Верхний зазор. Ответ. Увидеть больше пробелов». Кто-нибудь видел мою девчонку? Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?» заслужил высокие отзывы на фестивале «Кинотавр». «Кто-нибудь видел мою девчонку?» режиссера Ангелины Никоновой — одна из первых в этом году и самых ожидаемых кинопремьер. На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку?
Кто-нибудь видел мою девчонку? фильм
Сегодня мой отзыв о фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" премьера которого состоялась в 2021 году. Картине Ангелины Никоновой «Кто-нибудь видел мою девчонку?» после показа в основном конкурсе «Кинотавра» российские кинокритики устроили подлинную обструкцию, какой наше сообщество давно не видывало. Смотреть онлайн Кто-нибудь видел мою девчонку? (фильм 2020) в хорошем качестве HD. Сегодня мой отзыв о фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" премьера которого состоялась в 2021 году. Режиссер: Ангелина Никонова. В ролях: Аня Чиповская, Александр Горчилин, Виктория Исакова и др. Кира возглавляет редакцию глянцевого журнала в Париже. Она преуспела в жизни, рядом молодой привлекательный мужчина, которого, несмотря на разницу в возрасте.
кто-нибудь видел мою девчонку?
Семнадцать лет назад, в ночь с 26 на 27 августа 1997 года, умер Сергей Добротворский. К тому моменту мы уже два месяца были в разводе. Таким образом, я не стала его вдовой и даже не присутствовала на похоронах. Мы прожили с ним шесть лет. Сумасшедших, счастливых, легких. Сергей и Кира — это история о двух молодых людях, считавшихся самой красивой и завораживающей парой на богемной сцене Петербурга в начале девяностых. «Кто-нибудь видел мою девчонку?» — никак не байопик, а мелодрама, основанная на действительно трагическом материале: так ведь кино вечно превращает трагедию в мелодраму. В новой биографической драме “Кто-нибудь видел мою девчонку?” зритель окунется в эпоху богемного Петербурга 90-х. Интересные рецензии пользователей на книгу Кто-нибудь видел мою девчонку?
"Кто-нибудь видел мою девчонку?"
Они познакомились на театроведческом факультете Ленинградского государственного института музыки и кинематографии, где мужчина работал преподавателем, а девушка была его студенткой. Они поженились в 1991 году. Вместе, как соавторы, публиковались в крупных изданиях — газете «Коммерсантъ», «Сеанс», «Искусство кино». В 1997 году Карина развелась с мужем, будучи в отношениях с журналистом Алексеем Тархановым.
В том же году Добротворский умер от передозировки наркотических веществ. Книга через биографию самой Карины и ее мужа рассказывает об эпохе 90-х. На данный момент писательница живет и работает в Париже, воспитывает сына Ивана и дочь Софью.
Книга, послужившая основой для фильма, вышла в 2014 году. До этого Кира издала книгу «Блокадные девчонки», работала редактором глянцевых журналов. Надеюсь, таким же будет и кино.
Ангелина Никонова известна своим дебютным художественным фильмом «Портрет в сумерках» 2011 — эта эротическая драма собрала 18 международных и российских кинонаград, а за жесткий режиссерский стиль Никонову сравнивали с Ларсом фон Триером. Первая же ее попытка снять телесериал — романтическую комедию «Пуанты для Плюшки» для канала ТВЦ — была отмечена номинацией на «Нику». Так что премьеры фильма, которая состоится в России 12 ноября, определенно стоит ждать.
Я очень люблю готовить, поэтому в этом смысле обожаю учиться чему-то новому, что-то пробовать, выдумывать. Из языков хотелось бы знать грузинский и итальянский. По-моему, они самые красивые. Аня и Дмитрий Ендальцев Как ты любишь отдыхать? Как восстанавливаешь силы?
Я люблю быть дома. Читать, приглашать друзей, смотреть что-то, готовить, спать. Это моё место силы. Наконец-то наступила весна. Часть стран открывает границы. Куда бы ты мечтала поехать сразу, как только будет возможность? Мои самые любимые места в мире - это Рим и Паланга. Не думаю, что возможно будет попасть туда в ближайшее время, но в этом смысле я очень терпеливый человек.
На роль Сергея я искала актера, который больше чем актер. Человека, который бы понимал образ думающего, рефлексирующего, творческого мужчины. Так как у Александра уже был режиссерский опыт, для меня это был большой плюс — с таким багажом ему было легче понять своего персонажа. Чем вас покорила Аня Чиповская? В Ане есть удивительное сочетание силы и уязвимости.
А это именно то, то мы искали в главной героине. С какими сюрпризами столкнулись на съемочной площадке? На съемках в Нормандии погода менялась каждые 30 минут. То шел дождь, то выходило солнце. Буквально перед отъездом в Россию нам надо было снимать сложную сцену диалога главных героев в машине, с длинным проездом, и в какой-то момент мне казалось, что мы никогда это не снимем, потому что, как только мы вытирали капли с окон автомобиля, снова начинался дождь.
