, кстати говоря. И вместе пили, потому что это напоминало им ту прекрасную сформировавшую их эпоху. Собственно, вот это поколение конца 90-х — начала 900-х — единственные, кто выиграли от революции. И, конечно, потом их революция убила.
Но преже чем их убить, она их все-таки создала. Ведь революция — это не тогда, когда «верхи не могут, а низы не хотят». Собственно, это их постоянное состояние. Верхи всегда не очень могут, низы всегда не очень хотят. Тем не менее, в общем, всегда как-то они продолжают это делать, хотя и не хотят, и не могут, и получается соответственно. Но просто иногда есть в истории счастливые миги, когда где-то там происходит великая буря.
И на земле она такой ж очистительной бурей отзывается. Русская революция ценна не тем, что в результате нее в России было построено небывалое общество. Ну, конечно, нет. И тем, что ей было о чем это написать. Понимаете, вот эти холодные, голодные, оборванные 20-летние красавицы и красавцы, которые в Петербурге собираются в Доме Искусства, а в Москве у Мчеделова и Вахтангова, вот в этой студии. Красавицы в отрепьях, красавцы в шубах, молью проеденных, отцовских — вот это на самом деле счастье — люди, которые собираются играть «Принцессу Турандот», при этом не зная, чем они завтра будут завтракать.
Люди, которые создают великий авангард, авангард, которым потом будет питаться все искусство мира, и при этом питаются перловкой и воблой и считают большим, большим подарком мешок мерзлой картошки полусгнившей. Это для них, да, большое счастье. Я не хочу сказать, что нас в ближайшем будущем ожидает такая мерзлая картошка. Еще надо заслужить настоящую катастрофу. Нас ожидает гораздо более гниленькое время. Но тем не менее использовать его надо для того, чтобы ставить «Принцессу Турандот».
А не для того чтобы спасаться на обломках. Вот это надо почувствовать. Потому что только грудью бросится в эту набежавшую волну — это и есть спасение. Эмиграция отворачивается, с государством не ладится. Франция уже преследует ее в это время напрямую. Сережа вынужден бежать, потому что раскрыто убийство Рейса и раскрыта его роль, хотя он ничего особенного-то не сделал.
Он не убивал. Он помог на Рейса выйти, помог его найти. По некоторым версиям, в качестве шофера куда-то их подвез. Но в любом случае он был членом вот этого вот Союза Возвращения. Он был в любом случае советским агентом. Он воспринимался как таковой.
И Цветаева в этот момент испытывает серьезнейшие трения не только с эмиграцией, с эмиграцией никогда не было хороших отношений, ее вызывают на допросы, она находится под постоянным наблюдением, ее, в сущности, отъезд — это просто прямое бегство, Советским же Союзом и организованное, после чего Сергей и Аля поплатились страшно: Эфрон арестован и потом расстрелян, Аля провела 10 лет в лагерях и потом еще в ссылке туруханской. Все это. Но Цветаева, даже не зная еще этого тогда, что жизнь, в сущности, кончена. Она с Муром у океана на берегах той самой Атлантики, где звезды крупнее глаз, как она пишет. Где она вспоминает знаменитые Сонечкины слезы крупнее глаз. Там она пытается заново прожить 18-й год, потому что это то время, когда она чувствовала свою абсолютную уместность, не потому, что была советской, а потому, что и советское относительно.
Как говорил Блок: «В той Маркизовой луже, которая называется политикой, во время великих потрясений тоже происходят потрясения». Но, разумеется, к политике, как мы понимаем, они не сводятся. Что очень привлекательно и очень жалко, и очень трогательно в «Повести о Сонечке»? Когда сегодняшний читатель, знающий о Софье Евгеньевне Голлидэй очень мало, но все-таки есть книга Галины Бродской достаточно подробная, есть определенные разыскания, есть урна с прахом в Донском монастыре в усыпальнице, есть, в общем, довольно четкая биографическая канва, список сыгранных ролей, несколько фотографий, но тем не менее современный читатель знает о Сонечке Голлидэй в основном из повести Цветаевой. И вот тут возникает довольно интересный стереоскопический эффект. Мы читаем о ней восторженную повесть, Цветаеву все в ней восхищает.
