В романе Яковлева «Девочка с Васильевского острова» также описывается жизнь в блокадном Ленинграде, где каждый день был борьбой за выживание. Девочка с Васильевского острова в иллюстрации. Читать онлайн «Девочки с Васильевского острова». Автор Юрий Яковлевич Яковлев.
Юрий Яковлев "Девочки с Васильевского острова": книга как урок памяти
Девочки с Васильевского острова книга. Яковлев девочки с Васильеск. Яковлева "девочки с Васильевского острова". Яковлев читательский дневник. Обложка книги Яковлева девочки с Васильевского острова. Яковлев книга. Девочки с Васильевского острова картинки. Яковлев девочки с Васильевского острова. Рассказ Яковлева девочки с Васильевского острова. Девочкис Васильевск ОСТ. Девачки с Василейского Острава.
Рассказ девочка с Васильевского острова ю.
Архив Вадима Кустова. В своем дневнике учительница Ксения Ползикова-Рубец книга «Они учились в Ленинграде» упоминает, что начало занятий в ленинградских школах пришлось на 4 ноября. Он находился здесь до 1945 года. Поэтому вернуться на учебу Таня Савичева уже не могла. По слухам, она немного проучилась в бомбоубежище, а потом начались холод, голод, Таня ухаживала за мамой, и ей уже стало не до учебы. Нина Хомутецкая тоже училась в другом месте, об этом свидетельствует ее табель об успеваемости за 1941-1942 годы. После снятия блокады семья Хомутецких вернулась в Ленинград на прежний адрес. Это подтверждает ее аттестат за 1944-45 годы. В годы Великой Отечественной войны в здании также размещался госпиталь.
Но 1 сентября 1944 года здесь все-таки начался учебный год. Среди учеников была Нина Хомутецкая, она зачислена в шестой класс. Как сложилась судьба Нины после войны? Нина Хомутецкая закончила 7 класс. Мы узнали, что Нина и Юрий Хомутецкие закончили Ленинградский инженерно-строительный институт Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет. Нина была ландшафтным архитектором, занималась озеленением парков, работала в Государственном институте по проектированию металлургических заводов Гипромез. Похоронена на Красненьком кладбище рядом с отцом, матерью, бабушкой и дедушкой. Юрий занимался системами вентиляции и кондиционирования, работал в Балтийском институте охраны труда, заведовал кафедрой в ЛИСИ.
Моя подружка пела потому, что когда поешь, не заикаешься. Ей нельзя было заикаться, она собиралась стать учительницей, как Линда Августовна. Она всегда играла в учительницу. Наденет на плечи большой бабушкин платок, сложит руки замком и ходит из угла в угол. Говорят, есть врачи, которые лечат от заикания. Я нашла бы такого. Мы, василеостровские девчонки, кого хочешь найдем! Но теперь врач уже не нужен. Она осталась там... Ее везли из осажденного Ленинграда на Большую землю, и дорога, названная Дорогой жизни, не смогла подарить Тане жизнь. Девочка умерла от голода... Не все ли равно отчего умирать - от голода или от пули. Может быть, от голода еще больнее... Я решила отыскать Дорогу жизни. Поехала на Ржевку, где начинается эта дорога. Прошла два с половиной километра - там ребята строили памятник детям, погибшим в блокаду. Я тоже захотела строить. Какие-то взрослые спросили меня: - Я Валя Зайцева с Васильевского острова. Я тоже хочу строить. Мне сказали: - Нельзя! Приходи со своим районом. Я не ушла. Осмотрелась и увидела малыша, головастика. Я ухватилась за него: - Он тоже пришел со своим районом? С братом можно.
Яковлев, Юрий Яковлевич. Девочки с Васильевского острова Яковлев, Юрий Яковлевич. Девочки с Васильевского острова Яковлев, Юрий Яковлевич 1922-1995. Вся тяжесть войны легла на плечи не только взрослых, но и детей.
Тело пропавшей восьмиклассницы с В.О. нашли в квартире на севере Петербурга
Сыплет мокрый снег. Случаются наводнения. И плывет наш остров, как корабль: слева - Нева, справа - Невка, впереди - открытое море. У меня есть подружка - Таня Савичева. Мы с ней соседки.