А мы уже успели снять часть сцены во время солнца. Это был просто мучительный день для нас всех. Но буквально к концу смены произошло чудо — за полчаса до заката выглянуло солнце и дождь прекратился. Мы успели все снять так, как хотели. Даете ли вы актерам импровизировать на площадке, или все должно идти четко по сценарию?
Наверное, это мой первый фильм, где я стала давать больше свободы актерам. Раньше я была диктатором смеется. Но Вика Исакова и Аня Чиповская в момент съемок сделали меня более гибкой, и я открыла для себя это счастье доверия, счастье энергетического взаимодействия с актерами, когда между нами рождается совместное творчество. Как вы снимали жесткие откровенные сцены? Во-первых, я прошу съемочную группу уйти с площадки, чтобы на месте остался необходимый минимум — обычно это только оператор и фокус-пулер.
Также прошу никого не собираться у плейбэка. Потому что необходимо, чтобы актеры расслабились и не думали о лишнем. Понятно, что в таких сценах важно, чтобы актер доверял режиссеру. В этом плане мои предыдущие работы пригождаются, потому что актеры понимают, что я не перейду грань — не буду показывать наготу ради наготы.
Кто есть кто в фильме «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
| Кинокритик как объект эротической фантазии. Павел Матяж о фильме «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | Первое непопадание в «Кто-нибудь видел мою девчонку?», уже на уровне пресс-релиза, — исполняющий главного героя Александр Горчилин. |
| Читать книгу: «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» | А он остался в Петербурге и умер вскоре после развода. В автобиографической книге Кто-нибудь видел мою девчонку? |
| Обзор критики: «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | Верхний зазор. Ответ. Увидеть больше пробелов». Кто-нибудь видел мою девчонку? |
| «Кто-нибудь видел мою девчонку?». Что лучше: книга или фильм? | Если раньше, когда меня спрашивали что прочитать/посмотреть в жанре биографии, я говорила "не знаю, может ", то сейчас не задумываясь-" Кто-нибудь видел мою девчонку? |
| “Кто-нибудь видел мою девчонку?” – биографическая драма о любви | Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?» заслужил высокие отзывы на фестивале «Кинотавр». |
Фильм "Кто-нибудь видел мою девчонку?" показали на "Кинотавре"
Кто-нибудь видел мою девчонку? содержание/сюжет фильма читать онлайн. Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?». Сегодня мой отзыв о фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" премьера которого состоялась в 2021 году. нибудь видел мою девчонку?».
Фильм “Кто-нибудь видел мою девчонку?” (2021)
Особенно если его совершенно никак нельзя вернуть или починить. На выходе получается крайне сбитая, взрослая, местами суровая, но однозначно откровенная картина, которая не боится говорить о недостатках и неприятностях любви, о том, к чему может привести слепота в чувствах и нежелание ценить самого себя. При этом драматургия фильма очень характерна для сложных и авторских фильмов, здесь хватает пауз, символизма и незначительных деталей. Но при всем при том, фильм смотрится на одном дыхании, а понять его можно если не разумом, то определенно точно чувствами. Смотреть ли «Кто-нибудь видел мою девчонку? Однозначно да. Всем ли? Вопрос, к сожалению, открытый. Однако если решитесь, то не ждите простого фильма для приятного просмотра, тут его точно нет.
Дайте жалобную книгу Если вы столкнулись с отсутствием или нарушением порядка страниц, дефектом обложки или внутренней части книги, а также другими примерами типографского брака, вы можете вернуть книгу в магазин, где она была приобретена.
У интернет-магазинов также есть опция возврата бракованного товара, подробную информацию уточняйте в соответствующих магазинах. Отзыв — место для ваших впечатлений Если у вас есть вопросы о том, когда выйдет продолжение интересующей вас книги, почему автор решил не заканчивать цикл, будут ли еще книги в этом оформлении, и другие похожие — задавайте их нам в социальных сетях или по почте support ast. Мы не отвечаем за работу розничных и интернет-магазинов. В карточке книги вы можете узнать, в каком интернет-магазине книга в наличии, сколько она стоит и перейти к покупке. Информацию о том, где еще можно купить наши книги, вы найдете в разделе «Где купить».
Фильм он досмотрел, а вот узнал ли себя в герое Антона Лапенко, неизвестно. Кадр из фильма Ангелины Никоновой "Кто-нибудь видел мою девчонку?