Но вместе с тем сквозь ткань этого текста Цветаева же великий реалист, и не зря Вячеслав Иванов, король русского модернизма, русского символизма, говорил: «Вам надо роман написать! Сквозь эту цветаевскую прозу мы абсолютно четко видим Сонечку, какой она была на самом деле.
Спектакль "Повесть о Сонечке" в театре им. Евг. Вахтангова
ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ, фото. Повесть о сонечке. Место проведения: Театр имени Евгения Вахтангова,, Арбат, 26. На Новой сцене Театра Вахтангова вышел спектакль Владислава Наставшева 'Повесть о Сонечке'. Купите билеты на "Повесть о Сонечке" в Театре Вахтангова на нашем сайте уже сегодня и наслаждайтесь вечером, полным искусства и волшебства.
Купить билеты на спектакль "Повесть о Сонечке"
Голодный 1919 год, смерть дочери Марины Цветаевой Ирины которую держала на своих руках Сонечка Голлидэй , и война, которая не разбирает - кто мужчина, кто женщина, кто поэт, кто актриса, кто ребенок, кто старик… Эта новелла спектакля «Неосторожная актриса» заканчивается цветаевским стихотворением «Напрасно глазом, как гвоздем пронизываю чернозем». И музыкой выдающегося композитора, постоянного соавтора всех спектаклей Римаса Туминаса Фаустаса Латенаса. Фаустас Латенас объснил «Экспресс газете» свое желание написать музыку к этому спектаклю: - Эта постановка о судьбах великих русских поэтов - Цветаевой, Пастернака вторая новелла о возлюбленной Бориса Пастернака Ольги Ивинской , и я с радостью принял в этом участие. Елена Подкаминская, которую зритель знает и любит по популярным фильмам и сериалам, предстала в новом качестве - трагической героини. Спектакль - пронзительный, исповедальный, с красивой музыкой и гениальными стихами.
В 1918 году Цветаева познакомилась с актёрами Павлом Антокольским и Юрием Завадским — участниками театральной Студии Евгения Вахтангова так называемой «Мансуровской студии» — по названию переулка, на котором она помещалась , а потом с актёрами Владимиром Алексеевым и Софьей Голлидэй, занимавшимися и в Студии Вахтангова, и во Второй студии МХТ. Молодые студийцы и их учителя сформировали круг её общения в 1918-1919 гг. Владислав Наставшев, режиссёр: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для Марины Цветаевой своеобразным катализатором.
Осенью начались репетиции «Зеленого кольца», намеченного на открытие Студии. В них включилась и Сонечка Голлидэй, получившая роль «влюбленной гимназистки» Зои. Надо заметить, что никакой «Зои» в тексте пьесы З. Гиппиус нет. Какие бы то ни было реплики «Зои» в пьесе также отсутствуют. И тем не менее в программке к «открытию» Второй Студии действительно указана Зоя и против нее стоит имя исполнителя - С. Их имена еще будут упоминаться в связи с С. Голлидэй, однако говорить об их «роли» в ее судьбе было бы преувеличением. В последующем она сохранила дружбу с Зуевой и ее мужем композитором Оранским, переписывалась с ними. Редлих С. Голлидэй внезапно и тепло снова встретилась в начале 30-х годов в Новосибирске - но к этой истории мы вернемся позднее. Уже тяжело, неизлечимо больная, она снова столкнется с А. Тарасовой в 1933 году в Москве. На фото, сделанном после спектакля, видна Софья Голлидэй; это, пожалуй, единственная ее «сценическая» фотография, не считая фото в моноспектакле по Достоевскому. Ей, по свидетельству Редлих, не удалось победить свою скованность и ее «переиграла» в этой роли Екатерина Корнакова, и С. Голлидэй переместилась в массовку. Откуда вдруг у дерзкой Сонечки скованность?.. Вот как Мчеделов говорит о ней в цветаевской «Повести»: «Да ее никто и не обижает - сама обидит! Вы не знаете, какая она зубастая, ежистая, неудобная, непортативная какая-то... Может быть - прекрасная душа, но - ужасный