Она со Второй линии, дом 13. Четыре окна на первом этаже. Рядом булочная, в подвале керосиновая лавка... Сейчас лавки нет, но в Танино время, когда меня еще не было на свете, на первом этаже всегда пахло керосином.
Мне рассказывали. Тане Савичевой было столько же лет, сколько мне теперь. Она могла бы давно уже вырасти, стать учительницей, но навсегда осталась девчонкой... Когда бабушка посылала Таню за керосином, меня не было.
И в Румянцевский сад она ходила с другой подружкой. Но я все про нее знаю. Она была певуньей. Всегда пела.
Ей хотелось декламировать стихи, но она спотыкалась на словах: споткнется, а все думают, что она забыла нужное слово. Моя подружка пела потому, что когда поешь, не заикаешься. Ей нельзя было заикаться, она собиралась стать учительницей, как Линда Августовна. Она всегда играла в учительницу.
Наденет на плечи большой бабушкин платок, сложит руки замком и ходит из угла в угол. Говорят, есть врачи, которые лечат от заикания. Я нашла бы такого. Мы, василеостровские девчонки, кого хочешь найдем!
Но теперь врач уже не нужен. Она осталась там... Ее везли из осажденного Ленинграда на Большую землю, и дорога, названная Дорогой жизни, не смогла подарить Тане жизнь. Девочка умерла от голода...
Не все ли равно отчего умирать - от голода или от пули. Может быть, от голода еще больнее... Я решила отыскать Дорогу жизни. Поехала на Ржевку, где начинается эта дорога.
Прошла два с половиной километра - там ребята строили памятник детям, погибшим в блокаду. Я тоже захотела строить. Какие-то взрослые спросили меня: - Я Валя Зайцева с Васильевского острова. Я тоже хочу строить.
Мне сказали: - Нельзя! Приходи со своим районом. Я не ушла. Осмотрелась и увидела малыша, головастика.
Сечет дождь. Сыплет мокрый снег. Случаются наводнения.
И плывет наш остров, как корабль. Слева — Нева, справа — Невка, впереди — открытое море. У меня есть подружка — Таня Савичева.
Мы с ней соседки. Она со Второй линии, дом 13. Четыре окна на первом этаже.
Рядом булочная, в подвале керосиновая лавка... Сейчас лавки нет, но в Танино время, когда меня еще не было на свете, на первом этаже всегда пахло керосином. Мне рассказывали.
Тане Савичевой было столько же лет, сколько мне теперь. Она могла бы давно уже вырасти, стать учительницей, но навсегда осталась девчонкой... Когда бабушка посылала Таню за керосином, меня не было.
И в Румянцевский сад она ходила с другой подружкой. Но я все про нее знаю. Она была певуньей.
Всегда пела. Ей хотелось декламировать стихи, но она спотыкалась на словах: споткнется, а все думают, что она забыла нужное слово. Моя подружка пела потому, что когда поешь, не заикаешься.
Ей нельзя было заикаться: она собиралась стать учительницей, как Линда Августовна. Она всегда играла в учительницу. Наденет на плечи большой бабушкин платок, сложит руки замком и ходит из угла в угол.
Говорят, есть врачи, которые лечат от заикания. Я нашла бы такого. Мы, Василеостровские девчонки, кого хочешь найдем!
Но теперь врач уже не нужен. Она осталась там... Ее везли из осажденного Ленинграда на Большую землю, и дорога, названная Дорогой жизни, не смогла подарить Тане жизнь.
Девочка умерла от голода... Не все ли равно, от чего умирать — от голода или от пули. Может быть, от голода еще больнее...
Я решила отыскать Дорогу жизни. Поехала на Ржевку, где начинается эта дорога. Прошла два с половиной километра: там ребята строили памятник детям, погибшим в блокаду.
Я тоже захотела строить. Какие-то взрослые спросили меня: — Я — Валя Зайцева с Васильевского острова. Я тоже хочу строить.