Теперь она обратилась к автобиографической книге Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку? Героев книги - кинокритиков Сергея и Карину Добротворских — она не знала. На «Кинотавре» они бывали, а после безвременной смерти Сергея на фестиваль приезжали его родителей, от которых скрывали истинную причину смерти сына. Зато теперь все покровы сняты: наркоман, бил красавицу-жену. Опять на экране 90-е, как почти в каждом третьем фильме конкурса. Интеллектуальный Петербург. Сергей и Кира Карина любят друг друга, но она уходит к более обеспеченному человеку, в реальности - редактору отдела культуры газеты «Коммерсантъ» Алексею Тарханову, представленному в фильме в ореоле богатства, словно он — магнат его сыграл Юрий Чурсин.
Это, конечно, забавно. Все у Киры хорошо, как и в реальной лондонской жизни у Карины Добротворской. А Сергей от наркотиков и тоски умер на лавке. Спустя 17 лет Кира понимает, что счастье ушло вместе с ним. Ничего общего с реальной средой того времени на экране нет и в помине. Это абсолютно искусственный мир, возможно, просто не сложившийся по незнанию. Продюсер картины Сабина Еремеева скажет: «Время — не герой нашего фильма.
Мы все придумали, создавая свой мир». Авторов интересовали любовь и страсть, которых, увы, на экране нет. Непонятно, зачем им понадобились именно эти герои, если они до такой степени стертые и обезличенные. Ангелине Никоновой за свою работу не стыдно: «Мы были вдохновлены книгой и не воссоздавали историю двух конкретных людей. Наш фильм о чувствах. Кто-то начнет искать себя на экране, и это будет неправильно.
Сбежать, спрятаться, изобрести себя заново, обмануть всех, закрыться маской. Я нашла твою статью о Боуи двадцатилетней давности. Помню, как ты любовался его разноцветными глазами. Называл его божественным андрогином. Тогда меня всё это не слишком впечатляло, но теперь неожиданно ударило в самое сердце. Ну почему, почему у меня текут эти глупые слезы? Ты умер, он жив. Счастливо женат на роскошной Иман, остепенился, обрел вполне себе физическую реальность — и как-то живет со своим виртуальным мифом. А ты умер. Рылась в сети — вдруг найдется что-то, что я о тебе совсем не знаю? Разыскала письма Леньки Попова, блестящего театрального критика, одного из тех, кто называл тебя учителем. Так что — все-таки — Лёнька. Он умер через два года после тебя — от лейкемии. Говорят, накануне смерти он просил театральную афишу — был уверен, что к концу недели сможет пойти в театр. Ему было тридцать три, меньше, чем тебе на момент твоей смерти. Он умер так нелепо, так рано. Он не убегал от себя ты писал, что романтический герой всегда бежит от самого себя, а значит — по кругу , не осмыслял свой обожаемый театр как трагический медиум. Хотя что я о нем знала? Лёнькины письма я тогда пропустила. Я столько лет после твоей смерти жила как сомнамбула — и так много всего мимо меня проскользнуло. Ну так что тут говорить? Говорить ли о том, какое счастье с ним работать, общаться с ним и вообще?.. Если он далеко не бездарный актер, гениальный организатор это половина режиссерского успеха , великий педагог, непревзойденный рассказчик, собеседник и собутыльник, большой знаток современного искусства, философии, музыки — ну что там перечислять все его достоинства? А может быть, меня позвала Ануш, подруга первого года моей институтской жизни. Ты потом не раз говорил мне, что режиссер должен быть влюблен в свою актрису, и, думаю, был немного влюблен в Ануш. Шла я на этот спектакль неохотно, ничего хорошего не ожидая. Я испытывала инстинктивное отторжение от всякой любительщины — от параллельного кино до подпольного театра. Меня миновал эйфорический этап группового единения, который, наверное, нужно пройти в молодости. Я ведь рассказывала тебе, что в детстве ревела от ужаса на демонстрациях, всегда боялась толпы и так и не полюбила большие компании. И до сих пор отовсюду сбегаю. То есть у меня даже получается веселиться, особенно если я выпью много шампанского, но быстро наступает момент, когда мне надо тихо исчезнуть. Когда мы были вместе, ты всегда уходил со мной. А когда ты был без меня, ты оставался? Значит, мне было девятнадцать лет — как и Трофименкову, и Попову, и Ануш. А тебе — целых двадцать семь. Ну вот, а ты казался мне таким взрослым, несмотря на твой мальчишеский облик. Мне выдали отпечатанную на ксероксе программку, из которой я узнала, что ты нарисовал ее сам. И что сам будешь играть одну из ролей — повешенного майора-нациста, явившегося с того света. А костюмы сделаны Катериной Добротворской — кажется, именно так я впервые узнала, что у тебя есть жена. Жену мне показали — по-моему, она тоже появилась в спектакле в маленькой роли. Но на сцене я ее не запомнила. Меня поразило, какая она высокая — выше меня — и гораздо выше