характер. И - удивительно злой язык! А чуть над ней пошутить - плачет. Плачет и тут же - что-нибудь такое уж ядовитое... Иногда не знаешь: ребенок? Потому что она может быть настоящим чертом! Действительно: если безусловно верить достоверности передачи Мариной Ивановной жалоб и сетований Мчеделова в связи с Сонечкой, можно предположить, что та ему внутренне дороже, чем он старается это изобразить. Так на не-любимых не обижаются, так на них не жалуются. С «конкуренткой» Корнаковой дела у Сонечки обстояли, возможно, не так уж плохо, поскольку на «корпоративе» после сотого представления в приветственных стихах прозвучали строки и о ней, и о «ее» а не корнаковской Зое: Подобно запаху магнолий Пленяет всех, играя Зою, В «Кольце зеленом» Голлидэй. Мчеделов еще раз промелькнет в Сонечкиной биографии, когда в конце лета 1919 поедет из Рузаевки эмиссаром в Симбирск обустраивать тамошние гастроли Студии, но их отношения к тому времени уже станут сугубо формальными. И тому есть немало причин. Один репертуарный спектакль в «Милютинском» зале на 100 мест не мог прокормить Студию. В 1918 году начались репетиции еще двух спектаклей: «Младости» Андреева с режиссурой Литовцевой и Мчеделова и «Потопа» Бергера, который вел Вахтангов. Ни в «Младости», ни в «Потопе» Сонечка занята не была. Мне не нравилось, что Театр, студия, - какая-то одна из комнат очень обыкновенной квартиры, где днем студийцы жарят в кухне картошку, моют волосы, завивают локоны, спят в режиссерской и декораторской, а потом - идут в какую-то комнату поиграть. Что-то было чересчур обывательское - и отнимало спектакль-праздник. Я была молода, разве не понятно, что мне хотелось Театра-Храма? В своих неудачах и в отсутствии ролей в Студии Сонечка винила одного Мчеделова, не сознавая, как неудобны режиссеру ее характер и специфика ее дарования. Тем временем состоялась вторая премьера Студии. Это был ее «Дневник», строившийся на трех инсценированных рассказах - Лескова, Тургенева и Достоевского. Слава Сонечки, читавшей со сцены текст Настеньки из «Белых ночей» Достоевского, фактически сравнялась с тарасовской. А Сонечка, минутку помолчав, начинала читать «Белые ночи» по роману Достоевского». Все-таки это ультранатурализм, ибо Голлидэй переносила за рампу Настеньку быта, и бытом розовенького платьица с крапинками веяло со сцены... А вот что писала о моноспектакле Голлидэй критика. Это Сергей Глаголь. Дон-Аминадо, он же Аминодав Шполянский, пишет: «Не боясь упреков в повышенной восторженности, скажем прямо: такого ароматного и свежего дарования, как дарование г-жи Голлидэй, нам не приходилось встречать уже много лет. Что же!.. Остается пожелать ей долгие лета - нищим духом и обворованным - в утешение». Таинственный И. Джонсон отмечает: «Обнаруживаются уже гибкие и развитые дарования, среди которых дружное внимание обратила на себя г-жа Голлидэй, передающая рассказ Настеньки Достоевского с такой мастерской отделкой, соединенной, в то же время, и с такой очаровательной искренностью, что в итоге получается исключительное художественное впечатление». Спасибо Галине Юрьевне Бродской, разыскавшей этот материал - он дорогого стоит. Свой моноспектакль С. Голлидэй играла множество раз, легко устанавливая контакт с любой аудиторией, как с интеллигентной, так и пролетарской. Ее «Белые ночи» могли существовать и автономно, независимо от «Дневника студии». На одном из таких концертов Сонечка встретилась со своим кумиром и любимцем московской публики - Василием Ивановичем Качаловым. Он был при параде - во фраке с цветком на лацкане. Какой-то большой концерт зимой. Когда я уже окончила свой номер и спускалась вниз по широкой лестнице, Вы только что приехали с какого-то