Мне сказали: — Нельзя! Приходи со своим районом.
Они выкатили глаза. Не поверили.
Переспросили: — Таня Савичева твоя подруга? Мы одногодки. Обе с Васильевского острова. До чего бестолковые люди, а еще взрослые!
Что значит «нет», если мы дружим? Я сказала, чтобы они поняли: — У нас все общее. И улица, и школа. У нас есть хомячок.
Он набьет щеки... Я заметила, что они не верят мне. И чтобы они поверили, выпалила: — У нас даже почерк одинаковый! Неожиданно они повеселели, от почерка: — Это очень хорошо!
Это прямо находка. Поедем с нами. Я хочу строить... Ты будешь для памятника писать Таниным почерком.
На бетоне не пишут карандашом. Я никогда не писала на бетоне. Я писала на стенках, на асфальте, но они привезли меня на бетонный завод и дали Танин дневник — записную книжку с алфавитом: а, б, в... У меня есть такая же книжка.
За сорок копеек. Я взяла в руки Танин дневник и открыла страничку. Там было написано: «Женя умерла 28 дек. Мне стало холодно.
Я захотела отдать им книжку и уйти. Но я василеостровская. И если у подруги умерла старшая сестра, я должна остаться с ней, а не удирать. Буду писать.
Кран опустил к моим ногам огромную раму с густым серым тестом. Я взяла палочку, присела на корточки и стала писать. От бетона веяло холодом. Писать было трудно.
И мне говорили: — Не торопись. Я делала ошибки, заглаживала бетон ладонью и писала снова. У меня плохо получалось. Пока я писала про Женю, умерла бабушка.
Если просто хочешь есть, это не голод — поешь часом позже. Я пробовала голодать с утра до вечера.
Вся тяжесть войны легла на плечи не только взрослых, но и детей. Перед вами искренний и волнующий рассказ о девочке Тане, переживающей блокаду Ленинграда.
Благодаря её дневнику ребята узнают о драматических событиях, происходящих в те нелёгкие времена. О голоде, из-за которого страдает семья девочки, о потере близких и родных.
Анализ произведения «Девочки с Васильевского острова» Яковлева.
Погибшей оказалась 14-летняя школьница с Васильевского острова. "Девочки с Васильевского острова". В героическую историю нашей страны навечно вписана дата 27 января 1944 года. Девочки с Васильевского острова Яковлев Юрий Яковлевич В истории осады Ленинграда самым трагическим периодом была зима 1941-1942 годов. Книга проиллюстрирована выразительными рисунками блестящего мастера книжной графики Светозара Александровича Острова. Ребята послушали рассказы Валерия Воскобойникова «Таня Савичева» и Юрия Яковлева «Девочки с Васильевского острова», фрагменты писем детей осаждённого города из фонда музея обороны Ленинграда; посмотрели слайд-презентацию «Дневник Тани Савичевой».
Яковлев, Юрий Яковлевич. Девочки с Васильевского острова
Надвигался голод! Развивалась своеобразная ленинградская кулинария: люди научились делать пышки из горчицы, суп из дрожжей, котлеты из хрена, кисель из столярного клея. Хлеб — это совсем маленький кусочек… тяжелый, липкий, сырой. Хлеб содержал всякую дрянь и лишь немного муки. Почти все ленинградцы стали дистрофиками. Одни распухли и блестели, как будто покрытые лаком.
Это первая степень дистрофии. Другие — высохли — вторая степень. В конце декабря хлебная пайка стала почти вдвое тяжелее — к этому времени значительная часть населения погибла. Многие от слабости падали и умирали прямо на улицах. Весной 1942 года при таянии снега на улицах и площадях нашли около 13 тысяч трупов.
Власти зарегистрировали более 250 случаев людоедства, а на рынках торговали сомнительным студнем. Занялись и мороз и вьюга. Потому что земля как камень. Потому что хороним друга. Мы хороним тебя без гроба, Без цветов, без речей, без плача.