тебя. Смуглая, худая, с хрипловатым голосом, слегка восточным лицом и глазами без блеска. Из того, что происходило на сцене, мне не понравилось ничего. Заумный текст, деревянная Ануш, еще какие-то люди, аляповато раскрашенные. Мне было неловко смотреть на сцену. Лёнька Попов в одном из писем писал, что процесс увлекал вас больше, чем результат. Мне теперь так стыдно, что я никогда не говорила с тобой об этой студии, об этом спектакле, отмахнулась от них, как от дилетантской ерунды. Ты, с твоим самолюбием, зная мое отношение, тоже об этом не вспоминал. Я вычеркнула целый — такой огромный — театральный кусок из твоей жизни. Считала его недостойным тебя? Ревновала к прошлому, где меня не было? Была равнодушна ко всему, что меня непосредственно не касалось? Или — как всегда — боялась любого подполья, чувствуя опасность, понимая, что мне там не место, что там ты ускользаешь от меня — и туда в конце концов и уйдешь? Я так хотела бы сейчас сесть с тобой на кухне над кружкой крутого черного чая на твоей любимой кружке была эмблема Бэтмена и всё-всё у тебя выспросить. Как вы нашли эту студию? Почему решили делать Воннегута? Почему выбрали такую нудную пьесу? И как это подвальное помещение отнимали, и как ты бегал сражаться за него по обкомам и пытался очаровать теток с халами на голове я узнала об этом только из твоих коротких писем Лёньке Попову в армию. И правда ли, что ты был влюблен в Ануш? И как вы на этом подоконнике проводили дни и ночи? Все, конечно, смотрели на тебя восторженными глазами, открыв рот? А ты раздувался от гордости и был счастлив? Ничего никогда я так и не спросила, по-свински редактируя твою жизнь, которая в мою схему не укладывалась. Да, всё в этой подвальной студии довольно большой и даже неожиданно светлой показалось мне тоскливым и бессмысленным. Всё, кроме тебя. Ты появился в черной рубашке, залитый кровью, с выбеленным и раскрашенным лицом, как на Хэллоуин, в женских сапогах и с игрушечной обезьянкой в руке. Демонический грим был не страшен, а смешон, но мне почему-то было не смешно. Сейчас я уверена, что ты рисовал свой грим с Боуи, но тогда я едва ли знала, кто это такой. Энергия, исходящая от тебя, была такой сильной, что у меня мурашки по коже пошли. Я вспомнила твой острый взгляд тогда, на Фонтанке. Когда ты выходил на сцену, я тоже остро чувствовала твое физическое присутствие. Я всегда верила только в результат, меня не волновал процесс. Я не признавала гениев, пока не убеждалась, что они создали нечто и впрямь гениальное. С этого спектакля я вышла с ощущением, что посмотрела ерунду, созданную выдающимся человеком. Прости, что я никогда тебе этого так и не сказала. Ни с кем. Я могла тебя процитировать или вспомнить одну из твоих блестящих реплик. Но говорить о тебе — нет, не могла. Было слишком больно. Возникало ощущение, что тем самым я тебя предаю. Или с кем-то делю. И вдруг — я заговорила. Что это? Потому ли, что я стала тебе и о тебе писать, понемногу выпуская своих демонов? Или потому, что я влюбилась? Сегодня я видела Таню Москвину — впервые за много лет. Вы вместе учились в институте, ты восхищался мощью ее критического дара и способностью ничего и никого не бояться. Однажды, когда мой сын Иван был еще совсем маленьким, Москвина пришла ко мне в гости. Иван внимательно посмотрел на ее яркое асимметричное лицо. Она, как и я, перенесла в юности неврит лицевого нерва. Что из меня теперь не выйдет красивой женщины и что это для меня куда большая драма, ее не занимало. То, что такое обычно не говорят маленьким детям, ей и в голову не приходило. Так она жила — ни в чем никаких ограничений. Ты свою бунтарскую природу мучительно укрощал, к тому же был деликатен и не любил задевать людей. А Танька позволяла себе всегда и во всем быть собой и ничего не делать наполовину. Если бутылка водки — то до дна. Если страсть — то до победного конца. Если ненависть — то до самых печенок. Она умела быть так упоительно свободной и так одержимо неправой, что ты немного ей завидовал. Она тебе всегда отдавала должное, как будто ваша группа крови, замешанная на питерском патриотизме, была одинаковой. Сегодня Москвина рассказала мне, как ты впервые показал ей меня — в библиотеке Зубовского института на Исаакиевской, 5, куда вы с ней два раза в неделю ходили в присутствие. Она очень интересуется рок-культурой. Но он уже явно был влюблен. Ну да, рок-культура, конечно. Тогда было модно рассуждать про молодежную культуру. Он был первым рокером, чью кассету я слушала по десять раз на дню, еще не зная, как он золотоволос и хорош собой. Эта захлебывающаяся студенческая работа понравилась руководительнице критического семинара Татьяне Марченко. Она показала ее Якову Борисовичу Иоскевичу, который вместе с тобой делал сборник статей о молодежной культуре.