концерта... Это из письма Голлидэй Качалову начала 1930-х. Качалов - «штатный» актер МХТ с 1900 г. Зима - это декабрь, очень удачный для С. Голлидэй месяц. Качалову она будет писать из провинции многие годы, будет ходить на его спектакли. Качалов сделается ее чуть ли не единственным хотя по большей части «удаленным» собеседником, ее соломинкой в омуте провинциальной театральной рутины. На момент знакомства с С. Голлидэй В. Качалову 43 года, Сонечке - 24. Но здесь нам необходимо вернуться на месяц назад, в 7 ноября 1918 года, когда судьба С. Голлидэй в рамках МХТ окончательно решилась, точнее закончилась. Еще вернее будет сделать ретур поглубже, в середину 1918 года. Эти занятия, естественно, посещала и София Голлидэй, пока в конце октября 1918 года Вахтангов не заболел и занятия не прекратились. Вахтангов не возражал против того, чтобы Сонечка сыграла свою Настеньку у него в Мансуровской студии, куда ее «зазывали», как указывает Бродская, друзья-сверстники Антокольский и Завадский. Однако затея «выпустить» Сонечку на конкурирующую площадку руководству Второй, «Милютинской» студии не понравилась. В протоколе заседания Совета Студии от 15 сентября 1918 г. Голлидэй читать отрывок из «Белых ночей» в студии Вахтангова». Через два года по прибытии в Москву у Софьи Евгеньевны Голлидэй одна-единственная ролька «Зоя» в «Зеленом кольце», которую у нее к тому же «отбирает» Е. Корнакова, и моноспектакль по Достоевскому, который она, очевидно, могла играть еще в 1916-м. Творческий неуспех налицо. Кого винить? В декабре 1916-го Мчеделов становится режиссером «Синей птицы» по Меттерлинку на основной сцене МХТ и осуществляет, как выражается Бродская, «актерские вводы» в спектакль. Но Голлидэй он планирует «ввести» не на большую сцену, а в будущую постановку «Синей птице» в Студии - на роли Насморка и Внучки. Можно предположить, что попытка Сонечки выступить у мансуровцев которые вместе с Вахтанговым получат статус Третьей студии МХТ лишь в 1920 году , окончательно отталкивает его от строптивой студийки. Трудно представить, как отнеслась к этому Сонечка. С одной стороны, она впервые оказывалась на большой сцене Художественного театра, с другой - это была очевидная ссылка, с третьей - хоть какой-то заработок. Всё слишком сложно переплелось тогда в этом холодном революционном 1918-м. Голлидэй] получила 150 рублей - с условием погасить выплату до Рождества. В октябре - еще аванс. Голлидэй 250 руб. На заседании совета 12 декабря «на шубу Голлидэй» было добавлено еще 100 рублей». Еще летом 1918 года Вахтангов провел с ней переговоры о зачислении ее в Мансуровскую студию, предложив ей роль Инфанты в пьесе-сказке П. Антокольского «Кукла Инфанты», включенной в репертуар студии. Ему на тот момент 35 лет, он на 11 лет старше Сонечки. Справедливости ради надо добавить, что Станиславский активно противостоял по крайней мере формально местнических интересам студий МХТ и их «запретам», считая, что работа на разных площадках идет актеру только на пользу. Завадскому, как и Голлидэй, двадцать четыре, Антокольский моложе их на два года. Отсюда и «Сонечка» - Мчеделов зовет С. Голлидэй по имени-отчеству, Вахтангов - Софи. Следует заметить, что художественно пьеса Антокольского, в которой репетирует Сонечка, с высоты «Метели» Цветаевой кажется едва различимой. Неудивительно поэтому восхищение Сонечки «Метелью» и самой Мариной в декабре 1918-го. Вот начало «Куклы Инфанты», над которым с 1916 года билась на сцене Н. Щеглова: «Сломалась, сломалась и не хочет двигаться, А я ее только раз завела. Теперь матерь Божия на меня обидится, Что я мою куклу не сберегла». Стихи странные, на взгляд сегодняшнего ценителя поэзии. Божья матерь и вправду может обидеться.