И не скажем ни слова, чтобы Оправдаться. Нельзя иначе. Ты обязан простить всё это. Если ж вдруг мы тебя забудем, Вот тогда нам прощенья нету. Ее везли из осажденного Ленинграда на Большую землю, и дорога, названная Дорогой жизни, не смогла подарить Тане жизнь.
Девочка умерла от голода… Не все ли равно, от чего умирать — от голода или от пули. Может быть, от голода еще больнее… Я решила отыскать Дорогу жизни. Поехала на Ржевку, где начинается эта дорога. Но вот в декабре1941 — январе 1942 года начинает действовать ледовая «Дорога жизни» — по Ладожскому озеру. Есть разные дороги — магистральные, городские, деревенские, разбитые и ухоженные, есть даже гоночные и кольцевые, но была и есть одна дорога, цена которой — жизнь ленинградцев.
Он жив еще. Он рядом где-то. На Ленинград, на Ленинград! Около 350 саней направились на восточный берег озера в Кобону. Погрузив на сани 63 тонны муки, обоз утром 21 ноября прибыл в Осиновец.
На следующий день, 22 ноября, в Кобону за продовольствием ушла колонна из 60 автомашин. Совершив трудный рейс, колонна вернулась 23 ноября, доставив 33 т. Лед был настолько хрупким, что двухтонный грузовик вез лишь 2-3 мешка продовольствия. В первых числах декабря лед окреп, и на трассу были пущены трехтонные машины ЗИС-5; шоферы уже ездили, не опасаясь провалов льда. Несмотря на морозы и метели, на огонь вражеской артиллерии и удары с воздуха, занятие противником 8 ноября Тихвина, движение грузового автотранспорта не прекращалось практически ни на один день.
В ноябре-декабре по трассе было доставлено 16 449 т. И было так: на всем ходу Машина задняя осела. Шофер вскочил, шофер на льду.
Мы одногодки.
Обе с Васильевского острова. Что значит «нет», если мы дружим? Я сказала, чтобы они поняли: — У нас все общее. И улица, и школа.
У нас есть хомячок. Он набьет щеки… Я заметила, что они не верят мне. И чтобы они поверили, выпалила: — У нас даже почерк одинаковый! Неожиданно они повеселели, от почерка: — Это очень хорошо!
Это прямо находка. Поедем с нами. Я хочу строить… — Ты будешь строить! Ты будешь для памятника писать Таниным почерком.
На бетоне не пишут карандашом. Я никогда не писала на бетоне. Я писала на стенках, на асфальте, но они привезли меня на бетонный завод и дали Танин дневник — записную книжку с алфавитом: а, б, в… У меня есть такая же книжка. За сорок копеек.
Я взяла в руки Танин дневник и открыла страничку. Там было написано: «Женя умерла 28 дек. Мне стало холодно. Я захотела отдать им книжку и уйти.
Но я василеостровская. И если у подруги умерла старшая сестра, я должна остаться с ней, а не удирать. Буду писать. Кран опустил к моим ногам огромную раму с густым серым тестом.
Я взяла палочку, присела на корточки и стала писать. От бетона веяло холодом. Писать было трудно. И мне говорили: — Не торопись.
Я делала ошибки, заглаживала бетон ладонью и писала снова. У меня плохо получалось. Пока я писала про Женю, умерла бабушка. Если просто хочешь есть, это не голод — поешь часом позже.
Я пробовала голодать с утра до вечера. Голод — когда изо дня в день голодает голова, руки, сердце — все, что у тебя есть, голодает. Сперва голодает, потом умирает. У Леки был свой угол, отгороженный шкафами, он там чертил.
Зарабатывал деньги черчением и учился. Он был тихий и близорукий, в очках, и все скрипел у себя своим рейсфедером. Где он умер?
Лёке не хватило лекарства... В новой раме бетон был жидкий, он наползал на буквы. И слово «умер» исчезло.
Мне не хотелось писать его снова. Но мне сказали: — Пиши, Валя Зайцева, пиши. И я снова написала — «умер». Я очень устала писать слово «умер». Я знала, что с каждой страничкой дневника Тане Савичевой становилось все хуже. Она давно перестала петь и не замечала, что заикается.