Читать книгу: «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже»
Если же отвлечься от возможных проблем с достоверностью, то в целом картина не заслуживает ни проклятий, ни особенных восторгов. История больных отношений, изначально обречённых на крах, в воспоминаниях о которых героиня упорно копается и в которых по какой-то причине видит упущенное счастье. Или её просто терзают угрызения совести. Любительницам драм из жизни представителей богемы с эмоциональными "качелями" должно понравиться. Плюсы и минусы Красивые актрисы и морские пейзажи во второй половине.
Горчилин зачитывает тексты Добротворского с честными, не слишком заинтересованными глазами. Чиповская… Что ж, кому из нас не хочется, чтобы его сыграла Чиповская. Понятно, что Добротворская пишет о своем, а Никонова снимает о своем, и ее все эти мертвые кинокритики и ленинградские травмы волнуют, в сущности, в последнюю очередь.
Это история про то, как женщина пишет письма самой себе, минуя прочих адресатов, история про женщину-субъекта, которую окружающие наивно и себе на беду принимают за объект об этом же был нашумевший дебют Никоновой «Портрет в сумерках» десятилетие назад. Киру «дарят» Добровольскому на день рождения, но она дар данайцев, который сулит Трое верную погибель. Причем драмой окажется не его картинная смерть, а ее в связи с этим душевное опустошение, которое не смогут заполнить другие объекты — муж-объелся-груш, парижский офис, молодой любовник, вид на Ла-Манш.
Получается как бы «На последнем дыхании» , снятый с точки зрения не Мишеля, а Патриции , и не закончившийся на парижской мостовой это не домыслы, это есть в кадре. Траектория опасно граничит с пошлостью, но во-первых, подкупает прямотой, а во-вторых, подобный монолог от лица женщины по-прежнему редкость, по крайней мере, в кино.
В фильме рассказывается о супругах Кире и Сергее.
Они — представители питерской богемы, большие интеллектуалы и любители кинематографа. Их отношения заканчиваются печально: Кира уезжает в другой город и находит новую любовь, а Сергей вскоре после развода умирает.
Все было очень естественным и казалось быть по-другому не может. Молодых не смущали бытовые неудобства и непростые условия тотального дефицита в начале 90-х. Кира окончила институт и приглашалась известными изданиями работать на международных кинофестивалях, а Сергея пригласили читать лекции о кино в Нью-Йорк. Он стал модным критиком и писал статьи для многих изданий.
Вскоре Сергей стал идейным вдохновителем журнала «Сеанс», который возглавляла Лиза, прототип знаменитого кинокритика Любови Аркус, роль которой исполнила Мария Шелаева. Вся проблема была в том, что он лучше всех в нашей стране разбирался в кино, и не мог себе позволить снять средний фильм. В глазах своей жены Киры он постепенно из гения превращался в неудачника. Семейная жизнь постепенно разрушалась, стали возникать ссоры. Их жизненные пути постепенно расходились. Когда Сергей в очередной раз читал лекции в Нью-Йорке, Кира на одной из вечеринок познакомилась с Максимом, главным редактором известной газеты, роль которого исполнил Юрий Чурсин И началась тайная жизнь Киры и Максима, которая продлилась год.
Вскоре, Кира все рассказала о своем тайном романе. Она ожидала, что Сергей ее ударит и унизит, но он молчал.
Фильм Кто-нибудь видел мою девчонку? - смотреть эфир онлайн
Сделавшая знатную интернациональную карьеру в глянце, Кира Виктория Исакова в Париже будущего, в котором они с Сережей, увы, не оказались, плачет у окна без потерь для макияжа, кормит нормандскими устрицами другого Сережу Юра Борисов , перебирает в уме, словно луки для дефиле, былое и думы. Про Добротворского из фильма ничего непонятно, зато в Ленинграде белые ночи, а в Нормандии бескрайние дали. В этом кино кинокритика — профессия и призвание — показаны, как вид вредительства и паразитизма. Феномен токсичной любви тоже подан пресно и остывшим, подернутым, как вчерашняя манная каша, пленочкой из клише и благоглупостей: после секса тут натягивают джинсы, не подмывшись, а в душе, конечно, закрывают глаза; по улицам бегут, а не ходят, и еще у всех кружится голова — от восторга и от похмелья. Похмелье обычно сопровождается легкой тошнотой.
Тошнота — горьким послевкусием. А оно, в свою очередь, неприятным запахом изо рта, то есть душком. Как эстетически, так и этически. Перезаложив за воротник накануне, поутру мы обычно задаем себе вопрос — зачем я пил?
Кино Никоновой настолько выпуклое в своей 3D-вульгарности, что себя мы спрашиваем: зачем я смотрел?