Узнайте, какая дата вам больше всего подходит и какое место предпочитаете занимать в зале. Ваше удовольствие от посещения "Повести о Сонечке" будет незабываемым! Мы приглашаем вас проникнуться этой яркой и глубокой историей, переданной с невероятным талантом актеров театра Вахтангова. Не откладывайте свой выбор на потом - приобретайте билеты на "Повесть о Сонечке" уже сейчас на нашем сайте! Мы гарантируем вам незабываемые моменты, положительные эмоции и море восторга от просмотра этой необычайной постановки. Посещение спектакля в Театре Вахтангова станет подарком себе и любимым, ведь эта поэтическая пьеса оставит след в вашей душе. Не упустите возможность стать частью этого уникального театрального произведения.
для чего существуют поэты: "Повесть о Сонечке" М.Цветаевой в Театре Вахтангова, реж. В.Наставшевс
Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпускает новый спектакль — «Повесть о Сонечке» в основе которого — одноимённое произведение Марины Цветаевой. Вместе с режиссёром Владиславом Наставшевым, который также является автором сценического в сотрудничестве с Валерией Барсуковой и музыкального в сотрудничестве с Иваном Лубенниковым оформления спектакля, над постановкой работали: художник по костюмам Майя Майер, художник по свету Руслан Майоров, хореограф Екатерина Миронова, помощник режиссёра Кристина Миронова. В жизни Поэта Марины Цветаевой были и почитание, и слава, и семья, и любовь… и смерть младшей дочери, и арест мужа и дочери Ариадны, и эмиграция, и нищета, и одиночество, и трагический уход… В 1918 году совсем юный поэт Павел Антокольский познакомил Марину с «памятнейшим из всех» Юрием Завадским которому Цветаева посвятила цикл из 25 стихотворений «Комедьянт». Они ввели её в Мансуровскую студию Евгения Вахтангова, где она сблизилась со студийцами-вахтанговцами. Для них и под влиянием обожаемого «поэтического божества» — Александра Блока — Цветаева пишет «романтические драмы». Пьеса «Метель», которую Цветаева читала в Студии, Вахтангова не увлекла.
В чем проблема? В тексте Цветаевой?
Или в тексте инсценировки? Не знаю. Думал я исключительно о том, когда антракт. Первый зритель ушел на 20-й минуте, затем ушло еще двое. В антракте — зал покинуло не меньше 30 человек. В основном, мужчины. Все таки Марина Цветаева очень женский поэт.
Мой совет. Если Вы действительно любите Цветаеву идите непременно. Вы будете в восторге. Если у Вас к ней двойственные чувства — не идите ни за что. Вам будет откровенно скучно. Вы будете думать, что Вас просто наглым образом развели и кинули, показав под соусом красивой картинки откровенную пустоту.
Общественные потрясения становятся для Марины Цветаевой своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, даёт ей силы, темы, новый язык. О ком бы ни писала Цветаева, она, как большой поэт, писала о себе. Примеривала на себя чужие жизни, разные роли.
Благодаря поэту Павлу Антокольскому, в стихи которого Цветаева, случайно услышав в поезде, немедленно влюбилась, она познакомилась с артистом Юрием Завадским, произведшего на нее сильнейшее впечатление. Вдохновившись театром, Марина написала девять стихотворных пьес, которые были столь необычны, что до сих пор редкий режиссер осмеливается работать с таким сложным поэтическим материалом. Владислав Наставшев решился и победил. Постановочная группа была на одной волне с режиссером, поэтому спектакль воспринимается единым завораживающим художественным полотном. Мысль художников обращена нематериальному. Сцена представляет собой сценография Владислава Наставшева и Валерии Барсуковой песчаный холм, на котором возлежит опрокинутый книжный шкаф, впоследствии играющий роль гроба, и парящее кресло. Песок — зыбучая вечность, его невозможно приручить даже в песочнице.