Она уже не играла в учительницу. Но не сдавалась — жила. Мне рассказывали... Наступила весна. Зазеленели деревья. У нас на Васильевском много деревьев.
Таня высохла, вымерзла, стала тоненькой и легкой. У нее дрожали руки и от солнца болели глаза. Фашисты убили половину Тани Савичевой, а может быть больше половины. Но с ней была мама, и Таня держалась. Я долго не решалась открыть страничку на букву «М». На этой страничке Таниной рукой было написано: «Мама 13 мая в 7.
Таня не написала слово «умерла». У нее не хватило сил написать это слово. Я крепко сжала палочку и коснулась бетона. Не заглядывала в дневник, а писала наизусть. Хорошо, что почерк у нас одинаковый. Я писала изо всех сил.
Бетон стал густым, почти застыл. Он уже не наползал на буквы. Мы с Таней одногодки, мы, Василеостровские девчонки, умеем постоять за себя, когда надо. Не будь она Василеостровской, ленинградкой, не продержалась бы так долго. Но она жила — значит, не сдавалась! Открыла страничку «С».
Там было два слова: «Савичевы умерли». Открыла страничку «У» — «Умерли все». И я представила себе, что это я, Валя Зайцева, осталась одна: без мамы, без папы, без сестренки Люльки. Под обстрелом. В пустой квартире на Второй линии. Я захотела зачеркнуть эту последнюю страницу, но бетон затвердел, и палочка сломалась.
И вдруг про себя я спросила Таню Савичеву: «Почему одна? У тебя же есть подруга — Валя Зайцева, твоя соседка с Васильевского острова.
Телефон редакции 5-94-14. Гость, 27 января 2017 11:58 Где почитать об этих 9 блокадных девочках из Озерска, у нас жила соседка говорили, что она тоже блокадница по ул. Космонавтов в 9м доме, звали её Раиса, может быть что-то осталось о ней. Она была невысокого роста, худенькая большеглазая, вроде работала на швейной фабрике бухгалтером Гость, 27 января 2017 12:34 Ужас,который должны помнить...
Автор, 27 января 2017 12:51 Гость, 27 Января 2017 11:58 Это нравится Где почитать об этих 9 блокадных девочках из Озерска, - "Блокадная тетрадь" есть в каждой библиотеке города. Гость, 27 января 2017 14:28 класно nfyZ, 27 января 2017 16:01 Как всё это было страшно!!!! Бедные дети! Гость, 27 января 2017 16:08 В музее поискового отряда есть экспозиция в Зале Славы Озерска, посвященная З. Там Вы можете познакомиться со многими материалами о блокаде. Адрес Кирова 24, клуб "Веста" ЛюбОпытный, 27 января 2017 16:35 Хорошо что есть люди не дающие нам забыть что и как там было Спасибо Наталья Павловская Гость, 27 января 2017 17:26 Наталья Николаевна, спасибо за статью.
Как всегда - безупречно и очень интересно.
Анализ произведения «Девочки с Васильевского острова» Яковлева.
Краткая аннотация В истории осады Ленинграда самым трагическим периодом была зима 1941-1942 годов. Вся тяжесть войны легла на плечи не только взрослых, но и детей. Перед вами искренний и волнующий рассказ о девочке Тане, переживающей блокаду Ленинграда.
Мы постарались донести до ребят страшную сущность его содержания, которая ошеломляет души и сердца. Звучали также отрывки из поэмы С. Смирнова «Сердце и дневник» в исполнении библиотекарей.
Когда бабушка посылала Таню за керосином, меня не было. И в Румянцевский сад она ходила с другой подружкой. Но я все про нее знаю. Она была певуньей. Всегда пела. Ей хотелось декламировать стихи, но она спотыкалась на словах: споткнется, а все думают, что она забыла нужное слово. Моя подружка пела потому, что когда поешь, не заикаешься. Ей нельзя было заикаться, она собиралась стать учительницей, как Линда Августовна. Она всегда играла в учительницу.