Но то, что это была определенная кампания и акция, направленная против фильма, уже понятно всем. Кого-то из индустрии? Карина видела фильм, но она не обиделась, хотя могла. У меня не было задачи кого-то обелить или оправдать, я достаточно жестко подошла к вопросу и поняла, что, если уж говорить, то говорить нужно всё. Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку? Про Карину, например, мнение у всех довольно двойственное, а то как ее описала в своей книге «Не жизнь, а сказка» Алена Долецкая, и вовсе заставляет сомневаться в ее порядочности. С Кариной я знакома, она вызывает у меня уважение. Еще ни разу я не поймала ее ни на подлости, ни на двуличии, ни на том, что она хочет показаться лучше, чем есть на самом деле.
Когда я читала книгу Карины, понимала поступки и мотивацию их обоих. Мне не нужно было знать о них больше, чем было написано. Режиссура — та же психология, режиссер должен хорошо разбираться в людях, понимать, что они чувствуют. Я, например, знаю, что это такое — когда кинокритик хочет перейти в профессию режиссера. Это очень сложный и болезненный переход, не все на него решаются в принципе. Лично знакома с кинокритиками и киноведами, много беседовала с некоторыми из них, и понимаю, что это для многих дико страшно. Ужас от того, что раньше ты анализировал, по большому счету судил, а теперь сам становишься в позицию подсудимого, обволакивает и парализует. Писатель Гузель Яхина — о скандалах в соцсетях, пионерском детстве и правах женщин — За исключением нескольких мужчин, вы работали в команде очень сильных и своенравных женщин: Исакова, Чиповская, Крапивина, Еремеева. Признайтесь честно, тяжело было?
Да и что можно было ответить? Я-то считала, что написала нечто и вправду классное. И вообще, не я сюда напросилась, вы меня позвали. Очень сопливо. Много штампов. И к тому же это надо будет в два раза сократить, — произнося всё это, ты почти на меня не смотрел. Я продолжала молчать. В этот момент на кафедру вошел Яков Борисович.
Прекрасная работа, прекрасная. Очень украсит наш сборник — написано так страстно и с такой личной интонацией. Помню, что я испытала благодарность ему и обиду на тебя, который в этот момент равнодушно смотрел в окно. Текст я действительно сократила вдвое. Тебе этот финал казался глупым, а мне — принципиальным, потому что мне хотелось сохранить эту личную интонацию. Обида долго не проходила, я не могла забыть, как ты со мной обошелся. Но цену этому занудству я уже начала понимать. Я начинаю письмо и теряюсь — как мне к тебе обращаться?
Я никогда не называла тебя Сережей или Сережкой. И уж точно никогда не говорила — Сергей. Впрочем, едва ли; скорее всего, я избегала имени, потому что уже понимала, что между нами существует пространство, где отчество не предполагается. Я никогда не обращалась к тебе по фамилии, хотя другие твои девушки — до меня — это делали. А может быть, просто от ревности. До меня только недавно дошло, что никого из своих любимых мужчин я не могла называть по имени, словно боясь коснуться чего-то очень сокровенного. И меня никто из них не называл в глаза Кариной, всегда придумывались какие-то нежные или забавные прозвища. Но когда все-таки называли, то это задевало меня как что-то почти стыдное.
А может, мне просто были необходимы имена, которые были бы только нашими, — никем не истрепанные. Когда мы начали жить вместе, то довольно скоро стали называть друг друга Иванами. Почему Иванами? Ужасно жаль, я совсем не помню. Не помню, как и когда это имя пробралось в наш словарь. Всегда в мужском роде. И помню, как мы однажды стали смеяться, когда я впервые назвала тебя Иваном в постели. Ты ведь не любил говорить в постели?
И еще помню, как твоя мама, Елена Яковлевна, ревела в телефонную трубку: — Ты ведь сына Иваном назвала, да? В честь Сережки? Это было в тот день, когда я узнала о твоей смерти. Сейчас мне кажется, что я влюбилась с первого взгляда. И что каждая следующая встреча была особенной. На самом деле в то время я была влюблена в другого, чью систему ценностей безоговорочно принимала. Я тебя остро чувствовала, это безусловно. Но прошло еще несколько лет, прежде чем я осознала, что это любовь.
Случилось это, когда ты читал у нас лекции по истории кино, подменяя Якова Борисовича Иоскевича. Я училась на последнем курсе, значит, мне было года двадцать два. А тебе, соответственно, — тридцать, вполне серьезный возраст. Лекции Иоскевича нам нравились, но казались уж слишком заумными. Когда вместо него пришел ты и сказал, что Яков Борисович заболел и что ты проведешь несколько занятий, мы обрадовались. Ты нас ошеломил — как ошеломлял всех своих студентов. Нервной красотой, завораживающей пластикой рук, необычным сочетанием развинченности и собранности, энергией, эрудицией. Нам казалось, что ты перебрал по крошечным кубикам всю историю кино и выстроил ее заново по собственным законам.
Первая твоя лекция длилась часа три, но никто не устал и не отвлекся. Иначе не получается. Мы влюбились. В аудитории сидели одни девушки. Ты с нами не заигрывал, не шутил, не демонстрировал свое блистательное чувство юмора. Мне снова мерещилась надменность, которая меня в тебе пугала. Но как только ты вошел в аудиторию, мне показалось, что между нами есть какая-то особая тайная связь. А как же, ведь была история с моим текстом про молодежную культуру.
И я ходила на премьеру твоего спектакля и видела тебя с раскрашенным лицом в роли живого трупа. И у нас столько общих знакомых. И все-таки ты оглянулся тогда на Фонтанке и увидел, что я тоже оглянулась. Ты вспоминал, как я, будучи старостой курса, положила перед тобой на стол журнал и показала пальцем с обкусанным ногтем, где надо расписаться. Я это тоже помню. Ноготь был страшный — я не приучена была делать маникюр и очень стеснялась своих неухоженных рук. Я тебе нравилась? Накручивала волосы на палец и строила глазки.
Я старался на тебя не смотреть, потому что не мог сосредоточиться. А я смотрела на тебя не отрываясь. Сегодня вспоминала, как Трофим, Миша Трофименков, рассказывал, что это он меня тебе подарил. Так и было — задолго до того, как начался наш с тобой роман. Однажды Трофим сказал, что ты мной всегда восхищаешься, поэтому можно выкинуть милую глупую шутку — перевязать меня ленточкой и привести к тебе на день рождения. Как подарок. Я открыла рот. Да он меня всегда презирал!
Но сказано — сделано. Трофим привез меня в квартиру на Наличной. У тебя горели глаза, от тебя било током не знаю, был ли ты пьян или что-то другое. Ты устроил из трофимовского подарка целый спектакль, весь вечер хватал меня за руку и подводил к кучкам знакомых и незнакомых людей: — Это Карина, мне ее подарили. Она теперь моя. Правда, красивая? Помню, что там была твоя жена Катя, которая громко смеялась и подыгрывала тебе. Не думаю, что ей на самом деле было смешно.
Потом еще год или два, где бы мы с тобой ни встречались, ты в шутку говорил: — Это моя девчонка! Мне ее подарили. Мы были совсем пьяные. В начале нашего романа мы всё время были пьяные, иначе нам не удалось бы разрушить столько барьеров сразу и так отчаянно кинуться друг к другу. Не помню, где и как мы в тот день начали пить. Не помню, что именно мы пили — наверняка какую-то гадость, а что еще все мы тогда пили? Не уверена, что существовала хотя бы еще одна страна, в которой этот приторный липкий напиток пили литрами и закусывали соленым огурцом. В тот день мы оказались одни в квартире твоего приятеля.
Что пили, обычно не запоминаю. А вот как я была одета — не забываю никогда. На мне была длинная косого кроя черная юбка из жесткого жатого хлопка, широченный черный пояс стягивал несуществующую талию, белая хлопковая блузка в мелкий черный горошек — всю эту красоту я привезла из Польши, куда ездила по студенческому обмену. Заграничная роскошь, пусть и социалистического происхождения. Эти югославские туфли были мне малы на два размера — я купила их у маминой подруги, вернувшейся из загранпоездки. Туфель моего сорокового размера тогда и вовсе не существовало, но невозможно же было из-за такой ерунды, как размер, отказаться от подобной красоты! Я вечно чувствовала себя сестрой Золушки, прихрамывающей в чужом башмачке. Как и многие советские девушки, я изуродовала ступни неправильной тесной обувью.
Может быть, поэтому я сейчас скупаю туфли всех цветов и форм, выстраиваю их стройными рядами и счастлива от одного сознания, что они у меня есть. Сорокового, сорокового с половиной и даже сорок первого размера! Мы стояли на кухне, я опиралась на подоконник. Ты был ниже меня ростом и смотрел на меня восторженно и в то же время отстраненно. Дотронулся до моих длинных волос — как будто проверял, из чего они сделаны. Положил руки мне на грудь — так осторожно, словно грудь была хрустальная. Стал очень медленно расстегивать блузку. В нем моя и без того не маленькая грудь казалась какой-то совсем порнографической — и одновременно почти произведением искусства.
Я опустила глаза и посмотрела на нее как будто твоим взглядом. И, кажется, впервые ощутила, что грудь у меня и в самом деле красивая. У меня коленки дрожали и внизу живота всё сжималось до острой боли — я не помню более эротического момента в моей жизни. Ты аккуратно и сосредоточенно накрыл ладонями обе груди и произнес, почти как заклинание: — Это всё слишком для меня, слишком. Едва прикасаясь губами, ты поцеловал меня в каждую грудь несколько раз — тебе почти не пришлось наклоняться.