Наденет на плечи большой бабушкин платок, сложит руки замком и ходит из угла в угол. Говорят, есть врачи, которые лечат от заикания. Я нашла бы такого. Мы, василеостровские девчонки, кого хочешь найдем! Но теперь врач уже не нужен. Она осталась там... Ее везли из осажденного Ленинграда на Большую землю, и дорога, названная Дорогой жизни, не смогла подарить Тане жизнь. Девочка умерла от голода... Не все ли равно отчего умирать - от голода или от пули.
Может быть, от голода еще больнее... Я решила отыскать Дорогу жизни. Поехала на Ржевку, где начинается эта дорога. Прошла два с половиной километра - там ребята строили памятник детям, погибшим в блокаду. Я тоже захотела строить. Какие-то взрослые спросили меня: - Я Валя Зайцева с Васильевского острова. Я тоже хочу строить. Мне сказали: - Нельзя! Приходи со своим районом.
Я не ушла. Осмотрелась и увидела малыша, головастика. Я ухватилась за него: - Он тоже пришел со своим районом? С братом можно. С районом можно. А как же быть одной? Я сказала им: - Понимаете, я ведь не так просто хочу строить. Я хочу строить своей подруге... Тане Савичевой.
Они выкатили глаза. Не поверили. Переспросили: - Таня Савичева твоя подруга? Мы одногодки. Обе с Васильевского острова. До чего бестолковые люди, а еще взрослые!
Адрес Кирова 24, клуб "Веста" ЛюбОпытный, 27 января 2017 16:35 Хорошо что есть люди не дающие нам забыть что и как там было Спасибо Наталья Павловская Гость, 27 января 2017 17:26 Наталья Николаевна, спасибо за статью. Как всегда - безупречно и очень интересно. Зинаиде Алексеевне - здоровья и благополучия. Гостья, 27 января 2017 17:30 Знаю Зинаиду Алексеевну лично со времен ее работы в музыкальном училище. Выдающаяся личность: умная, добрая, жизнерадостная, с потрясающим чувством юмора. Здоровья Вам, долгих лет! Гость, 27 января 2017 20:41 Минкина Тамара Михайловна, участковый педиатр, сейчас на пенсии- житель блокадного Ленинграда. Здоровья, здоровья, заботы близких! Думаю,что дети и родители не одного поколения благодарны детскому доктору. Здоровья вам, дорогие! Побольше причин для радости!
О библиотеке
- Читать онлайн Девочки с Васильевского острова. Яковлев Юрий.
- Смотрите также
- «Девочки с Васильевского острова»
- О библиотеке
История создания
- Девочки с васильевского острова читать полностью
- «Девочки с Васильевского острова»
- ЕГЭ не должен включать «замудренные» вопросы, считают в Госдуме
- Рецензии читателей
Портал правительства Москвы
Для своего выступления она выбрала произведение Юрия Яковлева «Девочки с Васильевского острова». Девочки с Ваильевского острова". Эта уникальная историко-литературная экскурсия рассказала ребятам об одной из самых скорбных, но героических страниц истории Великой Отечественной войны – блокаде Ленинграда, об истории Тани Савичевой. В библиотеке читайте бесплатно онлайн Девочки с Васильевского острова полностью (целиком) и скачивайте в формате FB2, EPUB, PDF, DOCX, MOBI, TXT, HTML. При прочтении у меня несколько раз подкатывал комок к горлу и сжималось сердце от сопереживания девочке с Васильевского острова Тане, которая несмотря на все испытания, доставшиеся ей, продолжала жить уже, казалось бы, из последних сил. В библиотеке читайте бесплатно онлайн Девочки с Васильевского острова полностью (целиком) и скачивайте в формате FB2, EPUB, PDF, DOCX, MOBI, TXT, HTML.
Девочки с Васильевского острова — рассказ Юрия Яковлева
Я рада, что сегодня в программу включили "Девочек с Васильевского острова" Юрия Яковлева. описание и краткое содержание, автор Яковлев Юрий Яковлевич, читать бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки Девочки с Васильевского острова" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Я Валя Зайцева с Васильевского острова.