Часть I. Голливудский обком» и «Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда». Трофименков — представитель старшего поколения российских кинокритиков. В фильме они неоднократно устраивают посиделки на кухне. Обязательные атрибуты подобных встреч — водка, соленые огурцы и дым сигарет. Любовь Аркус Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку? Любовь Аркус — в фильме Лиза. Ее роль исполнила Мария Шалаева. Лиза пригласила Добровольского публиковаться у себя в журнале, привезла ему на новоселье винтажный стол и спросила мнение о новом фильме Михалкова. Лиза — женщина с деловой хваткой, таков и ее прообраз. Аркус по-прежнему активно принимает участие в работе как «Сеанса», так и фонда. Она заинтересовалась проблемами людей с расстройством аутического спектра, когда познакомилась с Антоном Харитоновым. Он дал название вышедшему в 2012 году документальному фильму Аркус «Антон тут рядом». А в 2013-м был основан одноименный фонд. Режиссёры, киноцитаты и другие отсылки Фильм открывается эпизодом в петербургском кинотеатре «Аврора» работает и по сей день. Сергей и Кира смотрят «На последнем дыхании» Годара.
Кто-нибудь видел мою девчонку? (2020) смотреть онлайн
Никто абсолютно никто: Станислав Зельвенский — о фильме «Кто‑нибудь видел мою девчонку?». Вчера в кинотеатре "Иллюзион" состоялась премьера фильма режиссера Ангелины Никоновой "Кто-нибудь видел мою девчонку?". Сергей и Кира — это история о двух молодых людях, считавшихся самой красивой и завораживающей парой на богемной сцене Петербурга в начале девяностых. В 2021 году режиссёр Ангелина Никонова выпустила фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?», в основу которого легла книга писательницы.
Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?»: критики отправили в нокаут
| «Кто-нибудь видел мою девчонку?» Карины Добротворской | Издательство АСТ | Кадр из фильма «Кто нибудь видел мою девчонку?». |
| Питерская квартира влюбленных. Смотрим на интерьер из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | реальная история о любви обычной студентки и молодого кинокритика 90-хНовинка 2021Рассказываю о том, что мне понравилось, а что нет. |
| Обзор критики: «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | Фильм был снят по мотивам книги Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку? |
| Кто-нибудь видел мою девчонку? (2021) | реальная история о любви обычной студентки и молодого кинокритика 90-хНовинка 2021Рассказываю о том, что мне понравилось, а что нет. |
| Критики демонстративно ушли с фильма "Кто-нибудь видел мою девчонку?" | Никто абсолютно никто: Станислав Зельвенский — о фильме «Кто‑нибудь видел мою девчонку?». |
«Кто-нибудь видел мою девчонку?»: самый ожидаемый фильм «Кинотавра» оказался песней о недопитом чае
| Читать онлайн Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже бесплатно | «Кто-нибудь видел мою девчонку?» — когда смотреть по ТВ — ограмма. |
| В чем смысл фильма "Кто-нибудь видел мою девчонку?" | Какой Смысл | «Кто-нибудь видел мою девчонку?» — когда смотреть по ТВ — ограмма. |
Никто абсолютно никто: Станислав Зельвенский — о фильме «Кто‑нибудь видел мою девчонку?»
Но счастливая романтическая история обернулась жестким триллером. Она сбежала в другой город, в другую жизнь, в другую любовь. А он остался в Петербурге и умер вскоре после развода. Хотя книга написана в эпистолярном жанре, ее легко представить в виде захватывающего киноромана из жизни двух петербургских интеллектуалов, где в каждом кадре присутствует время».
И только спустя семнадцать лет красивая и успешная Кира осознает, что нет у нее больше шансов на счастье, так как ее сердце навеки отдано Сергею. Фильм-биография об отношениях кинокритика и сценариста Сергея Добротворского и его жены Карины.
Картина является экранизацией книги Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку?
И вот что мне удивительно- успешная женщина, хороший муж, а она письма пишет своей первой любви, и ладно пишет и пишет, так выставляет на всеобщее обозрение, в том числе диванных критиков типа меня как мне кажется, неуважение какое-то к нынешнему мужу и сегодняшней жизни с ним. Книгу хочу прочитать, на подумать 05. Фильм от книги отличается очень сильно.
В фильме все как-то более мягко, романтизировано что ли, поверхностно.
Любить больно. Будто дала позволение освежевать себя, зная, что тот, другой, может в любую минуту удалиться с твоей кожей. Сюзен Зонтаг. К тому моменту мы уже два месяца были в разводе. Таким образом, я не стала его вдовой и даже не присутствовала на похоронах.
Мы прожили с ним шесть лет. Сумасшедших, счаст- ливых, легких, невыносимых лет. Так случилось, что эти годы оказались самыми главными в моей жизни. Любовь к нему, которую я оборвала, — самой сильной любовью. А его смерть — и моей смертью, как бы пафосно это ни звучало. За эти семнадцать лет не было ни дня, чтобы я с ним не разговаривала.
Первый год прошел в полусознатель- ном состоянии.